Плохие вести от куклы

Гроссет задумчиво посмотрел на него.

– Я слышал, что вы такой и есть, – мрачно сказал он. – Любите работать в одиночку, а потом заявляться с готовым делом. Ну ладно, если вам так сподручнее, вперед. Если сможем помочь – поможем, но если во что-нибудь влипнете, то придавим не хуже Эмпайр-стейт-билдинг.

Феннер ухмыльнулся и встал:

– Это все? Если вы закончили, мне пора работать.

Гроссет кивнул:

– Оставайтесь на связи, Феннер. Скоро увидимся.

Он сделал знак своим ищейкам, и все трое вышли.

Паула вернулась из бара и нагнала Феннера, направляющегося к выходу.

– Где была?

– Слушай, Дэйв, я поговорила с мистером Линдси. Записала, что произошло с его дочерью. Не хочешь взглянуть?

Феннер смерил ее холодным взглядом:

– Значит, так: ни слова больше о Линдси и его дочери. Мне неинтересно, не было интересно и никогда не будет интересно. И без того мозг трещит, хватит о чем думать – за глаза и по гроб жизни.

– Учитывая размер твоего мозга, я даже не удивлена, – сухо сказала Паула и последовала за ним на улицу.

Оказавшись у себя в кабинете, Феннер сразу прошел к столу и сел. Он зажег сигарету и закричал Пауле:

– Поди сюда, Диззи!

Паула скользнула в дверь, села рядом с его локтем и занесла карандаш над страничкой блокнота. Феннер помотал головой:

– Не буду диктовать – просто хочу, чтобы ты составила мне компанию.

Паула сложила руки на коленях:

– Ладно, буду твоим партнером и собеседником.

Феннер задумался.

– Может, я бы смог понять, что происходит, если б позволил копам выяснить, откуда деньги. В общем, да. Гроссета волнует тот китаеза, и он будет приглядывать за мной. Что бы я ни сделал – этот умник окажется в курсе.

– Почему нет? Только дай ему шанс – он и клиентку твою найдет.

Феннер покачал головой:

– Нет, пожалуй, доверюсь интуиции. Что-то подсказывает мне, что копы вне игры.

Паула покосилась на часы. Почти пять.

– Мне нужно кое-что сделать, – сказала она и привстала. – А ты прямо сейчас вряд ли что-то предпримешь.

– Куда? Вообще-то, я плачу тебе жалованье.

Паула устроилась поудобнее. Когда он вел себя так, она знала, что лучше ему не перечить.

– Если дамочка не свяжется со мной, дело заглохнет. У меня никаких наводок. Я не знаю, кто она такая. Она может оказаться кем угодно. Я знаю лишь, что у нее есть сестра, которую интересуют двенадцать китайцев. Если тот мертвый китаеза – один из них, осталось одиннадцать. Зачем, спрашивается, она сунула мне деньги и пустилась в бега?

– Может, увидела кого-то знакомого, испугалась и потеряла голову? – тихо предположила Паула.

Феннер задумался.

– А ты видела кого-нибудь, кто мог бы ее напугать?

Паула покачала головой:

– Сам знаешь, что творится посреди дня в холле «Балтимора».

– А это мысль. – Феннер встал и заходил туда-сюда по яркому узорчатому ковру. – Если так, нужно ждать ее звонка. Может, конечно, она и не позвонит, но если вдруг – мне надо немедленно об этом узнать.

Паула застонала:

– Да-да, похоже, пора тебе домой – собирать вещи и переселяться сюда, будешь спать на диване.

Паула встала.

– А ты тоже домой, но в теплую постельку, да?

– Что тебе до меня? Я дам тебе знать, где я.

Паула надела пиджак и шляпу и добавила:

– Если в конторе, что под нами, узнают, что я здесь ночую, слухов не избежать.

– Не страшно. Они в курсе, что я особенный, и не станут раздувать скандал.

Паула удалилась, хлопнув дверью. Феннер усмехнулся, схватил телефон и набрал номер.

– Контора окружного прокурора? Позовите Гроссета, скажите, что звонит Феннер.

Голос Гроссета прорвался сквозь бесконечные щелчки:

– Здрасте, Феннер. Передумали и хотите поговорить?

