Я вверх смотрю – отверсты небеса. Стихи

Я вверх смотрю – отверсты небеса

Стихи

Виктор Явич

© Виктор Явич, 2020

ISBN 978-5-0051-0932-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

В этой книге собраны стихи, написанные сравнительно давно – несколько лет назад или недавно, а есть только что написанные строки. Как они появляются? Обычно утром – часов в 6 вдруг приходит какое-то слово – одно или два, потом строчка, появляется рифма и рождается новая строка… этот творческий процесс довольно-таки точно описан в одном моем стихотворении:

С утра совсем не причесавСвоих волос ужасный ком,Когда шесть тридцать на часах,Я жду тихонько за столом,Что вот сейчас придут слова,И убегу я с ними ввысь,Где есть небесная трава,Где тоже рано поднялисьИ прочитали «Отче наш»И спели утренний тропарь,И тоже взяли карандашИли перо – совсем, как встарь,Подумав, что он здесь сидит,Своих волос не причесав,И что-то думает иль спит,Когда шесть тридцать на часах?Как будто это важно имУзнать в весенней полумглеО том, кто там необходим,И кто здесь нужен на земле…А я все жду с небес словаИ вижу – снег в окне промок,Где шепчет жухлая трава:«В начале было слово Бог».

Я – православный священник и, конечно же, было бы логичным ожидать от моего творчества соответствующей церковной тематики. Да, действительно, я пишу стихи о вере, о Храме, о Боге – только не всегда и не везде эти слова присутствуют в стихах – мне представляется, что это вовсе не обязательно: главное – найти образ, воплощающий или догматы веры или события церковной истории или вообще, вроде бы и не относящиеся к церкви, но проповедующие заповеди любви к Богу и ближнему. Например, в стихотворении «Буду сегодня я сильным и строгим» я рассказываю об ипостасном соединении во Христе двух природ в историческом и этическом аспектах, а в стихотворении «Настигнет когда-нибудь грусть иль улыбка» мне просто хочется напомнить женщине седьмую заповедь, запрещающую блуд. Поэтому мои стихи – прежде всего проповедь: «… идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари», – говорит Господь в Евангелие от Марка (16 глава, 15 стих). Зачем я сейчас сделал эту точную ссылку? Простите – я ко всему прочему ещё и юрист. Поэтому соблюдаю все необходимые формальности и реквизиты – это, конечно же, ужасно! Но вернёмся к проповеди – вот стихотворение «В течение всех дней, всех этих дней…», рассказывающее о влюблённых, которые встречают вместе прекрасное утро, и их будит колокольный звон: что может быть прекраснее и романтичнее? Я написал это стихотворение ещё и потому, что в Храме «Большой Златоуст» в Екатеринбурге, где я служу настоятелем, самая высокая колокольня – 80 метров, а венчает ее 16-тонный колокол – так что колокольный звон слышно во многих уголках города, он будет влюблённых, будит тех, кто собирается на работу, помогает в выздоровлении больным и врачам в их лечении, о чем сам я часто слышу (рядом с нами травматологическая клиника). Так что колокольный звон – это проповедь, как и стихи. Причём, ни то, ни другое не должно быть назойливым: не надо звонить в 6 утра – в это время надо писать стихи или тихонько спать, сладко посапывая… ведь скоро вставать!

Как утро это вам нужно,Как нужен свет в окне напротив,Когда совсем ещё темноИ только-только вы встаёте,Чтоб потянуться и зевнуть,Сказав «люблю» жене иль мужуИ после что-то застегнуть,Взглянув в окно: как там снаружи?Как это вам нужно» сейчасВ начале дня, столетья, мира —Чтоб кофе пить не торопясьС кусочком плавленного сыра…

Наше наследие

Наше наследие – кочки и рытвины,Мифы, которые были разрушены,Вербочки, словно девчонки завитые,Яблоки постные с желтыми грушами.Наше наследие – в зелени горочка,Церковь, стоящая там с колоколенкой,Чуточку выше – пусть хоть на столечко —Здешних берёзок, ветром наклоненных.Наше наследие – милые хлопотыСтряпать пельмени и прочие вкусности,Долго молиться – вслух или шепотом —Может, грехи нам сегодня отпустятся.Наше наследие – чистые туфелькиЖдут в алтаре – всегда приготовлены,Девочка в Храме, сладко зевнувшая,Просто для счастья, просто – без повода.Наше наследие – проводы в армию,Слезы, дороги, шеренги и выклики,Дальше – в учебку, в группу ударнуюИ до границы – с полною выкладкой.Наше наследие – это РаскольниковС Сонечкой вместе читает про Лазаря,Церковь, стоящая тут с колоколенкой,За поворотом, сразу же, сразу же… ⠀

