Панорама. Роман с тайнами

Так можем ли мы упрекать не верующих в Бога, если они не имеют возможности видеть Его перед собой так, как видели Его когда-то толпы в Галилее, Иудее и Иерусалиме? Но если бы сегодняшние атеисты и увидели сейчас Бога, то так же не «рассмотрели» бы Его в стоящем прямо перед ними человеке и не поняли бы Его слов (как не поняли их те, которым повезло видеть и слушать живого Иисуса) по той лишь причине, что не выполняются нами те заповеди Бога, что даны были нам как главное условие проникновения нашего в глубину Божьего замысла, открывающего возможность видеть не внешний Его облик, а саму суть.

Тут само собой выходит, что я, признавая право атеиста не верить в Бога по причине предусмотренной самим Господом невозможности для нас прямого распознания образа Его и только лишь одной оставленной Им для нас возможности – построения в своём внутреннем мире концепции Его сути – хочу, тем не менее, увлечь воображение читателя и укрепить его нравственное кредо своими весьма необычными толкованиями легенд и мифов, превращаемых мной постепенно в те внятные фрагменты, которые сложатся затем в никогда прежде не виданную панораму нашего бытия. Бытия, как мы видим, пока ещё весьма сумбурного. И, лично на мой взгляд, именно потому сумбурного, что нам изначально было предложено свято верить довольно неясным поэтическим образам теми, кто в очень древние времена, добравшись до них как до божественной, святой истины и находясь на детском уровне восприятия мира, не смогли их правильно оценить и понять, но – имея все основания считать, что располагают они божественными к человечеству посланиями – потребовали от своих соплеменников искренней и непоколебимой веры в не вполне правильно переведённые ими отрывки попавших в их руки древних текстов поэм, повестей, романов, пьес и научных трактатов атлантов.

Вступая на путь правок и уточнений, позволяющий прояснить религиозную мистику до состояния простоты восприятия её основ и причин её возникновения, я очень хотел бы, чтобы в каждом случае, когда – вследствие моего романа с очередной тайной – на свет белый будет появляться новая правда, читатель мой не испытывал бы желания немедленно удушить новорождённую, вернув этим тайну в состояние лжи, а взял бы и на себя часть труда по установлению новой и очень непростой истины. Это сотрудничество будет тем плодотворней, чем чаще будет создавать духовный резонанс наше обоюдное желание приподняться над банальностью бытия и (наконец-то!) не столько увидеть в новой его интерпретации смысл присущего каждому из нас замкнутого животного цикла, сколько неожиданно для себя ощутить своё мощное вторжение в мир первичного Разума и осознать при этом ещё и реальную возможность будущего нашего вхождения в Космическое Братство.

То есть я бы очень хотел, чтобы не только воображение читателя, но и весь его жизненный опыт и знания, весь его внутренний мир, вливаясь в мой текст, создали бы невиданную прежде возможность утверждения полной нашей уверенности в существовании Творца. Творца – гораздо более мудрого и могущественного, чем могли мы себе представить даже в наиболее смелых и удачных наших фантазиях. Таким образом нам, наконец, удастся с помощью интеллекта, развитие которого, к глубокому сожалению, весьма опережает наше нравственное развитие, выйти к разгадке тайны возникновения разумной жизни на планете Земля и к разгадке многих других тайн. И тогда мы будем должны – с помощью своего ума, если никак не удаётся нам сделать это сердцем – постигнуть смысл и значение данных нам когда-то Познания и Добра, чтобы пойти путём, подсказанным нам Спасителем, и избежать полной катастрофы.

Спускаясь вниз по крутой стене временного колодца, мы не можем не заметить, что о существовании Атлантиды и о страшной гибели её знали в большинстве государств древности, но ни точного месторасположения этой страны, ни степени развития её никто и никогда не называл. Платон, получив информацию от египетских жрецов, говорил о десяти тысячах лет со дня её гибели; у Солона получалась эта цифра несколько большей, но совершенно невозможно было проверить и чем-то подтвердить эти даты.

