Первая красотка в городе

– ты подожди, Майк, мне надо электронику подрегулировать! подожди! короткое замыкание! я его вижу!

потом он подскочил. этот парень, которого спасли от русских.

и посмотрел на Индейца Майка:

– все исправлено! машина в порядке! наслаждайся!

и он отошел к своей бутылке шнапса, налил себе хорошенько, сел смотреть.

Таня встала у меня с коленей и подошла к Индейцу Майку. я наблюдал, как они обнимаются.

Таня расстегнула Майку молнию, вытащила его хуй – чуваки, хуя же у него было дохуя! он сказал 14 дюймов, а больше походило на все 20.

и Таня обвила этот хуй всеми своими пальцами.

Майк застонал от благости.

а она вырвала весь этот хуй прямо из тела и отбросила в сторону.

я видел, как эта штука покатилась по ковру обезумевшей сосиской, оставляя за собой печальный след из капелек крови, докатилась до стены и осталась там – с головкой, но без ножек, да и пойти некуда… что, в общем-то, было похоже на правду.

за ним последовали ЯЙЦА – полетели по воздуху. тяжелой кривой дугой. шлепнулись на середину ковра, не зная, что бы еще такого сделать, кроме как сочиться на него кровью.

вот они и сочились.

Фон Брашлиц, герой русско-американского вторжения, пристально посмотрел на то, что осталось от Индейца Майка, моего старого кореша и собутыльника, – оно ярко краснело на полу, расползаясь от центра, – и выбрал прямой путь, вниз по лестнице…

комната 69 видала все, но не такое.

а затем я спросил Таню:

– легавые прискачут сюда очень быстро, не посвятить ли нам номер этой комнаты нашей любви?

– конечно, любовь моя!

мы управились – как раз вовремя, – и тут ворвались глупые легаши.

один грамотей затем объявил, что Индеец Майк мертв.

а поскольку Фон Б. был чем-то вроде продукта Правительства США, вокруг собралось чертовски много народу – разные ссыкливые чинуши – пожарники, репортеры, фараоны, изобретатель, ЦРУ, ФБР и иные разнообразные формы человеческого говна.

Таня подошла и села ко мне на колени.

– они меня сейчас убьют, пожалуйста, постарайся не грустить.

я ничего не ответил.

потом Фон Брашлиц завопил, тыча в Таню:

– ГОВОРЮ ВАМ, ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, У НЕЕ НЕТ ЧУВСТВ! Я СПАС ЭТУ ПРОКЛЯТУЮ ДРЯНЬ ОТ ГИТЛЕРА! говорю вам, она всего лишь МАШИНА!

те толпились себе вокруг. Фону Б. никто не верил.

просто-напросто машины прекраснее – да еще и так называемой женщины в придачу – никто никогда не видел.

– ох блядь! да вы идиоты! каждая женщина – всего-навсего ебливая машина, неужели вы не понимаете? они подыгрывают тому, кто больше всех ставит! НЕ БЫВАЕТ ТАКОГО – ЛЮБВИ! ЭТО СКАЗОЧНЫЙ МИРАЖ, КАК РОЖДЕСТВО!

но они все равно не верили.

– ЭТО – всего лишь машина! не БОЙТЕСЬ! СМОТРИТЕ!

Фон Брашлиц схватил Таню за руку.

начисто оторвал ее от тела.

а внутри – в дыре плеча – и хорошо видно – были только провода и трубки – свернутые в кольца, по ним что-то бежало – плюс какая-то фигня, слабо напоминавшая кровь.

Таня стояла посреди комнаты, а из плеча у нее свисало кольцо провода – оттуда, где раньше была рука. она посмотрела на меня:

– и ради меня тоже, пожалуйста! я же просила тебя не сильно грустить.

я стоял и смотрел, а они всем скопом накинулись на нее, и вгрызались, и насиловали, и рвали ее на части.

я ничего не мог поделать. я сунул голову между колен и плакал…

к тому же Индеец Майк так и не получил того, что ему причиталось за 20 баксов.

