Точка пересечения

– Но последним выходил Нейтан.

– …или выкрикнул твоё имя в лесу.

С этим Алекса поспорить не могла. Стив действительно мог позвать её, а она услышала эхо, но зачем ему это делать?

– Меня больше беспокоит вот это, – тряхнул он футболкой перед Алексой – Это уже попахивает помешательством.

Да уж, ещё бы. Стив рисует девушку, похожую на Алексу, пририсовывая какие-то странные знаки, буквы и цветочки, а потом ходит за ней по пятам, утверждая, что она особенная. И как тут поверить в его нормальность?

Алекса откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

– Бред какой-то.

– Ну уж не хуже твоих утверждений о способностях Стива на расстоянии открывать двери, призывать проверяющего в нужный момент и заставлять Софи нести полнейшую чушь. Ну, честно, мы же не в каком-то глупом фильме?

– А что если…

– О, Лекс, только не начинай, – возразил Джим со злостью – Мы не герои глупой книжки или фильма, иначе…иначе вся наша жизнь просто чья-то выдумка. Родители, ты, я, все наши мысли и чувства…

Джим притих и Алекса увидела помимо злости в его глазах ещё что-то. Страх.

– Я думал ты уже давно выросла и подобные мысли больше не кажутся тебе нормальными.

– Нормальными? – вспыхнула Алекса – То есть по-твоему я ненормальная?

– Я не это хотел сказать.

– А что по-твоему нормально, Джим? – почти закричала Алекса, вскочив со стула – Запереть сестру в психлечебнице? Промотать все деньги на университет?

Джим молчал, опустив голову. Он никогда не возражал, никогда не защищался, когда дело доходило до ссор. Он посмотрел в сторону портрета родителей, опустил глаза и уткнулся в кружку. Алекса не удивилась. Третий раз за два года её охватывали и пожирали изнутри одни и те же вопросы, начинающиеся с пресловутого «Почему» и каждый раз она натыкалась на стену молчания брата. «Почему он молчит? – недоумевала Алекса – Уверена, ему хорошо известно, что нет ничего хуже недомолвок».

Так и не дождавшись ответа, Алекса села обратно на стул. Минут десять они сидели в полной тишине и лишь звуки поленьев, потрескивающих в камине, да завывание метели на улице разбавляли молчание.

– Ты действительно считаешь, что мы в каком-то фильме? – спросил Джим – Или тебе хочется, чтобы так оно и было?

Алекса не удивилась тому, что Джим проигнорировал её вопросы. Все предыдущие её попытки разговорить брата заканчивались тем же. День выдался слишком долгим и насыщенным, у неё просто не осталось сил спорить. «Нейтана посадили в камеру, Стив за секунду перестал быть другом. Я могу сейчас психануть, встать и уйти навсегда из дома, но что это решит? Нейтан всё также останется сидеть в клетке, а проверяющий закроет весь курорт. Нужно отложить эту семейную драму в сторону и решать более важные проблемы. Но будь уверен, брат, я получу ответ и ещё придется доказать, что я могу тебе доверять».

Алекса встала и с безразличием на лице прошла к лестнице на чердак. Джим не успел и слова сказать, а она уже забралась наверх и открыла крышку чердака.

– И что, если по-твоему наша жизнь плод чьей-то больной фантазии, то можно всё выкинуть? – закричал он ей вслед таким испуганным тоном, какого она ещё ни разу от него не слышала – Только не смей что-нибудь выбросить.

Он не смог усидеть на кресле и подошел к люку чердака.

– Слышишь, Лекс? Не смей.

Алекса полностью забралась на чердак и громко заговорила. Голос её становился то тише, то громче.

– У мамы светлые волосы и что-то мне подсказывает, у неё есть родимое пятно в виде полумесяца. Мне нужны фото, чтобы убедиться в этом… Что за черт?

– Что такое?

– Тут ничего нет – закричала Алекса.

Джим услышал, как сестра затопала наверху. В последующие несколько секунд до него то и дело доносились шорохи, шарканье ног и постоянные чертыханья.

– Лекс?

Отсутствие ответа с резко наступившей тишиной наверху напрягли Джима и он поспешил подняться на чердак. Алекса сидела вся в пыли посередине чердака, окруженная коробками и крышками. От поднявшейся пыли воздух стал таким непроницаемым, что Джим не сразу смог разглядеть сестру. Пыль забивалась в нос, в рот, суша губы и заполняя собою легкие, поэтому он потянулся к первой попавшейся коробке, надеясь отыскать там какую-нибудь тряпку и прикрыть рот. Но рука его наткнулась на пустоту. Он подошел к другой коробке, но и там ничего не было. Растерянным взглядом он скользил от одной пустой коробки к другой.

