Криошок

Марат Чернов

Криошок

Не умирай, пока живешь.

Старинная галльская поговорка

Глава 1

Величественная снежная равнина казалась совершенно безжизненной. Внушительный белый медведь, рыскавший полдня в поисках тюленя, поднял морду к небу, когда в нём появилась точка, отдалённо напоминающая большую птицу, несущуюся с неправдоподобной скоростью. Зверь проводил её голодными глазами, в которых застыло безучастие и скука, затем повернул нос в сторону, расслышав и учуяв какой-то всплеск. Осознав, что долгожданная добыча близка, он ретиво рванул по направлению к источнику звука.

Между тем АН-26, выкрашенный в тон ослепительно белым снегам Северного полюса, шёл на посадку. Главный пилот Сергей Видов наметил цель, взлётно-посадочную полосу, проделанную во льду и хорошо заметную сверху в ясную погоду благодаря множеству чёрных флажков, установленных по её периметру. Работники из компании «Полярный праздник» постарались на славу, сделав посадочную полосу практически идеальной. Сергей уже знал об этом, поскольку за апрель это была уже вторая посадка самолета с туристами. Первая – со сворой спесивых жирдяев-бизнесменов, самому молодому из которых было лет за сорок пять. Почти все вели себя с командой надменно и грубо, поэтому у всех членов экипажа до самого конца круиза навязчиво маячила в голове одна лишь мысль – оставить охамевших толстосумов отмечать праздники на полюсе до наступления полярной ночи.

Новая партия состояла из людей не то чтобы обычных, но из несколько иного сословия. Это была разношёрстная стайка довольно молодых людей, мужчин и женщин в основном спортивного телосложения. Насколько знал Видов, полярный круиз был оплачен кем-то из числа спонсоров, которые обычно желают остаться неизвестными.

Теперь, медленно снижаясь над ослепительно белым полотном, залитым, будто россыпью мелких бриллиантов, солнечным светом, Видов подумал о том, что полёты на Северный полюс отрезвляют как никогда, сталкивая с первозданностью и удивительной, немного пугающей красотой окружающей среды. Спустя десять минут самолёт с первой попытки мягко зашёл на посадку, чинно остановившись на идеально ровной, словно отполированной гигантским шлифовальным камнем, полосе из сияющего «голубого льда».

Видов взял микрофон и спокойно, без запинки продекламировал стандартный текст:

– Дамы и господа, экипаж воздушного судна «АН-26» в составе второго пилота «Хаски», радиста «Мороза», штурмана «Весёлого» и командира экипажа «Серого» – рад приветствовать вас на 89 градусе северной широты на расстоянии приблизительно ста километров от северного полюса.

– Капитан – шутник, – улыбнулась Светлана, оторвав взгляд от иллюминатора, за которым раскинулась блистающая снежная равнина, местами оживлённая причудливым нагромождением угловатых торосов разных размеров и форм.

Вячек Шумилов, сидевший рядом с ней, протёр заспанные глаза, ошалело огляделся вокруг, будто пробуждённая средь бела дня сова, и спросил:

– Мы что, уже приехали? Полюс?

В салоне появился второй пилот Эдуард Макарченко, молодой человек с приятным широким скуластым лицом, накинув утеплённую кожаную «пилотную» куртку с каракулевым воротником. Для него самого это был третий рейс на полюс, и чувствовал он себя почти как турист, хотя быстро напустил на себя серьёзный вид бывалого летчика. Эдуард внимательно осмотрел десятерых пассажиров.

Без особого удивления для себя он обнаружил, что почти все участники полярного тура молоды, подтянуты и, видимо, здоровы, кроме разве что одного, несколько обрюзгшего и очень бледного господина лет пятидесяти, который, видимо, был из «моржей». В то время как все остальные поспешно начинали облачаться в утеплённые ярко-красные пуховые куртки, предоставленные корпорацией «Полярный праздник», тот как будто делать этого даже не собирался. Он просто молча сидел в тонкой чёрной шёлковой рубашке и задумчиво, с едва заметной улыбкой на губах, смотрел в иллюминатор.

Всего десять, заметил про себя Макарченко. Десять негритят… отправились на север. Один из них замёрз…

Он усмехнулся этой своей довольно невесёлой шутке.