Главное же в том, что они не делали никакой исторической привязки Атлантиды к одной из достоверно известных цивилизаций, существовавших на Земле до неё или после, не говоря уж о современных ей – и это несмотря на то, что мифы и легенды древних греков, евреев, египтян, шумеров и других древних народов уверенно уходили в неоглядные глубины тысячелетий. Из этого можно сделать вывод о том, что эти «десять тысяч лет» Платона и ещё большие, чем у него, сроки других авторитетов служили им просто для обозначения таким образом неоглядной дали времён, объясняющей предельную скудость сведений об этой, если верить старой легенде о ней, сказочно высокоразвитой цивилизации. То есть настолько высокоразвитой, что у рассказчиков даже не находилось слов для обозначения её чудес.

Тяга к чудесам у древних была не меньшей, чем у нас, грешных, а, наверное, даже и большей, так как в отсутствие средств коммуникации краснобайство было единственным способом потешить воображение. Несмотря на это, о чудесах Атлантиды – нигде ни гугу. Мне кажется, что, легко и просто представляя себе людей с пёсьими головами, краснобаи никак не могли позволить себе говорить всерьёз о быстро – и безо всяких взмахов крыльями – летающих железных птицах, грохочущих на рельсах поездах, подводных лодках, похожих на морских чудовищ, и металлических проводах, как паутина опутывавших весь остров. Это было бы уж чересчур фантастично для обычных россказней; да и просто было бы по тем временам невозможно своим слушателям объяснить подобные невиданные и потому непредставимые вещи.

«По подсчётам халдеев, от великого потопа до начала первой исторической династии Двуречья прошло 39 180 лет», – пишет Томас Манн в прологе к роману «Иосиф и его братья». Там же он упоминает, что задолго до того затонула Лемурия, являвшаяся частью потонувшей уже в совершенно недоступной для обозрения дали Гондваны…

Надо ли и нам спускаться в столь никому не ведомую глубь? Туда, где нет никаких зацепок, никаких ориентиров, никаких свидетельств культуры. А был ли, действительно, в такой временной дали этот самый великий потоп? Если первая историческая династия Двуречья возникла через 39 180 лет после него, то кто же вёл отсчёт всё это время, делая зарубки не иначе как каждую тысячу лет? И не являются ли Гондвана и Лемурия просто плодом воображения древних фантастов, ощущавших (так же, как и мы!) неодолимую потребность в поиске начала начал человечества? Нащупать в глубине веков точку отсчёта хотелось всегда, а великий потоп был, скорее всего, далеко не один.

Тогда, быть может, заинтересует нас сооружение первой египетской пирамиды, построенной, как считают некоторые, за четыре тысячи лет до новой эры, или совершенно фантастическое появление среди песков поражающего воображение необъяснимой огромностью и ещё больше – тайной своего художественного замысла – изображения сфинкса, сотворённого неизвестно кем в ещё более давние времена? Может быть, будем мы интересоваться героями древних битв, победителями и побеждёнными, государствами, исчезнувшими с карты Земли? Нет! Цель наша – узнать происхождение человека, а потому интересуют нас миф о Прометее, миф о рае и изгнании из него Адама и Евы, легенда об Атлантиде и, конечно же – как опора для человеческого духа и ценный источник сведений – Библия; без неё – никуда.

Вполне возможно (во всяком случае, я на это надеюсь), что, уяснив для себя правду о нашем происхождении и наших настоящих взаимоотношениях (!) со Всевышним, мы перестанем, наконец, убивать друг друга и уничтожать Землю, на которой мы ещё можем жить долго и счастливо.

В своём рассказе об Атлантиде мне естественнее всего было бы остановиться на дате, указанной Платоном, используя его непререкаемый авторитет, чтобы в случае каких-нибудь расхождений в сроках событий на него всё и свалить, тем более, что тогда немой разрыв между этой его датой и самой древней пирамидой Египта мне было бы гораздо проще объяснить. Но факт существования двадцатитысячелетнего зерна культурной пшеницы полностью меняет дело, предоставляя нам единственно верный ориентир. В зёрнах этой пшеницы на один ген больше, чем в природной дикой пшеничке, осыпающейся тотчас при вызревании, а значит – совсем не пригодной для выращивания в целях культурного производства продуктов питания.