– Что же это? – спросила она почти шепотом – Что это?

Только услышав подавленный голос сестры и начав наконец ориентироваться в этом искусственном сумраке, сердце его екнуло и застыло. Он не ошибся – Алекса сидела посреди абсолютно пустых коробок.

Если бы не Алекса, он бы тут же сбежал отсюда и бежал до самого края света, не оглядываясь, так его напугала эта картина опустошения. Но Джим справился с паникой, подошел к сестре, сел позади неё и заключил в свои объятия.

– Я не понимаю – повторила она, растерянно смотря по сторонам.

– Я тоже, Лекс, я тоже, – обнимая её за плечи и успокаивая, прошептал Джим – Но мы обязательно всё выясним.

Алекса повернулась к нему и уткнувшись лицом в его грудь, расплакалась ещё сильнее. Пусть её и приводило в неистовство все недосказанности между ними, она нуждалась в брате. И пока братская любовь могла сгладить разочарования и злость сестры, этого достаточно. Это не полноценные отношения брата и сестры, но Джим знал, чем рисковал два года назад.

Джим гладил её по голове, приговаривая неуверенное «Всё будет хорошо», а сам не мог оторвать взгляда от пустой серой коробки в ногах сестры, с вензелями и надписью «Родители».

Глава 9

Снег валил и валил со вчерашнего вечера, заметая дорожки и лыжные трассы. Ночь выдалась тяжелая. Ни Алекса, ни Джим не могли уснуть и при этом оба делали вид, что спят крепким сном.

Джима впервые охватила такая сильная паника после смерти родителей. Ему никогда не изгнать из памяти тех бессонных ночей, когда он, парень на голову выше отца, беззвучно плакал в подушку. Ему не забыть дрожания рук, обнимающих плачущую сестру. Тогда дрожь её тела скрыла его собственный страх. Именно в ту секунду он решил, что плакать, капризничать и проявлять слабость с этой минуты позволено лишь одному человеку – Алексе. Именно в ту секунду он стал мужчиной.

Память о родителях, то, чему они их учили, к чему готовили стала фундаментом их новой жизни. Когда он сомневался в себе, как в поваре, как во враче или как в любящем брате, он обращался к фотографиям мамы. Когда его пугали ответственность, неуверенность обеспечить их финансово с Алексой, не дать ей должной безопасности – он смотрел на фото отца. Когда они с Алексой ссорились, он смотрел на те фотографии, где родители смеялись вместе или делали сообща какое-то дело. Эти несколько фотографий всегда находились при нём.

И вот теперь всё исчезало. Фундамент, на котором он уже два года успешно строил новый дом, разрушался под ногами, и он слышал каждый раз, как появляется новая трещина или откалывается очередной кусок. Сначала потерять родителей, а теперь и память о них. Нет уж, он никогда не поверит в то, что весь их мир один большой обман и готов биться до последнего, если получится уберечь от подобных мыслей сестру. Но послушает ли она его? После сегодняшней ссоры прежняя уверенность покинула Джима. Всё сильнее и сильнее он запутывался в отвратительной паутине своих страхов и уснул лишь к пяти часам утра. Мокрая от пота постель красноречиво свидетельствовала, что даже сон не дал ему покоя.

Ссора с братом выбила Алексу из колеи, взбудоражив прошлые воспоминания. Она перенесла смерть родителей легче брата и всё же судьба наградила её куда более изощренным страданием – чувством постоянного стыда. Он охватывал её, когда украдкой, будто она не видит, Джим смотрел на семейные фото, когда говорил: «Этот суп я приготовил по рецепту мамы» или «А помнишь, как мы с отцом складывали этот камин?». Стыд накатывал на неё снова и снова, потому что она не помнила. Совсем.

Всегда она витала где-то далеко. Они с родителями совместно выкладывали камин, подшучивая друг над другом, а Алекса фантазировала «Вот бы очутиться в космосе» или они всей семьей рыбачили, а всё её внимание и инстинкты сосредотачивались на поверхности озера, словно оттуда в любой момент может вылезти чудовище. Иногда она так глубоко погружалась в свой воображаемый мир, что могла затрястись от страха или даже вскрикнуть. Неудивительно, что каждый раз, когда Джим начинал цитировать фразы родителей, Алекса стыдливо отводила глаза.