Феннер улыбнулся:

– Да нет, дружище. Я хочу, чтобы заговорили вы. Этот китаеза, которого вы нашли, – про него пока ничего не известно?

Гроссет рассмеялся:

– Бога ради, Феннер! Крепкий вы орешек. Уж не ждете ли вы от меня информации?

Феннер серьезно сказал:

– Слушайте, Гроссет, дело еще толком не началось, а когда начнется – чует мое сердце, вы забегаете. Так вот, я хочу прекратить его, пока оно не набрало обороты.

– Я предупреждаю, Феннер: если вы что-то скрываете, вам же хуже. Если случится что-то, чему я мог бы помешать, и выяснится, что вы были в курсе, я с вас не слезу.

Феннер заерзал на кресле:

– Хватит болтать! Вы же знаете: я вправе прикрывать клиента. Будете со мной играть и не давать информацию – я тоже не буду вмешиваться, когда начнутся проблемы, – как вам такое?

– А вы та еще птица, – с сомнением в голосе сказал Гроссет. – И все же, я знаю слишком мало. Мы до сих пор ничего не нашли.

– Как они его туда притащили?

– Это было нетрудно. Принесли в большой корзине для белья через служебный вход и выгрузили в пустом кабинете, прежде чем подбросить в ваш офис.

– На это не напирайте. Они его ко мне не приносили – оставили в пустом кабинете.

Гроссет издал такой звук, будто порвалась ткань.

– Кто-нибудь видел парней, которые его притащили?

– Нет.

– Тогда спасибо, дружище, со временем отплачу вам. Больше ничего? Ничего, что показалось бы странным?

– Много всего странного, но ничего не складывается. Тому типу перерезали горло, и кто-то зачем-то рану зашил. Вот это странно. Кроме того, у него по всей спине следы, будто его как следует отходили хлыстом. Это тоже странно.

Феннер напрягся:

– Что, кто-то высек китаезу?

– Именно. Он был весь в рубцах. Это вам о чем-нибудь говорит?

– На данный момент – нет, но эта информация может пригодиться.

Феннер повесил трубку. С каменным лицом и озадаченным взглядом он просидел несколько минут у телефона.

Вернувшись парой часов позже, Паула обнаружила, что он развалился в кресле, закинул ноги на стол, пиджак его весь был в табачном пепле, а на лице по-прежнему читалось недоумение.

Она поставила на диван небольшой чемоданчик и сняла пиджак и шляпу.

– Что-нибудь случилось?

Феннер помотал головой:

– Если б не тот мертвый китаеза, я бы решил, что нам легко достались деньги. Те ребята не стали бы рисковать и тащить сюда жмурика, если б не стремились как можно скорее убрать меня с дороги.

Паула открыла чемоданчик и достала книгу.

– Я поужинала, – сказала она, садясь в мягкое кресло у стола, – и собралась. Если этого достаточно для твоего самооправдания, можешь идти.

Феннер кивнул, встал и отряхнулся.

– Ладно, скоро вернусь. Если она позвонит, скажи, что мне очень нужно с ней увидеться. Узнай ее адрес и продолжай ее улещивать. Хочу подобраться поближе к этой дамочке.

– Этого-то я и опасалась, – буркнула Паула, но Феннер уже направился к двери и ничего не услышал.

Снаружи стояли плечом к плечу двое мужчин в черном. Они были похожи на мексиканцев, но едва ли таковыми являлись. Феннер решил, что, может быть, это испанцы. Каждый держал правую руку в кармане тесного пиджака. Одеты они были одинаково – все в черном, в черных шляпах с полями, белых рубашках и с кричащими галстуками – и чем-то напоминали пару актеров из водевиля, разве что при взгляде им в глаза невольно вспоминалось нечто иное: змеи и прочие опасные гады.

Феннер сказал:

– Желали меня видеть?

Он без слов понял, что два пистолета нацелены ему в живот: бугрящиеся карманы пиджаков не лгут.

Тот, что пониже ростом, произнес:

– Ага, подумали вот, что надо бы заскочить.

Феннер подался назад, в кабинет. Паула выдвинула ящик стола и положила руку на пистолет Феннера.

Низенький сказал:

– Попридержи коней.

Он говорил сквозь зубы и вполне убедительно.