Этот факт, установленный наукой, говорит нам (и говорит совершенно явственно) о том, что двадцать с лишком тысяч лет тому назад кто-то на земле занялся генной инженерией, ведь ген никак не мог добавиться сам и генный код кто-то должен был изменить. Дикой пшеничкой, собирая её в горсти с земли, могло прокормиться лишь небольшое количество (племя) людей в краткий период её созревания, а разведение культурной пшеницы, очевидно, понадобилось кому-то для прокорма множества людей, объединённых в государство.

Может показаться, что теперь мне будет гораздо труднее объяснить чудовищный разрыв в четырнадцать тысяч лет забытья и почти полной неизвестности между гибелью Атлантиды и сооружением первой египетской пирамиды. Потому что гораздо труднее представить себе жизнь уцелевших от катастрофы атлантов, проходившую в окружении полудиких и диких племён в течение столь длительного периода, чем наши верные шесть тысяч лет, тоже весьма трудно представимые как связное целое, но всё же имеющиеся во вполне реальной и даже сопоставимой по датам, появляющимся и исчезающим государствам и цивилизациям современной истории.

Но сотни тысяч лет существовало и существует сейчас с нами рядом неоспоримое доказательство того, что и четырнадцать, и четырнадцать в квадрате тысяч лет протекали и могут в дальнейшем снова протечь безо всяких проблесков разума и стремления к познанию, то есть в полном безвременье; и это доказательство – живущие на земле в наши дни совершенно дикие племена людей, не желающие контактировать с нашей цивилизацией и не ведущие никакого отсчёта времени.

Давайте ещё раз вернёмся к нашим твёрдым и широким ступеням и представим себе весь путь человечества, сжав историю промелькнувших тысячелетий всего в несколько фраз. Начав с цивилизаций Древнего Египта, Древней Греции, Древнего Рима, Древней Персии и других древних стран, мы сможем тогда проследить, как медленно перетекало одно тысячелетие в другое, принося лишь очень незначительные изменения в жизнь и быт простых людей, их населявших. Годы нашей современной жизни, очевидно, уносят нас неизмеримо дальше вперёд, чем уносили тысячелетия в прошлом; но если оживить нам – не Геракла и Ахилла, не Язона и Одиссея, не Антония и Клеопатру, а Солона, Пифагора, Аристотеля, Архимеда, Платона, Диогена, Сократа, Гомера, Гиппократа, Софокла, Фирдоуси, Саади, Авиценну и многих, многих других учёных, мыслителей, драматургов и поэтов древности и ознакомить их с чудесными возможностями интернета – то дело не в том, что вскоре они по праву встанут в ряд современных нобелевских лауреатов, а в том, что ужаснутся наверняка они гибельности нашего пути, нашего, начиная с конца девятнадцатого века, спринтерского забега. Ужаснутся, так как гибельность ошибок наших была бы очевидна для них и в те стародавние времена, не говоря уж о временах нынешних.

Выдающиеся умы планеты, имея превосходное финансирование, напряжённо ищут способ обуздания антивещества, желая получить при его помощи новые виды оружия и чудовищной мощности энергию, необходимую, по-видимому, для утверждения полного мирового господства своих хозяев. Кроме того, существует «голубая мечта» – разгадать тайну так называемой «тёмной энергии», чтобы с её помощью понаделать-таки массу наверняка симпатичных астероидов из нашей красавицы-Земли. Но и этого мало: в большом адронном коллайдере группа квалифицированных учёных ищет возможность воссоздать тот самый взрыв, что, как считается, когда-то образовал Вселенную, и этим самым в неимоверно далёком будущем загрузить интересной работёнкой коллектив пытливых учёных, которые сделают попытку (через несколько миллиардов годков) в стране, чем-то до боли напоминающей Швейцарию, разгадать причины этой – вначале всё разрушившей, а затем всё образовавшей (?!) – космической катастрофы. Как всё-таки тут бросается в глаза эта странная склонность капитала к роковому объединению усилий его и науки, когда дело касается поиска способов тотального уничтожения жизни на Земле, которого, кстати, никак не смогут избежать и сами инициаторы, и разработчики новейших видов оружия!