прошло несколько месяцев. я ни разу больше не заходил в бар. состоялся суд, но правительство оправдало Фона Б. и его машину. я переехал в другой город. подальше. и как-то раз, сидя в цирюльне, взял в руки один секс-журнальчик. там было объявление: «Надуйте себе собственную куколку! $29,95. Стойкий резиновый материал, очень прочный. Цепи и хлысты прилагаются. Бикини, лифчик, трусики, 2 парика, губная помада и небольшая упаковка любовного зелья тоже прилагаются. Компания Фон Брашлица».

я отправил ему перевод с заказом. на какой-то почтовый ящик в Массачусетсе. Фон Брашлиц тоже переехал.

недели через 3 пришла посылка. очень неловко. у меня не было велосипедного насоса, а едва я вытащил эту штуку из пакета, меня обуяла похоть. пришлось идти на угол, на заправку, надувать прямо у них.

наполняясь воздухом, она становилась все краше и краше. здоровые сиськи. большая задница.

– чего это у тебя, приятель? – спросил заправщик.

– слушай, мужик, я у тебя только воздуха попросил. я что, мало у вас заправляюсь, а?

– ладно, все в порядке, воздух бесплатно. что, уж и спросить нельзя, что у тебя там такое…

– и думать не смей! – сказал я.

– ГОСПОДИ! ты только посмотри на эти СИСЬКИ!

– я и СМОТРЮ на них, придурок!

язык у него вывалился, но я ушел – закинул ее на плечо и рванул обратно к себе. внес в спальню.

на главнейший вопрос только предстояло ответить.

я раздвинул ей ноги и стал искать хоть какое-нибудь отверстие.

Фон Б. не до конца облажался.

я взобрался на нее и стал целовать резиновый рот. то и дело дотягивался до гигантской резиновой сиськи и всасывался. надел ей на голову желтый парик и весь хуй себе обмазал любовным зельем. много не потребовалось. может, мне запас на год прислали.

я целовал ее страстно за ушами, засовывал палец ей в жопу, качал и качал дальше. потом соскочил, связал ей цепью руки за спиной – там даже замочек с ключиком имелись – и хорошенько избил кожаной плеткой по заднице.

господи, да я никак совсем свихнулся! – думал я.

затем перевернул ее и снова вставил. горбатил и горбатил. если честно, это было довольно скучно. я представлял себе, как собаки трахают кошек; воображал, как двое ебутся в воздухе, прыгая с Эмпайр-стейт-билдинга. представлял себе пизду, здоровенную, как осьминог, – ползет ко мне, влажная, вонючая, оргазма хочет до судорог. я вспоминал все трусики, колени, ноги, сиськи, пёзды, что встречал в жизни. резина потела; я тоже потел.

– я люблю тебя, дорогая! – шептал я ей в резиновое ухо.

как ни стыдно в этом признаваться, я заставил себя кончить в этот паршивый резиновый мешок. вообще никакого сходства с Таней.

я взял бритву и раскромсал эту дрянь на говно. вывалил в бак на улицу вместе с пивными банками.

сколько мужчин в Америке покупает эти дурацкие примочки?

или, к примеру, за 10 минут прогулки по любому центральному тротуару Америки можно миновать с полсотни таких ебливых машин – единственная разница в том, что они делают вид, будто они люди.

бедный Индеец Майк. со своим 20-дюймовым мертвым хуем.

все эти бедные Индейцы Майки. все, кто карабкается в Космос. все бляди Вьетнама и Вашингтона.

бедная Таня, ее живот был свинячьим брюхом. вены – собачьими венами. она редко срала или ссала, только еблась – а сердце, голос и язык взяты у кого-то взаймы – в то время считалось, что можно пересаживать только 17 органов. Фон Б. намного их всех опередил.

бедная Таня, она и ела-то по чуть-чуть – в основном дешевый сыр да изюм. ни денег не жаждала, ни собственности, ни больших новых машин, ни слишком дорогих домов. никогда не читала вечернюю газету. не хотела цветного телевидения, новых шляпок, сапожек на дождь, разговоров с женами-идиотками на задних дворах у заборов; не мечтала о муже – враче, биржевом маклере, конгрессмене или полицейском.

