Любовь на карантине

С него разом слетает мечтательное выражение, и он резко говорит:

– Нет!

– Но почему? – с досадой восклицаю я.

– Самолет был полный, отдельных боксов на каждого не хватит. Все равно придется с кем-то делить палату… – В его глазах мелькает досада, как будто он вспоминает кого-то из пассажиров нашего рейса, кто ему досадил больше меня. – А к тебе я уже привык.

– Что?! – От возмущения у меня перехватывает дыхание, и я хватаю ртом воздух.

– Вам плохо? – волнуется девичий голос за стеклом. – Вы задыхаетесь? Какие симптомы?

– У меня аллергия на моего соседа! – рявкаю я, оборачиваясь на медсестру, которая наблюдает за нами из коридора.

Это уже другая медсестра – невысокая и худенькая. Судя по голосу, совсем девчонка, младше меня. Она испуганно замирает, а затем натянуто улыбается:

– Я вам градусники принесла. Померьте температуру.

Она сует градусник в передатчик – похожий на тот, через который передают деньги кассиру в банке. Железный ящик громыхает и выползает с нашей стороны окна.

– Не буду я ничего мерить, пока меня от него не отселят! – заявляю я и убираю руки за спину, словно градусник из ящика сам может прыгнуть мне в руки.

– К сожалению, это невозможно, – отвечает медсестра. – Так как вы теснее всего контактировали с пациенткой, подхватившей вирус, мы не можем поместить вас в палаты к другим пассажирам.

– А их много? – вырывается у меня.

– Уже привезли десять человек, а остальных разыскивают, – охотно делится медсестра. Для нее все происходящее – как интересное кино про эпидемию. Это ведь не она заперта в палате, а всего лишь наблюдает за нами за стеклом.

– И вы что, всех изолируете? – поражаюсь я.

– Таковы правила, – медсестра пожимает плечами и взглядом указывает на ящик. – Так вы температуру мерить будете?

– А что мне за это будет? – вырывается у меня.

Сосед, имени которого я по-прежнему не знаю, хмыкает.

– Обед будет, – охотно обещает медсестра. – Гороховый суп и котлета с картофельным пюре.

– Даже слюнки потекли, – говорит этот подхалим. А затем, улыбаясь медсестре, забирает свой градусник из ящика и отходит к своей кровати.

– А если я вегетарианка? – хмуро спрашиваю я.

– Тогда котлету могу переложить молодому человеку. – Я не вижу ее глаз под защитной маской, но уверена, что она сверлит влюбленным взглядом моего соседа по камере.

– Нет уж! – рявкаю я. – Никаких моих котлет я ему не отдам.

– Так и думал, что ты не вегетарианка, – насмешливо хмыкает он.

Я молча забираю свой градусник из ящика и сажусь на больничную койку напротив. А что, если стены этой палаты и лицо соседа – последнее, что я увижу в жизни? При мысли о том, что мне больше никогда не видать голубого неба над головой, не гулять по улочкам Милана и не видеть моря, мне становится так горько, хоть плачь.

И зачем я только поехала в Италию? И что мне дома не сиделось?

В полной тишине, повернувшись спиной друг к другу, мы измеряем температуру. Через несколько минут возвращается медсестра с двумя подносами с едой.

– Как температура? – с опаской интересуется она.

– Тридцать шесть и шесть, – хором докладываем мы.

– Покажите, – требует она, не веря на слово.

Мы подходим к стеклу и показываем градусники. Медсестра таращится на нас из-за стекла. Маразм!

– Хорошо. Теперь отойдите от двери. Я оставлю еду в прихожей на столике, – она кивает на угол палаты, отгороженный от стекла дополнительной дверью, – и, когда выйду обратно, можете ее забрать.

Мы отступаем к кроватям. На миг мелькает мысль – а что, если наброситься на медсестру и сбежать? Пожалуй, я бы смогла ее одолеть. Мы одной комплекции.

– Даже не думай! – предупреждает сосед.

– О чем? – Я удивленно кошусь на него.

– О побеге.

– Откуда ты знаешь? – вырывается у меня.

– У тебя все на лице написано – бегущей строкой на лбу.

Медсестра шебуршится за дверью, гремит подносами. До свободы так близко – рукой подать! Ну почему нельзя проходить карантин дома? Я согласна провести в своей квартире две недели. Только без дурацкого соседа!

– Знаешь, что полагается за побег из карантина? – тихо спрашивает он.

– Что? – теряюсь я.