Яркий солнечный свет бил сквозь стёкла иллюминаторов, пронизывая янтарными лучами пассажирский салон. Внутри самолёта было тепло (ледяной воздух ещё не успел ворваться внутрь, хотя скоро подгонят трап и откроют люк, и тогда станет ясно, где они находятся), а солнечные лучи казались мирными, согревающими и вселяющими надежду, поэтому Эдуарду неожиданно показалось, что он проснулся или протрезвел, отогнав от себя мрачное предчувствие, довлевшее над ним ещё задолго до того, как колёса авиалайнера оторвались от взлётно-посадочной полосы в Москве.

Надо сказать, этот рейс по какой-то необъяснимой причине держал его в напряжении с самого начала. То ли в силу экзотичности самого путешествия, его отдалённости от цивилизации вкупе с малоопытностью как лётчика, ему было не по себе. Возможно, он просто был во власти какой-то временной паранойи, и теперь по достижении долгожданной цели, а именно 89 параллели, ему всё стало видеться в более радужных тонах. Вероятно, он просто перенервничал перед не самым обыденным полётом, а его уверенность в том, что должно произойти что-то ужасное, причём именно в этот рейс, была блажью, своего рода фобией. Ведь люди многого боятся, и далеко не всегда обоснованно. Люди порой боятся даже лешего в лесу, собравшись по грибы, а это уж совсем несерьёзно!

Эдуард знал, что на севере обостряются чувства и проявляются самые невразумительные страхи. Люди начинают бояться снега, льда, открытых пространств и даже северного сияния в полярную ночь.

Но сейчас стоит середина апреля, сказал себе Макарченко, полярный день. Солнце ещё не в зените, но усиленно движется к нему, вставая всё выше с каждым днем. И в это время года тут вообще не бывает тьмы. Это же красота!

Собрался, Эдик, сказал он себе. Больше оптимизма!

Макарченко оглядел остальных девятерых туристов. Четверо молодых женщин лет по двадцать пять и пятеро мужчин того же возраста или немного старше. Все подтянуты, женщины стройны и красивы, каждая по-своему, мужчины – здоровяки как на подбор. Определённо, все они – спортсмены.

Светло-голубые, добрые, как у северной ездовой собаки, глаза второго пилота встретились с зелёными глазами симпатичной, коротко стриженой блондинки. Она улыбнулась ему ослепительной голливудской улыбкой.

– Что так смотрите на нас, капитан?

– Я второй пилот, – улыбнувшись в ответ, сказал Эдуард.

– А-а-а, Хаски? – уточнила девушка и засмеялась.

Её заразительный добрый смех подхватили другие женщины.

Светлана Чирковская была первой, кто получил приглашение. Надо сказать, у неё не возникло сомнений ни тогда, ни тем более теперь, после того, как она познакомилась в самолёте со всеми этими людьми, бывшими или действующими спортсменами, имена многих из которых она хорошо знала или когда-то слышала.

Где уж тут было усомниться в честности намерений Северного исследовательского центра, некоего закрытого филиала Академии наук, занимающегося исследованием физиологического и психологического состояний организма в особо экстремальных условиях обитания? Ведь согласно именно этому принципу здесь и собрали девять человек, посулив им бесплатный уикенд на Вершине мира и дополнительно некоторую сумму денег, которых, как известно, никогда не бывает слишком много, особенно для молодых спортсменов. Однако, если честно, принять это приглашение без раздумий её заставила давняя мечта молодости – увидеть полюс, это загадочное место, где пересекаются меридианы. Не потому ли она почти бессознательно с детских лет встала на лыжи и посвятила себя спортивной карьере в биатлоне?

Конечно, Света не добилась грандиозных успехов, не завоевала золотых медалей на Олимпийских играх, но разве теперь, причём почти без усилий, она не получила ту награду, к которой, возможно, шла всю жизнь?

– Кстати, а почему Хаски? – спросила Светлана.

Макарченко простодушно пожал плечами и улыбнулся:

– Наверное, потому что я добрый. А вообще-то меня зовут Эдуард.

– О-о-о, какое красивое имя, – пропела одна из девушек и представилась:

– А меня – Люба.

– А меня зовут Лена, – сказала другая.

– Катя, – со смешком бросила третья.

– Света, – едва сдержала смех Чирковская.

– Вячеслав, – невнятно пробубнил Шумилов, и все в салоне расхохотались.