Юность

Как хочется быть над широкой рекою,Смотреть, как стирают белье и смеются,Как хочется света, тепла и покояИ снова из города в юность вернутьсяНа ласковый берег, что видно из окон,Который так часто зимой забываем,Заросший крапивой и бурной осокой,Который не зря называется раем.Как хочется здесь уходить на рыбалкуВ то время как звезды ещё не погаслиНемножко спросонья, немножко в развалку,Таща за собою нехитрые снасти.А после сидеть и глядеть в поднебесьеИз лодки, застывшей на утренней глади.И что там с уловом? Пока неизвестно,Пока мы собрались созвездия ради…Как хочется снова на берег вернуться,Где сразу исчезнет из мира угрюмость,Где так же стирают белье и смеются,И так же беспечно купается юность.

«Иду я, видно, поумневший…»

Иду я, видно, поумневший,С почти седою головойБез фраз разумных и без спешкиИду – беседую с собой.Понять меня сегодня трудно —Мне собеседник ни к чему:В дороге этой малолюднойКанон читаю по псалму —Канон из лучших моих песен —Они сейчас всего нужнейВ пальто потрепанном и тесном,Хотя бывало пострашней:Бывало так – совсем в отрепьяхБез хриплых песен и без сил,Шарфом обмотанный, как цепью,Я счастье глупое просил.Зачем? Всегда полезна бедностьНа сонной улице во тьме —«Куда я с нею завтра денусьОсенним утром и к зиме?», —Я часто спрашивал, но лучше,Когда все в жизни без потерь,Когда к цветам с утра приучен —Вот, например, как я теперьИду, наверно, поумневший —Мне подаянье ни к чему,Без фраз разумных и без спешкиКанон читаю по псалму.

«Настигнет когда-нибудь грусть иль улыбка…»

Настигнет когда-нибудь грусть иль улыбкаИ на пол заколку уронишь нечаянноИ скажешь: простите за эту ошибку —Давайте нарежу колбаски и чайникСейчас закипит – всего лишь минуткуНам здесь подождать, посидеть, чуть вздыхаяО том, что работаю я через сутки,О том, что устала, о том, что такая…И все происходит, как будто нарочно,Я с кем-то встречаюсь, кого-то целую,И письма приходят под вечер на почту.Давайте царапинку я забинтую —Вы где-то поранились нынче – смотрите:Я капельку крови смахну осторожно,А Вы мне платочком сейчас помогитеИ улыбнитесь, если не сложно.Как славно сидим! И сахар вприкуску,Так, словно бы в детстве – намного вкуснее,А Ваш пиджачок – немножечко узкий,Его Вы снимите чуть-чуть попозднее.А впрочем, «не надо» ты скажешь с улыбкойИ на пол заколку уронишь случайно:Простите, мужчина, за эту ошибкуИ то, что кипит обезумевший чайник.

«Я служил там, где лес. Я служил не в пехоте…»

Я служил там, где лес. Я служил не в пехоте.Где снега продолжаются вечно и завтра.Где мороз и тайга, где тепло на исходе.Я служил в энской части ракетного залпа.Где не видно округи и не помнишь пейзажа,Потому что ты в шахте на привинченном стуле,Где все очень спокойно – торжественно даже,И не слышно движения пущенной пули.Но экраны возникнут и приблизится снимок,Где ракеты летят в созидании крови,И ты молишься, чтобы летели все мимо,Не разрушив тепла и дыхания кровлиНа другом континенте, где нет гроздьев рябины,Где все молятся странно и одеты иначе,И на снимке – их лица и руки и спины,Что вздымаются вверх и склоняются в плаче.Ну, а ты тоже хочешь на дороге быть с торбой,Где почти неживой, в облачении белом,Где машину взорвали, но верблюд есть двугорбый —Ты на нем, как апостол, и гонимый и беглыйПод отверстым совсем и ликующим небом,Под которым всегда всем даруется местоИ ещё много рыб и ещё много хлеба,Где закваска взошла из небесного теста.И поэтому мимо. И ты плачешь, счастливый,В созерцании света и один на дороге,Собирая в мешочек с деревьев оливы,Замирая с молитвой и любовью о Боге,Что сподобил служить там, где лес, не в пехоте,Где снега продолжаются вечно и завтра.Где мороз и тайга, где тепло на исходе,И не слышно разрывов ракетного залпа.

