Музыка вечной любви

Сняли восхищенные взгляды героя Питера Голда на героиню Марти Кейл. Сняли влюбленные взгляды героя Билла Колмана на героиню Марти Кейл. Сняли безнадежные взгляды «сценариста» Джона Дозенталя на героиню Марти Кейл.

И единственной неприятностью в этот день были долгие и многозначительные взгляды Клоди Томас на Билла Колмана. И когда Бенджамин наконец-то понял, что все так и есть и это ему не показалось, он сказал:

– Клоди, стесняюсь спросить, почему ты так смотришь на Билла? Мы разве вносили какие-то изменения в сценарий, а я и не заметил?

– Это я вчера внес изменения, – махнул рукой Ричард. – Я подумал, что неплохо было бы, чтобы ассистентка режиссера была влюблена в этого режиссера.

– Ричард, обычно мы с тобой советуемся, – напомнил Бенджамин.

– Да, я знаю, – беззаботно сказал Ричард, – но сейчас я решил все отрегулировать сам.

– Клоди, извини, – тактично сказал Бенджамин, – ты ни в чем не виновата. Но продолжай, пожалуйста, в следующих дублях смотреть на Билла так, как ты смотрела на него до этого. Ты и так являешься прекрасным украшением этого фильма, и это правда. А ты, Ричард, постарайся согласиться, что влюбленная в режиссера ассистентка будет перегрузкой для нашего фильма, и если ты в следующий раз решишь самостоятельно внести какие-либо изменения в наш фильм, то советуйся, пожалуйста, со мной.

После этого Бенджамин дал съемочной группе небольшой перерыв, чтобы обидевшиеся Клоди и Ричард смогли зализать раны и прийти в себя.

Так что съемочный день закончился нормально, и все радостно разошлись кто куда. И так как вчера у Марти все болело и она не пошла на пикник с Биллом Колманом на берегу, а на сегодня ее пригласил на пикник Питер Голд, то они решили объединиться и провести этот пикник втроем.

И они славно повеселились на берегу. Пили сок, ели сандвичи, считали звезды на небе и даже устроили заплыв в ночной океан.

В это самое время поздно вечером Бенджамин возвратился в свой номер, уставший и вымотанный за день. И опешил, увидев в своей постели Мадлен Кроу в большом розовом банте. Эдаким подарком Мадлен Кроу возлежала на простынях Бенджамина Мортона и ожидала его бурной радости.

Но Бенджамин не только совсем не обрадовался, но даже стремительно дал деру из своего номера, да и вообще из гостиницы, в которой жил он и технический персонал, пока все это великолепие не увидела Марти.

– Надо было караулить его сразу около двери, – сказала сама себе разъяренная Мадлен Кроу.

Эту ночь Бенджамин провел в номере Ричарда Дармера на полу. И Ричард полночи жаловался другу на жизнь, свесившись со своей кровати вниз головой. В результате чего они оба проснулись на следующий день сердитые, невыспавшиеся и несчастные.

19

В этот же день Холли Дармер проснулась с ощущением, что она очень устала. Так бывает. Человек натворит каких-то дел и некоторое время думает, что теперь у него все хорошо.

А потом однажды проснется поутру и, тревожно прислушиваясь к своему внутреннему миру, вдруг поймет, что он натворил то, что совсем не должен был творить. И что теперь надо свернуть горы, чтобы все исправить.

Так и Холли Дармер вдруг поняла, что она просто хотела прожить несколько жизней в одиночестве. И она думала, что так вполне можно было сделать. Но только где ее настоящая жизнь, она действительно не понимала до сегодняшнего утра.

А ее настоящая жизнь – это чашка горячего кофе, который приносил ей в постель Ричард. Это поцелуй, которым он ласково прощался с ней перед сном. Это их совместные ужины в ближайшем ресторане. Это его дела и проблемы, о которых он рассказывал ей каждый день. Пока постепенно ей не надоело все это выслушивать.

Но это не было поводом начинать жить другой жизнью. Нужно было просто немного отдохнуть. Потому что тот человек, которого мы выбираем тут, на этой земле, себе в попутчики, действительно самый достойный из всех. Ведь когда-то это был только наш выбор, и больше ничей.

Холли оглядела дом, в котором она в последнее время существовала с другим человеком. И ничего душещипательного и созданного долгими годами в этом доме не обнаружила.