Но время фантазий и неожиданных отключек прошло, причем Алекса не могла точно сказать, когда именно. Порой она утешала себя мыслью, что ничего этого и вовсе не происходило. Что она всё выдумала. Но Джим вскрыл правду, доказав, что всё куда реальнее, чем ей представлялось. Его глаза, наполненные страхом, служили тому подтверждением. «А что, если Джиму действительно есть чего бояться? – вдруг подумала Алекса – Например, меня?». От подобной мысли ей стало не по себе. Но ещё больше ей стало не по себе оттого, что данное предположение не вызвало в ней негодования или возмущения. «Чтобы это не значило, я лучше того, что обо мне думают и докажу это».

Впервые за четыре года Алекса встала раньше брата, пошла на кухню и приготовила завтрак. Как правило, рано по утру всегда вставал Джим, давая Алексе ещё несколько минут поспать. Она знала, как Джиму не легко заставить себя рано встать и всё равно он делал это, день за днем. «Такое ощущение, будто он получал куда больше удовольствие от моего сна, нежели от своего собственного» – вдруг подумала Алекса, когда её отвлек вскипевший чайник.

– Пора вставать – сказала она, потрепав его по пышной шевелюре.

Брат сонно приоткрыл обо глаза и посмотрел на сестру. Не прошло и секунду, как он испуганно подпрыгнул на кровати.

– Какой сейчас час?

– Восемь.

Джим недоверчиво сощурился и притянул к себе будильник. Удивившись, он уставился на сестру.

– Ты когда в последний раз вставала ровно в восемь утра? Лет в семь?

Алекса пропустила безвредную шпильку брата мимо ушей.

– Пойдем завтракать, а потом нужно заняться делами – серьезно сказала Алекса.

– Это моя фраза.

Джим улыбался, но по-доброму простодушно. «А эти вспыхнувшие искорки в его глазах не гордость ли случайно?» – воодушевилась Алекса.

Весь завтрак прошел в полной тишине. Алекса то и дело ловила на себе озабоченный взгляд брата, явно ожидающего какой-то подвох. Алекса молчала, не ведясь на провокацию, но не выдержала, когда Джим слегка нагнулся и понюхал свой чай.

– Думаешь это всё, чтобы тебя отравить?

– Ну знаешь ли, после вчерашнего, всё возможно.

– Не переживай, если бы я действительно хотела тебя отравить, я бы не вставала в такую рань и уж точно не готовила бы завтрак. К чему мне дополнительные сложности?

Джим внимательно приглянулся к сестре, прищурившись. Он словно коршун не спускал с неё глаз, пытаясь предугадать влево она побежит или вправо. Но Алекса не блуждала нигде мыслями, взгляд её не колебался, руки поднимали и опускали чайник уверенно и ни разу не задрожали. В конце концов Джим расслабился.

– Какими делами ты хотела заняться?

– Самыми что ни на есть насущными.

Алекса встала, прошла в зал и вернулась с листком бумаги и ручкой. Джим испугался серьезности её лица.

– Больше ты не услышишь от меня глупых предположений и фантазий. Я хочу гипотезы заменить фактами и найти доказательства всем тем странностям, что я зову сверхъестественными.

– Я не хотел тебя обидеть вчера, назвав ненормальной.

– Ты, конечно, не в праве судить кто нормальный, а кто нет и всё же я много думала. Это действительно неправильно и ненормально считать наш мир чьей-то выдумкой.

Она боролась, действительно из-за всех сил боролась с охватывающим её чувством нереальности. Она убедила себя, что став взрослее и серьезнее, со временем это чувство пройдет, а фантазии исчезнут. Но она это делала не только для себя. Их отношения с братом в последние два года итак оставляли желать лучшего, однако сейчас они держатся на волоске. Она не могла ему доверять и не могла его простить, но решила переступить через свою гордость хоть ненадолго, ради спасения отношений с единственным родным ей человеком.

– Итак, что мы имеем, – сказала она, надкусив бутерброд и начав записывать – Ревнивого друга со сломанной ногой.

Джим согласно кивнул.

– Проверяющего, закрывающего всё, что попадется ему на пути. Мои нарисованные копии с родимым пятном, которого у меня нет, пустой чердак и Нейтана в камере.

– Да уж, наверняка, подобного бреда ты ещё ни разу не писала.