– Пожизненный карантин, – замогильным голосом говорит он.

Я вздрагиваю. Одна только мысль застрять с ним в одной палате внушает ужас.

– Приятного аппетита! – выкрикивает медсестра за дверью.

Ее шаги стихают, и она возникает за стеклом и машет рукой.

– Как закончите, верните подносы на место.

– Спасибо, – сосед улыбается медсестре. – Простите, а как вас зовут?

– Катя, – зардевшись, представляется она.

– А я Кирилл. Надеюсь, вы не сильно рискуете, занимаясь нами?

Смотрите-ка какой вежливый!

– Ну что вы, у нас в боксах все стерильно, ни одна зараза не пролетит.

Я бросаю на нее колючий взгляд, и медсестра осекается:

– Ой, извините, это я не вас имела в виду…

Я нетерпеливо тяну на себя дверь, но она не поддается.

– Тут заперто! – восклицаю я.

– Ой, забыла снять блокировку. – Медсестра тычет в кнопку на стене рядом с окном, и я слышу тихий щелчок.

Дверь отпирается, а я понимаю, что мы попали. Нас охраняют, как в сейфе. Двойная система защиты. Так просто из этой тюрьмы не сбежать.

Пока я задумалась, сосед открывает дверь, проходит в коридор и возвращается с двумя подносами.

Водружает один на тумбочку у моей кровати и объявляет:

– Кушать подано.

От его жизнерадостной улыбки у меня пропадает весь аппетит.

– Что-то не хочется.

Я сажусь на свою койку и открываю Инстаграм на телефоне.

– Знаешь, какой первый признак заражения вирусом? – доносится до меня вкрадчивый голос соседа.

– Какой? – резко спрашиваю я, поднимая глаза, и вижу, как он наворачивает котлету.

– Отсутствие аппетита, – заявляет он, жадно жуя.

– Нет у меня никакого вируса! – рявкаю я и сажусь напротив.

Больничная еда выглядит точно так же, как в самолете – в одноразовых судках, а не в тарелках. Мы же потенциально заразные, значит, посуду после нас утилизируют, чтобы не мыть. Приборы нам тоже дали пластиковые.

Опасливо пробую суп в пластиковой чашке, но он оказывается на удивление вкусным – куриный с лапшой, как в детстве у бабушки. Опустошаю плошку в считанные минуты. Дома я почти не ела и порядком проголодалась.

– Нет, ты не вегетарианка, – издевательски комментирует сосед, наворачивая котлету.

Даже разговаривать с ним не хочу. Беру телефон и щелкаю обед. Отправляю в Инстаграм с комментарием: «В больнице кормят, как в самолете». Директ взрывается от личных сообщений – все еще с прямого эфира спрашивают, что случилось. Это розыгрыш или меня правда забрали на карантин? А последняя моя сторис про то, что меня заперли в палате с соседом, бьет рекорды по просмотрам. Хоть какая-то польза от карантина! Но не успеваю порадоваться, как вспоминаю, что застряла тут на две недели, и настроение резко падает. Аппетит тоже. Отодвигаю поднос.

– Не будешь? Тогда я съем!

И не успеваю я возразить, как сосед накалывает мою котлету на вилку и отправляет себе в пасть.

Я, в шоке от такой наглости, молча таращу глаза на него.

– Вкусная, – нахваливает он. – Зря ты отказалась!

Вот теперь во мне просыпается аппетит. Да притом какой! Зверский! Но остается только жевать овощной салат и булочку с компотом и ненавидеть соседа. Сколько он там сказал? Триста тридцать шесть часов? Я убью его раньше!

Кирилл

После обеда блогерша уткнулась в свой айфон и отключилась от внешнего мира.

Я отнес оба наши подноса обратно в прихожую, отделявшую палату от коридора. Блогерша даже не отреагировала, когда я забрал ее поднос.

Что ж, если она будет уходить в свою Матрицу почаще, у нас есть все шансы пересидеть карантин и не убить друг друга. Уж лучше блогерша, застрявшая в Инстаграме, чем тот потный мужик из самолета. Блогерша хотя бы вкусно пахнет – цитрусом с бергамотом, напоминая о весне в Италии.

А вот мне не помешает свежая смена одежды, дезодорант, пенка для бритья, бритва и зубная щетка. Я набросал в заметках на телефоне список того, что мне понадобится в больнице на первое время, и набрал знакомый номер.

– Привет, Вероника. Можешь говорить?

