Нонаме

Генри Хопоу

Нонаме

Посвящается моей жене Анне.

05.08.2020

1

После очередной бурной ночи в баре «Закат» и выпитых в нем трех, а то и четырех бокалов односолодового виски с переменным чередованием темным пивом, Арчи Пинтен лежал, как ему казалось, на лужайке своего дома и пытался прийти в себя.

Он поворачивался то влево, то вправо, пытался лежать на животе, но рвотный рефлекс заставлял его переворачиваться обратно на спину. В какие-то моменты его снова уносило в сон, но ослепляющие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву, не давали ему покоя. Сморщив лицо, он то и дело старался открыть глаза и прийти в себя.

В это утро 5 августа 2020 года ему было настолько плохо, что даже утренний стояк, вызванный перенапряжением мочевого пузыря, не заставлял его подняться. Он был готов испражниться себе в штаны.

По его синим ранее, а теперь немного зеленым из-за травы джинсам начинали ползать насекомые. Белая футболка в различных местах была измазана то ли грязью, то ли дерьмом соседских собак. Ботинок вовсе не было на его ногах.

Спустя примерно полчаса в полусне Арчи почувствовал, как кто-то или что-то ползает по его лбу. Скорее даже не ползает, а ходит и подпрыгивает, слегка царапая кожу.

Он считал, что все это ерунда, пока сущность на его лице с силой не клюнула ему в закрытый правый глаз. Боль была настолько сильной, что он тут же вскочил и заорал во все горло:

– Ах ты ж, сука! Иди на хер отсюда, пока я тебе шею не свернул!

Он осмотрелся и никого не увидел, кроме единственного воробья, который смотрел на него своими стеклянными глазенками. Воробей еще попрыгал по траве, взмахнул крылышками и упархал на ближайшую ветку одной из сосен.

Арчи постоял, огляделся, приходя в чувство, и понял, насколько сильно порой может доставить боль и ужас такое крохотное создание. Во всяком случае нужно отдать ему должное – если бы не этот воробей, одному богу известно, сколько он бы тут еще провалялся.

Окончательно проснувшись и придя в себя, он понял, что находится далеко не на лужайке своего деревянного двухэтажного дома, что он даже не на лужайке своего вечно бубнящего соседа.

– Да это же гребаный лес. Гребаный, мать его, лес! – пробубнил Арчи себе под нос. – И что за юморист доставил меня сюда?

На этот вопрос он ответа не знал, как и не знал, где были его новые кроссовки «Nike» красного цвета, купленные неделю назад за 300$.

«Хорошо хоть трусы на месте и жопная дырка не болит» – подумал он и расхохотался.

– Эй! Посмеялись и хватит! Пора заканчивать эту хрень!

На его крики никто не отозвался. Он посмотрел на свою грязную одежду, попробовал оттереть зелень от джинсов и отколупнуть шлепки грязи (если это была грязь) с футболки и краем глаза заметил свои ступни. Его поразила их непорочная чистота.

«Значит все-таки я пришел сюда в обуви. Но тогда какому идиоту пришло в голову украсть у меня ее? Почему тогда не обчистили с ног до головы? – подумал Арчи, похлопал по заднему карману джинсов и нащупал свой бумажник. Достал его и пересчитал деньги. – Пятьдесят восемь долларов. Жить можно. На кружку пива хватит».

С этой счастливой мыслью он пошел искать выход из леса. В паре десятков метров от его импровизированной спальни он разглядел непримечательную тропинку, с обеих сторон которой были заросли крапивы как раз ему по пояс и гигантского борщевика. Он даже немного обрадовался, что не угодил этой ночью в этот травяной ад, ведь скорее всего утро было бы еще хуже, чем являлось. Если бы оно вообще для него было.

В детстве его бабушка Табби не один раз рассказывала ему историю о борщевике. «Он опасен и при отсутствии внимания, Арчи, можно наделать глупостей». Так, например, в 1950-м, когда ей было лет десять-одиннадцать, небольшая компания ребят играли в поле недалеко от их городка Слобтауна. Те ребята сразу заметили заросли этого проклятого растения и решили не подходить к нему, но, как всегда бывает, нашелся один тупорылый смельчак-переросток, которому обязательно нужно было казаться круче остальных. Тот парень получил смертельные ожоги и умер на глазах у своих беспомощных друзей.