Сотни миллионов лет земляне могут жить в своё удовольствие на наилучшей во всей Вселенной по богатству и разнообразию своей природы планете, если только наведут на ней порядок; но, правда, с наведением этого элементарного порядка на земле исчезнут многомиллиардные прибыли и состояния частных лиц, а с ними – неограниченная власть кучки земных богачей. Поэтому и представляют их наймиты мировой общественности проблемы перенаселения и экологии роковыми и неразрешимыми; и пугают они нас скорой нехваткой пресловутых энергоресурсов и продовольствия потому, что крупный капитал не только является причиной возникновения и тормозом в решении этих проблем, но и очень плодотворно паразитирует на них.

Однако все эти проблемы – при наличии доброй воли и сотрудничества государств – имеют вполне реальные решения. Впрочем, к этой теме мы ещё вернёмся, когда достаточно будут прояснены в этом тексте вопросы нашего происхождения и довольно странной судьбы, в которой Высшая Воля (как нам всегда казалось – загадочно, а на самом деле – вполне закономерно) крепко переплетена с нашим яростным сопротивлением ей, обусловленным нашим постоянным стремлением к пошлому самообману.

Мог ли я в своём толковании мифов и легенд обойтись без временного колодца и всех дат и имён из гениального пролога Томаса Манна к его грандиозному повествованию? Разумеется, мог. Но мне так хотелось вновь – и уже не одному – окунуться в совершенно изумительный поток его мыслей, уносящий читателя к неоглядным далям мировой истории, что я не смог удержаться от желания прикоснуться снова к тому, что когда-то, доставив мне массу удовольствия, заставило меня вернуться к размышлениям о загадках некоторых мифов, легенд и текстов из Священного Писания. Правда, мы теперь будем… подниматься навстречу Манну от той точки нашей истории, которая казалась ему совершенно недостижимой, но оказалась на самом деле не так уж и глубоко – всего лишь на отметке «двадцать тысяч лет» его временного колодца.

Ниже этой отметки тоже есть история, но это история дикаря, послужившего «заготовкой» для «производства» разумного человека, и нас мало интересуют здесь все детали его борьбы за существование. Тяжёлой и полной смертельных опасностей борьбы, в результате которой он не только изобрёл примитивное оружие и победил всех своих соперников, но и «смог назвать себя и предметы вокруг», за что заслужил похвалу Господа.

Поднимаясь от самого нашего начала навстречу Томасу Манну, мы тоже, как и он, не избежим тёмных провалов в нашей истории; но теперь мы будем знать не только причины этой непроглядной темноты, но и то, что никакой прожектор не сможет помочь нам различить в этих временных отрезках что-либо интересное, кроме тех, выражаясь фигурально, вещей, которые мы узнаем и на ощупь благодаря нашему опыту и логике. Однако, поднимаясь вверх, мы не сможем отказаться от надёжных ступеней, лестничных перекладин и зарубок, которые Томас Манн оставил для всех нас в своём временном колодце, имея, правда, несколько иные, чем у нас, цели. Трудно переоценить его удивительно ясный и острый ум, талант писателя и заслуги перед историей человечества…

Нам всё кажется, что кто-то спрятал и утаивает от нас истину, что в каких-то древних манускриптах или, может быть, на скрижалях записана она когда-то кем-то для нас, далёких потомков, но злонамеренные жрецы либо монахи спрятали эти записи, не желая просветления масс, а то и уничтожили их. Некоторые искренне верят ещё в существование магического кристалла и тринадцатого хрустального черепа, обеспечивающих их владельцу власть над тайнами и людьми. И многие ещё мечтают о волшебной палочке Гарри Поттера…

А между тем вся информация, касающаяся нашего происхождения, всё это время находилась в нашем полном распоряжении, заключаясь в древних мифах и легендах и текстах Библии. Дело только в очень трудно понимаемой образности этих свидетельств, пришедших к нам из глубочайшей древности; образности – достаточно сложной и в оригинале, а из-за неизбежных искажений временем – окончательно замутнённой.