Блогерша отлипла от своего айфона и с любопытством уставилась на меня. Конечно, не каждый мужчина, который звонит своей девушке, начинает с такого вопроса. Но это же Вероника. Каждый ее день расписан по минутам, и мне в нем отведено строго определенное место.

– Могу, у меня как раз перерыв, – от родного голоса Вероники сразу стало теплей на душе. – Как ты долетел? Я о тебе недавно вспоминала.

– Хорошо долетел, – я замялся, не зная, как сообщить любимой девушке о своем положении.

– Когда мы увидимся вечером? – деловито спросила Вероника. Она ценила свое время, расписанное по минутам, и не выносила пауз в разговоре. Встреча со мной уже наверняка была вписана в ее ежедневник, и больше всего на свете она не любила, когда планы менялись. Но сейчас мне предстояло ее расстроить.

– Я как раз насчет этого и звоню, Вероника. Дело в том, что встреча отменяется…

– Понимаю, наверное, много дел накопилось после поездки, – спокойно откликнулась она. Я бы предпочел, чтобы Вероника расстроилась, что мы не увидимся, вместо того чтобы быть такой понимающей. Но в ее уверенном, хорошо поставленном голосе не было слышно ни нотки недовольства. Только спокойствие и понимание. Казалось, рухни на улице НЛО среди бела дня, Вероника даже не ахнет, а невозмутимо вытащит свой ежедневник, внесет туда дату и время происшествия и двинется дальше по своим делам. – Тогда завтра? – спросила Вероника, и я улыбнулся, представив, как она застыла перед раскрытым ежедневником, занеся ручку, чтобы записать новое время нашего свидания.

– Не получится. Я сейчас в больнице.

– Что случилось, Кирилл? – Вот сейчас в ее голосе слышалось замешательство и нотка тревоги. Мне удалось ее огорошить. – Ты попал под машину? Несчастный случай? Отравился в самолете?

Иногда с Вероникой просто невозможно общаться. Она задает вопрос – и тут же сама на него отвечает, выдавая одну версию за другой. Вот и сейчас пришлось ее перебить:

– Все в порядке. Меня забрали на карантин.

– В смысле? – опешила Вероника.

– В самолете была заболевшая женщина, – коротко объяснил я. – Со мной все в порядке, никаких симптомов вируса нет, но врачи решили подержать меня под наблюдением.

– Ты меня разыгрываешь, да? – после затянувшейся паузы протянула Вероника, а затем строго отчитала: – Не смешно, Котов! Это не та тема, на которую стоит шутить. Я думала, ты уже это перерос.

Блогерша громко хмыкнула, и я понял, что она прекрасно слышит наш разговор. И не просто слышит – подслушивает, ничуть не смущаясь!

– Вероника, я не шучу, – резко перебил ее я, вскочил с койки и заперся в ванной. Затем назвал номер больницы, где нахожусь, и попросил привезти мои вещи из дома. Ключи от квартиры у Вероники были, и я рассчитывал на ее помощь. – Список вещей я сейчас скину.

Убедившись, что я не шучу, Вероника расстроилась, но пообещала исполнить мою просьбу. Закончив разговор, я сразу скинул ей список вещей. А затем позвонил на работу и объяснил, что застрял на карантине. К счастью, сегодня я ни с кем не успел пообщаться, так что заразить никого бы не смог. Но на всякий случай попросил не заходить в мой кабинет и продезинфицировать дверные ручки. Речи о том, чтобы продолжить работу удаленно, не было. Мои обязанности были связаны с переговорами и выездами на объекты. Так что меня отправили на больничный, пожелав мне здоровья. Шеф был доволен большим и престижным контрактом, который я привез из Италии и который остался лежать на столе в моем кабинете. И мое двухнедельное отсутствие фирма вполне переживет.

Мне бы порадоваться, но я чувствовал себя потерянным. Еще утром я был полон планов, а сейчас оказался заперт в больничной палате и предоставлен сам себе. Подумал и послал Веронике еще одно сообщение – попросил привезти из дома пару книг, до которых все не доходили руки. На сообщение она не ответила – наверное, была уже в пути.

Толкнув дверь ванной, застыл на пороге. Вид мне открылся чудный. Блогерша сидела спиной ко мне на коленях, наклонившись над раскрытым чемоданом. Мой взгляд уперся в соблазнительную попку, обтянутую серебристой тканью платья с бахромой. Меня девушка не заметила – слишком увлеченно она перебирала содержимое чемодана. Она потянулась за чем-то, прогнулась в пояснице. Бахрома от ее движения заколыхалась, а платье задралось, демонстрируя красную полоску стрингов. Я шумно вздохнул.

