Клинки и карабины

– Белый мох. – Чихъ почему-то не сплюнул, стоя рядом и крутя головой. – А ты хороша, манку, если смогла его отыскать.

– Да пошел ты, Лис. – Айна шмыгнула носом, всхлипнув и не поднимая глаз. – Мотай, квестор, не трать времени. Нам повезло, эти попались молодые, хотели больше славы. Наверное, кто-то из сыновей младших вождей вел эти две руки. Заставил даже опытных воинов слушаться его.

– Точно, – согласился Чихъ, – вон тот самый, которому красавчик в яйца вогнал стрелу. Ты теперь для них будешь вообще желанным гостем. Чужак, оборотень и убийца надежды племени. Мне даже хочется на это посмотреть, чесслово. Из любопытства.

– Все Лисы болтуны. – Айна кивнула Освальду, затягивающему последний узел. – А ты, видно, вообще самый-самый.

– Эт да, – согласился Чихъ, – да и ладно.

– Понесешь арбалет с собой? – поинтересовалась тиллвег, кивнув на изуродованное оружие.

– Нет. – Освальд с сожалением покосился на такое хорошее оружие. И спихнул в ручей. Потянул оставшиеся стрелы, но Чихъ вдруг положил ладонь на его руку и замотал головой.

– Не нужно, нам еще драться. Мало ли, красавчик?

Спорить с ним Освальд не собирался. Лес вокруг одобрительно зашумел. Ну, или ему показалось.

Айна, прищурившись разглядывая его лицо, шевельнула губами. Как будто хотела что сказать, но передумала. Зашлепала по воде, так и не становящейся чище и перекатывающей на своей спине алые потеки. Чихъ, выудив из-за лохматых моховых бород, свисавших до воды, флягу, пошлепал за ней.

Освальд, чуть задержавшись, подобрал копье Амра, того самого, что так хорошо им дрался. Что-то заставило не пренебрегать чужим и незнакомым оружием. Странно, но луки у лесных убийц оказались, целых три штуки. Колчаны опустошила Айна, незаметно, но полностью. Почему не стреляли?

– Выходя на охоту на нас или даже вас, людей, – сказала Айна, оказывается, ожидавшая его, – Амра не пользуются стрелами. Считают такой бой позором для воина. Нам повезло, что тут был этот глупый мальчишка и всего две руки его людей. Но не расстраивайся, скоро тебе доведется попробовать весь вкус драки, когда их сильно больше.

Бег продолжился. По ручью, становящемуся пока не особо глубоким, не терявшем в скорости. Приходилось осторожничать, нащупывать каждую кочку и выбоину в его русле. А слева и пока не догнав, шла погоня. Теперь ее чувствовал даже Освальд. Как человек чувствует собственную боль, даже когда та еще не успела всерьез начаться.

Лес оказался живым, так? Либо дело было в чем-то другом. Или что-то случилось с самим Освальдом, случилось странное, от чего вдруг в голове сами собой начали рождаться новые мысли. Вроде бы правильные, но не пойми откуда взявшиеся.

Погоня улавливалась в воздухе. Она дотягивалась через волнения самого леса, передаваемое от дерева к дереву, от птицы к прячущимся зверям и зверькам. Ноги ощущали ее через подошвы, вибрирующую где-то за спиной своим быстрым бегом и топотом мягкой плотной кожи, мелькавшей над землей. Амра, точно знавшие о гибели братьев, не собирались отпускать беглецов. Пусть у них и не оказалось собак. Ну, или те не умели лаять.

Чихъ вдруг замер. Развернулся в ту самую сторону и побледнел. Освальд и Айна, недоуменно уставившиеся на него, поняли чуть позже. Одновременно с воплями, донесшимися до них. В криках и оре, долетевших через зеленую непроглядную стену, человеческого не слышалось, в отличие от страха и боли.

– Не нравится мне все это. – Айна втягивала воздух, вслушивалась. – Что там?

– Думаю, манку, что важнее другое. – Чихъ хмыкнул.