Представим себе на минутку, что захотели бы мы послать в следующее тысячелетие нашим трудно представимым потомкам какую-то особо ценную информацию, или предупреждение о неизбежной беде, или разгадку всех тайн природы; ну, что бы такое мы им послали? Ответ тут крайне простой и весьма печальный: нет ничего неизвестного им, столь далёким нашим потомкам, если, конечно, они ещё будут; ничего такого, чем мы могли бы их удивить и порадовать. А почему же тогда у нас есть подозрение, что наше прошлое хранит много тайн и чудесных секретов, посланных когда-то нам очень далёкими предками нашими? Да от пришедшей к нам из глубины веков твёрдой уверенности в том, что эти давно забытые тайны и чудеса существовали!

У меня нет сомнений в том, что в Атлантиде множество романов, пьес и поэм было написано на темы изгнания из рая Адама и Евы и подвига Прометея. События эти были слишком свежи и значительны, чтобы обойти их вниманием. Но представьте себе судьбу любой книги, передаваемой из рук в руки на протяжении тысяч лет. Много ли она протянет? Потому и сжался текст книги, и были усложнены, подвергаясь неоднократной адаптации, её образы, что после гибели книги передавать изустно её текст со всеми подробностями – в полную реальность которых самим передающим её рассказчикам всё меньше и меньше верилось, – становилось всё сложнее и сложнее, а большинство деталей текста терялось безвозвратно. Вот так и в тексте о катастрофе на острове Атлантида неизбежно утрачивались со временем свидетельства об её истинных причинах и деталях; и делалась она всё более и более похожей на битву богов между собой либо на их кару людям, которые, достаточно остро ощущая свою греховность, во все времена не могли не думать о неизбежном недовольстве собой Высших Сил и о вполне возможной ужасной мести им с Их стороны.

После того, как нам станет понятна суть мифов и легенд, мы совершенно утратим всякую зависимость от привязки к каким-либо датам. То есть, если вскоре археологи раскопают очередной искусно сложенный из камня дворец, а в кладовке его найдут зёрна культурной пшеницы или иного злака, которому исполнилось, скажем, сорок тысяч лет, то это только увеличит период безвременья, но никак не повлияет на истину.

У меня нет сомнений в том, что начинать свой роман с тайнами нам надо с самой первой из них, выраженной когда-то кем-то в очень сжатой и ёмкой формуле. Она настолько образна, кратка и так много вмещает в себя, что, мне кажется, такая формула могла родиться только у автора, который, если и не был непосредственным свидетелем внезапного (и как бы ниоткуда…) появления в небесах Слова, то впитал в себя это чудо, услышав о нём от непосредственного участника события. И то, что этот участник, сказав: «В начале было Слово, и Слово было о Боге, и Слово было Бог», – выразил в этом сверхъёмком образе начало начал человечества, говорит нам со всей определённостью, что, во-первых, автор не привык к многословию, а во-вторых – для него это событие, столь грандиозное для нас, было только началом хоть и не простой, но обычной будничной работы. Работы, в которой бывают задачи и посложнее, чем наше «начало», совсем не предполагающее особой пышности и велеречивости.

В то же время эта формула, этот краткий, но несравненно яркий и ёмкий, сложный – какой-то, я бы сказал, вынужденной сложностью – поэтический образ всегда будил и продолжает будить наше воображение, предоставляя нам обширнейшее поле для толкований этого самого начала из начал. Но вместе с тем и затемняя – безусловно, намеренно – смысл этого грандиознейшего действа для обычного, не готового ещё к осознанию истины человека, приученного более всего к конкретике и детализации, только и дающим ему полное представление о том или ином процессе.

Самым естественным и простым объяснением этой пришедшей к нам из глубины тысячелетий формулы всегда было то, что всё сущее сотворено-де Богом и продолжает существовать и развиваться благодаря Ему. Но тогда было бы правильнее всего так прямо и написать, а не давать этот трудно объяснимый намёк на ещё и некое таинственное взаимное замещение Слова и Бога.

А что, если всё было так…

Атлантида

Мистика ль? Истина ль? Где вы? Ау?!

… В плитах, торосах и паковом льду!

Десятки тысяч крылатых, огромных, поражающих мощью и великолепием существ летали над хрустально-чистыми водами, над ароматными лугами и лесами, наслаждаясь свободным полётом в тугих воздушных струях, любуясь сменяющими друг друга видами земных пейзажей и восклицая: «Бог! Бог! Бог! Только Бог мог создать такое чудо!»

