Уникальные рассказы

 Вытаращив глаза, я попытался, сориентируется, но взор заслонило в упор прижатое лицо незнакомки. Без спроса и промедлений, она впилась в мои губы, окружив таким бархатным ароматом волос, покрывших моё лицо, что мне стало тяжело дышать.

 Где-то, фоном слышался звук поднимающегося лифта, а по моей груди уже заползали её тонкие, проворные пальчики, оставляя лёгкие царапины длинными ноготками. Её поцелуи не прекращались и не ждали ответов. Она полностью владела ситуацией, и мной.

Не помню, сколько это продлилось, должно быть совсем не долго. Когда за её спиной раздался лязг открывающихся дверей, и грубо оттолкнувшись от меня, ещё сильнее прижав к стене, она смахнула с лица прядь тёмно-вишневых волос, лукаво улыбаясь, подмигнула, и умчалась вниз по лестнице.

 Ещё с минуту, я стоял в полном оцепенении, прижатый к стенке, и, держась за поручень, не понимая, что только что произошло, и сбивчивого вдыхая, влажными, горящими губами, оставшийся после неё аромат.

Психологи рекомендуют

Голубой Ford Focus вырулил из-за угла дома, и немного проехав вперёд, остановился у высокого, столетнего здания, недавно пережившего реставрацию.

 Одна половина его массивных, красных дверей распахнулась, и на улицу выпорхнула светлоглазая Марина: молодая девушка, в летнем платьице, и с таким счастливым лицом, что казалось, она сияет не меньше самого солнца.

 Дверца автомобиля щёлкнула, и девушка ловко запрыгнула в салон, с ходу поцеловав в щеку водителя машины-своего мужа Андрея, тридцати восьми летнего инженера-конструктора, который в прочем, сегодня, был просто любящим мужем.

– Я хочу быть как она! – заявила девушка, закинув свою небольшую сумочку на заднее сидение и пристегнувшись ремнём безопасности.

– Кто она? – спросил он, глянув в боковое зеркало, и трогаясь с места.

– Как Анна Сергеевна конечно.

– Твой психолог?! А почему?

– Да ты бы её только видел, – начала девушка, устроившись в кресле как дома. – Она такая спокойная, умная, образованная, всегда знает, чего хочет, и не беспокоится из-за всякой ерунды.

– Значит она профессионал, – подытожил муж, – это хорошо.

– Милый, ты меня не слышал, я хочу быть такой же.

– Ну, для этого тебе придётся поступать в университет и долго, долго учится.

– Оставь свой сарказм. Я не хочу быть психологом, я лишь хочу быть такой же уверенной как она. Всегда знать чего я хочу.

– А ты разве не знаешь, чего хочешь?

– Может и знаю, – печально ответила девушка, – да только не делаю, и даже хуже того, делаю то, чего не хочу.

– Кстати, насчёт, хочу, не хочу,  помнишь, я приглашал тебя в ночной клуб, так вот, это сегодня вечером, ты ведь идёшь?!

– Не знаю, – ответила девушка, засмотревшись в окно, и вновь опечалившись.

– Ну, ты чего? – спросил муж, понизим тон, до заботливого. – Всего пять минут назад была такой весёлой, жизнерадостной.

– Да ведь я тебе об этом и говорила. Что-то с моим настроением не то; туда-сюда скачет, просто невыносимо. А вот Анна Сергеевна, всегда находится в полной гармонии с собой. Она ходит в театр, посещает выставки, картинные галереи, и даже как-то обмолвилась, что и сама иногда любит взяться за краски, и посидеть часик другой у холста, на побережье, или в парке.

– Но ведь и ты пробовала рисовать! – заступился муж.

– Пробовала, но это не моё.

Вскоре, машина свернула с широкой дороги в узкие переулки микрорайона, и остановилась на проковке, возле детской площадке.

– Так что, – переспросил муж. – пойдёшь сегодня в клуб? Я думаю тебе это нужно.

– Вот и опять, всё решают за меня. – меланхолично произнесла девушка. – Но, может ты и прав. Ночной клуб «Орион». Тусня, толкотня, и спёртый запах алкоголя, дезодоранта, и секса, витающего над плотной, обезличенной  массой, в центре площадки, с молодёжью, одурманенной музыкой, выбрасывающей вверх руки, и плотно прижимающейся гениталиями.