а парень с заправки все спрашивает меня:

– эй, что стало с той штукой – помнишь, ты как-то сюда притащил и надул из нашего насоса?

хотя нет, больше не спрашивает. я заправляюсь в другом месте. я даже не хожу стричься туда, где увидел журнал с секс-объявлением про резиновую куклу Фон Брашлица. я пытаюсь забыть все.

а вы бы что сделали?

Жиломоталка

После того как тела выдавились из-под барабанов, Дэнфорт развесил их одно за другим. Бэгли сидел на телефонах.

– сколько получилось?

– 19. неплохой денек вроде.

– бля, ну еще бы. вроде и впрямь неплохой. а вчера мы сколько пристроили?

– 14.

– недурно. недурно. если так и дальше пойдет, у нас все срастется. меня одно беспокоит – как бы эту херню вьетнамскую не бросили, – сказал телефонист Бэгли.

– не дуркуй – на этой войне слишком много народу наживается и от нее зависит.

– но ведь Парижская мирная конференция…[2]

– да ты сегодня просто не в себе, Бэг. сам ведь прекрасно знаешь: они там сидят, прикалываются весь день, зарплата капает, а по ночам парижские клубы окучивают. эти ребята хорошо устроились. им совсем не хочется, чтобы Мирная конференция заканчивалась – как нам не хочется, чтобы кончалась война. мы тут жируем, ни царапинки. мило. а если вдруг нечаянно до чего и договорятся, другие появятся. горячие точки по всему миру будут тлеть.

– да-а, наверное, я чего-то перемудрил. – один из трех телефонов на столе зазвонил. Бэгли снял трубку: – АГЕНТСТВО УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОЙ ПОМОЩИ. Бэгли на проводе.

послушал.

– ну. ну. есть у нас хороший бухгалтер по учету затрат. зарплата? $300 в первые две недели, в смысле по 300 в неделю. мы получаем оплату за первые две недели. затем урезаете до 50 в неделю или увольняете. если вы его уволите после первых двух недель, мы платим ВАМ сто долларов. почему? ну что, непонятно, что ли, – вся идея в том, чтоб ничего не стояло на месте. дело только в психологии, как с Санта-Клаусом. когда? ага, сразу и посылаем. адрес какой? прекрасно, прекрасно, прилетит мухой. не забудьте про условия. контракт пришлем вместе с ним. до свиданья.

Бэгли повесил трубку. помычал себе что-то, подчеркнул адрес.

– снимай одного, Дэнфорт. какого-нибудь усталого задрота. нет смысла поставлять лучшее по первому звонку.

Дэнфорт подошел к бельевой веревке и отцепил прищепки от пальцев усталого задрота.

– веди сюда. как его зовут?

– Герман. Герман Теллеман.

– черт, он что-то смотрится не очень. похоже, еще кровь осталась. да и в глазах цвет проглядывает… мне кажется. слушай, Дэнфорт, у тебя хорошо барабаны работают, туго? я хочу, чтобы все жилы вытягивались, чтоб совершенно никакого сопротивления, понятно? ты свою работу делаешь, я – свою.

– некоторые поступают довольно крутыми. у некоторых жилы крепче, сам же знаешь. на вид не всегда определишь.

– ладно, давай этого попробуем. Герман. эй, сынок!

– чё, папаша?

– как тебе понравится непыльная работенка?

– а-а, да ну ее к черту!

– что? не хочешь непыльную работенку?

– на хуй она мне упала? мой старик, он из Джерси был, всю жизнь пропахал как проклятый, а когда мы его похоронили на его же бабки, знаете сколько осталось?

– сколько?

– 15 центов и вся его тупая замороченная житуха.

– а тебе разве не хочется жену, семью, дом, уважение? новую машину каждые 3 года?

– да я напрягаться не хочу, папаша. не суйте вы меня в мышеловку эту. оттянуться – вот это да. какого хера.