– Что?

– Кто это. – Дед все же сплюнул. – Кто-то, уголья ему под ноги, сейчас убивает Амра. Одного за другим. И, хучь смейтесь надо мной, но мне оно тоже не нравится.

Последний вопль, тонкий и плачущий, пришел совершенно явственно. Как будто дикаря, с ног до головы раскрашенного татуировкой, ели заживо.

– Бежим! – Айна вздрогнула и рванула с места, явно стараясь убраться подальше.

Оттуда, где сейчас умирало двадцать лесных воинов, несло ужасом. Несло так сильно, что Освальд вдруг чуть не потерял голову, чуть не бросился просто куда глаза глядят. Чихъ ухватил его за руку, свободной – вцепился в лицо, впившись пальцами как когтями. Освальд рыкнул, чувствуя убегающее багряное облако непонятного ужаса.

– Ты пил воду из ручья? – Чихъ хмурился.

– Рот сполоснул.

– Хорошо, – кивнул дед, – за мной.

И, снова, они побежали куда-то, уходя в сторону от цели. Искатель Освальд проверил мимоходом, сразу, как кончился бой. Тило ждал их там, откуда уже не доносилось ни звука убитых кем-то Амра.

Они неслись по ручью и по его левому берегу недолго, пока не опустились сумерки. В сумерках Айна решила сделать привал, и Чихъ с ней не спорил. Усталость накатывала сильнее, связывая уставшие мышцы, наливаясь тяжестью во всем теле. Второй день в Квисте оказался очень серьезным. Сколько они прошли и где срезали, чтобы достигнуть того самого непроглядного неба, как говорил Комрад, Освальд практически не понимал.

На лес вокруг опускался туман. Негустой, но липкий, опускающийся к земле и оседающий почти видимой сетью паутины, странно поблескивающей серебром. Айна, пропав ненадолго в чаще, вернулась довольная и потащила их за собой. След в след, как тиллвег и просила, прошли прямо через пока еще не ощетинившийся гьюффель. Ему-то охотник прямо обрадовался, почти как родному.

– Наше дерево. – Айна показала на прячущегося среди густых зарослей кряжистого великана, раскинувшего в двух человеческих ростах над землей сразу три толстенные ветви. – Тут остановимся. Идти опасно, выйдем с рассветом.

– Экая честь, – проворчал Чихъ, – надо же, ночное дерево манку.

– А ты и не знал, глупый старый Лис? – поинтересовалась Айна. – А-а-а, ты тут был и не понял. Аяяй…

Что сделала тиллвег? Освальд не понял. Просто сверху вдруг опустилась прочная веревка с узлами. По ней пришлось подняться наверх и оказаться на развилке дерева, превратившейся в боевой пост. Так и есть, вон там, сплетенные из какой-то коры, стоят узкие высокие сосуды с водой, вон там, прикрытые чем-то вроде плетенки из листьев, запас стрел. Айна кинула ему круглое и пряно пахнущее, так и зовущее откусить. Этим Освальд и занялся, глядя на тиллвег, занятой еще чем-то непонятным.

Вниз, повинуясь трущимся ладоням, сыпалась едва заметная пыль, рассеивающаяся по часовой стрелке. Странно… но и тиллвег не молчала, двигала губами, неслышно повторяя скороговорку на своем языке. Чихъ, глянув вниз и вытирая мокрую от пота грудь, крякнул. Было с чего.

Гьюффель, росший в полном беспорядке, тянулся к ночному дереву, сплетался, замыкая ствол в кольцо, выпускал иглы.

– Можно поспать. – Чихъ довольно оскалился. – Мне нравится в гостях у манку.

– Спи. – разрешила тиллвег. – Завтра будет очень сложно. И страшно.

– Эт верно, – согласился дед, – я спать. Красавчик, если она потянет тебя с собой, не отказывайся. Говорят, у манку не как у обычных баб, а попер…

– Язык отрежу.