Арчи всегда будоражило от той истории, в которой оставалось множество загадок. Но сейчас ему требовалось решить загадку посложнее: как он появился в этом лесу и как ему из него выбираться? Он ведь не Беар Гриллс, способный из трех веток и завалявшейся в кармане мелочи сделать навигатор, ну или, на худой конец, компас.

« А нахрена мне компас, если я не знаю, где я нахожусь и тем более не знаю в какой стороне от меня Слобтаун? Правильно, он мне не нужен, а вот телефон…», – с этой мыслью Арчи вновь обшарил карманы джинсов в поисках своего мобильника. Он судорожно похлопал себя по ногам, попе и груди, как это делают полицейские при досмотре. Телефона нигде не было.

Он побежал обратно к месту своего пробуждения с великой надеждой, что телефон именно там, что он лежит себе спокойно на травке и ждет, пока его заберет законный хозяин. Через минуту Арчи шуршал по поляне. В голове только и были мысли о том, как он найдет свой старенький, но дорогой сердцу смартфон, нажмет заветную кнопку включения дисплея, введет код разблокирования «5858» и осветит свое лицо голубым светом пятидюймового дисплея.

Он до сих пор помнил, как ему его подарили его друзья на день рождения 23 декабря в прошлом году.

Как и любой день рождения, тот он отпраздновал в баре «Закат» вместе с Ником Барлоу и Крисом Верзи, попивая виски и пялясь на обвисшие сиськи официанток.

– Вискарь тут настолько противный, насколько противна собственная блевотина на своих ногах после пьянки, – сказал было Крис.

– Ага. Но зато вон та жопастая официантка Мэри, – Ник указал рукой на девушку с подносом у соседнего столика, – готова провести ночь за пару бокалов этого самого вискаря, а если ей понравится, то она поделится с тобой своим номером телефона, но я не советую.

Компашка расхохоталась, что даже местные алкоголики косо на них посмотрели.

– Да ну! Я бы не стал, – дал знать Арчи, – да и телефона у меня нет, вы же знаете. Я же рассказывал эту историю с унитазом этого бара.

– Именно поэтому мы дарим тебе это, – в один голос произнесли его друзья и достали из-под стола белую коробочку с телефоном. – А теперь иди и угости Мэри двумя бокалами виски!

Снова все засмеялись, а Ник от смеха даже начал бить кулаком по столу, что повалил кружку пива себе на колени.

Арчи хорошо помнил тот день, и он торжественно вошел в историю его жизни и всегда приносил только ясные, добрые воспоминания, после которых хотелось жить вечно и переживать тот день вновь и вновь. Таких дней не так уж и много, но у каждого он есть, а, может, и не один. Кто-то, например, возвращается в дни своего детства, когда родители дарят велосипед, другие – как их повышают в должности. Воспоминания у всех разные, но они есть и спорить с эти бесполезно и ни к чему.

Поиски не заставили себя долго ждать. Как только солнце пробралось сквозь листву непреклонных деревьев, Арчи в глаза бросился яркий пучок света, отброшенный от зеркального экрана смартфона, словно дар Божий, посланный мученику, дабы скрасить его горькое существование и помочь найти выход из сложившейся ситуации.

Он поднял телефон и тщательно протер его о штанину. От нижнего края экрана брала свое начало тонкая трещина, а ближе к центру образовывала целую паутину. Вероятно, телефон выпал из кармана Арчи на одинокий камешек, лежащий посреди пустыни, как это обычно бывает – закон подлости еще никто не отменял.

Тем не менее Арчи надавил большим пальцем правой руки на боковую кнопку включения телефона. Он уже был готов к тому, что телефон не включится, а если и включится, то экран обязательно будет показывать только половину стартовой страницы. От такого телефона проку мало.

К большом удивлению, телефон не только начал включаться, но и экран работал на все сто процентов, хоть и был поврежден. «Не зря меня заставили купить это дурацкое защитное стекло, – подумал в ту минуту Арчи, – от него и вправду есть толк».

Его пальцы забегали по сенсорному экрану, словно кисть художника экспрессиониста по холсту, нажали на зеленую иконку с изображенной на ней белой телефонной трубкой, ввели номер «991» и нажали «Вызов».