Это было временное пристанище. И она может уйти в любой момент. Пока ее отношения с этим человеком не стали чем-то большим и не обросли годами событий, печалей и радостей.

Холли собрала свои вещи и уехала к себе домой. Ричард в это самое время находился на съемках в другом городе и новых событий в своей жизни не мог предвидеть. Холли должна была подумать, как все вернуть.

А съемочная группа должна была снимать в этот день сексуальную сцену между Марти Кейл и Биллом Колманом. Героиня Марти должна была выпить столько шампанского, что она не должна была ничего помнить на следующий день о том, что было между ней и героем Билла Колмана.

– Я, конечно, сыграю эту сцену, – сказала Марти, – но так не бывает.

– Чего не бывает, Марти? – спросил Бенджамин.

– Чтобы человек не помнил о том, что у него было ночью.

– В этой жизни бывает все, – сказал Бенджамин.

– Зритель нам не поверит, вот увидите, – настаивала Марти.

– Попробуй поверить, Марти, что в жизни бывает все, – вздохнул Бенджамин, – и мы приступим к съемкам.

Марти надулась, но взяла себя в руки. Приступили к съемкам.

Снимали несколько сцен. Сначала снимали, как героиня Марти якобы напилась с сестрами Кэтлин и Кэролайн Стоун, которые играли гримершу и костюмершу фильма.

Кэтлин и Кэролайн Стоун якобы так страдали, что на них не обращают внимания братья Джим и Джордж Дозенталь, которые играли звукооператора и оператора, что решили купить себе ящик шампанского и непринужденно его выпить.

А героиня Марти, утешая сестер Стоун, выпила с ними за компанию столько, что тоже расстроилась по поводу своей неудавшейся жизни. И она захотела романтики и отправилась гулять в одиночестве по ночному берегу океана.

Ближе к ночи снимали, как Марти в растрепанных чувствах шла по берегу океана. А на ее пути на берегу как раз страдал, сидя на одеяле и грустно глядя вдаль, герой Билла Колмана.

И героиня Марти подошла к нему и, сама того не ожидая, сбросила на землю свою гордость, неприступность, высокомерие, а заодно и одежду. И между ними все было на этом самом одеяле на берегу ночного океана.

А с утра пораньше счастливый герой Билла Колмана должен был проснуться до рассвета и уйти в поисках чашки кофе для любимой. Но когда он должен был вернуться обратно, проснувшаяся Марти должна была совершенно ничего не помнить об этой ночи и безмерно удивиться и появлению Билла, и своему пребыванию на его одеяле на берегу.

Герой Билла должен был тяжело вздохнуть и, как настоящий мужчина, не должен был ставить любимой женщине в упрек полнейшее отсутствие памяти в такой пикантной ситуации. Даже несмотря на то, что он ждал эту ситуацию всю свою жизнь.

Сцены с распитием шампанского сняли легко. А вот ночные сцены между Марти и Биллом снимали по несколько раз. Нет, конечно, Марти божественно подходила к Биллу и говорила ему такие слова:

– Запомни, милый, самое потрясающее во встрече с женщиной, это несколько секунд перед первым поцелуем. Запомни эти секунды. Другого такого мгновения в твоих отношениях с этой женщиной уже не будет больше никогда.

И Билл показывал, что он ждал этого мгновения всю жизнь, и нежно-нежно, словно боясь лишиться этого сна, обнимал Марти. И Марти нежно касалась его горячих губ своими прохладными губами.

Но эту сцену нужно было снять в разных ракурсах, чтобы потом выбрать самые прекрасные моменты. И поэтому к рассвету все безумно устали. И главные герои, и съемочная группа.

На следующий день все, кто участвовал в ночных съемках, спали до обеда. А те, кто не участвовал в съемках, до одури накупались в океане, сгорели на солнце и тоже страдали. Так что следующий день у всей съемочной группы был наперекосяк.

Единственная, кто чувствовал себя в этот день прекрасно, была Мадлен Кроу. Потому что она провела весь день в самом шикарном в городе салоне красоты.

И поэтому, когда остатки съемочной группы собрались к вечеру в трейлере-столовой и повара потчевали всех чем бог послал, Мадлен была тут самая бодрая, энергичная и красивая. Она решительно села рядом с Бенджамином, прижав его к окну и отрезав все пути к отступлению, и стала лилейным голосом говорить ему комплименты.