Она резко обернулась и вспыхнула, одергивая подол.

– Хватит на меня пялиться!

Я прошел на свою койку и отвернулся к окну. Чтобы отвлечься, представил потного мужика из самолета в семейных труселях с веселым узорчиком. Не помогло. Раскрытый чемодан, в котором продолжала копаться блогерша, так и манил. Я бросил быстрый взгляд – как раз в тот момент, когда девушка захлопнула крышку. Но мне хватило секунды, чтобы заметить красный кружевной лифчик – тот самый, который она перекладывала в аэропорту, а я вспоминал все это время.

В брюках стало тесно, и я быстро скинул ботинки и укрылся одеялом.

Блогерша бросила на меня подозрительный взгляд:

– Знобит? Надеюсь, ты не заразный!

– А тебе не холодно? – огрызнулся я, окинув взглядом ее голые руки и низкое декольте.

– А меня любовь греет, – она с вызовом вздернула нос.

– А, к папе Карло, – понимающе кивнул я. – Странно, что он не обрывает тебе телефон и не волнуется.

– Не твоего ума дело.

– Кстати, он у тебя не ревнивый? – с деланым равнодушием спросил я.

– Нет. А что?

– Значит, его не смутит, что мы с тобой застряли в одном боксе?

– Главное, чтобы это не смутило твою Веронику! – издевательски протянула она.

Я завозился под одеялом, устраиваясь поудобнее и ослабив ремень брюк. Скорей бы уже Вероника привезла мои вещи, чтобы переодеться в футболку и спортивные штаны.

Блогерша насмешливо наблюдала за мной.

– Может, переоденешься? – буркнул я. – Смотреть на тебя больно.

Я прикрыл глаза, чтобы не видеть ее голые руки, и попытался вызвать образ потного мужика в семейниках.

– А ты не смотри! – Она шумно засопела, но, потоптавшись на месте, скрылась в ванной.

Отсутствовала она долго. Похоже, решила принять душ, потому что зашумела вода. Под ее мерный шум я даже успел задремать, но подскочил на кровати, когда дверь ванной громко хлопнула. Сначала не мог понять, где нахожусь и как сюда попал. Потом сфокусировался на девичьей фигурке, стоящей напротив кровати… Да она издевается!

Диана

Как он на меня смотрел! Хлопал глазами и хватал ртом воздух, как будто не мог поверить тому, что видит. Ради такого эффекта стоило раскошелиться на шелковую тряпочку.

– Ты издеваешься? – охрипшим голосом спросил он.

– У тебя что, горло болит? – насторожилась я, пятясь к своей койке. – А ну не дыши в мою сторону!

– Здесь вообще-то больница, а не бордель! – буркнул он, буравя меня взглядом.

– Не знаю, как там в борделях, не бывала, – я с достоинством поправила полы красного халатика, доходившего до колен, – но это настоящий итальянский шелк, чтоб ты знал.

– А я думал, шелк добывают в Китае, – ехидно прохрипел он.

– Ты что, правда простудился? – заволновалась я.

– В горле пересохло. – Он резко встал и откинул одеяло. Но тут же натянул его обратно и, избегая меня взглядом, попросил: – Можешь дать воды?

Бутылка стояла на тумбочке – морить жаждой нас не планировали. Я уже потянулась за ней, но отдернула руку.

– Ты меня с сиделкой спутал? Сам налей, не развалишься.

– Нет, с сиделкой тебя не спутаешь, – просипел он. Но с места не сдвинулся.

Ну и пусть! Я ему воду подносить не нанималась! Присела на свою кровать и открыла Инстаграм на айфоне. Сообщений в директ набралось столько, что и вечера не хватит, чтобы на все ответить. А впрочем, чем мне тут еще заняться?

Подписчики волновались о моем здоровье, но больше половины злорадствовали: мол, нечего было в Италию ездить, они же предупреждали! Вот глупые курицы!

– Хватит стучать! – донесся до меня голос соседа.

– А?

– Хватит каблуками стучать, – раздраженно рявкнул он. – Кто вообще в больницу берет босоножки?

Спохватившись, я перестала стучать каблуком о линолеум и демонстративно закинула ногу на ногу. Полы халатика разошлись, и сосед глухо хрюкнул, отвернувшись к стене.