– Дэнфорт, прогони этого ублюдка через барабаны, да гайки потуже затяни!

Дэнфорт схватил испытуемого, но Теллеман таки успел завопить:

– мать вашу в сраку…

– и вымотай ИЗ НЕГО ВСЕ ЖИЛЫ, ВСЕ ДО ПОСЛЕДНЕЙ! ты меня слышал?

– ладно, ладно! – проворчал Дэнфорт. – блядь. мне иногда кажется, что тебе самый легкий конец бревна достался!

– какие там еще бревна? вымотай из него все жилы. Никсон может закончить войну…

– опять ты эту ахинею понес! мне кажется, ты спишь в последнее время плохо, Бэгли. с тобой что-то не так.

– да, да, ты прав. бессонница. я все думаю – может, нам солдат делать? ночами ворочаюсь! вот это был бы бизнес!

– Бэг, что дают, с тем и работаем, вот и все.

– ладно, ладно, ты прогнал его через барабаны?

– аж ДВА РАЗА! все жилы вымотал. сам увидишь.

– ладно, тащи сюда. попробуем.

Дэнфорт опять подволок Германа Теллемана. тот и впрямь выглядел несколько иначе. из глаз полностью испарился цвет, на лицо наползла совершенно фальшивая улыбка. прекрасное зрелище.

– Герман? – спросил Бэгли.

– да, сэр?

– что ты чувствуешь? вернее, как ты себя чувствуешь?

– я никак себя не чувствую, сэр.

– тебе легавые нравятся?

– не легавые, сэр, – полицейские. они являются жертвами нашей собственной порочности, несмотря на то что иногда защищают нас, стреляя в нас, сажая нас в тюрьму, избивая и штрафуя нас. не существует плохих легавых. полицейских, прошу прощения. понимаете ли вы, что, если бы не было полицейских, нам бы пришлось взять охрану правопорядка в свои руки?

– и что бы тогда было?

– я никогда не задумывался об этом, сэр.

– отлично. ты веришь в Бога?

– о да, сэр, и в Бога, и в Семью, и в Государство, и в Страну, и в честный труд.

– господи ты боже мой!

– что, сэр?

– извини. так, ладно, тебе нравится сверхурочная работа?

– о да, сэр! я бы хотел работать 7 дней в неделю, если возможно, и на 2 работах, если возможно.

– зачем?

– из-за денег, сэр. деньги на цветной телевизор, новые машины, начальный платеж за дом, шелковые пижамы, 2 собак, электрическую бритву, страхование жизни, медицинскую страховку, ох да на чего угодно страховку, и на образование в колледже для детей, если у меня будут дети, и на автоматические ворота в гараж, и на хорошую одежду, на ботинки за 45 долларов, фотоаппараты, наручные часы, кольца, стиральные машины, холодильники, новые кресла, новые кровати, ковры от стенки до стенки, благотворительные взносы в церковь, отопление с термостатом и…

– ладно. хватит. когда же ты собираешься пользоваться всем этим барахлом?

– я не понимаю, сэр.

– я имею в виду, если ты работаешь днями и ночами, и сверхурочные в придачу, когда же ты будешь наслаждаться всей этой роскошью?

– о, такой день придет, такой день настанет, сэр!

– а ты не думаешь, что дети твои вырастут однажды и решат, что ты придурок?

– после того как я стер пальцы до кости, работая ради них, сэр? разумеется, нет!

– отлично. теперь еще несколько вопросов.

– да, сэр.

– ты не думаешь, что вся эта непрерывная тупорыловка вредна для здоровья и духа, для души, если хочешь?..

– ох черт, да если б я все время не работал, я бы просто сидел и кирял, или рисовал бы картинки маслом, или ебался бы, или ходил бы в цирк, или сидел бы в парке, на уточек смотрел. типа такого.

– а ты не думаешь, что сидеть в парке и на уточек смотреть – это хорошо?

– я так себе денег не заработаю, сэр.

– хорошо, отъебись.

– сэр?