Чихъ фыркнул, устроился удобнее, завернулся в свой драный плащ-невидимку и пропал, затих, растворившись в густой темноте.

– Наелся?

Точно, наелся. Освальд сам не заметил, как съел очень вкусный колобок. Вода в туесах оказалась прохладной и… вкусной.

– Пойдем со мной. – Тиллвег показала кулак куче тряпья с именем Чихъ. – Надо кое-что объяснить.

«Со мной» оказалось наблюдательным гнездом, свитым из когда-то молодых и гибких ветвей на одной из торчавших в сторону больших. Сесть Освальд смог сразу, даже не ерзая, как под него делалось.

– Мой народ не живет в Квисте, – сказала Айна, – но мы торчим тут безвылазно. Не даем ему вырасти, как бы этого не хотелось нам самим.

– Как так? – Освальд прищурился, почти не видя ее. – А-а-а, понял. Вам совсем не дают жизни, извини. Кочевые альвы мыкаются между городами, селами и замками, ищут себе место, верно. Морских почти не осталось, а что есть, ушли на дальний юг, куда никто не добрался, либо заключили союзы с северянами и вольными городами у ледяного моря. Тиллвег всегда жили в лесах, а сколько их вырубили за последние сто лет, верно?

– Да, – легко согласилась Айна, – так и есть. Только этот лес не обычный. Ты сам давно понял, особенно, когда Квист тебя принял и ты стал его чуять.

– Как такое возможно? – Освальд поежился от собственных дневных ощущений. – Я же просто человек, не лесовик, не…

– Он живой. – Айна не шевелилась, а голос, отражаясь от аккуратной плетенки веток, шел отовсюду. – И был таким очень давно. Мы, тиллвег, племя леса, мар-ши, племя моря, альвы, остатки племени равнин, не рождены первыми. Даже если такое рассказывали некоторые наши умники, это не так. Мой народ появился чуть раньше Лисов и Амра здесь, но позже Болотных. Чешуистые родились раньше. А Квист тогда уже жил много сотен лет. И был куда больше.

– Ну, хорошо. – Освальд пожал плечами. – Пусть так, это понятно. Но сейчас мы вместе идем в старом лесу за некромантом, дуром прущем к его сердцу. Почему ты это делаешь? Что там, в сердце? Кое-что понял, но услышать твою правду куда лучше.

– Всему свое время. – Айну невесело улыбнулась. – Вы, люди, пока этого не поняли. Ваше тоже закончится и на вас будут коситься другие. Мы защищаем мир, вырастивший нас, от того, что давно умерло. Здесь оно не хочет уходить, лезет к настоящей теплу жизни, желает пожрать, растворить в себе, раскинуть свои пущи повсюду. А вместе с ними вернутся те, кто почему-то так и не сгнил за тысячу лет, цепляясь за остатки былой силы. Стагг, к чьему храму идет некромант, старее некоторых кусков янтаря на побережье. Он спит под зелеными плитами из мертвого камня, оплетенными цветами, превратившимися в пыль сотни лет назад повсюду, кроме Квиста.

– Стагг был богом Болотных, когда Болотные жили как люди. Потом их разум стал как у идиотов в городских лечебницах. Знаешь, которые ходят под себя и потом играют своим же дерьмом в мяч, орут, воют и считают, например, себя волками? Болотные ушли из жизни, став просто людоедами с далеких окраин, а потом остались только в Квисте. Как и куча странной живности, что нам не встретилась.

– Странно. – Освальд хмыкнул. – Комрад показывал трофеи, рассказывал о них. Птицы, выше человека, кошки с зубами, как ножи, дракон, оставивший след. А я встретил всего ничего.

– Их не так много, это во-первых.

– А во-вторых?

– Мой клан зашел в лес с моря, так, чтобы Квист это понял.

– Оттягивают зверей и прочих на себя?

– Верно, квестор.

– Я не квестор.

– Я знаю. Видела тебя в Вольных городах, давно. Ты не помолодел с того времени.