– Бенджамин, у тебя такие складки возле губ! Они говорят о твоей внутренней мудрости! С ума сойти от этих складок! Ни у одного мужчины я не встречала такого красивого лица! – громко говорила Мадлен, вызывая у всех присутствующих в трейлере какие-либо определенные чувства.

Джим и Джордж Дозенталь, например, завидовали Бенджамину. Потому что при их незавидной внешности они не могли даже мечтать о таких изысканных комплиментах.

Аманда Мур и Клоди Томас завидовали раскрепощенности Мадлен. Ведь с таким напором она могла покорять и покоряла в жизни любые цели, а Аманде и Клоди такое было пока неподвластно.

Сестры Кэтлин и Кэролайн Стоун пытались поучиться у Мадлен столь витиеватой наглости. Билл Колман и Питер Голд во всей этой ситуации сочувствовали Марти Кейл.

А на Марти почему-то напал очень хороший аппетит. И она съела и свой салат из креветок, и салаты Билла и Питера.

Она хотела еще съесть и салат Квентина Домунда, но тот сказал:

– У вас же строгая диета, исключающая морепродукты.

На что Марти громко воскликнула:

– Да что вы говорите?! Это очень интересно!

И вышла из трейлера-столовой, громко хлопнув дверью. Бенджамин улыбнулся ей вслед.

После ужина тоже никто не мог собраться с мыслями, и решили ничего не снимать. Поэтому каждый был занят своим делом.

Мадлен придумывала новую ловушку для Бенджамина. Ничего не подозревающий Бенджамин перечитывал в своем номере сценарий фильма. Квентин решался пригласить Марти на свидание, да так и не решился.

Ричард Дармер радостно пробовал новые вина в баре гостиницы. Билл Колман и Питер Голд уехали на ночную экскурсию по океану. Они приглашали с собой Марти, но Марти была слишком уставшей для каких-либо приключений.

Несколькими днями раньше Питер спросил у Билла, почему тот не ухаживает за Марти по-настоящему.

– Потому, что в сердце этой женщины живет только один мужчина, – сказал Билл, – и этот мужчина – не я. А почему ты не ухаживаешь за ней по-настоящему? – спросил Билл у Питера.

– Потому, что в сердце этой женщины живет только один мужчина, – улыбнулся Питер, – и этот мужчина – не я.

Они посмеялись и оставили все как есть. Они могли дружить с этой очаровательной женщиной, но ни один из них не мог претендовать на ее сердце.

Братья Дозенталь совместно думали в ближайшем баре, почему у них в жизни ничего не складывается так же благополучно, как у других нормальных людей. Клоди Томас и Аманда Мур думали об этом же по отдельности, каждая в своем гостиничном номере. А колоритные сестры Кэтлин и Кэролайн Стоун, по правде страдающие из-за того, что на них не обращают внимания колоритные Джим и Джордж, решили воспользоваться подсказкой фильма и играючи распить ящик шампанского.

Они пошли в ближайший магазин и купили ящик лучшего шампанского. Носильщики магазина еле тащили этот ящик по гостиничной лестнице в номер к сестрам Стоун. За этим занятием и застала всю честную компанию скучающая Марти Кейл.

Сестры Стоун были рады любому обществу. А потому они пригласили Марти составить им компанию.

Марти не стала отказываться. И так получилось, что она этим вечером незаметно для самой себя выпила лишнего.

Она была слишком уставшая и слишком несчастная, а еще ей приходилось брать на себя всю боль существования сестер Кэтлин и Кэролайн Стоун. И утешать их, и рассказывать им, что такие колоритные женщины тоже могут встретить свое счастье.

– У нас в жизни все наперекосяк, – жаловались сестры Стоун, – это потому что мы такие большие и высокие.

– Уверяю вас, – говорила им Марти, – если бы вы были маленькие и компактные, у вас в жизни были бы точно такие же проблемы.

– Как это – точно такие же? – искренне удивлялись Кэтлин и Кэролайн.

– Потому что все проблемы рождаются внутри нас, – объясняла им Марти, – внешние причины – это уже второе дело.

– Но наши не очень привлекательные внешности и провоцируют наши внутренние проблемы.

– А что такое – не очень привлекательные внешности? – говорила Марти. – Все люди разные, идеалов и эталонов нет.

– Как это нет? – не соглашались сестры Стоун. – Во всех журналах и на телевидении – только эталоны.

– Но вы тоже на телевидении, вы уже забыли, что вы актрисы?