 Посетители постарше, в том числе и наши герои, уютно расположились за столиком в удалении от танцпола, громкой музыки, и бесноватой молодёжи.

 За столиком их четверо, включая близких друзей. Обстановка не привычная, но беседа ведётся на вполне обыденные темы, лишь с лёгким налётом пафоса и вседозволенности, чем буквально пропитаны данные заведения.

 Андрей бодро общается с товарищем и коллегий, держа пока ещё первый бокал пива, но чувствуя себя уже на все сто грамм водки. Они похлопывают друг друга по плечу, взъерошивают волосы, вспоминают былое, и строят планы на будущее, где уже видят себя совершающими те экстремальные развлечения, о которых мечтали ещё подростками, чокаясь после каждого, удачного сказанного слова.

 Марина сидит напротив своей подруги, не близкой, но хорошо знакомой. У них много общих тем для разговоров, за которыми они могут незаметно провести целый вечер.

 Но только не сегодня. Марина чуть отстранена, но старается вести себя как всегда. Да только печали в глазах всё прибавляется, и то хочется выбежать на улицу, к чёрту из этого места, а то выхватить у мужа пиво, и выдув его залпом, добить своих коктейлем. А ещё лучше, потом и закурить.

 Но Марина этого не делает, продолжая слушать, но не слышать, болтовню своей подруги, которая в основном любит трепаться о всякой ерунде, которая никогда не была интересна Марине, но она всегда слушала, потому что не знает о чём бы ей хотелось поговорить. Можно конечно поговорить о себе любимой, но, это уже эгоизм.

 Её подруга всё продолжает что-то бубнить, от чего Марину чуть не тошнит, и она поворачивает голову в сторону танцпола. И тут, не веря своим глазам, она понимает, что видит среди танцующих Анну Сергеевну, своего психолога.

 Вместо строгого костюма, на ней облагающие джинсы, коротенький топ с флуоресцирующим сердечком на груди, а всегда собранные в тугой хвост волосы, свободно развиваются, и при каждом крутом повороте на месте, бьются о смазливое, но глупое лицо танцующего с ней парня, значительно моложе неё.

 Их лица довольны, и одновременно безумны.

Марину бросает в жар, и к удивлению друзей и мужа, она не сказав ни слова направляется к танцующим.

– Анна Сергеевна?! Вы.

– О, приветик, – бодро отвечает психолог, приостановив танец лишь на секунду. – Приятно видеть, что ты выбралась из дома.

– Но, – не понимала девушка, – вы ведь не любите такие места. Почему вы здесь?

– Милая, сейчас не время для консультация, – ответила психолог, продолжая

танцевать.

– А ведь я в вас верила, – почти плакала Марина, – рассказывала какая вы хорошая, какая умница, как я хочу быть похожей на вас. А вы… Вы здесь!

– Не кипятись милая. Лучше хватай своего мужа, и давайте к нам. "Психологи рекомендуют!"

Божественный ветер

– Спасибо госпожа Торихама, всё было очень вкусно.

– Не за что Мамору. Но куда ты так торопишься? Твои товарищи ещё не поели.

– Простите госпожа Томохара, но мне нужно проверить самолет. А вы парни не торопитесь.

Госпожа Томохару проводила взглядом худенькие плечи молодого лётчика, а когда он вышел за дверь, оглянулась на его товарищей, продолжающих свой неспешный завтрак.

– Не волнуйтесь, – сказал один из ребят. – Он со вчерашнего дня сам не свой. Как в прочем, и все мы.

Покинув закусочную "Томия-сёкудо" Мамору направился обратно, на авиабазу, ожидать приказа к вылету.

Восходящее за его спиной солнце, окрашивало дорогу красным бархатом, и Мамору казалось, что он шагает по колено в крови. Совсем скоро, и его, горячая, полная жизни кровь, сольется воедино с этой рекою.

 Его небольшой Mitsubishi Zero стоял на том же месте, где и был оставлен вчера, проведя ночь под звёздами. Но сегодня, он, казалось бы, оставшийся неизменным, как и его пилот, претерпел за это утро, большие перемены. Его боекомплект был снят, а под брюхом, висела 250 килограммовая бомба.

 Как и Мамору, его безмолвный Zero стойко терпел неприятную тяжесть внутри, всем своим видом показывая готовность к действию.