Таким образом, в совершенно прямом смысле – «Слово носилось над водами». И совершенно ясно и определённо звучит теперь основополагающая фраза: «В начале было Слово, и Слово было о Боге, и Слово было Бог».

Да и могла ли быть иной реакция на красоту Земли у тех, кто миллиарды лет, тысячелетие за тысячелетием, распространялся во Вселенной, покоряя огромные расстояния в непрестанном поиске братьев по разуму и сколько-нибудь пригодных для жизни планет. Ведь никогда и ничего похожего на Землю они не встречали.

Если представить себе изумление путника, скитавшегося много месяцев по пояс в снегу по безлюдной и затаённо-враждебной тайге и наткнувшегося вдруг ни с того ни с сего на пятизвёздочный сияющий огнями отель с полной обслугой, дожидающийся только его одного – и уже не один миллион лет, – то это не будет всё же столь удивительно, как эта невероятная находка астронавтов.

Земной рай уникален и противоречит всей природе и законам Космоса, а стало быть, создать его мог только Бог. Но – с какой целью Он сделал это? И теперь им, являвшимся Детьми Бога, предстояло решить непростые задачи: для чего же Он создал Землю с её райской природой? И почему позволил её – затерявшуюся среди безжизненных планетных систем – позволил им её найти?

Нравственный закон, которым руководствуются астронавты как основой всего их бытия, не позволял им и мысли допустить, что это – подарок им от Всевышнего для их неги и удовольствия или награда за полные лишений миллиарды лет космических исследований. По законам Космоса, ни в коем случае нельзя колонизовать ни одну из планет, на которой есть хотя бы шанс возникновения примитивной жизни; и они заселяли только безжизненные суровые планеты, проникая в глубины их и обустраивая там и жильё, и огромные пространства для своих полётов и жизнедеятельности.

Согласитесь, что называть себя Детьми Бога у них есть все основания: во-первых, кроме них, не было и нет разумных (пока мы убиваем друг друга и природу Земли, нас никак нельзя назвать разумными) существ во Вселенной, а во-вторых – они выполняют все заповеди Божьи.

Перемещаются в космосе они только в случае крайней необходимости и, конечно же, не в «тарелках» или иных рукотворных конструкциях, хотя используют подобные аппараты для полётов на относительно небольшие расстояния. Надо отметить также сразу, что челночные полёты в космосе крайне редко осуществляются ими, а для нас они вообще не имеют, учитывая наш короткий век, никакого смысла. Подумайте сами: собрать многомиллионную экспедицию и полететь в какое-нибудь созвездие, за тысячу, две или десять тысяч световых лет от родной планеты находящееся, а потом потомкам космонавтов вернуться к потомкам тех, кто отправлял их в полёт, чтобы сообщить, что там, в той «дыре», куда понесла их нелёгкая, ни черта интересного нет и никогда ничего вызвавшего бы наш интерес не будет, – это нонсенс, это никому не нужно.

Для полёта к далёкому созвездию берётся похожая на нашу Луну малая планета, которая подходит для этой цели. Вынимают затем из неё ровно столько грунта, сколько надо, чтобы обустроить её внутри для полёта двух десятков миллионов астронавтов, покоряющих космос, таким образом, в достаточном комфорте и безопасности и одновременно живущих в своём «корабле» полной жизнью, как если бы они продолжали жить на родной планете. Только такое путешествие к дальним мирам, согласитесь, и имеет смысл. Ведь длится этот вояж, имеющий целью освоение одной из дальних планет, необозримое по земным меркам количество лет, а жизнедеятельность общества и исследовательская работа путешественников идут при этом своим чередом; и никто, заметьте, не спешит пролететь куда-то там со скоростью света, потому что у них до сих пор не решён (какое безобразие!) вопрос материализации их организмов из частиц света в конечной точке прибытия.

В кратеры давно потухших вулканов встраиваются сопла мощнейших двигателей, впрочем, включаемых лишь для схода с орбиты и разгона, который обеспечит выход на расчётную траекторию движения, проложенную так, чтобы пользоваться в дальнейшем полёте гравитационными полями Вселенной. Эти поля как раз и являются той самой «тёмной энергией», без чёткого знания природы и законов которой нечего и мечтать о достижении какой-либо цели в космосе.