Арчи поднес телефон к уху, готовый в ту же секунду продиктовать диспетчеру экстренной службы спасения свое имя, причину звонка, а также ответить на все сопутствующие вопросы, если таковые появятся. В тот момент он готов был даже назвать номер своей кредитной карты и дату своего первого секса, которую он помнил наизусть, как таблицу умножения, лишь бы это хоть как-то помогло его спасению.

Ответа не было – на экране высветилась надпись «Нет сети». Та самая надпись, которую он меньше всего ожидал увидеть и к которой не был готов. «А скольким еще не удалось спастись благодаря этой роковой надпись? Десяткам или десяткам тысяч, а может, и того больше? Почему так устроено, что пока ты сидишь в туалете, тебе обязательно позвонят из какого-нибудь колл-центра, навязать ту или иную услугу. А эти непрекращающиеся СМС с различным спамом? Почему, когда ты хочешь уединиться, тебя достанут хоть из-под земли, а когда ты пытаешься найти помощь, «Нет сети» не позволяет этого сделать?» – размышлял Арчи. С этими мыслями в голове он понял, что спасать придется себя самому, а этот опыт у него развился лучше некуда. Как заблудившаяся собака может найти обратную дорогу по запаху, так и Арчи мог найти дорогу домой после бара, правда не всегда мог найти в себе на это силы.

Деваться ему было некуда, единственная дорога, которая была у него в запасе – тропинка через крапиву и борщевик, обросшая вокруг еще и непросветными деревьями-великанами, с виду которым было не меньше ста лет. У редкого туриста, проходившего по этой тропе могло складываться впечатление, что за ним наблюдают со всех сторон, и это действительно было так: сотни белок смотрели на заблудшего человека с веток, как камеры видеонаблюдения в супермаркетах, охраняющие свою территорию и отслеживающие перемещение. Одну из таких белок заметил Арчи и хотел было прикормить ее, но в карманах ничего съедобного не было, да и белка с непревзойденной грацией прыгнула на ветку другого дерева и попросту скрылась из виду.

«Какое удивительное создание, – подумал Арчи с восторгом и сожалением. – Будь у меня возможность так эффектно передвигаться по веткам, я бы запрыгал по веткам замой большой елки, как по спиральной лестнице Статуи Свободы и, добравшись до макушки, осмотрел местность и дозвонился бы до службы спасения. Одно радует – есть тропинка, а значит, здесь бывают люди… или бывали. Но для чего? Плевать! Смогу ли я дойти по ней хоть до кого-нибудь? А здесь водятся хищники?»

Испугавшись собственных мыслей, Арчи как с цепи сорвался и побежал так быстро, как не бегал в свои лучшие годы, когда еще его девственный рот не познал горького вкуса табачного дыма, от которого он все же смог отказаться относительно просто, чего не скажешь о спиртном.

Он бежал, боясь оглянуться, боясь увидеть за собой мчащегося за ним медведя или волка, высунувшего язык и оскалившего свои острые, как пики, клыки. В какой-то момент он даже услышал стремительный, нагоняющий его топот, или шорох, или еще чего. Он уже был уверен, что за ним что-то гонится, какое-то чудище из страшных снов и рассказов, которыми пугали его в детстве.

Заросли крапивы остались позади, а впереди сквозь редеющие деревья был виден еле различимый просвет, манящий к себе, как оазис.

Арчи решил, что это выход из леса и ускорился, а вместе с ним и ускорилось чудище, нагоняя свою очередную жертву. Ему даже вспомнилась та тварь Стрыга из сериала про волосатого блондина, пьющую человеческую кровь и ужасную настолько, что, увидев ее один раз, лишишься дара речи навсегда.

Выбегая из леса, он все-таки поддался искушению обернуться назад и посмотреть этой твари в лицо, ну или в морду, будто это было последнее желание приговоренного к смертной казни, но никого и ничего не обнаружил.

«Пронесло», – подумал он и в этот самый момент запнулся о корень, торчавший из земли, и полетел головой вперед, попутно прощаясь с жизнью и желая приятного аппетита спрятавшейся в тени листвы твари.

2

Проснулся Арчи спустя несколько минут после своего сокрушительного падения примерно в пяти метрах от корня, из-за которого болело все тело. Особенно сильно болела левая ступня, вызывая приступы шока. Ступня прямо горела.