– То, что мы попали на телевидение, это чистая случайность, – говорили сестры Стоун, – видимо, высшие силы забыли, что нам нужно только вредить.

– Это не случайность, это полностью ваш труд и заслуга.

– Какой труд, нам всегда предлагают только второстепенные роли!

– Кто-то должен играть второстепенные роли, этим вы и незаменимы.

Но сестрам Стоун, видимо, очень нравилось унывать. И они заводили все по новой.

– Нет, – всхлипывали они в два голоса, – все равно у нас в жизни все не так, как мы хотели бы. Мы с детства мечтали стать великими танцовщицами, но у нас высокий рост. Мечтали быть великими певицами, но у нас неважный слух.

– Уверяю вас, – утешала их изрядно выпившая шампанского Марти, – совсем необязательно быть кем-то великим для того, чтобы просто наслаждаться жизнью.

– Необязательно? – удивлялись Кэтлин и Кэролайн.

– Конечно, необязательно, – кивала Марти.

Но постепенно сестры Стоун несколько ободрились советами Марти. У них повысились настроение и самооценка. И они открывали новые и новые бутылки.

А совсем поздно ночью Марти сказала Кэтлин и Кэролайн, что она не может больше пить и ей пора идти в свой номер и забыться сном.

Марти вышла из номера сестер Стоун и действительно отправилась в свой номер. А вот то, как ее занесло в эту ночь на другой конец города в гостиницу, в которой остановился Бенджамин Мортон, не знал никто. Ни силы небесные, ни силы земные.

Марти вошла в номер к Бенджамину и остановилась на пороге. Бенджамин не поверил своим глазам.

Он встал с кровати и пошел навстречу Марти. Она чуть не упала ему на руки.

– Привет, Бенджи, – сказала Марти.

– Марти, ты выпила, – сказал Бенджамин.

– Я вообще не пью, – обиделась Марти.

– Давай я провожу тебя домой.

– Мой дом далеко, Бенджи.

– Я провожу тебя в твою гостиницу.

– Но я не хочу в свою гостиницу.

Марти потянула Бенджамина к кровати. Он пошел следом за ней.

– А чего ты хочешь, Марти?

– Я хочу быть с тобой, Бенджи.

Марти толкнула его, и Бенджамин сел на кровать. А Марти осторожно опустилась перед ним на колени.

Бенджамин смотрел на нее грустно, нежно и с любовью. Он не мог поверить в то, что это все происходит здесь и сейчас.

– Марти, почему ты приходила ко мне по вечерам все эти дни?

– Бенджи, не прикидывайся идиотом, ты же понимаешь, что меня тянет к тебе всю мою жизнь. И я ничего не могу с этим поделать.

– Марти, я же только прикидываюсь идиотом, – вздохнул Бенджамин.

– А на самом деле? – спросила Марти.

– А на самом деле я чувствую все оттенки твоего голоса, твоего настроения, знаю, что снилось тебе сегодня ночью и о чем ты думала с утра.

Бенджамин взял ее лицо в свои ладони. Ее невозможные серые глаза были полны слез.

Марти протянула руку и дотронулась до лица Бенджамина.

– Бенджи, у тебя такие складочки около губ, умереть можно от них. Я понятия не имею, как я без них живу, Бенджи.

Это была рана в самое сердце. Уж чего не ожидал Бенджамин сегодняшним вечером, так это такого признания. Он закрыл глаза на долю мгновения, чтобы прийти в себя.

– Бог мой, Марти, – тихо сказал он, – я даже не подозревал, что значу для тебя гораздо больше, чем я мог бы просто мечтать.

– Ты жизнь моя, Бенджи.

– Марти.

– Ты моя жизнь, Бенджи, а мне приходится жить эту жизнь без тебя. И я так устала без тебя.

– Но почему Марти? Я же не могу без тебя жить.

– Я тоже не могу без тебя, Бенджи.

– Так почему мы не вместе?

– Мы не можем быть вместе.

– Почему?!

– А вдруг ты меня бросишь? Я же умру тогда, Бенджи.

Марти прижалась своим зареванным лицом к его животу. Рубашка Бенджамина пропитывалась ее слезами.

– Что ты такое говоришь, Марти? – Он осторожно гладил ее по голове.

– Я влюбилась в тебя в семнадцать лет, когда приехала к родителям на Рождество. А ты меня в тот год даже не заметил.

– Что ты такое говоришь?..