Паула села прямо и сложила руки на коленях.

Коротышка вошел в контору и огляделся с озадаченным выражением лица. Он подошел к большому шкафу, в котором Паула хранила канцелярские принадлежности, и заглянул внутрь, потом хмыкнул.

Феннер сказал:

– Если подождете, организуем вам горячий ужин и ночлег: мы хотим, чтобы вы чувствовали себя как дома.

Низенький подхватил тяжелую пепельницу, оказавшуюся под рукой, задумчиво посмотрел на нее и изо всех сил приложил Феннера по лицу. Феннер хотя и опустил голову на грудь, но увернуться не успел: рельефный край пепельницы попал ему по скуле. Второй человек достал из кармана тупорылый пистолет-автомат и ткнул им Паулу в бок, да так, что она вскрикнула.

Коротышка процедил:

– Будешь выделываться – размажу ее кишки по ковру.

Феннер достал носовой платок из нагрудного кармана и прижал к лицу. Кровь стекала по руке, пачкая манжету.

– Может, еще увидимся, – сказал он сквозь зубы.

– А ну живо к стене, – велел коротышка. – Мне тут нужно все осмотреть. Двигай, пока я еще одного на тебя не повесил.

Феннер вдруг сообразил, что это кубинцы. Таких полно на любом южном пляже. Он встал спиной к стене и поднял руки. Он был так зол, что точно рискнул бы что-то предпринять, если бы не присутствие Паулы. Ему показалось, что эти двое слишком жесткие ребята.

Низенький кубинец быстро ощупал Феннера.

– Сними пиджак и отдай мне.

Феннер кинул ему пиджак. Кубинец присел на край стола и очень внимательно прощупал подкладку, достал блокнот Феннера и изучил его не менее тщательно, потом бросил пиджак на пол. Он снова подошел к Феннеру и всего еще раз проверил. Феннер чувствовал запах острой еды у него изо рта, руки так и чесались схватить поганца за шею.

Кубинец отступил назад и хмыкнул, потом обернулся:

– Эй, ты, поди сюда.

Паула сжала губы, но поднялась и сделала шаг вперед.

– Не трогай меня своими грязными лапами, – тихо произнесла она.

Кубинец что-то сказал напарнику по-испански, и тот кивнул Феннеру:

– Ты, иди сюда.

Феннер пошел через комнату, и, когда проходил мимо коротышки, тот дал ему по затылку пистолетом. Феннер грохнулся на колени, закружилась голова, и он опустился на четвереньки. Кубинец пнул его тупоносым ботинком в шею, попав чуть ниже уха. Удар оказался очень сильным, и Феннер завалился набок.

Паула открыла рот, чтобы закричать, но тут другой кубинец ткнул ее пистолетом, и вместо крика она сдавленно вздохнула и у нее подкосились колени.

Кубинец подхватил девушку под мышки и удержал. Коротышка схватил ее платье за подол и стянул через голову, так что руки ее запутались. Потом он обыскал ее, не стесняясь рвать одежду. Он не нашел того, что искал, и в припадке ярости ударил ее раскрытой ладонью. Второй кубинец швырнул Паулу на диван, а сам уселся на угол стола.

Коротышка быстро обыскал кабинет. Он не устраивал беспорядка и вообще явно был привычен к такой работе, потом вышел в приемную и там тоже все осмотрел.

Феннер слышал, как он ходит, но не мог заставить себя пошевелиться. Он попробовал встать, однако безуспешно. Красная пелена ярости и боли висела у него перед глазами.

Лишь когда они ушли и захлопнули за собой дверь, он сумел оторваться от пола, оперся о стол и окинул кабинет безумным взглядом.

Паула сидела на диване, сжавшись в комок. Она высвободила голову из платья и плакала от ярости.

– Не смотри на меня, понял? Не смей!

Феннер удалился в приемную, оттуда – в небольшой санузел слева. Он набрал воды в раковину и тщательно вымыл лицо. Вода стала густо-красной. Он прошел, чуть поувереннее, к стенному шкафу и нашел полбутылки виски и два стакана, налил, сделал большой глоток. Голова раскалывалась. Виски обжигал, но хотя бы помог собраться. Он плеснул немного во второй стакан и побрел обратно.