«Среди множества серых карнизов…»

Среди множества серых карнизовВдруг увидишь горшочек герани —Он, как будто откуда-то изгнан,И, быть может, обижен иль ранен.Одинок или нет – вот прохожийПосмотрел и, кивнув, улыбнулся,И другой – очарованный тоже,Мимо шел и случайно запнулся.И не сетует – шаг тут неровный:Просто вверх посмотрел и увидел,Как на лацкане старенькой кровлиЯрко-красный букет очевиден.Он немного, как будто с обрыва,И ещё, словно брошенный вызовИ ещё, словно знамя порыва,Как душа, зачеркнувшая низость.Он кричит, что приблизился праздникИ давайте быстрее узнаем,Где сейчас очарованный странник,О котором мы только читаем.Где его чистота и покорностьИ все то, что он знал и не понял,И зачем всем даруется вольностьИ цветок поливается в полдень.Вот такой есть подарок – как встанешь,То к иконе напротив прижмёшьсяИ увидишь горшочек гераниИ прохожим в окно улыбнёшься.

«Когда придёт он – Понедельник…»

Когда придёт он – ПонедельникВеликий день – в начале ПасхиСтрастей Христовых, что поделитВсю нашу жизнь с тобой на части:Великий Вторник – день покоя,Что через день уже наступит:Совсем недолго ждать нам – скороОн станет вовсе недоступен,Когда Среда к нам обернётся —Придёт предательством и болью,Дрожащим деревцем согнётся,Что станет в Пятницу дрекольем.А что Четверг? Он будет плакатьИ низко-низко наклонятьсяИ комкать старенькую скатерть:Как больно нынче умываться…Пяток Великий – день молчанья,И мы с тобой без всякой целиУйдём и спрячемся в отчаянье —Свершилось все на самом деле!Суббота нас вернёт на землю —Где были мы – навряд ли вспомним:Но точно в небе и под сеньюОлив – мы помним – полутемных.Ну, а пока лишь Понедельник —Великий день в начале ПасхиСтрастей Христовых, что поделитВсю нашу жизнь с тобой на части.

В колонии

Когда сидишь, то время старит,Но, может быть, не так уж сильно —Ведь время доброе настанетИ выйдешь ты в костюме стильном —Вполне приличный и готовыйПоехать к морю – там, где пальмыИли туда, где ждут коровыИ дом в деревне – тёплый самый,Где на реке застыли лодки,И звезды смотрят безучастноПод скрип расстроенной лебедки,К которой ты пройдёшь с участка —Туда – где баржа издале́каПришла, наверное, с Самары,И ты пришёл сюда до срока —Ещё, действительно, не старый,Сюда, где сети в дождь повисли,Где мысли часто – только жестом,Где забываются все числаИ все – по-доброму и честно,И время осторожно лечит —Ты помнишь неподвижность домаИ знаешь женщины той плечи,Когда приник к окну пустомуИ видишь лик родной калиткиИ трепет отворённых створокВ твоей ещё одной попыткеУслышать ночью платья шорохИ вдруг понять и вспомнить кражу,Когда ты полз почти отвесноКогда ты шёл потом по пляжуВ совсем другом и ярком местеИ думал: дом ещё далеко,Где мама ждёт у изголовьяИ пару дней всего до срокаИ край письма закапан кровью…Ну, а сейчас – совсем готовыйПоехать не туда, где пальмы,А там, где шествуют коровыИ дом в деревне – главный самый.И слышишь хор – смотри, на сценеПевцы и батюшка и диакон —Они все встали на колени,Когда ты слушал и заплакал —Ведь все на службе, словно дома,И стул стоит на Горнем местеИ все другое – по-простому,И про любовь здесь часто – жестом,Ведь Церковь молится и знает,Что все мы ждём под небесами,И женщина письмо читаетУ Главпочтамта, под часами.