Алекса слабо улыбнулась, сосредоточенная на написанном. «Джим прав, но почему всё это не кажется мне таким уж бредом?». Приписав молчание сестры растерянности, Джим перехватил ручку.

– Давай пойдём по порядку. Во-первых, если Стив каким-то образом разделял вас с Нейтаном, делать это и дальше у него не получится – со сломанной ногой-то. Как видишь, данная проблема решилась сама собой.

– Согласна.

– Так, футболки и родимое пятно. Спрашивать что-то у Стива бессмысленно. Он каждый раз отвечал, что просто рисовал то, что ему приснилось.

– Нужно найти мамино фото. На чердаке…

Алекса притихла. Джим тут же крепко сжал её руку. Его заботливый и решительный взгляд успокоил Алексу.

– Ты думаешь Стив нарисовал нашу маму? – продолжил он – Но в чем смысл?

– Давай решать проблемы по мере поступления. Сначала нужно убедиться, что на футболках она.

– Ладно, я сегодня зайду в больницу, библиотеку и администрацию. Где-то да должны сохраниться фото родителей. На тех, что есть у меня ничего не разглядеть. Заодно зайду в участок насчет украденных вещей с нашего чердака.

– Думаешь это сотворил кто-то?

– А как же ещё? Не призрак же ограбил нас?

Алекса восхищалась уверенностью брата, потому что саму её снедали сомнения. Ей не давала покоя крыса, легко пробежавшая через коробку тогда, на чердаке. «А что если все коробки пустовали с самого начала? Но тогда с какого начала?». Она дивилась собственной выдержке и спокойствию, представив в какой ужас пришел бы Джим от таких мыслей. Именно поэтому она решила промолчать.

– Теперь самые важные вопросы – заключение Нейтана и проверяющий. У меня есть кое-какое предположение. Оно, возможно, прозвучит глупо.

– Говори.

Джим глубоко вздохнул и сел на стул. Он замолчал, внимательно смотря на чайную ложку в руках.

– Когда Нейтана увел проверяющий, а ты ушла, я остался с Софи.

Алекса презрительно фыркнула.

– Ты винишь её, но я не уверен, что она причастна. Она не походила на человека, предавшего брата. Мне кажется это всё проверяющий.

– Думаешь у него зуб на Нейтана?

Джим вопросительно пожал плечами.

– Тогда нужно сделать так, чтобы Нейтан уехал – серьезно сказала Алекса.

– Но как? Если ты помнишь, он сидит в камере.

– Вот тут в дело вступает проверяющий – сказала Алекса, снова сделав выпад – Он сам должен освободить Нейтана. Я не знаю, как, но у меня есть несколько идей. После этого дело за мной. Я не предвижу сложностей.

– Серьезно? Не предвидишь сложностей?

Алекса посмотрела на брата. Он молчал, но смотрел вопросительно, видимо, ждал пока Алекса наберется храбрости и сама во всем признается.

– С каких пор искреннее переживание за друга стало тождественно влюбленности? Я ведь и за Стива переживала, но почему-то не вешалась ему на шею.

– То есть Нейтан тебя совсем не волнует? – спросил Джим недоверчивым тоном.

– Именно.

Алекса села в кресло. Чистый, искренний взгляд Нейтана, такой неподдельно добрый и правдивый всплыл в памяти, и предательский румянец тут же обжег ей щеки.

– Я намекну ему, как мне неприятно общение с потенциальным отравителем и попрошу уехать.

– Жестоко, с учетом того, как ты ранее рвалась ему помогать.

– Пусть так, – сказала Алекса, смотря в окно, чтобы скрыть свою взволнованность и самой себе тихо сказала – Но я сделаю всё, чтобы он в максимальные сроки уехал отсюда.

Неожиданно в дверь кто-то громко постучал. Алекса и Джим вздрогнули. Джим прошел и открыл дверь, замерев на месте. В дверях стоял Нейтан. Несколько секунд они нерешительно переглядывались.

– Привет – поздоровалась Алекса первой.

Нейтан не выглядел растерянным или испуганным, но глаза его удивленно озирались вокруг. Алекса начала медленно идти в его сторону.

– Ты в порядке?

Неуверенно она коснулась его локтя, легонько тряхнув. Нейтан, наконец, осмысленно посмотрел сначала на Алексу, а потом и на Джима.

– Значит это не сон – сказал Нейтан, широко улыбнувшись.

***

– Он просто взял и выпустил тебя? – спросила Алекса, пока Джим протягивал Нейтану чашку чая и блюдце с печеньем.