Паула привела себя в порядок и сложила разорванное белье в угол дивана. Она все еще тихо плакала.

Феннер поставил виски на край стола рядом с ней:

– Выпей, детка: тебе сейчас нужно.

Она посмотрела на него, потом на виски, протянула руку и схватила стакан. Глаза ее горели на мертвенно-бледном лице. Она выплеснула виски в лицо Феннеру.

Феннер замер, достал заляпанный кровью носовой платок и вытер лицо. Паула закрыла лицо руками и по-настоящему разрыдалась. Феннер сел за стол, снял мокрый от виски воротник и бросил в мусорную корзину, потом тщательно вытер платком шею.

Так они просидели несколько минут, и тишину нарушали лишь всхлипы Паулы. Феннер чувствовал себя отвратительно. Затылок раскалывался. Щека пульсировала беспощадной болью, ссадины на шее щипало от виски. Он дрожащими пальцами достал сигарету из ящика.

Паула перестала плакать.

– Значит, считаешь себя крутым, да? – сказала она, не поднимая головы. – Считаешь, что хорош? Позволил двум дешевым недоумкам с пушками войти сюда и сделать с нами такое? Боже мой, Дэйв, как низко ты пал! Совсем обмяк – настоящий трус! Ты хоть видел, что они сотворили со мной, пока ты валялся на полу, а, спящая красавица? Я с тобой, потому что считала: ты сможешь позаботиться о нас – о себе и обо мне, – но я ошибалась. Ты просто отсиживался, ясно? Трус! А что потом? Дал им уйти и тут же пополз за бутылкой. Все, Дэйв Феннер, с меня хватит. Когда я захочу, чтобы с меня снова сорвали одежду, я тебе позвоню – подержишь свечку. – Она ударила подушку сжатым кулаком и снова расплакалась. – О Дэйв, Дэйв, как ты позволил им сделать это со мной?

Пока она говорила, Феннер просто сидел с непроницаемым лицом. Он прикрыл глаза, холодные, как льдинки. Когда она закончила, он сказал:

– Ты права, милая: я слишком долго сидел без дела. – Он поднялся на ноги. – Не надо на меня так нападать, просто передохни денек-другой, а офис закрой: я буду занят.

Он выдвинул ящик стола, взял пистолет, сунул его за ремень и поправил жилет, чтобы оружия не было видно, потом быстро вышел из конторы и закрыл за собой дверь.

Час спустя, переодевшийся и опрятный, Феннер вызвал такси и дал адрес в центре города. Пока машина двигалась по забитым автомобилями вечерним улицам, он тупо смотрел вперед неподвижным взглядом. Только лежащие на коленях сжатые кулаки выдавали подавленные эмоции.

Такси свернуло с Седьмой авеню в шумный закоулок. Вскоре оно остановилось, и Феннер вышел. Он сунул шоферу доллар и двинулся по тротуару, огибая дерущихся ребятишек.

Он взбежал по вытертым ступеням и позвонил. Наконец дверь открылась, и на него с прищуром воззрилась старуха подозрительного вида.

– Айк дома?

– Кто его спрашивает?

– Скажите, что Феннер.

Старуха сняла цепочку и распахнула дверь.

– Поосторожнее, мистер: Айк сегодня не в духе.

Феннер протиснулся мимо нее и поднялся по темной лестнице.

Запах затхлой еды и грязи заставил его поморщиться. На первой же лестничной площадке он постучал в дверь. Донеслось бормотание, потом вдруг стало тихо. Дверь медленно открылась, и его окинул взглядом стройный мускулистый парень с острым подбородком.

– Чего вам?

– Скажите Айку, он мне нужен. Меня зовут Феннер.

Парень прикрыл дверь. Феннер услышал, как тот что-то сказал, потом снова открыл дверь и мотнул головой:

– Заходите.

Айк Буш сидел за столом, с ним – еще четверо, они играли в покер.

Феннер вошел и встал за спиной Буша. Остальные с подозрением на него уставились, но игру прерывать не стали. Буш задумчиво изучал свои карты. Это был рослый толстый мужчина, с красным лицом и густыми бровями. В его жирных пальцах карты казались костяшками домино.