Арчи подумал, что переломал все пальцы и теперь ему придется ползти навстречу своему спасению или же смерти. Он лежал и никак не мог решиться посмотреть на больную ногу, вдруг чудище отгрызло ее и сейчас сидит за деревом, смотрит на свою жертву и причмокивает, жуя большой палец и выплевывая косточки и ногти, как шелуху от семечек?

Никакого чудища и в помине не было. Точнее оно было, но только в голове и разыгравшейся фантазии Арчи. Он сам пошел навстречу собственным фобиям и дал им возможность нарастить и преумножить силу страха, все сильнее и сильнее сводящего с ума своего владельца.

Взяв себе в руки и переборов те самые страхи, он заставил себя взглянуть на больную ногу. Она была в крови, но никаких признаков переломов не было, все пальцы с легкостью шевелились, правда на мизинце был задран ноготь. Теперь он понял, чем была вызвана жгучая боль.

Арчи встал, отряхнулся и позабыл о все своих травмах – он увидел невероятной красоты природу, которую раньше видел только на картинках школьных учебников и по телевизору, но увиденные пейзажи казались ему знакомыми до глубины души.

Песчаный пляж шириной около восьмидесяти метров, расстилающийся на несколько километров вверх и вниз по течению от небольшой, но не менее красивой речушки. Песок, переливающийся на солнце всеми цветами радуги, грел босые ноги, желающие зарыться в него по колено. В речке плескалась рыба, на которую вели охоту местные чайки, взлетающие, пикирующие, производящие всплеск воды и довольно улетающие со своей добычей в клюве. Некоторые рыбешки выпадали из клювов и, изгибаясь, летели обратно в воду, но так и не долетали, поскольку их тут же на лету подхватывали другие чайки прямо перед водной гладью. В какой-то момент пара птиц не поделила улов, и завязалась драка. Из реки поднялся столп воды, а крик чаек донесся до горизонта.

На другой стороне реки виднелся крутой обрывистый берег высотою в два человеческих роста, усеянный маленькими круглыми отверстиями – гнездами, из которых вылетали и залетали обратно береговые ласточки.

На самом берегу росли мелкие елки, через которые отчетливо просматривался зеленый луг, заросший одуванчиками, ромашками, клевером и другими луговыми цветами. Заканчивался луг высокими пологими холмами, сплошь заросшими деревьями, сквозь листву которых с трудом можно было рассмотреть какие-то постройки и домики с блестящими металлическими крышами.

Мизинец напомнил Арчи о себе легкой пульсацией покалывающей боли. Арчи, похрамывая, добрался до воды и смочил одну ногу. Поняв, что вода теплая, он закатал джинсы по колено и зашел в реку обеими ногами. Промыл рану от прилипшего песка и засохшей крови, стараясь все время сохранить равновесие, и решил, что обязательно искупается, после того, как перевяжет палец куском своей футболки.

Вдоволь набултыхавшись ногами в этой чистой, теплой воде, он тщательно умыл лицо, ополоснул шею и по привычке влажной рукой поправил свои пепельно-русые волосы, зачесав челку назад и в бок. Так он хоть немного стал походить на человека, а не на забулдыгу, проснувшегося возле придорожного бара возле уличного сортира.

Он вышел из воды и сел на песок, приготовился оторвать рукав, но пожалел футболку. Вывернул карман джинсов и потянул за мягкую тряпичную материю. Швы с треском разошлись и карман оторвался. Он надел его на больной мизинец, как капюшон на голову, обкрутил спиралью оставшуюся ткань и, еще раз надорвав, завязал в узел.

«Хоть я не пластический хирург и даже не медбрат, но операцию провел успешней некуда», – порадовался он за себя, поднял обе руки, согнул их в локтях и продемонстрировал, как бодибилдер, свои бицепсы. Он даже хотел поцеловать один из них, ну увидел вдали нечто, похожее на лодку, плывущую по реке в его сторону, и в ней кто-то сидел (если это была не наваленная груда земли).

Лодка медленно плыла по течению, покачиваясь на небольших волнах и не нарушая прекрасной тишины этой местности. Гармония с природой – не иначе.

Приближаясь ближе к Арчи, силуэт находящегося внутри ее мужчины становился все отчетливее. Он сидел, укрывшись темно-зеленой накидкой, больше похожей на мешковину, немного сгорбившись, что не было видно лица. Рядом с мужчиной лежали черные мусорные пакеты, наполненные до такой степени, что напоминали собой гигантские шары для боулинга, готовые взорваться при малейшей нагрузке.