– Вот как. – Освальд усмехнулся. – Осталось только признаться Чиху и дождаться, что скажет он.

– Ему все равно. Лис живет сам по себе.

Освальд замолчал. Айна продолжила, тоже посидев сколько-то в тишине.

– Драконов здесь нет, полукровка с заставы погорячился. Есть звери, которые видели другое солнце и небо. Но их давно никто не встречал. Возможно, что последние все же ушли… и мне немного жаль. Среди них не осталось питающихся плотью, слишком много было нужно мяса и слишком маленькая стала дичь. Остались только питающиеся листьями, побегами и плодами. Оставались.

– Что нас ждет в храме Стагга?

– Бойня. – просто ответила Айна. – Если некромант…

– Тило Ноерми.

– Если Тило добрался туда сам, без помощи Амра, а так, скорее всего, и случилось, сейчас он готовится защищаться. Единственным способом, что умеет.

Вот оно как… С мертвецами, поднятыми из небытия, Освальд пока не сталкивался. Но верил. Нельзя верить своим глазам, видевшим Древнего в озерном городе, Сестру волков, подменыша троллей с ковеном Кабала и не верить в некроманта, умеющего поднимать павших.

– Да, ты правильно думаешь, – Айна усмехнулась, судя по чуть изменившемуся голосу, – что-то пошло не так, Амра ослушались воли Стагга и Тило сейчас никому не верит. А целой падали в Квисте достаточно, даже если кажется обратное. Он сильный маг, другой не прошел бы через границу Номеда и не добрался бы в Квист. Стагг знает это, тянет к себе, оплетает своей ложью, обещает несбыточное.

– Хочет занять его место?

– Думаю, да. – Айна выглянула в темноту, появившись в едва щаметной прорехе между ветвей. – Стагг Древний, и даже самые старые из моего племени не знают, откуда он взялся. Может быть, таких как он было много, может быть, пришел откуда-то дорогами. Не известными ни нам, ни вам.

– Хорошо. Я готов. – Освальд усмехнулся. – Готов всегда. Смешно, но так и есть.

– Почему ты здесь? – Тиллвег явно улыбнулась каким-то своим мыслям.

– Больше ничего не умею. Искать, находить, убивать… Иногда привозить живыми. Тило нужен мне живой.

– Ты уверен?

– Мое задание ясное.

– Плохо. – Айна вздохнула. – Ему не место в этом мире. Магия может быть разной, от ужасной и до необходимой. Но не искусство владеть мертвым телом, заставлять его делать немыслимое по своей воле. Я бы убила.

– Я бы тоже. Но у меня есть приказ.

– Хорошо, не повторяйся, я не глупая и хорошо слышу.

Освальд кивнул, не отвечая. Хотелось верить, что потом не возникнет проблем. Если Айна захочет убить малефика и будет на расстоянии, он ничего не сможет сделать. Так стрелять… так стрелять умеют далеко не многие из лучших лучников. Да и в ближнем бою, казалось ему почему-то, будет сложно помешать. Особенно только с рогатиной, топором и большим ножом. Без шпаги и даго Освальд все еще ощущал себя голым.

– Здесь есть луки. Хочешь взять завтра?

Луки? Освальд подумал, кивнул. Понял, что в темноте это глупо и открыл рот.

– Я увидела, что ты согласился.

Вот так вот, значит. Плохо…

– Я на твоей стороне, Освальд из старой Школы, – в голосе тиллвег скользнула усмешка, – мы с тобой не должны стать врагами. Нужен тебе некромант, так забери, я помогу тебе вывести его.

– Спасибо.

– Потом скажешь, человек. Иди спи, Освальд. Нам нужно отдохнуть, а рассвет скоро.

Разбудил его Чихъ, уже цеплявший на спину флягу, совершенно безропотно и привычно. Айна, появившись сверху, протянула Освальду колчан со стрелами и лук. Не такой, как у нее, но куда лучше любого, раньше оказывавшегося в руках охотника.