 Вот на взлётную полосу въезжает автобус, привезший товарищей Мамору. Их лица, ещё час назад казавшиеся такими спокойными, и даже счастливыми, теперь с трудом сдерживают тревогу и отчаяние. В отличии от них, Мамору уже приготовился и мысленно, и духовно, к тому, что произойдёт менее чем через час. Он не тешил себя пустыми надеждами, что сможет как-то себе помочь, если не будет замечать этого дня.

 Когда всё уже было готово, и Мамору с товарищами находился за штурвалами своих натужно ревущих Zero, перед его чистым взглядом открывалось лишь небо, и море, тогда как глаза его товарищей, полные слёз, пытались уцепиться за последний,

чёрно белый кусочек прошлой жизни, хранивший тепло любящих рук, и чувство покоя.

 Быть может, Мамору и сам вел бы себя подобно товарищам, сдерживая, при внешнем спокойствии, отчаянное желание, сдвинуть назад лампу, и выброситься наземь. И пусть это страшный позор, но ты точно знаешь, что в это самое в мгновение, твои товарищи ели сдерживают свои руки, готовые повторить отчаянный поступок товарища.

 Но Мамору в отличие от своих товарищей, вырос в приюте, и никогда не видел ни отца, ни матери, чей образ, быть может, запечатлелся лишь в глубине уже давно ни детских глаз.

 Последние метры соприкосновения с землёю, и вот, под брюхом отяжелевших самолётов, одна лишь ровная, и кажущаяся бескрайне, гладь воды. Поворот назад исключён, остаётся только держать штурвал дрожащими руками, и стараться обо всём забыть.

 Они ещё видят своих товарищей по бокам от себя, но уже не слышат ни шума мотора, ни биение собственных сердец. И, кажется, что самолёты уже и не самолёты вовсе, а крылатые ангелы, несущие на своих плечах, бессмертные души, пока ещё облачённые в телесные оболочки.

 Спустя бесконечность, на горизонте появляется три металлические глыбы. Подлетающие к ним пилоты, замечают возникшую на кораблях панику. Люди на них суетятся, бегают, стараются спасти свои суда, и свои жизни.

 И вот, в сторону самолётов обрушивается поток раскалённых звёзд, обжигая воздух, и царапая крылатых ангелов. Один из самолётов начинает быстро снижаться, петлять, и случайно задев крылом воду, разлетается на части.

 Мамору решает не рисковать, и резко набирает высоту. Теперь его самолёт становится лёгкой мишенью, но зато, даже если его собьют, ему хватит высоты, чтобы добраться до одного из кораблей, и выполнить своё задание.

 Мощный поток сотен жалящих пуль обгрызают крылья, сносят винт, и разбив стекло, разрывают грудь молодого пилота. Ветер срывает с его головы шлем, но прежде чем душа успевает покинуть обмякшее тело Мамору, он последними усилиями наваливается на ручку управление, и обрушивает огненную птицу на борт корабля.

Подруги

Марина, сидела за небольшим, кухонным столом, с не тронутым, остывающим ужином. В дверях, стоял её муж Андрей. Его клетчатая рубашка вываливалась из брюк, на лбу поблёскивал пот, а руки, била крупная дрожь.

 Марина не знала, что ей сказать, после услышанного от мужа. Потому, они просто молчали, и смотрели друг на друга.

 Всего пару минут назад, Андрей рассказал ей ужасную новость. О том, как сегодня вечером, он убил человека.

 Всё случилось так быстро, и так неожиданно, казалось, что этого даже не было. Однако, Андрей точно знал, что совсем недавно, именно после его, казалось бы лёгкого толчка, его старый друг, Вадик, попятился, неровной, пьяной походкой, и упав, разбил голову.

 Андрей, и остальные его товарищи, бывшие тогда рядом, тут же вызвали скорую, и попытались как-то помочь. Но, к несчастью, Вадик умер, даже не добравшись до больницы.

 Всё происходило в небольшом селе, где как это и положено, всё друг друга хорошо знают. И потому, о смерти товарища, Андрею сообщил лично дежуривший тогда фельдшер скорой помощи, которая и забрала несчастного.

 Вернувшись домой, Андрей застал жену, накрывающий на стол. Она была спокойна, и даже напевала какую-то мелодию. Марина знала, что муж вернётся трезвый. Бросив пить, ещё пару лет назад, устроившись на хорошую работу.

 Через некоторое время, со двора послышался глухой стук быстро распахнутой калитки, и тяжелые шаги. Но это была не полиция, а Даша, близкая подруга Марины, и вдова Вадика.