«Как важно то, что провода…»

Как важно то, что проводаПод снегом утром изогнулись,Как важно, чтобы никогдаОни в паденьи не проснулись.Как важно этот миг сберечь:Ещё чуть-чуть. Чуть-чуть – терпите —Пусть будет нежной ваша речьСегодня утром, берегитеВсех тех, кто рядом тихо спитИль далеко и вас не слышит,Кто очень громко говоритИль просто «в личку» что-то пишет.Скажите им, как важен светИ то, что в доме есть лампадаИ все забыли слово «нет»,И во дворе скребёт лопата,Поскольку, видишь – проводаОт снега сильно изогнулись…«Да, вижу-вижу. Вижу – да!»И в доме все уже проснулись.

«Я вижу, солнце как садится…»

Я вижу, солнце как садится,Как тихо стало все вокруг,И только крыши черепицаРоняет слёзы или стукДождя иль ржавого железа —Как мне понять: что сверху тамНа гофре мокрой или срезеДождинок – ближе к облакам…Туда уже мне не добраться,А раньше лазал, но увы,Теперь мне боязно сорваться,Хотя лететь лишь до травы.А там – лежи, смотри на звёздыВ надежде – может, упадётСюда – чуть дальше или возлеЗвезда моя меня найдёт —Звезда – ах, звездочка, конечно!Я не полезу больше ввысь,Помедлив, может, иль поспешноЯ просто буду стебель грызть…Смотреть – как солнышко садится,Как тихо стало все вокруг,Как нашей крыши черепицаРоняет слёзы или стук.

Письмо святого Царя

Николая Александровича своей супруге Александре Федоровне в ночь перед расстрелом 17 июля1 1918 года в Ипатьевском доме

Ты помнишь эту ночь в июлеИ, словно пенье за окном,И то, как рано мы проснулисьИ не могли уснуть потом.Как мы сидели в старых креслах,И занавесочек каймаНам говорила: все чудесно,Все это – вовсе не тюрьма.Сегодня в день иконописцаАндрей Рублёв напишет сам,Как все спокойней наши лица,Как молчаливей этот Храм,Что в перекрестьи старых улицВознёсся рядом в вышине,И Петербург и нашу юностьМы вдруг увидели в окне.К чему, казалось бы, виденьеИ ветерок, что поднялся —Я помню каждое мгновенье,И ночи летней небеса…И как просили все Андрея,Чтоб написал – вот ХерувимНа помощь мчится к нам скорее,И мы с ним вместе вдаль летим…А, может, нет – мы знали точно,Лишь воля Божья может все,И мы в лесу водой проточнойУмыли потное лицоАлёше – словно в ПетергофеОн бегал утром и устал,И все, как будто на Голгофу,Спустились медленно в подвал,Ещё не зная ночи жуткой,Когда взглянул в глаза твоиТаким же тихим, ясным утромУже у Храма на Крови.

«Пожалуйста, не опоздай сегодня…»

Пожалуйста, не опоздай сегодня…Снежок идёт немного синеватый.Ты в курточке – уже весенней, моднойПобудь сейчас немного виноватой,Когда войдешь и встанешь молча, слеваИ будешь ждать не исповеди – плачаПод грустные и тихие напевы,Но как заплакать? Трудная задача.Переминайся, может быть, тихонько,Придумай так: с носочков и на пятки.Возьми платочек, тереби… Ах, хоть быНе позабыть церковные порядкиИ все сказать сейчас и перечислитьГрехи, которые гнетут тебя и тянутИ не дают о трепетном помыслить —Такая штука – собранная памятьИз многих дней, событий и свиданий,Которые приходят тягостно в избыткеПрохладной ночью или утром ранним,Когда кофейник закипел на плитке…Пожалуйста, не опоздай сегодняИ в храм войди, уже немного плачаО том, что вдруг испортилась погода.Как не заплакать? Трудная задача.

«Я жить помедленней, размеренно стараюсь…»

Я жить помедленней, размеренно стараюсьБез спешки, скрипа шин и шума магазинов.Мне нравится, когда я в церковь собираюсь,Аллея нравится – в берёзах и осинах.Куда спешить? я дом свой долго запираю,Иду не час, не два, похоже – вечностьПо центру, сбоку, мимо и по краю —Дай Бог дойду, когда наступит вечер.Мне нравится чуть опоздать – пусть начинают,А я в углу устроюсь тихо – не заметят.Зато успел – скажу – испить стаканчик чаюИ может, все же выучу я к летуПсалом иль несколько… скорей всего два слова,Как учит нас Господь – не торопитьсяЗабыть иль вспомнить что-то из былого:События иль суету иль, может, лица…Вот так живу и все успеть и выполнить стараюсь.Лишь бы хватило утром на дорогу силы —Быть может, хватит, если вечером покаюсьИ упаду, воскликнув: Господи, помилуй!