– Очень приятно, – поддержал всеобщее веселье Макарченко.

С этого момента разговор стал более развязным и дружеским. Остальных четверых парней звали: Николай, Павел, Дмитрий и Егор. Все имена как на подбор, причём не самые редкие. У одного только пожилого «моржа» имя оказалось не совсем заурядное, хотя довольно громкое – Герман.

Представившись, он неожиданно поразил всех необычной просьбой, обращённой ко второму пилоту, попросив у него немного льда. Это прозвучало как шутка, но Эдуард за словом в карман не полез, сострив в ответ:

– Уважаемый пассажир, наша авиакомпания рада предложить вам тонны льда, как только вы спуститесь на поверхность ледового аэродрома.

– Да-да, конечно, – недовольно проворчал человек в чёрной рубашке, медленно, как бы нехотя, накидывая на плечи куртку. – Хотя я просил у вас обычного кускового льда из морозильника. Обслуживание, прямо скажем, не ахти!..

– Второй пилот Хаски, – с деланной строгостью окликнула Эдуарда Светлана. – В чём дело? Почему такой убогий сервис на борту?

– Что поделать, – развёл руками Макарченко. – Господа пассажиры, не обессудьте! Бортовой морозильник пуст. Вообще один из главных недостатков нашего самолета состоит в том, что это – модифицированная модель военного грузового АН-26, переделанного под паcсажирский лайнер. Поэтому даже интерьер салона чрезмерно скуп по сравнению с самыми посредственными аналогами. Однако он славится своей надежностью и выносливостью в условиях Крайнего Севера и полярных льдов. Как доказательство – мы без особых проблем приземлились на расстоянии чуть более ста километров от географического полюса Земли. До так называемой Вершины мира нас отделяет всего один градус северной широты.

– Прекрасно! – прошептала одна из девушек.

– Как романтично, – поддакнула другая.

– И нам повезло здесь встретиться с такими героическими лётчиками, как вы, – улыбнулась Света.

Мужчины собрались в группу, обмениваясь какими-то соображениями, Катя собрала вокруг себя стайку девиц, что-то задорно им защебетав, а Светлана и Эдуард несколько секунд смотрели друг на друга, словно на какой-то миг вокруг них замерла жизнь и остановилось время.

Он несмело подошёл к ней и негромко произнёс:

– Слишком сильно сказано для меня, Света. Это всего лишь мой третий рейс на Полюс.

– Ну, значит, скоро он сделает из вас настоящего героя, – ответила девушка. – Говорят, это место не для слабохарактерных.

Спустя пять минут вся группа новоприбывших собралась на расчищенной ото льда и снега площадке, раскинувшейся вокруг взлётно-посадочной полосы, которую занял самолёт с передвижным трапом. Чуть поодаль стоял вертолет Ми-8 из тех, что часто используют в условиях полюса и небольшой мини-бульдозер, доставленный сюда, разумеется, тоже по воздуху. При помощи этой машины, а также обычных подручных средств вроде ломов, бригада Царицына из шести человек, обладавших атлетическим телосложением, как и он сам, в течение нескольких дней готовила ледовый аэродром. Это была серьёзная тяжелая работа, но Степан брался за нее, поскольку она неплохо оплачивалась. В этот раз она оплатилась более чем щедро, поскольку ему предложили выполнить один очень выгодный спецзаказ, связанный с прибытием спортсменов.

Царицын, бородатый коренастый крепыш, был обладателем прямого насмешливого и дерзкого взгляда ярко-синих глаз, цвет которых наводил на мысль о том самом «голубом льду» полутораметровой толщины, который усердно шлифовали для посадки авиалайнера.

Светлане этот субъект не понравился с первого взгляда, хотя она не подала и виду; тот же, напротив, с первой же минуты начал «клеиться» именно к ней. Однако его неумелые и довольно бестактные усилия не увенчались особым успехом, и тогда, будто в отместку, он собрал вокруг себя остальных женщин, напоминавших в своих красных куртках стайку весёлых снегирей, церемонно поздравив их с прибытием, и начал рассказывать что-то неправдоподобное об особенностях нелёгких будней на Севере.