Бенджамин горел нечеловеческим огнем. Это была мука, не сметь дотронуться до нее, пока она была в таком состоянии.

Но он не имел на нее никакого права, потому что Марти была пьяна. И она никогда бы не произнесла эти слова, если бы не выпила столько, сколько она сегодня выпила.

И Бенджамину оставалось только молиться, чтобы ангелы небесные послали ему откровение, как заставить Марти сказать эти же слова на трезвую голову. Или хотя бы он мог помочь ей вспомнить об этих словах завтра утром.

А Марти тем временем подняла заплаканное лицо, протянула руки и стала расстегивать на Бенджамине рубашку. Он смотрел на нее не отрываясь, грустно, нежно и обреченно.

Он не мог воспользоваться тем, что она плохо понимала, что сейчас вообще происходит. Но и остановить ее он тоже не мог.

– Марти, скажи что-нибудь.

– Что сказать, Бенджи? – Марти продолжала расстегивать пуговицы на его рубашке. – Разве сейчас нужны какие-то слова?

Бенджамин била дрожь, но он все еще держал себя в руках.

– Ты должна мне хоть что-то сейчас сказать, Марти.

– Зачем, Бенджи?

Она расстегнула его рубашку, выправила ее из брюк и осторожно поцеловала его живот.

– Ты много выпила, Марти, я боюсь, что ты ничего не вспомнишь об этом завтра.

– Бенджи, не дури, я даже с тобой поздоровалась, а это большой показатель. – Она оторвалась от его живота и стала подниматься к его лицу.

– Показатель чего, Марти? – спросил шепотом Бенджамин.

– Показатель того, что я вспомню об этом завтра, – сказала Марти, – и ты помни, Бенджи.

– Что помнить, Марти?

– Ты знаешь.

– Все равно скажи.

– Ты знаешь, что я люблю тебя так же, как ты любишь меня.

– Бог мой, Марти…

– А может, еще сильнее.

Он осторожно наклонился к ее лицу.

– Да, еще, – сказала Марти.

– Что, моя хорошая?

– Запомни, Бенджи, – сказала Марти, – самое потрясающее во встрече с женщиной, это несколько секунд перед первым поцелуем.

Бенджамин улыбнулся.

– Запомни эти секунды, Бенджи, – сказала Марти, – другого такого мгновения в твоих отношениях с этой женщиной уже не будет больше никогда.

И она осторожно коснулась его горящих губ своими прохладными губами.

20

Утром Бенджамин Мортон проснулся гораздо раньше Марти Кейл. Он долго смотрел на нее спящую.

Поправил непослушную прядь волос и нежно-нежно поцеловал в уголок губ. Марти спала сном счастливого ребенка, у которого сбылись все мечты.

А Бенджамин вдруг почувствовал, как он безумно устал в последнее время. Но он улыбнулся и с облегчением вздохнул. Ведь его мечты тоже исполнились. Он осторожно встал с кровати, оделся и вышел из номера.

Назад он вернулся примерно через полчаса. Как добрый джинн и волшебник. С подносом горячего кофе, сливками и горячими сладкими булочками. Для этого он в такую рань разбудил своих поваров и стойко выдержал их просьбы о немедленном увольнении.

Марти сидела на его кровати, откинувшись на подушки, курила его сигареты и стряхивала пепел в пепельницу. Бенджамин с подносом остановился в дверях, пытаясь почувствовать утреннее настроение своей любимой женщины и пребывая в полной уверенности, что она счастлива так же, как и он.

– Черт возьми, Бенджи, – сказала его любимая женщина, – может, хоть ты мне объяснишь, что я тут делаю, а то я сама себе вот уже минут пятнадцать это объяснить не могу.

Бенджамин подавил тяжелый вздох и опять почувствовал, где находится его сердце.

Марти ничего не помнила об этой ночи.

Это была их первая ночь любви, к которой они, ошибаясь, спотыкаясь, обижая и любя друг друга, шли все эти годы. А Марти совсем не помнила эту ночь.

– Бенджи, что ты там застыл как официант с подносом возле дверей, что там у тебя, предлагай, – сказала тем временем Марти. – И вообще, где я нахожусь? Чей это номер? Только не говори, что твой, я застрелюсь.

– Почему, Марти?

– Что – почему, Марти?

– Почему ты застрелишься?

– Потому, что в это самое время и в этот самый час я должна быть где угодно, но только не в твоем номере, – сказала Марти.