– я хотел сказать, что я закончил с тобой беседовать… ладно, этот готов, Дэн. прекрасная работа. дай ему контракт, пусть подпишет, а то, что мелким шрифтом, он читать не будет. он думает, что мы добрые. отволоки по адресу. его примут. уже много месяцев у нас не бывало бухгалтера по затратам лучше.

Дэнфорт заставил Германа подписать контракт, еще раз проверил ему глаза, убедился, что они мертвы, вложил ему в руку бумажку с адресом и контракт, подвел к двери и легонько подтолкнул вниз по лестнице.

Бэгли же откинулся на спинку кресла, расслабленно улыбнулся успеху и стал смотреть, как Дэнфорт прогоняет через моталку следующих 18. куда именно отправлялись их жилы, Бэгли видно не было, но почти каждый терял их где-то по пути. те, что с этикетками «женат, с детьми» и «за 40», расставались с жилами легче всего. Бэгли сидел, а Дэнфорт прогонял их сквозь барабаны. мотаемые переговаривались:

– тяжело такому старику, как я, найти работу, ох как тяжело!

другой:

– ох, елки, как же снаружи холодно!

еще один:

– устал я уже – всё ставки, ставки, туда толкнешь, сюда толкнешь, а потом один арест, другой, третий. мне нужно что-нибудь надежное, надежное, надежное, надежное, надежное…

еще:

– ладно, повеселились – и будет…

еще:

– у меня нет специальности, у всех должна быть специальность, у меня нет специальности. что же мне делать?

еще:

– я по всему миру поколесил – в армии – уж я-то знаю.

еще:

– если бы пришлось все заново начинать, я б стал дантистом или парикмахером.

еще:

– все мои романы, рассказы и стихи возвращаются. блядь, я даже в Нью-Йорк поехать не могу, с издателями поручкаться! таланта у меня больше, чем у всех остальных, вместе взятых, но нужно где-то внутри иметь лапу! я за любую работу возьмусь, но я лучше любой работы, за которую возьмусь, потому что я гений.

еще один:

– видите, какой я хорошенький? посмотрите на мой носик? посмотрите на мои ушки? посмотрите на мои волосики? на мою кожицу? как я играю на сценке! видите, какой я хорошенький? видите, какой я хорошенький? почему же я никому не нравлюсь? потому что я такой хорошенький, они завидуют, завидуют, завидуют…

телефон зазвонил снова.

– АГЕНТСТВО УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОЙ ПОМОЩИ. Бэгли на проводе. вам – что? глубоководный водолаз? еб твою ма! что? о, простите. Конечно-конечно, у нас десятки безработных глубоководных водолазов. его зарплата за первые 2 недели поступает к нам. 500 в неделю, опасно, знаете ли, очень опасно – ракушки там, крабы, всякое такое… морская капуста, русалки на скалах. осьминоги. кессонная болезнь. гайморит. ебть, да. плата за первые 2 недели – наша. если вы увольняете его после первых 2 недель, мы платим $200 вам. почему? почему? если б малиновка снесла золотое яичко прямо в кресло у вас в гостиной, вы бы стали спрашивать ПОЧЕМУ? стали б?

мы пришлем вам глубоководного водолаза через 45 минут! адрес? чудно, чудно, ах да, прекрасно, это возле здания «Ричфилда». да, я знаю. 45 минут. спасибо. до свиданья.

Бэгли повесил трубку. он уже устал, а день только начинался.

– Дэн?

– что, мать твою?

– притащи мне типа глубоководного водолаза кого-нибудь. толстоватого в талии. голубые глаза, волос на груди средне, ранняя плешь, слегка стоик, сутуловат, плохое зрение и недиагностированный рак горла на ранней стадии. это будет глубоководный водолаз. они такие, это все знают. тащи его сюда, ебена мать.

– ладно, засранец.

Бэгли зевнул. Дэнфорт отстегнул одного. вытащил вперед, поставил перед столом. на этикетке значилось: «Барни Андерсон».

– здоро́во, Барни, – сказал Бэг.

– где это я? – спросил Барни.

– в АГЕНТСТВЕ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОЙ ПОМОЩИ.