Колени озябли – халатик был коротким, и я нырнула под одеяло. Знала бы, что застряну в больнице, вместо шелкового халата купила бы трикотажную пижаму. Но ничего удобнее в моем чемодане не было. О тапочках я, конечно, тоже не подумала. Еще повезло, что в Италии я прикупила кожаные босоножки со стразами на шпильке. Сойдут за сменную обувь для палаты. Куда мне тут ходить-то? От кровати до ванной – ровно четыре шага.

Соседняя кровать скрипнула. Кирилл поднялся и взял бутылку воды. Жадно осушил почти половину и, не глядя на меня, лег обратно. В рубашке и брюках ему явно было неудобно. Похоже, его забрали прямо с работы, не дав возможности переодеться.

– Тебе не кажется странным, что к нам никто не приходит? – спросила я, бросив взгляд на стекло, ведущее в коридор. Иногда за ним быстро проходили медики в защитных костюмах, но до нас никому не было дела.

– Не кажется, – буркнул Кирилл. – Чего им к нам ходить? Анализы взяли, симптомов у нас нет, теперь будем сидеть по стойке смирно, пока о нас не вспомнят.

– Главное, чтобы кормили, – вздохнула я, устраиваясь поудобней под одеялом.

– Ты что, уже проголодалась? – поразился он.

– А что я там ела? – Я бросила на него обвиняющий взгляд. – Это ты сожрал две котлеты – и свою, и мою!

– Ну извини.

Мне показалось, что я ослышалась. Он что, всерьез извиняется?

– Я думал, ты не будешь. Сама же кричала, что вегетарианка.

– Я не кричала, а предположила такую вероятность, – отрезала я.

– Понял. Признаю свою вину. Готов компенсировать своей котлетой с ужина.

Я снова бросила на него недоверчивый взгляд. Нет, похоже, что не шутит. А жаль. Пререкаться с ним гораздо интереснее, чем выслушивать извинения. Хоть какое-то развлечение в четырех стенах.

Отвечать ничего не стала. Уткнулась в айфон и увидела, что за час на меня подписалась тысяча человек. Пожалуй, у карантина есть свои плюсы!

Глава 6. Презент от невесты

Кирилл

Время в ожидании Вероники тянулось долго. Блогерша с головой ушла в Инстаграм, а я сыграл несколько партий в шахматы на телефоне и весь извозился под одеялом. Лежать в рубашке и брюках было неудобно, и я мечтал скорее принять душ и сменить одежду.

Наконец, за стеклом возникла уже знакомая медсестра. Правда, опознать ее было можно только по невысокой стройной фигурке и по защитным очкам с синей окантовкой, напоминающим маску для подводного плавания. Катя показала мне пакет с вещами, и я вскочил с кровати. Но она сразу же сделала знак рукой, чтобы я оставался на месте.

– Ваша девушка принесла сменные вещи, – объявила Катя.

– А сама она? Я не смогу ее увидеть?

Я надеялся, что смогу поговорить с Вероникой хотя бы через стекло.

– Вы что! – Катя категорично покачала головой. – Здесь же красная зона! Сюда даже не весь медперсонал пускают. А посещения тем более строго запрещены.

– Понял, – поник я.

– Я сейчас зайду в прихожую, оставлю вещи и заберу подносы. А вы оставайтесь на местах. Пакет заберете потом. – Катя скрылась из вида, затем вернулась с подносами. Раздался щелчок, отпирая замок, ведущий в палату.

– Можете забирать.

Я толкнул дверь и подхватил большой пакет, стоящий у стены. Странно, что Вероника не сложила мои вещи в чемодан или спортивную сумку, ведь так было бы удобнее.

Занес его в палату и услышал, как за спиной щелкнул замок.

– Нас стерегут, как в сейфе, – прокомментировала блогерша, бросив любопытный взгляд на пакет у меня в руках. – Что там, любимая байковая пижама?

Я молча прошел к своей койке и поставил пакет. Пижаму я в самом деле написал в том списке вещей, который отправил Веронике, и мечтал скорее принять душ и переодеться. Но, заглянув в пакет, с удивлением достал оттуда футболку, которой у меня никогда не было.

– Похоже, тут ошибка, – я обернулся к стеклу, но Катя с подносами уже исчезла.

Я достал из пакета еще пару вещей – футболку, толстовку, штаны. Все новые, с бирками. Явно не мои. Медсестра перепутала меня с кем-то из пациентов.

Я подошел к стеклу и постучал, привлекая внимание. В коридоре никого не было, и никто не откликнулся.