Бенджамин поставил поднос на стол и стал наливать кофе в чашки. Марти смотрела на него с подозрением.

– Ты будешь кофе, Марти? – спросил Бенджамин.

– А ты где был этой ночью?

– Я был в соседнем номере.

– Бенджи. Не расстраивай меня. Поклянись.

– Истинная правда, Марти.

– А что ты делал в соседнем номере?

– Спал сном младенца.

– А я что делала в твоем номере?

– Тоже спала сном младенца.

Марти немного подумала.

– И ты вот так просто оставил меня, – с сомнением сказала она, – и не стал на коленях полночи признаваться в любви?

Бенджамин мог бы с удовольствием сказать ей, что это она ему полночи на коленях в любви признавалась, но, как благородный человек, не стал этого делать.

– Нет, Марти, – сказал он, – я же видел, что ты немного не в себе.

– Мне так плохо сейчас, мне кажется, я вчера полностью была не в себе. Я хоть что-то вчера соображала, когда пришла сюда?

– Конечно, соображала, ты даже со мной поздоровалась.

– Не раздражай меня, Бенджи. Разве это показатель?

Бенджамин пожал плечами.

– По-моему, большой показатель.

– А наши с тобой мнения когда-то совпадали?

– На пятьдесят процентов они у нас по жизни совпадают.

– На пятьдесят процентов они у всех людей совпадают, – сказала Марти, – так что это тоже не показатель.

– Ты будешь кофе, Марти?

– Лучше отвернись и дай мне одеться.

И Бенджамин, красавец-мужчина, мечта многих женщин, режиссер, усмирявший большие команды людей, взял в руки чашку с кофе, вздохнул и отвернулся к двери.

Он любил эту женщину. Он ее любил безусловной любовью. Пусть она просит его отвернуться и одевается там за его спиной. Пусть она даже выльет ему на рубашку горячий кофе.

Он ее любил. И эта любовь не унижала. Она окрыляла его и давала ему силы, вдохновение и желание жить дальше.

Марти оделась. Взяла в руки босоножки и стала протискиваться мимо Бенджамина к двери.

Он с улыбкой наблюдал за ней. Раз она хочет дотронуться до него хотя бы таким способом, пусть делает это.

– Марти, я твой кофе допиваю.

– А от тебя никогда никакой пользы нет, Бенджи. Ты даже не можешь подвинуться и дать мне пройти.

Бенджамин продолжал стоять на месте и улыбаться. Марти остановилась перед ним и стала сердито смотреть на него.

– Доброе утро, Марти, – сказал ей Бенджамин.

Марти надоело изображать обиженную.

– Доброе утро, Бенджи.

А потом они по-дружески и неловко-официально клюнули друг друга в щеки. И Марти отпила кофе из чашки, которую Бенджамин держал в руках.

Марти поморщилась от головной боли, и Бенджамин невольно поморщился от того, что ей было так плохо. И Марти выскользнула из номера Бенджамина.

В конце гостиничного коридора сидела Мадлен Кроу и курила сигару. Увидев Марти, Мадлен оторопела.

А она-то была уверена, что, выследив ту женщину, которая сейчас находится в номере Бенджамина, она испортит Марти Кейл настроение окончательно и навсегда.

Не тут-то было. Бенджамин все-таки отхватил себе на эту ночь свою любовь.

– Так вот кому наш режиссер потащил поднос с завтраком, – мрачным голосом изрекла Мадлен, пытаясь скрыть разочарование.

– Там еще остались булочки, поспеши, может, успеешь, – весело сказала ей Марти и босиком пошла на улицу.

В этот день, кстати, должны были снимать, как героиня Марти Кейл проснулась на рассвете на одеяле героя Билла Колмана и не поняла, что она тут делает, и ничего не помнила об этой ночи.

Но все проспали этот самый рассвет, начиная с Бенджамина и Марти. Поэтому эту сцену отложили на следующий день.

А в этот день снимали просто разные отрывки ничего не значащих разговоров между Марти Кейл и Питером Голдом, Марти Кейл и Биллом Колманом, Марти Кейл и гримершей и костюмершей в исполнении сестер Стоун.

А вечером Марти позвонила безутешная Холли Дармер.

Холли два дня думала, как вернуть Ричарда, и не надумала ничего лучше, чем позвонить Марти и выплакаться ей в жилетку. В результате чего между ней и Марти произошел такой насыщенный диалог:

– Алло, Марти!

Длинные продолжительные рыдания.