 Когда Даша оказалась в прихожей, растрёпанная, с головным платком в руке, и тяжело дыша, Марина и Андрей уже сидели рядом, прислонив головы, и о чём-то не громко разговаривая.

 Марина поглаживала коротко стриженые, каштановые волосы мужа, и улыбалась. Казалось, что они совершенно не заметили Дашу. И, то ли по этому, то ли по какой другой причине, Даша простояла ещё пару минут, так и не произнеся не слова, а потом не разуваясь вошла в кухню, и села напротив.

 Сидя за одним столом со своей лучшей подругой, и убийцей мужа, Даша снова начала вскипать, но лишь подёргивала губами и мяла платок.

 Марина, поймавшая взгляд подруги, то и дела утыкавшийся в стол, и что-то на нём четно ища, неспешно приподнялась, и достала из тумбы бутылку водки и пору рюмок.

 Бутылка быстро пустела, а лица подруг, наливались краской, и слезами.

И Марина, и Андрей, и Даша с Вадиком, все они давно, и хорошо друг друга знали, подружившись ещё в школе.

 В те годы, Андрей, считался самым завидным парнем, из-за своей красоты, и доброго, хоть и горячего нрава. И Марина, и Даша, с первого класса, поклялись не влюбляться в Андрея, но если тот сам полюбит одну из них, то не учинять препятствий.

 Всё, правда, обошлось куда мирнее. Прежде, чем Андрей сам проявил интерес к скромной всезнайке Марине, (чего та совершенно не ожидала, и долго не могла поверить) Даша начала встречаться с мальчиком из параллельного класса. Как она тогда признавалась подруге, – он ей совсем не нравится, и она с ним только потому, что уж больно тот настойчив, да и есть шанс, вызвать ревность у Андрея.

 Но время шло, любовь наполнила оба сердца, и Даша совсем не почувствовала ни злости ни завести к своей подруге, когда та призналась ей в том, что полюбила Андрея, и что это взаимно.

 В скорее, лучшие подруги подружил своих парней, и спустя время, сыграли общую свадьбу.

 Потом, у парней была армия, а у девушек, местный техникум, где и те и другие, тоже всегда были вместе. Между прочим, их дружбу объединяла и общая мечта, однажды понабраться сил, денег, и всем вместе, покинуть родные края, и уехать в большой город.

 Однако, уход за стареющими родителями, а потом и необходимость самим следить за хозяйством, всё отдаляла ребят от их мечты. Только Андрею, удалось частично воплотить давнее, и общее желание. Благодаря армейскому знакомому, он устроился Дальнобойщиком, и даже несколько раз бывал в Москве.

 Андрей предлагал Вадику занять место второго водителя, но тот вечно отказывался. Оказалось, что ему не очень-то и хочется, покидать с детства знакомые дворы, и привычный уклад жизни. В который, как не печально, в большинстве своём, входят и частое посещение питейных, заведений.

 Там и случилось, это страшное несчастье, когда Андрей отмечал своё возвращение домой. О том, что там случилось, говорить особо не чего. Всё, до банального, просто.

 А между тем, бутылка уже опустела, остались наполненными лишь пара рюмок, ожидающих, возвращения двух лучших подруг, вышедших, проводить Андрея.

История с дальнего востока

Эту историю, мне рассказал один знакомый, ныне человек уже в возрасте. А в ту пору, когда с ним приключилась эта история, ему было всего девятнадцать лет.

    Его зовут Игорь Алексеевич, или просто Игорь. Родился Игорь в небольшом селе, где и прожил до своего совершеннолетия, после чего, получил повестку в армию, и был отправлен на дальний восток.

 Их гарнизон располагался недалеко за городом, на широкой, вырубленной поляне, возле бурной реки. Служба проходила спокойно, и даже скучно. Потому служивые частенько захаживали в лес: кто по грибы, кто на охоту, а кто просто подивиться местной природе.

 Разрешения отправиться в лес, как правило, не спрашивали, потому как  давали его с не охотой. Леса дикие, а места не известные. Но Игорю такие походы прощали. Он смог убедить начальство, что родившись и выросший в деревни, он может уверенно ориентироваться даже в таких диких лесах. Так эта самоуверенность, однажды его чуть и не погубила.