В больничной палате – Книга судей Израилевых. Девора

Проститься с болью – это просто,Когда тебе еще лежатьИ гладить осторожно простыньРукою слабой и читать,И трогать ветхие страницы,Когда судья готовит путь,Чтобы успели колесницыВ дороге долгой отдохнуть,Чтобы потом взойти на го́ру,Когда Фавор еще во мгле,Когда Господь призвал ДеворуСудить и править на земле,Чтобы Варак узнал дорогуИ день, когда идти в Кедес,И Ангел встал бы на порогеВ возникновении чудес,Когда бы там упал СисараИ пеший побежал бы прочь,И Иаиль, как Божья кара,Его бы приютила в ночьВ шатре, в котором только тени,В котором льется молоко,И он, пока еще не пленник,Но кол торчит в виске его.Тогда воспела песнь Девора:Израиль ныне отомщен,И высятся, не тая, горы,И всех врагов унес Киссон!Проститься с болью – это просто,Когда тебе еще лежать,И гладить осторожно простыньРукою слабой, и читать,Что сорок лет земля не плачет,И Бог тебя от бед спасетИ, может быть, улыбку спрячет,Когда сестра опять войдет.

Хафиз Баси из Судана —

иподиакон нашего Владыки

Мне нужны стихи не от Уолта —Чтобы рифма пела у окна,И Уитмен видел бы – из по́ртаУбегает новая волна.Мне цветы нужны не от Шагала —Чтобы за околицей цвели,И всегда их трепетно срывалиИ потом все время берегли.Мне нужны не старые пластинкиИли записи с You Tube или WhatsApp —Молока налили бы из кринкиИ тропинкой проводили в сад.Мне слова нужны не от любимой —Чтобы кто-то выругался вследИ толкнули и прошли бы мимо,И ещё бы выключили свет.Мне нужны не прочные оковыИли из Хартума караванИ чужих бы полюбили сноваИ никто не умер бы от ран.Не слова, а чаек южных крикиМне нужны и с моря легкий бриз —Чтобы иподиакон у ВладыкиБыл всегда по имени Хафиз.

«Я понимаю то, что невозможно…»

Я понимаю то, что невозможноИ то, что происходит невпопадИ то, что утешительно и сложно,И то, чему печалюсь или рад.Я понимаю дождь, который сильныйИ снег, идущий слабо по шоссе,И просьбу: «Выключи мобильный»,Когда природа нежится во сне.Я понимаю истину любую,Особенно, когда звучит «прощай»И трогаю ключи – почти вслепуюИ раздаю копеечки «на чай».Я понимаю, если слышу слово,И если плачут в сутолоке дней,И если говорят: «Ну, все готово»И улыбаюсь, если слышу: «Эй!»Я понимаю все или немножкоИ даже, если выпили винаИ даже, если снова – на дорожку,И кто-то близкий машет из окна.Я понимаю множество улыбокИ то, что в дождь остался я сухойИ совершил три тысячи ошибок,И, может, стал немножечко другой.Я понимаю трогательность жестаИ то, что происходит без следаИ то, что, может, есть немного местаВ обители, где молятся всегда.Я понимаю то, что невозможноИ то, что происходит невпопадИ то, что утешительно и сложно,И то, чему печалюсь или рад.

«Летом – разные видео, ракурсы…»

Летом – разные видео, ракурсы.Можно отсюда, а здесь – «по над пропастью»Можно снимать и плакать от радостиВ этой далёкой, крохотной «волости».Как оказались здесь? Божией милостьюГде-то пешком, на попутках, трамвайчиком.Видно, она на рассвете приснилась намВместе с косулей и солнечным зайчиком.Рядышком, рядышком встань с этим деревом,Что на поляне стоит в одиночестве,Чтобы подписчики сразу поверилиВ наши улыбки и прочие почести,Что воздаём мы в далёкой АбхазииДикой природе, дорогам, развалинам,Где мы подробно все с SONY облазили —Даже дворцы и владения Сталина.Летом – разные видео, ракурсы.Можно продолжить дальние странствия,Можно снимать и плакать от радости,Можно сойти, как в песне, на станции.Как оказались здесь? Божией милостьюКак-то прошли тропинкой натоптанной.Видно, она на рассвете приснилась намВместе с равниной и баней натопленной.Рядышком, рядышком встань с этой банькою,Что в огороде стоит в одиночестве,Чтобы подписчики сразу «пролайкали» —«Ну, и прекрасно, что скособочена».Прямо у речки в далеком селении,Где колоколенка высится белая —Где нас решили «поправить» пельменямиИ на закуску – редискою спелою.Летом – разные видео, ракурсы.Можно отсюда, а можно со звонницы.Можно снимать и плакать от радостиТо, что тебе написали поклонницы.