– бля, ну и склизкие же вы уёбки, доложу я вам – или я ни хера вообще в жизни не шарю!

– какого хуя, Дэн?!

– я его 4 раза прогонял.

– я же сказал затянуть гайки!

– а я сказал, что у некоторых жил больше, чем у остальных!

– это все сказки, придурок хуев!

– кто придурок хуев?

– вы оба – хуевы придурки, – отозвался Барни Андерсон.

– протащи его задницу через моталку еще три раза, – сказал Бэгли.

– ладно, ладно, только сначала давай между собой разберемся.

– хорошо, например… спроси-ка этого парня Барни, кто у него герои.

– Барни, хто у тебя херои?

– н-ну, щас – Кливер[3], Диллинджер[4], Че[5], Малколм Икс[6], Ганди, Джерсиец Джо Уолкотт[7], Бабуля Баркер[8], Кастро, Ван Гог, Вийон, Хемингуэй.

– видишь, он идень-тифицирует себя с НЕУДАЧНИКАМИ. от этого ему кайфово. он готовится проиграть, а мы ему поможем. его прикололи по этому дерьму душевному, а мы через это их за жопы-то и держим. души – нет. это все наёбка. и героев никаких нет. и это – сплошная наёбка. да и победителей не бывает – одна наёбка и лошажье говно. нет ни святых, ни гениев – наёбка и детские сказки, только чтоб игра не заканчивалась. каждый в ней держится изо всех сил, чтобы повезло, – если может. а все остальное – говно на палке.

– ладно, ладно, я уже врубился в твоих неудачников! а как же Кастро? на последнем фото выглядел довольно упитанным.

– он держится, потому что США и Россия решили оставить его посередке. но предположим, они на самом деле выложат карты на стол? куда ему тогда приткнуться? мужик, да у него фишек не хватит, чтобы прорваться даже в ветхий египетский бордель.

– идите вы на хуй, ребята! мне нравятся те, кто мне нравится! – сказал Барни Андерсон.

– Барни, когда человек постарел, запутался в силках, оголодал, утомился, он хуй сосать будет, сиську лизать, говно жрать, лишь бы остаться в живых; либо так, либо в петлю. человечеству чего-то не хватает, мужик. гнилая это толпа… поэтому мы все изменим, мужик. вот в чем номер. если уж мы до Луны добрались, из ночной вазы говно точно вычистим. мы просто не за то цеплялись… ты болен, парниша. и в талии жирноват. и лысеешь. Дэн, приведи его в форму.

Дэнфорт забрал Барни Андерсона и прозвонил, и прокрутил, и с воплями продавил его через моталку три раза, а затем притащил обратно.

– Барни? – спросил Бэгли.

– да, сэр!

– кто твои герои?

– Джордж Вашингтон, Боб Хоуп[9], Мэй Уэст[10], Ричард Никсон, кости Кларка Гейбла и все эти славные люди, которых я видел в Диснейленде. Джо Луис[11], Дайна Шор[12], Фрэнк Синатра, Малыш Рут[13], Зеленые Береты, черт возьми, да вся Армия и Военно-Морской Флот Соединенных Штатов, а особенно – Корпус Морской Пехоты, и даже Министерство Финансов, ЦРУ, ФБР, «Юнайтед Фрут», Дорожная Патрульно-Постовая Служба, весь хренов Департамент Полиции Лос-Анджелеса и лягаши Окружного Участка в придачу. причем я не имею в виду «лягаши», я хотел сказать «полицейские». а еще Марлен Дитрих с таким разрезом сбоку платья, ей уже, наверное, под 70? – когда она танцевала в Лас-Вегасе, член у меня так вырос, что за чудесная женщина. хорошая американская жизнь и хорошие американские деньги могут навечно сохранить нас молодыми, разве нет?

– Дэн?

– чего, Бэг?

– этот совсем готов! чувств у меня осталось не так много, но даже меня от него уже тошнит. пускай подписывает свой контрактик, и отправляй его на хер. им он по душе придется. господи, и чего только человек не сделает, чтоб остаться в живых? иногда я свою работу даже ненавижу. это ведь плохо, разве нет, Дэн?