 Взяв с собой пару товарищей. и вооружившись охотничьими ружьями, что сменяли у местных, они втроём отправились в лес. Долго блуждая по исхожим тропинкам и не

находя наживы, Игорь предложил отчаявшимся товарищам, пойти дальше, в глубь леса.

 Они конечно уже были хорошо знакомы с Игорем, и его уверенностью в здешних лесах, но пойти туда, куда плотно стоящие стволы даже не дают заглянуть, они не решились. И тогда, Игорь отравился один.

 Спустя примерно три часа, когда в таких густых лесах уже начало темнеть,  Игорь всё-таки признался себе, что заблудился. Еды, что он брал с собой, у него уже не осталось, а пару подстреленных белок, было невозможно приготовить по отсутствию спичек.

 Так, блуждая и проклиная себя, Игорь уже начал отчаиваться, при одной только мысли, что всё это время, он мог ещё больше удалиться от гарнизона. И вот, когда вокруг него уже начинала сгущаться тьма, он вдруг невероятно испугался, увидев недалеко от себя, девочку. Был вечер, к тому же осень, но ноги девочки, были босыми. Одета она была в давно выцветший сарафан. На вид ей было не больше восемнадцати, и очень красивая.

 Он не знал что сказать, но девушка заговорила первой.

– Что ты здесь делаешь, – строго спросила она. – Тебе нельзя здесь быть. – Игорь было уже начал терять рассудок, а вместе с ним и страх. Двинувшись к девушке неуверенным шагом, Игорь хотел спросить у неё, как же ему уйти отсюда. Но едва он сделал пару шагов, как откуда-то со стороны, появилась старушка. Вся в тряпье и с клюкой, она подошла к девушке и взглянув на неё, обратилась к Игорю:

– За нами следуй, помогу я тебе.

Куда и сколько они шли, Игорь не запомнил, и был совершенно удивлён, когда они вышли на широкую поляну с небольшой, приземистой хижиной. Выбежав вперёд, девушка распахнула перед ними скрипучую калитку, и Игорь ясно почувствовал, каким холодным и колким взглядом, девушка проводила его в дом.

 Внутренне убранство, с развешанными вокруг грибами, травами, и кореньями, было куда более чем скромным.

 Быстро согревшись перед небольшой печью, Игорь всё ждал, когда они отправятся в путь к выходу из леса. Но бабка совсем не торопилась. Скинув с себя небольшую вязанку и отдав корзинку девушке, она не говоря не сова, стала срывать подсушенные травы, и складывать их в толкушку.

 Девушка тем временем перебирала свежие грибы, раскладывая их по разным кучкам, и иногда поглядывая на Игоря. Девушка была прекраснее всех, кого он когда-либо видел. Но заговорить с ней не решался.

 Он так и продолжал стоять, протянув руки к огню, пока бабка не велела Маше, как она назвала девушку, постелить постель. Бросив в ответ удивлённый взгляд, она в прочем не стала перечить. и оставив корзину подошла к одной из кроватей. Их в хижине было всего две, эта, принадлежащая девушке, и ещё одна, бабкина, располагалась на печи.

 Мелкая дрожь, снова заколотила Игоря, он не знал что происходит. А межу тем, девушка закончила готовить свою кровать, и выжидающе уставилась на Игоря. Он продолжал стоять, пока сухой, грубоватый голос старушки, не велел ему ложится.

– Да мне бы к себе вернуться, – взмолился Игорь.

– Не выйти тебе из леса, – прогремела бабка, – Больной ты, весь больной.

 Игорь не понимал, о чём она говорит. Он всегда был крепкого здоровья и почти не болел. Но она настаивала на своём, и подчинившись, Игорь снял с себя верхнюю одежду, и улёгся.

– Выпей это, – повелела бабка, протягивая деревянную кружку, с густой как кисель, и зелёной жидкостью. На этот раз Игорь перечить не стал, и с трудом, но выпил кислую жижу.

– Теперь спи, а ты Маша, брось пялиться, да займись делом.

 Быть может, Игорь чувствовал бы себя, куда смущённее в чужом доме, в чужой кровати, да среди женщин, но усталость и накатывающее от печи тепло, размягчила его нервы и мысли.

 Пробыл он у бабки целых три дня. Едва просыпаясь, ему тут же подносили ещё одну порцию зелёного отвара, и как в первый раз, выпив его, он снова засыпал.