– Кнопка у двери для чего? – фыркнула блогерша, наблюдая за мной, как за шимпанзе в зоопарке.

Действительно, на стене оказалась кнопка для вызова персонала, которую я не заметил. Нажал – и над стеклом, ведущим в коридор, зажглась лампа. Несколько мгновений – и, как по тревоге, прибежала уже знакомая медсестра Катя.

– Что? – Даже под маской, закрывавшей лицо, было видно, как испуганно она таращит глаза. – Вам плохо? Вызвать доктора?

Катя уже выхватила рацию из кармана защитного комбинезона, который крест-накрест пересекала синяя изолента. На руках у нее были резиновые перчатки, приклеенные скотчем к рукавам комбинезона. Как же они нас боятся! Вон, даже комбинезон заклеили, чтобы ни один микроб не просочился. Неужели, мы правда можем быть такими заразными?

– Плохо обязанности выполняете, – перебил я, пока она не вызвала бригаду по мою душу, и потряс пакетом. – Перепутали пакет!

– Ничего я не перепутала, – возразила Катя. – Этот пакет передала ваша невеста Вероника.

Невеста? По моему лицу невольно расплылась широкая улыбка. Предложение я Веронике сделал еще на Новый год, но она взяла время подумать и до сих пор не давала мне ответа. Выходит, что она согласна? После полугода осады крепости по имени Вероника Зимина я уже сомневался в победе.

– Вы уверены, что пакет передала именно она? – уточнил я. – Может, это какая-то другая Вероника?

– Такая стройная брюнетка, с пучком, в очках и замашками училки? – с ехидством перечислила Катя.

– Это она, – признал я. Описание Вероники было весьма исчерпывающим. С обслуживающим персоналом она не церемонилась нигде – ни в кафе, ни в магазинах. Должно быть, и в больнице медсестер отчитать успела.

– Тогда мои соболезнования, – фыркнула Катя. – А пакет точно от нее, ничего я не перепутала.

Медсестра ушла, а я в растерянности вернулся к своей койке, поставил пакет и вытащил из него футболку. Теперь я обратил внимание, что на бирке указан мой размер. А цвет был серым – Вероника знала, что я предпочитаю светлые футболки и никогда не ношу черные. И все-таки, почему она не принесла мои вещи, как я просил? Зачем купила мне совершенно новые, с бирками?

Мне нужны были ответы, и я набрал номер Вероники на мобильном.

– Получил твой пакет. Зачем ты купила новые вещи? Потеряла ключи и не смогла попасть в квартиру?

– Ключи у меня, но к тебе я не ездила, – отозвалась Вероника.

– Почему?

– Ну, Котов, – протянула Вероника, – ты же можешь быть заразным!

– В смысле? – опешил я.

– Тебя же не просто так в инфекционку упекли! Мало ли, на что ты там у себя дома чихал! – заявила Вероника.

Сбоку раздался смешок – блогерша слышала весь разговор. Вероника по обыкновению говорила громко, как на лекции, а между нашими кроватями было не больше метра.

– Никуда я не чихал, – зашипел я в трубку. – Я здоров!

– Конечно, здоров, – заюлила Вероника, почувствовав, что перегнула палку. – Но я решила не рисковать и купила тебе все, что ты просил. Только новое!

Крыть мне было нечем. Я уже и так понял, что Вероника права. Если я могу быть разносчиком вируса, девушке и правда лучше не заходить ко мне в квартиру. И все-таки поведение невесты меня неприятно царапнуло. Она всегда в первую очередь заботилась о себе, и этот пример – лишнее доказательство.

– Спасибо, Вероника, – сухо поблагодарил я.

– Как ты там вообще? – спросила она. – Что говорят врачи?

– Пока ничего. – Продолжать разговор не хотелось, и я быстро попрощался. – Все, мне пора.

Отложив телефон, поймал на себе взгляд блогерши.

– И куда тебе пора? – насмешливо спросила она. – Раз не хочешь поговорить со своей невестой?

– Подслушивать нехорошо.

– А куда деваться из карантинного бокса? – фыркнула она. – У меня нет выбора.

– Что-то твой жених тебе не звонит, передачки не носит. Как там его, папа Карло?

– Он в Италии, – огрызнулась блогерша. Никакого тепла в ее голосе не было, тема про жениха ей явно была неприятна. Из чего я лишний раз убедился, что никакого Карло нет. А если есть, то он ее не ждет.

– Можешь позвонить ему, пока я буду в душе. Обещаю не подслушивать.