– Спасибо, Джим. На самом деле проверяющий пришел и сказал, что обвинения с меня сняты. Софи позвонила домой и выяснилось, что никакого письма родители не отправляли. Кто-то пытался выставить меня виноватым.

– Вот только ещё одной проблемы нам не хватало – сказала Алекса.

Едва она произнесла последние слова, Нейтан уставился на неё. Глаза его не прекращали двигаться. Он словно старался закрепить в памяти каждую деталь в одежде Алексы. Несколько раз обежав её с ног до головы, он посмотрел на ярко-красные волосы и только потом в глаза.

– Твои волосы словно восходящее по утру солнце – сказал он восторженно и добавил – Прости за прямоту, но я боялся мы больше не увидимся. Мало ли сейчас вбежит проверяющий, скажет, что ошибся и снова посадит меня в камеру.

Нейтан, а затем и Джим улыбнулись, но не Алекса. Во-первых, её смущало внезапное освобождение Нейтана, а ситуация с письмом пугала. И, во-вторых, она искала скрытую насмешку в любезных словах Нейтана, относительно её солнечных волос.

– Где Софи? – спросила она.

– Дома, наверное.

– Ты пошел сюда прежде чем идти домой?

– Да – ответил он, нахмурившись – Такое ощущение, что мои ноги сами привели меня сюда.

Повисла пауза. Алекса с нескрываемым подозрением смотрела на Нейтана, а Джим выжидательно смотрел на неё. Сейчас, когда освобожденный не обращал на Алексу внимания, мозг её не переставал работать и лишь глаза могли выдать смятение, испытываемое ею при этих мысленных баталиях. До этого она набиралась смелости сказать то, что уже с таким пафосом прорепетировала перед братом, но даже такая резкая и прямолинейная девушка как Алекса, не могла сказать подобного. Во всяком случае не Нейтану. «Но он должен уехать! А в связи с новыми фактами просто обязан».

Джим видел, как Алекса сжала руки в кулаки и последним глубоким вздохом словно пытаясь вдохнуть побольше уверенности, сказала:

– Нейтан, тебе нужно уехать …вместе с Софи.

Нейтан вопросительно взглянул на Алексу.

– Всё это весьма подозрительно – заговорила она, избегая смотреть на брата – Сначала Софи говорит одно, потом совершенно другое, а теперь ещё и фальшивое письмо. Если это чья-то игра, вам обоим лучше уехать.

Нейтан отвел глаза и уставился на стол. Он согласно покачал головой, что Алекса приняла за хороший знак, но вдруг посмотрел прямо на неё и сказал:

– Ты права, Алекса, всё это действительно подозрительно. Мой долг выяснить, кто же играет с моей семьей.

– Что? – удивилась она – Ты слышал, что я только что сказала? Ты должен уехать.

Нейтан встал со стула и заходил по комнате.

– Во-первых, бегством не поможешь. Если эти люди хотят навредить мне, они сделают это в любом другом месте. Во-вторых, я пока не хочу уезжать – он красноречиво посмотрел на Алексу – И в-третьих, я должен докопаться до истины и выяснить, кто же всё это сделал.

– Нет – вздохнув, ответила Алекса.

– Не беспокойся, – сказал Нейтан, ласково улыбнувшись ей и снова охватив всю её фигуру своим внимательным взглядом – Я никому не причиню вреда, просто узнаю правду и всё.

Вдохновленный он поблагодарил их за гостеприимство и ушел быстрее, чем Алекса успела прийти в себя.

Еще несколько секунд она стояла как вкопанная и смотрела на дверь, пока не услышала саркастический голос брата.

– Разве ты не собиралась сказать немного другие слова?

– Отстань, он мог им не поверить.

– А ты сама-то в них веришь?

Алекса обернулась, злобно зыркнула на брата и, со всей силы бросив в него подушкой, обессиленно упала в кресло.

Глава 10

Только в кромешной темноте и тишине ночи Алекса смогла признаться самой себе в чувствах к Нейтану. Складывалось ощущение, что только Алекса не видела очевидного, потому что когда на следующее утро, за завтраком, она выдавила из себя «Он мне и правда нравится», брат лишь глубокомысленно пожал плечами и продолжил как ни в чем не бывало уплетать бутерброд.

– Думаешь я тоже могу…ну…нравится ему? – спросила она, не поднимая глаз на брата.

– Почему бы тебе просто не спросить?

Алекса многозначительно фыркнула, сказав:

– Он может специально ответить так, чтобы не обидеть меня.