– Эй! Помогите! – прокричал Арчи, когда обшарпанная деревянная лодка проплывала совсем близко к нему, что он мог видеть, как потрескавшаяся краска отваливается от борта. – Мужчина!

Лодка проплывала мимо, поддавшись течению, а мужчина либо не видел Арчи и не слышал его криков о помощи, либо ему не было до этого никакого дела, а может, и то и другое вместе взятое.

Не понимая, что делает, и крича о помощи, Арчи схватил первую попавшуюся корягу, отдыхающую на пляже, швырнул ее в сторону лодки и, к сожалению, не докинул до нее. Та плюхнулась в воду и наградила мужчину немногочисленными прозрачными брызгами.

Мужчина шевельнулся и издал какой-то звук, и Арчи подумал, что тот, скорее всего, спит, и решился повторить попытку. Он уже подбежал к другой коряге, выброшенной на берег, схватил ее и замахнулся, но бросать не стал, услышав голос.

– Не обижай старика, юнец, – прохрипел мужчина из лодки, сбросил с себя накидку, поднял голову и чуть выпрямился.

Арчи сумел разглядеть покрытое глубокими морщинами лицо с седой щетиной. Густые седые брови наступали на, и без того, узкие щелки глаз и, казалось, вот-вот на них обрушатся. Все также седые, короткие, взлохмаченные волосы на голове слегка колыхались на ветру. Арчи подумал, что это и впрямь старик. Старик стариков, которому не меньше восьмидесяти лет.

– Помогите, пожалуйста. Я не собирался вам делать ничего плохого, – пробормотал Арчи.

– А? Чего? – медленно и громко произнес старик. – Я не слышу.

– Помогите мне! – прокричал он во все горло.

– Помочь? Как? У меня не хватит сил. – Он с трудом поднял деревянные весла, будто они весили по тонне каждое и очень медленно подплыл к берегу. Арчи помог затащить лодку на песок, чтобы та не уплыла. Старик отблагодарил его добрым взглядом. – Что ты тут делаешь, сынок? Рыбачишь? Отдыхаешь? Где твоя лодка?

Арчи стоял, как вкопанный, уставившись на старика и его чистой доброты глаза. Он не знал, что ему ответить. Сказать правду о том, что он не знал, как здесь очутился из-за своей любви к спиртным напиткам, и упасть в глазах этого старца, прожившего столько лет и, по его мнению, никогда не попадавшего в такие передряги за всю свою жизнь? Или выдумать историю о том, что он действительно занимался ловлей рыбы и никому не мешал, как вдруг в его лодку что-то ударило и пробило дно, та затонула, а сам он успел выпрыгнуть и доплыл до берега, оставив продукты и другие вещи?

Он уже хотел поддаться соблазну и соврать, но почему-то ему нисколько не хотелось обманывать старика, да и старик мог раскусить его ложь, а это намного позорнее и неуважительнее и к нему и к самому себе. И хоть эти места казались Арчи чертовски знакомыми, он все же не знал, в какой стороне находился Слобтаун, но предполагал, что выше по течению.

Помявшись на месте, Арчи рассказал всю правду, пытаясь вспомнить мельчайшие подробности.

– Да-а, – протянул старик и улыбнулся, – я ведь тоже когда-то был молодым и тоже занимался черт те чем, и всегда все заканчивалось по-разному. И просыпался в незнакомых местах с незнакомыми людьми. Вспоминать и тошно и приятно, другого не дано. Было в те времена что-то чарующее… когда ты уже не мальчишка, бегающий по крышам гаражей, и еще не дряхлый хрыч, то и дело пердящий от минимальной нагрузки, оборачивая к себе случайных прохожих.

Он почесал свои редкие волосы, посмотрел Арчи в глаза и поднес указательный палец к виску, заставляя его задуматься над его словами.

– Если ты не выдумал это, а я верю, что это чистая правда, то как, по-твоему, ты все-таки тут оказался? Есть какие-нибудь предположения?

– Кончено, у меня было время над этим подумать, – произнес он. – Во-первых, мне кажется, и, скорее всего, так оно и есть, я немного заблудился, когда шел из бара и ковылял, куда глаза глядят, а глядят они обычно не туда, куда нужно: то на задницы городских красавиц, то на витрины бакалейных магазинов. – Он позволил себе посмеяться, и старик оценил его шутку, в которой правды было по горло.