Идти пришлось аккуратно, свет тут расползался очень неохотно. И когда Освальду уже не нужно было щуриться, разглядывая что-то, чуть дальше маячившей впереди тиллвег, они вышли куда и стремились.

Освальд замер, понимая, что видит перед собой. Стоял, смотрел, и старался не отводить взгляда от такого же внимательного, только застывшего и холодного. На него, вся в зеленой плесени и побегах мха, смотрела каменная женщина, красивая, обнаженная и вооруженная длинным копьем. Со странно-опасным и не совсем человеческим лицом, лицом, также не похожим на тиллвег, застывшую чуть впереди.

А впереди, на холме, горбом поднимавшимся над лесом, виднелась странная и старая башня, увитая смертоцветом от фундамента и до остатков оплавившегося темного стекла вместо кровли. Идеально ровная треть половинки шара из стекла, колпаком накрывающего темную и полированно-блестящую блоками башню. Под ней, невысокий и негустой, рос подлесок. И даже отсюда Освальд заметил белое, тут и там, у самых корней.

– Костяной лес. – Айна обернулась к нему. – Храм Стагга за ним. Ты прошел с нами быстрее, чем кто-то другой из людей с Застав, помни это. Тебя станут допрашивать, подумай, что рассказать.

– Я порадуюсь. – Освальд кивнул в ответ. – Если меня запрут в подвале Огненной палаты для допроса, значит буду живым. И порадуюсь.

Айна не ответила.

Лес, очень скромный рядом с встреченными великанами Квиста, смотрел на них. Как хищник, знающий себе цену и выбирающий – как напасть, чтобы убить быстро и наверняка. Острые уколы чьих-то взглядов казались настоящими, проникающими под одежду, кольчугу, поддоспешник с рубахой. Пока осторожно, прощупывая и пытаясь найти верную слабину. Костяной лес не просто казался живым, попирающим останки пришедших раньше, нет. Он им и был.

Опасность Освальд научился ощущать давно. Интуитивно, по незаметным мелочам, по осязанию и опыту. Вот как сейчас, когда прыгающие под деревьями тени мешали, казалось бы, всмотреться, но он уже видел нужное, чувствовал, слышал. Обманчивая тишина манила, пыталась заставить сделать первые шаги, нырнуть под спокойные и мерно качающиеся листья, пройти без опаски и не озираясь…

– Морок. – Айна сжала его руку. – Ты попался, сам того не заметив.

Освальд покосился на нее, на Костяной лес. Тот стал ближе, сократив расстояние наполовину, заставив все же его, охотника за головами, сделать такие ненужные и самоубийственные шаги к нему.

Дед, стоящий прямо за спиной Освальда, сморкнулся, вздохнул, харкнул В общем, проявил всю свою суровую натуру во всей красе. Только цвет лица у него неожиданно стал заметно бледнее.

– Как пойдем к храму, манку? – Чихъ неожиданно нервничал, на глазах становясь незнакомым и удивительным трусящим Лисом. – Лес лесом, но там все холмы в костях, все вокруг старых развалин мертое, как?

Тиллвег кивнула на башню.

– Под землей. Там ход, ведущий к храму. Башню построили мои предки, охранявшие его.

Освальд, в душе порадовавшись этому варианту, пошел за Айной. Но остановился, оглядываясь, запоминая для чего-то, хотя вряд ли он сможет оказаться здесь еще раз.

Молочно-серое небо над их головами мягко перекатывалось разбухающими и сдувающимися тучами. Сыро, влажно, пахнет далеким неместным дождем, острым и щекочущим нос. Трава под ногами, длинная, с зубчиками по кромкам, оплетала сапоги, хваталась крепко, сразу не выдерешь, старалась не пустить дальше. Ветер шумел невысокими разлапистыми деревцами Костяного леса, шуршал широкими длинными листьями.