Эдуард осматривал окрестности с удивлением, смешанным с непонятным испугом, ожившем где-то в глубине его души. Вокруг куда не кинь взгляд простиралась ослепительно белая степь, отнюдь не однообразная, зачастую оживлённая торосами и разломами или впадинами во льдах. В ясном светло-синем небе сияло безжизненное, ничуть не одаривающее теплом солнце. Пронизывающий холод после уютного салона самолета неожиданно сковал его по рукам и ногам, и ему захотелось накинуть поверх своей дублёнки ещё пару-тройку тёплых курток. По его коже пробежала дрожь, пальцы быстро начали коченеть, хоть и были в толстых кожаных перчатках.

Неожиданно Светлана смело взяла Эдуарда под руку и спросила:

– Что, холодно, второй пилот Хаски?

Он с интересом посмотрел на неё, заметив в мерцающих, как изумруды глазах девушки бесстрашие перед пронизывающим холодом и искреннее восхищение окружающей природой.

– Теперь почти нет, – ответил он, натянуто улыбнувшись из-за того, что щёки сковал тридцатиградусный мороз.

– Прошу заметить, что ветра почти нет. Сейчас почти как в январе в Подмосковье, ну, самую малость холоднее, – добавила спортсменка то ли в шутку, то ли всерьёз. – Но я слышала, что погода здесь очень переменчивая и может испортиться в любой момент. А весной начинают вовсю колоться льды.

– Это называют торошением, – деловито заметил Эдуард.

Внезапно их отвлёк громкий голос Царицына, которому, по-видимому, надоело впустую заигрывать с женщинами, и он пробасил так, чтобы было слышно всем, в том числе и мужчинам, осматривавшим в стороне новые комплекты лыж:

– Господа спортсмены, перейдём к делу. Я представляю здесь туристическую компанию «Полярный праздник», которая по традиции обеспечивает хоть и дорогой, но абсолютно безопасный отдых на Северном полюсе. Думаю, не нужно говорить, что своим посещением этой самой верхней точки мира вы обязаны одному научно-исследовательскому центру. И один из его представителей сейчас тут, среди вас!

Все с удивлением посмотрели по сторонам и увидели только нескольких рабочих из бригады Степана, которые внимательно наблюдали за сборищем издалека. Неожиданно в центр толпы вышел пожилой «морж» Герман, так и не застегнувший куртку на своём довольно грузном, явно обладающем завидным иммунитетом от жгучего мороза, теле. Эта манера ставить себя перед другими выглядела здесь каким-то издевательством, и одна из девиц вскрикнула в испуге:

– Ох, вы не простудитесь?!

Он ответил абсолютно бесстрастно:

– Это исключено! – затем помедлил, обведя всех пристальным взглядом, и продолжил:

– Степан отчасти прав. Своему появлению здесь вы обязаны, конечно, не мне, а нашему центру. Меня зовут Герман Фридман. Можно сказать, я главный разработчик и координатор этой линии исследований. На протяжении почти двадцати лет мы регулярно проводим эти тесты, призванные узнать больше о физиологии и скрытых защитных силах организма человека в условиях воздействия экстремальных температур. Полюс в этом смысле нам подходит как нельзя лучше. В этот раз мы выбрали для теста вас. Сами знаете, что вы все пошли на это добровольно и, кроме того, каждый из вас уже получил кругленькую сумму авансом, мысль о которой, должно быть, согреет вас в этой ледяной пустыне.

– Да ладно про деньги, – воскликнул один из мужчин, здоровяк, возвышавшийся на полголовы выше над остальными. – Мы тоже не лыком шиты! Это реальный шанс узнать, на что ты действительно способен… И что такое холод вообще!

– Вот именно, – ответил Герман, – что такое холод? Какую он имеет над нами власть? Сможете ли вы побороть все страхи и фобии, которые он пробуждает?

– Что такое холод? – повторил рослый мужчина. – Ну, я-то сам из Сибири, могу подсказать. Это хитрый зверь. Он умеет ждать, и тут самое главное не потерять бдительность. Нужно быть готовым отразить его атаку в любой момент.

Фридман кивнул:

– Точно, Егор! Мы должны быть во всеоружии. Вот поэтому сейчас вы все подкрепитесь горячими бутербродами с чаем. Мы подготовили для вас лыжи и палки – все комплекты совершенно новые и можете убедиться сами, подобраны для каждого строго в индивидуальном порядке. На каждом комплекте бирка с именем участника теста. Всё проверено и прошу без жалоб!