– ну дак, Бэг. а как только я отправлю этого олуха восвояси, у меня для тебя есть одна маленькая штучка – чуток старого доброго тоника.

– ах, чу́дно, чудно… и что это?

– четверть оборотика через моталку.

– ЧЕГО?

– о, прекрасно лечит тоску или несвоевременные мысли. ну, типа такого.

– а подействует?

– лучше аспирина.

– ладно, убирай этого болвана.

Барни Андерсона отправили вниз по лестнице. Бэгли встал и подошел к ближайшему барабану.

– эти старушенции – Уэст и Дитрих – по-прежнему засвечивают сиськи и ноги, черт, да в этом никакого смысла нет, они это делали, еще когда мне было 6 лет. отчего у них так получается?

– ни отчего. подтяжки, корсеты, пудра, прожектора, фальшивые накладки, набивки, подкладки, солома, навоз, в общем. от них и твоя бабушка будет выглядеть на 16 лет.

– моя бабушка умерла.

– и все равно у теток получается.

– да, да, ты, наверное, прав. – Бэгли пошел к моталке. – только четверть оборота. тебе можно доверять?

– ты ведь мой партнер, правда, Бэг?

– конечно, Дэн.

– мы сколько с тобой вместе дела ведем?

– 25 лет.

– поэтому – ладно, когда я говорю ЧЕТВЕРТЬ ОБОРОТА, я и имею в виду ЧЕТВЕРТЬ ОБОРОТА.

– чего делать надо?

– просунь руки между барабанов, это как в стиральной машине.

– вон туда?

– ага. поехали! ууу-ии!

– эй, мужик, не забудь – четверть оборота.

– конечно, Бэг, ты что – не доверяешь мне?

– теперь придется.

– знаешь, а я ведь твою жену втихаря ёб.

– ах ты гнида! да я тебя убью!

Дэнфорт оставил машину крутиться, сел за стол Бэгли, закурил, помычал себе под нос песенку: «о, счастливый я, жизнь роскошная моя, и карманы рвутся от мечтаний… хоть пуст мой кошелек, но я – почти что бог, и карманы рвутся от мечтаний…»[14]

потом встал и подошел к машине с Бэгли.

– ты же сказал четверть оборота, – произнес Бэгли. – а уже полтора.

– ты что, не доверяешь мне?

– почему-то больше, чем обычно.

– и все равно я твою жену втихаря ёб.

– да это, я думаю, ничего. устал я сам ее ебать. любой мужик собственную жену ебать устанет.

– но я хочу, чтобы ты сам захотел, чтобы я твою жену ебал.

– да мне все равно, только прямо не знаю, хочу ли я этого.

– вернусь минут через 5.

Дэнфорт снова отошел, уселся в хозяйское кресло на колесиках, забросил ноги на стол и стал ждать. ему нравилось петь. вот он и пел песенки: «для меня ничего – это много, я – богач, наслаждаюсь ничем, у меня есть звезды и солнце, и моря под покровом ночей…»[15]

Дэнфорт выкурил две сигареты и вновь подошел к машине.

– Бэг, я твою жену втихаря ёб.

– ох, как хорошо-то! какой ты молодец! и знаешь что?

– что?

– мне на это как бы тоже посмотреть хочется.

– конечно, что за вопрос.

Дэнфорт подошел к телефону, набрал номер.

– Минни? ага, Дэн. я щас приду тебе всуну. Бэг? о, и он тоже придет. позыбать хочет. не-а, мы не пьяные. я тут решил прикрыть на сёдня лавочку. мы уже все сделали. с этой заморочкой между Израилем и арабами, да еще африканские войны – нечего дергаться. Биафра – прекрасно звучит[16]. ладно, в общем, мы идем. я тебе хочу в сраку запердячить. у тебя такая жопа, господи. я, может, даже Бэгу запердячу. у него жопа поболе твоей, наверное. держись, солнышко, мы уже выходим!