Белое и округлое, белое и вытянутое, белое и изогнутое. Немного желтизны, чуть черного, вкрапление буро-рыжего. Сотни и тысячи разваленных скелетов, лежавших на земле, вросших в тянущуюся вверх свежую поросль, насаженных на собственные копья, рогатины и совни. Ржавое железо сгнивших доспехов, клинков, топоров, гниль и труха от щитов, когда-то обтянутых кожей, оббитых металлом, блестевших блинами умбонов посередке, красующихся эмблемами, сейчас стертых временем и непогодой.

Красное и черное, оставшееся от легионеров Номеда, бросалось в глаза в самой глубине пущи. Блеска золота значков и знамени Освальд не заметил.

– Главные трофеи Болотные приносят в храм и оставляют там. Некоторые отдают союзникам, Амра. – Айна тронула его за локоть. – Пошли, нам нужно торопиться.

– Кровь. – Чихъ кивнул на несколько широких листьев, росших сразу над травой. – Недавняя, хотя и засохла.

– Да. – кивнула тиллвег. – Ему пришлось идти через Костяной лес, раненому. Наш ход недоступен Стаггу.

Освальд, двинувшись за ней, покосился в глубину зеленой смерти. Костяной лес ответил ответным отблеском в чьих-то больших нечеловеческих глазах, мягко ушедших в тень.

– Стражи, – Айна сделала быстрый станный знак пальцами, – проклятые и охраняющие Стагга веками, сменяя друг друга. Десять существ, решивших жить вечно и не понимающих, что на самом деле получат. Стагг может обмануть кого угодно даже сейчас.

Освальд непонимающе посмотрел на нее.

– Новые Стражи из тиллвег. – Айна скривила губы, стыдясь сказанного. – Девять изгнанных воинов и один знающий. Они убили охрану башни, решив выпустить Стагга, приведя ему жертву, сосуд для духа, нашего юношу. В погоню за ними отправились все кланы, даже мар-ши, бывшие рядом. Их остановили здесь, выкупив победу шестью десятками лучших воинов и знающих. Они не смогли открыть ход, запертый новым наговорным замком, пробились через родичей и ушли в Костяной лес, прося Стагга о милости и спасении. Он подарил им жизнь. Каждой и каждому, новую, длинную, в несколько столетий, если их не уничтожат. Башню восстановить мы не смогли.

– Ох, манку, ты просто сказочница, как бабка Фафхрд на рынке заставы. – Чихъ ухмыльнулся. – Быстрее, быстрее, а сама так и чешет языком, да красиво, да надувшись индюком.

Айна махнула на него рукой и быстро побежала по ступенькам, поросшим вездесущим мхом и вьюном-путаником.

Башня оказалась разрушенной почти полностью. Обвалившаяся наблюдательная площадка и галерея рассыпались грудой битого камня. Чудом сохранились спуск вниз и пара статуй, уже больше похожих на все пропадающее искусство народа Айны. Мужчина и женщина, браслеты, парные клинки, ожерелье и нагрудники с юбками из кожаных лент. Древние настолько, что через их почти живые глаза на Освальда глянуло время.

В незаметном чужому глазу углублении Айна отыскала два факела, мохнатых и пахнущих плесенью. Тиллвег прочитала какаую-то скороговорку и те занялись зеленоватым ярким огнем, почти не дыша горячим и наполняя воздух острым незнакомым запахом.

Дверь, ведущая в высокий широкий ход, оказалась одной из нескольких каменных палей, покрытых резьбой. В вычурных линиях и незнакомых сюжетах все же угадывались соплеменники тиллвег и сам Квист. Огромных бескрылых птиц с вытянутыми клювам Освальд узнал почти сразу.

– Гьюффель, – он показал на орнамент, плавной рамкой обтекающий кажую застывшую историю, – вы его, смотрю, любите.

– Мы его вывели. – Айна поглаживала узори неуловимо быстронажимала на невидимые выступы. – Как сторожа наших домов, постов и остального. Потом нам пришлось уйти.

Панель, украшенная великаном с улыбающейся маской на лице, беззвучно треснула пополам, открываясь вовнутрь. Дохнуло вырвавшимся застоявшимся воздухом, затхлостью, змеями и далекой водой.