– Какие могут быть жалобы, – пробормотал Вячек Шумилов, осматривая свою пару лыж. – Всё подогнано по росту, выглядит цивильно. Да мы должны молиться на вас за возможность провести такой классный уикенд!

– Так вот, подкрепившись, мы все дружно становимся на лыжи и под руководством нашего главного штурмана Степы Царицына начинаем самый незабываемый в вашей жизни переход по льду в направлении полюса, – в настоящий момент – это примерно в ста километрах отсюда. Но льды в Арктике постоянно дрейфуют, так что будьте готовы к долгому пути. Возможно, это затянется дней на пять, и вы не вернетесь к понедельнику на работу.

Мужчины только весело рассмеялись на это заявление. Герман обвёл всех строгим взглядом.

– Помните о том, что это, пожалуй, самое суровое место на планете. Не забывайте надевать тёмные очки, это спасёт вас от «снежной» болезни, слепоты или даже безумия. Каждый возьмёт с собой необходимый запас продовольствия и спички, чтобы кипятить воду. А я возьму с собой вот это, – Фридман сделал короткий жест рукой Царицыну, и тот передал ему какой-то продолговатый предмет, завёрнутый в брезент, длиной в полтора метра.

– Что это? – спросила одна из женщин.

– Ось земли, – с самым серьёзным видом пояснил учёный. – Я воткну её в лёд на полюсе… конечно, если мы его достигнем.

Мужчины заухмылялись, оценив мрачный юмор их предводителя.

– И мы его достигнем! – громогласно заявил сибиряк.

– У меня будет просьба – оставить свои мобильные телефоны в самолёте, тем более что они вам больше ни к чему. Заодно, не забудьте снять обручальные кольца, если они есть, и прочие металлические украшения. Соприкосновение металла с кожей на арктическом морозе нежелательно.

Раздались обиженные возгласы дам и лёгкий ропот мужчин. Улыбчивая брюнетка Катя посетовала на то, что она лишится общества своего любимого смартфона на целых пять дней, а это равносильно безумию от «снежной» болезни, но сибиряк Егор, ласково положив ей свою огромную пятерню на плечо, попытался успокоить девушку тем, что сенсорный гаджет всё равно быстро зависнет или разрядится в условиях жестокого холода, что, впрочем, мало её утешило.

– Теперь я попрошу всех сверить часы, – сказал Фридман. – На моих – без четверти двенадцать.

Именно последняя просьба вызвала наибольшее замешательство у собравшихся, поскольку наручные часы оказались только у одной девушки по имени Лена.

– Вот вы и попались, – сказал Герман. – Я же просил всех снять с себя любой металл.

– Мы выступим ровно через полчаса, – закончил учёный, отобрав у девушки небольшие механические часики. – Никаких задержек, мне дорога каждая минута. Поэтому советую быстрее примерить лыжи и приготовиться к переходу.

Светлана подошла к Эдуарду, грустно улыбнулась и передала ему свой телефон в розовом корпусе и аккуратном светлом чехле.

– Сохраните, пока мы не вернёмся?

– Конечно! – просиял Макарченко. – Я буду ждать вашего возвращения, Света.

– Здесь?

– Насколько я понимаю, нет. Вы уходите на несколько дней, а мы летим в Хатангу. Но я точно знаю, что как только ваш радист свяжется с ледовым аэродромом, а затем и с нами, мы вылетим за вами обратно. Только не потеряйтесь во льдах!

– Я думаю, если мы потеряемся, о нас не забудут.

– В этом уж будьте уверены, – пообещал второй пилот.

– Спасибо, Хаски!

Девушка присоединилась к своей группе, а Макарченко с непонятным тяжёлым чувством вернулся в кабину экипажа. Там в это время оказался один обычно немногословный и угрюмый, сорокапятилетний штурман Веселовский по прозвищу Весёлый, склонившийся в своём углу за креслом командира над какими-то записями.

Облокотившись на его этажерку, Эдуард молча вперил в него гипнотический взгляд и не сводил, пока штурман не поднял на него удивлённые глаза.

Тогда Макарченко спросил:

– Весёлый, а ты сам-то что думаешь по поводу этих полярных тестов?

– В каком смысле?

– НИИ полярных исследований. Это что-то новое.