– А во-вторых?

– А во-вторых это может быть неудачной шуткой моих друзей или кого-то еще, которые привезли меня сюда, а теперь наблюдают за мной с экранов своих ноутбуков через расставленные всюду скрытые камеры, а то и вовсе транслируют происходящее в YouTube или по ТВ в передаче про розыгрыши. – Арчи пожал плечами и развел руки, показав, что это всего лишь его догадка, не имеющая доказательств.

Старик спокойно сидел не сиденье своей ветхой лодки, словно мудрец на вершине горы, погрузившийся в раздумья. Он повернулся в ту сторону, откуда приплыл и загадочно всмотрелся в одну точку, не шевеля глазами. Затем снова почесал голову и повернулся к Арчи.

– Вот, что я думаю, сынок. Видишь на том берегу выше по течению большое зеленое пятно, выделяющееся среди других зеленых пятнышек?

– Если вы имеете ввиду тот куст или дерево, или что-то такое, то вижу.

– Да, да, все верно. Это кусты-ы-ы, – протяжно произнес старик, – они всегда там были, сколько я себя помню, и, скорее всего, являются ровесником моему отцу, может и деду. В моем детстве их называли толи «кричащими», то ли «орущими» кустами, и не думаю, что с тех пор что-то изменилось, хотя всякое может быть. Время меняет все, даже то, что, казалось бы, изменить невозможно. При этом само время остается неизменным, и секунда длятся ровно секунду. Понимаешь, о чем я?

Арчи подумал, что старика самого несет против течения его мыслей, но, учитывая его возраст, решил, что это нормально, и мотнул головой, не улавливая значения слов.

– Хех, – улыбнулся старик, – дело в том, что до тех кустов примерно полтора километра. За ними я приматываю лодку вот этой цепью к торчащему из берега ржавому тросу и закрываю на замок. – Старик показал Арчи свое имущество. – От них я плыл минут двадцать, не помогая веслами, просто доверившись скорости течения. Как думаешь, мог ли ты в беспамятстве приплыть с того берега на этот, затем по непонятной причине уйти с пляжа, пройти по тропке сквозь борщевик и уснуть на траве?

– Вероятно, не мог, да и одежда была бы сырой. Вряд ли она могла высохнуть за ночь. И телефон, кстати, работает. Но ведь я не обязательно мог сюда приплыть? Я же мог пройти через мост?

– Конечно, мог, но есть одно «но» – до ближайшего моста отсюда километров этак десять, а старая грунтовая дорога, по которой раньше ездили жители ныне заброшенных деревень по эту сторону реки, сейчас функционирует. В последний раз я ее видел сплошь заросшей кустарниками, а колеи на ней были почти по пояс, что не каждый трактор проедет. Поэтому версия, что тебя сюда привезли и бросили на произвол судьбы, отметается так же легко, как и та, что ты сам сюда пришел. Хотя время меняет все, как я тебе и говорил.

– Но может… – Арчи задумался, глядя на ясное, чистое небо. – Может…

– Может-может! – перебил его старик. – Делу догадками не поможешь, согласен?

– Согласен, – произнес Арчи, опустил голову и посмотрел на свои босые ноги.

– Не расстраивайся. Обуви твоего размера у меня нет, но я с радостью доставлю тебя на другой берег, а там ты уже сам быстренько дойдешь до окраины. Идет?

– Очень идет! – с удовольствием ответил Арчи и начал толкать лодку с берега. Когда он был по колено в воде, с грацией кошки запрыгнул за борт и сел на соседнее комфортабельное кресло из доски, потрескавшейся, как и вся лодка. – Только я не понимаю, куда мне идти. В какой стороне город?

Старик без раздумий и без сомнений в голосе с топографической точность стал указывать дальнейший маршрут Арчи. Сказал, что как только они доплывут до противоположного обрывистого берега, ему следует найти место, где он сможет на него забраться, не подумав о том, что в своем возрасте Арчи с легкость заберется на берег в любом месте, в котором только пожелает. Затем выйти на тропинку, которую он сразу увидит, и следовать по ней, никуда не сворачивая, в сторону «орущих кустов», и обходя стороной неглубокие ямы, на дне которых после весеннего половодья могла находиться вода.