 В редкие минуты бодрствования, он замечал, что девушка, Маша, всегда сидит где-то рядом, чем-то занятая. А иногда, просыпаясь, Игорь слышал, как Маша тихо мурлычет какую-то мелодию. Тогда, он что есть сил, старался не заснуть, но её мягкий, ещё совсем девичий голос, убаюкивал его куда сильнее, чем бабкин отвар.

 По истечению трёх дней, бабка перестала поить Игоря, и вскоре, проснувшись, он почувствовал себя на столько, бодро и свежо, что был готов обойти пешком весь дальний восток.

 Тогда бабка и сказала Игорю, что ему пора возвращаться. Вспоминая тот последний день, что он с ними виделся, Игорь рассказывал, как ему не хотелось от них уходить. Когда они вышли из хижины и углубились в лес, он спросил бабку, можно ли ему будет вернуться к ним. Но бабка ответила, что это невозможно. Что дороги к ним, он не сможет не рассказать, ни вспомнить.

 Так и произошло. Оставив Игоря на знакомой ему тропинке, бабка не сказав ни слова, ушла в глубь леса, и в скорее пропала из виду.

 Все в гарнизоне считали Игоря давно погибшим, и были невероятно удивлены той бодростью и жизненной силой, что от него исходила. Товарищи ещё долго расспрашивали его об этой истории, прося подробней описывать внешность Маши.

 Игорь был уверен, что не миновать ему сурового наказания. Но к своему удивлению, всё обошлось лишь парой нарядов. Оказалось, что встреченная им старушка, давно и хорошо известна среди местных жителей, и старослужащих. По крайней мере, известна на столько, на сколько это возможно, при её скрытности.

 Игорь узнал, что к ней люди обращаются, когда у них нет иных надежд, и остаётся только вера. Потому как отправиться в глушь леса, не зная куда, и не зная встретишь ли ты старушку, для этого нужна глубокая вера.

 О девочке Маше, тоже ходило много слухов. Говорят, что ещё ребёнком, она стала круглой сиротой, и жила тогда у местного батюшки. Пока однажды не пропала, отправившись в лес за грибами. Долго её искали, пока один лишь батюшка Сергей не отчаялся. Но успокоилась его душа, только после того, как люди повстречавшие бабку, не стали рассказывать о некой девочке, что всегда вьётся подле бабки. По описанию их рассказов, батюшка Сергей и понял, что та есть некто иная, как его преемница.

 Правда нашлось ни мало и тех, кто обвинял батюшку в язычестве. Ибо врачевание говорили они, не христианское дело. Но батюшка некого не слушал, а потом куда-то уехал.

 За время службы, Игорь не раз выходил один в лес, зазывая старушку. И бывало, чувствовал, что она где-то рядом. Да только не отзывается. Однако слухи о ней, и её чудесах, всё продолжали и продолжают идти с диких лесов дальнего востока.

Бездушный

Его стали часто называть бессердечным и бездушным. Говорили, что у него нет сердца. А он только молчал, и никого не пытался переубедить. Прошло то время, когда это его злило и даже заставляло рыдать.

– И это, – говорил он, прижимаясь к мокрой от слёз подушке, – и есть человек, которого называют бездушной скотиной. – Но, конечно же, он не мог никому рассказать о своих слезах, и боли, которую ему причиняли их слава. По этому, он просто молчал, и ни с кем, ни спорил.

 А всему виной тот вечер, когда он возвращался с работы. Тогда была зима, и на улицах рано темнело.

 Пройдя несколько сот метров, он услышал за спиной чьи-то быстрые шаги и сбивчивое дыхание. Это была их новая сотрудница, – ещё совсем молодая девочка.

– Извините, – послышался робкий, девичий голос.

 Он обернулся, и взглянул на неё своими очень добрыми, но печальными глазами. Может потому и не испугалась она последовать за малознакомым мужчиной.

 Здравствуйте, говорит, и мило улыбается. Мы говорит, работаем вместе. Хотя возможно, что вы меня не замечали. Можно говорит, я с вами пойду. Нам ведь с вами в одну сторону, я знаю. Я ведь вчера тоже за вами шла, да вот только, не решилась подойти.

– Конечно, – отвечает он. И больше не сказал ни слова.

 И они зашагали вместе, оставляя за собой две пары рядом стоящих следов. Шли молча. Он не о чём ни думал и только смотрел вперёд, в темноту. И она тоже шла молча, радуясь что он не спешит, и ей не приходиться торопливо семенить за ним, рискуя поскользнуться.