– Новое? – ухмыльнулся штурман. – Ну, может, и новое, да не совсем. По-моему, тут замешана «оборонка». Военные заказывают какому-то полярному НИИ регулярные тесты, проверку на живых людях в условиях Севера. Я думаю, проводят какой-то отбор, испытывают скрытые силы, ну там… пробуждают тёмные инстинкты, сверхспособности.

– Мне кажется, полюс не самое лучшее место для таких испытаний, – заметил Эдуард. – Тут и без военных тестов опасно – бороться с природой приходится ежеминутно. Да и холод… просто собачий!

– Тут опасно, ты прав, – ответил Весёлый. – Бывает, и люди пропадают. Слышал от одного старожила, что десять лет назад пропала целая экспедиция со станции. Самое интересное, что когда прилетели спасатели, там нашли лишь пустые дома и палатки, но от самих полярников не осталось и следа. Странно было всё это видеть – нетронутые домики в ясную погоду, работающие радиаторы, а вокруг – ни души, как будто все провалились под лёд.

– И что ты думаешь об этом? – с интересом спросил Эдуард.

– Знаешь, могу точно сказать тебе только одно. Нансен был в чём-то прав. Полюс – это довольно тёмное место на карте мира!

Глава 2

В пятнадцать минут первого группа лыжников из двенадцати человек вышла в открытую снежную пустыню, покинув ледовый аэродром. Группой руководил Царицын, не расстававшийся с прибором GPS. За ним следовали спортсмены, замыкали же шествие Фридман и радист из бригады Царицына. Спортсмены тянули за собой сани с грузом, состоящим из лёгких скрученных палаток и съестных припасов. Воду никто не взял – она была здесь повсюду, хотя Герман строго-настрого приказал не брать в рот холодный снег, а растопить и вскипятить его на первом привале.

Вначале дорога через ледовую пустошь давалась без особых усилий, но когда ледовый аэродром окончательно скрылся из виду, путь стал более сложным, начали встречаться первые тонкие расщелины и небольшие торосы, которые, тем не менее, надо было осторожно перешагивать или обходить. Прошёл ещё час, и многие из участников группы впервые почувствовали реальную физическую усталость. Восхищение окружающим видом уступило место лёгкому разочарованию вследствие холода и эффекта слепящей белизны снега и так называемого «белого льда». С этого момента все наконец-то поняли необходимость тёмных противосолнечных очков. Казалось, ослепляли не только солнце и миллиарды искрящихся кристаллов льда, но и ясное голубое небо.

Почувствовав слабое недовольство своих спутников, Фридман разрешил первую остановку. Они разбили несколько палаток и вскипятили воду из сухого, податливого "белого льда".

– Как настроение? – спросил Герман у спортсменов, собравшихся в кружок вокруг примуса и потягивавших горячий чай из пластмассовых стаканов.

– Отлично! – воскликнул неунывающий Егор.

– Хреново, – проныл Шумилов.

– Уже хреново, хотя вы ещё не прошли и десятую часть пути, – вздохнул Фридман. – Что же с вами будет дальше?

– Не слушайте его, – сказала Светлана. – Всё будет в порядке!

– Сколько до полюса?

– Примерно около ста километров, если вы имеете в виду географический полюс, молодой человек.

– А что, есть ещё какой-то?

– Есть, и не один, а целых три. Магнитный, полюс недоступности, полюс холода.

– Полюс недоступности, – хмыкнул Вячек. – В моём понимании, Света Чирковская воплощает собой именно этот полюс.

Они успели познакомиться ещё в аэропорту в Москве, в самолёте расположились рядом и успели подружиться. Оказалось, что у них обоих одинаковая мечта – увидеть полюс. Света находила общество Вячеслава приятным и совершенно безобидным. Ухаживать он даже не пытался, поспешно признавшись, как горячо любит свою жену и маленькую дочь, однако не уставал поддеть Свету в разговоре какой-либо колкостью или пошлой шуткой, так что про себя она называла его «добрый тролль» и быстро ставила на место.

Так и теперь, недолго думая, она парировала его новую шутку:

– Ну, это только я одна. Посмотри, сколько вокруг красивых девчонок – Катя, Лена, Люба. Все прямо так и мечтают о тебе.

– Неправда, я мечтаю о полюсе, – ответила Катя, восторженно глядя вдаль.

– А я люблю своего мужа, – сказала Лена, розовощёкая горнолыжница с Алтая. – И мечтаю к нему быстрее вернуться.