Дорога к храму

Уже пора, пора готовиться к зимеИ привыкать пораньше выходить на службуИ спотыкаться с нежностью во тьме,И помолиться сразу о недужных,Когда ещё все сладко-сладко спят,А ты торопишься успеть, летя по главной,Пока ещё в прогнозах снегопадИ на ночь в доме не закрыты ставни.Торопишься успеть под строгий свод,Где утром в храме открывается пространство,Где, просыпаясь, хор на клиросе поётИ кто-то шепчет ближнему: останься!Чтобы пройти во тьме запутанных дорогТуда, где в таинстве рождаются мгновенья,Которые в углу, у аналоя, дарит Бог,Когда на плечи опускается прощенье.Ну, а пока ты видишь бледный лик небесИ облака, что медленно плывут над головою,Как слева пролетает сонный лес,И справа кладбище, которое живое,Где старый сторож форточку открылИ думает, что скоро всех укроет снегом,Но все-таки Архангел МихаилРасчистит путь, что связывает с небом.Поэтому уже пора готовиться к зимеИ привыкать пораньше выходить на службуИ спотыкаться с нежностью во тьме,И помолиться сразу о недужных.

«Определитесь с выбором дресс-кода…»

Определитесь с выбором дресс-кода,И что купить Вам надо про запас —И что надеть в дождливую погодуИль на приём – ну, например, сейчас.Быть может, с бахромою будут шорты,Иль длинное пальто и джинсы-решето —Они подходят для занятий спортом,А так же для шампанского. А что?Вы наклоняетесь по пояс или нижеИ даже не пытаетесь постичь:А кто сейчас Вам дальше или ближе,И где сегодня волосы постричь?На голове, а может быть, в Бангкоке,Где очень важен глянцевый дресс код,Когда плывешь или идёшь в потокеБез всяческих исканий и забот.Определитесь с выбором одежды,И что надеть сейчас Вам на приём,И кем Вам быть – послушной или нежной —И не забыть о правилах потом.Быть может, Вы запомните все точно,Ведь правила сегодня таковы,Что если Вам спасенье нужно срочно,То Вам ответят медленно: увы…Поэтому здесь шорты с бахромоюИль длинное пальто и джинсы-решето,А все, что просто – просто за кормоюИ бесполезно спрашивать: а что?И предлагать использовать чернила,Чтоб написать с надеждой письмецоИ выводить: О, Боже! Я любилаИ выбегала как-то на крыльцо…Определитесь с выбором косынкиВ полосочку иль в крапинку – махать,Когда ушла другая половинкаИ надо – что поделаешь – молчать.Быть может, Вы поступите разумно,Когда уйдёте даже неглиже,Оставив все – испуганно и шумно —Другая, может, чуточку уже…И там поймёте правила дресс кода,Когда молчать получится и врозьВ дождливую иль снежную погоду,Когда продрогли оба вы насквозь,Одетые, как правило, небрежно,Ведь правила сегодня таковы —Когда вы даже сбросили одежды,То встретиться не можете. Увы…

«Вы мне ответьте – пусть наброском…»

Вы мне ответьте – пусть наброскомНа белой простенькой бумагеИли блокнот купите в киоскеОт нас вблизи он, в полушаге —На тот вопрос о том, что лето,И облака куда-то делись,Но все поехали по светуИ сразу там почти разделись.А что у нас, где тихо речкаТечёт и думает остатьсяНа вечный срок или под вечер,Чтобы пришли Вы искупаться?Не надо Турцию, Мальдивы,Тананариве и Египет,Где пляжи, море – все красиво,И воздух свежестью пропитан.Но здесь совсем другие дали,И поле утром в светлой дымке,Как будто в рай тебя послалиПослушать дивные пластинки.Вы мне ответьте – пусть наброскомНа «мыло» скиньте мне депешу,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

17 июля совершается память прп. Андрея Рублева, иконописца.