– Приведет она нас на погибель, точно те грю, – заявил Чихъ, – эти манку все такие, все бы им людев заманивать и убивать.

– Ты старый ворчун, Лис, безнадежный и иногда кажущийся бесполезным. Ты уже второй день обзываешь меня, придумываешь какую-то дрянь для ушей нашего друга и ворчишь.

Чихъ не стал отвечать, засопел и пошел вперед, в темноту.

Двери за их спинами закрылись сами, стоило сделать несколько шагов. Темнота, разрываемая зеленым пламенем, недовольно ворчала жучиными лапками, дальней капелью и шорохами. Густая и душная, медленно наваливалась на незваных гостей, окутывала липкостью и не хотела пускать дальше.

Айна, идущая впереди, сбросила прицепвшуюся паутину. Подняла факел, тут же лизнувший плотные завеси серо-белого кружева, мгновенно занявшегося. Зеленая вспышка побежала вперед, вспыхивая редкими сильными искрами. Паутина прогорела порохом, оставив только едкий запах и тьму, страстно хотевшую вернуться.

По стене пробежала едва уловимая светящаяся нить. Моргнула, почти погаснув, но осталась, становясь ярче. Ломаной сеткой ломаной терракоты зеленые острые узоры разбрелись по стенам и потолку, не тронув лишь пол, выложенный гладкими плитами. Плитой…

Освальд присмотрелся к стене, не веря глазам. Лавовое стекло, обсидиан, привозили северяне-мореходы, продавали для ювелирных безделушек. Здесь же, неведомой силой, оплавилась в ровный ход земля. А узоры, разбегающиеся не повторяющимися завитками, оказались корнями деревьев.

– Манку все умеют ведовать. – Чихъ уважительно цокнул. – Я о таком только слышал, сподобился зрить. Спасибо, женщина.

Айна кивнула.

Идти стало куда как легче, злая темная пустота не давила, не пыталась душить страхом. Освальд шел, стараясь не отставать от прибавившей тиллвег. Чиху, как обычно, оказалось класть на флягу, перекочевавшую на его спину совершенно естественно.

– Скоро начнутся их погосты, – шепнул дед, – смотри, красавчик, со страху не наклади в штаны.

– Зал памяти, – Айна вздохнула, – но надо быть осторожнее, Лис прав. Предки давноне видели своих, могут не захотеть пропускать. Каждый и каждая боролись с лесом и Стаггом с первых до последних дней. Только Стагг смог переждать их всех.

Зеленые факелы мягко крались светом перед идущими. И никак не желали начинать гаснуть. Просто мерцали, пульсируя и едва уловимо пахнув, и все. Айна не останавливалась, даже начав идти быстрее.

Освальд, старательно косящийся по сторонам, выискивая спрятанную подлость, такой не замечал. Либо опасность впереди, в Зале памяти, либо ловушки тиллвег чуют свою, ведущую непримиримых сто лет назад врагов. Этот мир, казавшийся и без того старым, за несколько последних дней стал древнее, опаснее и неизвестнее.

Айна подняла руку, останавливая спутников. Сама шагнула вперед, ныряя под полукруглую арку, украшенную лиственным орнаментом. Опустилась на колено, глядя в пол.

Чихъ, подобравшись, сделал несколько шагов назад. Приложил палец к губам, бешено вращая глазами с Освальда на арку. Понятно, Лис что-то чувствует, что-то, невесомое и слышимое для дитя Квиста.

Айна встала, повернувшись к ним и успокаивающе кивнув. Их пропускают?

Да. Темнота отступила совсем, отпустила постоянно шарящие по людям пальцы, скрылась в тенях зала, куда они зашли. Здесь оказалось глубоко, как-то незаметно, но Айна увела их так далеко, что над головами, сковывая проросшие огромные корни, нарастали сталактиты. Здесь оказалось холодно, чего Освальд совершенно не ожидал. И память зала была ощутимой и настоящей.