– А может сказать правду.

– И как же я узнаю?

Джим вопросительно посмотрел на сестру, но не приметив и намека на усмешку, сказал:

– Просто доверься.

Алекса ничего не ответила. Нерешительно постучав пальцами по столу, она заговорила о самой бессмысленной теме на свете – о погоде.

Но что в сущности меняло это признание? Лишь то, что теперь Алексе не нужно скрывать горечи от отъезда Нейтана, который, к сожалению, всё так же необходим? Именно поэтому она сейчас шла в сторону отеля, где поселились Роузы, несмотря на то, что и ветер, и само сердце гнали её в противоположном направлении.

– Лекс, привет.

Алекса шла медленно, смотря себе под ноги и потому не сразу увидела ковыляющего к ней Стива.

– Привет. Куда это ты спешишь такой бодрый? Будто за тобой лавина гонится.

Стив добродушно рассмеялся, тогда как Алекса ужаснулась: «А что если он сейчас возьмет и неосознанно пустит на нас лавину?», но обещая выкинуть из головы подобные бредни, смолчала.

– А ты куда идешь?

– К Нейтану и Софи.

– А они разве ещё не уехали?

– Кто тебе сказал, что они уезжают? – спросила она, за улыбкой скрыв волнение.

Ни Джим, ни Алекса ещё не успели рассказать Стиву о будущем отъезде Нейтана, просто потому, что он будущий и о нём ещё даже сам Нейтан не в курсе. Алексу обрадовала, хоть и насторожила приветливость Стива и отсутствие напряжения в его голосе при упоминании имени Нейтана, но этот разговор об отъезде моментально вывел её из равновесия.

– Так все отдыхающие уезжают. Курорт практически весь закрыт – ответил Стив, вставая на здоровую ногу и давая рукам время отдохнуть – И я слышал, что проверяющий говорил про отъезд Роузов. Что ты, кстати, решила насчет проверяющего?

Алекса не спешила отвечать на вопрос. Её мозг мгновенно восстановил в памяти события позавчерашнего разговора. Холод в голосе Стива до сих пор наводил на Алексу ужас, как и лихорадочный взгляд помешанного. Оттягивая момент и давая себе секундную паузу для восстановления сбившегося дыхания, она уверенно посмотрела на друга.

– Приходи к нам вечером. Мы расскажем план. Слушай, а ты не знаешь откуда проверяющий в курсе про отъезд Нейтана и Софи?

– Да, Нейтан вроде ему сам сказал, когда проверяющий выпускал его из участка – ответил Стив, снова становясь на костыли – Кстати, миссис Бесс как раз испекла твои любимые шоколадные круассаны, обязательно зайди к ней.

От Алексы не ускользнул заботливый тон в голосе Стива, как и его смотрящие с надеждой глаза.

– Спасибо, Стив.

– Я тогда зайду ближе к вечеру, хочу послушать великий план.

Стив подмигнул Алексе, но она его уже не слушала. «Нейтан сказал проверяющему, что уезжает ещё до того, как он встретился с нами в магазине? Что за ерунда?». Алекса целеустремленно зашагала в гостиницу к Нейтану, почти не обращая внимания на здоровающихся знакомых.

Дверь открыл Нейтан. Алекса никогда не видела его таким энергичным и вдохновенным, он же сразу улыбнулся, увидев её в дверях.

– Здравствуй, Алекса.

Он произнес её имя медленно, будто смакуя. «Или может просто издевается?». Нейтан не спеша закрыл дверь и медленно пошел за Алексой. Она слышала его глубокое дыхание.

– Где Софи?

– Она в бассейне, внизу.

Нейтан подошел к столу и встал напротив Алексы. Уголки его губ слегка приподнялись, но глаза не смеялись и смотрели с пронзительной нежностью. Алекса ждала. Ждала, что он расскажет ей что-нибудь о Софи, о том, что здесь случилось сутки назад и как вообще прошла встреча переменчивой сестры и «отравителя» брата. Ведь в конце концов несмотря на поддельное письмо, Софи не пыталась защитить брата, что должно вызвать у Нейтана хоть какие-то вопросы. Но Нейтан продолжал смотреть на неё так, словно ничего не было. «Не доверяет или не хочет делиться?» – гадала Алекса, но какая разница, если по сути это одно и тоже в какой-то степени. Разочаровавшись, Алекса взяла свой рюкзак и, достав оттуда пакет, протянула Нейтану.