Феннер несколько минут наблюдал за игрой. Потом он наклонился и шепнул Бушу на ухо:

– Тебе придется удариться в бега, серьезно.

Буш снова изучил карты, прочистил глотку и сплюнул на пол. Он с отвращением отшвырнул карты, отодвинул стул, вскочил и повел Феннера в глубину комнаты.

– Ты, вообще, о чем?

– Двое кубинцев, – тихо сказал Феннер. – Оба в черном, черные мягкие шляпы, белые рубашки, яркие галстуки. Черные тупоносые ботинки. Мелкая шпана с пушками.

Айк покачал головой:

– Не знаю таких: явно нездешние.

Феннер холодно посмотрел на него:

– Тогда быстро выясни, кто это. Я хочу, чтобы ты поторопился.

Айк пожал плечами:

– Да что они тебе сделали? Еще от игры отрываешь…

Феннер чуть повернул голову и показал порез на скуле:

– Поганцы явились ко мне, оставили на память вот это, раздели Паулу и свалили.

Айк выпучил глаза:

– Так, погоди.

Он подошел к телефону на столике в другом конце комнаты, после долгого разговора шепотом повесил трубку и кивнул Феннеру.

Он подошел:

– Нашел их?

– Да. – Айк потер потное лицо тыльной стороной ладони. – Пробыли в городе пять дней. Никто не знает, кто они вообще такие. Черт возьми. У них логово на Бруклинском шоссе. Вот адрес. Похоже, сняли меблированный дом. При деньгах, а откуда – хрен знает.

Феннер взял бумажку, на которой Айк нацарапал адрес, и собрался уходить.

Айк покосился на него:

– Будешь действовать? Может, пару парней возьмешь?

Феннер невесело улыбнулся, обнажая зубы:

– Сам справлюсь.

Айк достал темную бутылку без этикетки и вопросительно посмотрел на Феннера:

– По одной на дорожку, а?

Феннер покачал головой, хлопнул Айка по плечу и вышел. Такси все еще ждало его. Водитель высунулся из окошка, когда Феннер сбегал по ступеням.

– Решил, что вы явно не домой приехали, – усмехнулся он. – Вот и решил подождать. Куда?

Феннер открыл дверцу.

– Далеко пойдете. Учились на дистанционных курсах?

– Дела сейчас идут так, что шевелить мозгами приходится, – серьезно ответил шофер. – Так вам куда, мистер?

– Через Бруклинский мост. Там пешком дойду.

Такси понеслось на свет огней Седьмой авеню.

– Кто-то поколотил вас? – полюбопытствовал водитель.

– Не-а, просто моя тетушка Фанни – дама строгая.

– Крепкая, видать, старушенция, – сказал таксист и остаток пути молчал.

К тому моменту, когда они переехали мост, почти стемнело. Феннер расплатился с водителем и зашел в ближайший бар. Он заказал себе клаб-сэндвич, на три пальца виски и попросил девушку-официантку найти адрес на карте, что оказалось непростой задачкой. Он заплатил, еще выпил и ушел.

Десять минут быстрым шагом – он нашел дорогу, никого не расспрашивая и не плутая. Прошел по улице, присматриваясь к каждой тени. Нужный ему дом стоял на углу – небольшой, двухэтажный, со сплошной изгородью, за которой входную дверь не было видно. Свет внутри не горел. Феннер открыл калитку и пошел по чуть неровной дорожке, приглядываясь к окнам. Он не стал останавливаться у входа и обошел дом. Там тоже было темно. Он нашел приоткрытое окно и посветил туда фонариком. Никого и ничего. На полу – слой пыли. Он поднял окно и забрался в комнату, стараясь не шуметь и осторожно ступая по половицам.

Он тихонько дернул дверь, открыл ее и вошел в тесный коридор. Свет фонарика выхватил из темноты ковер и большой шкаф. Впереди была лестница. Он постоял, прислушиваясь, но единственным звуком был доносившийся издалека гул машин.

Он поднялся по лестнице, держа в руке пистолет, уголки его губ опустились, лицо было напряжено. На площадке он снова остановился, прислушиваясь. Почувствовал странный, смутно знакомый и неприятный запах. Он наморщил нос, гадая, что бы это могло быть.

Перед ним оказалось три двери. Он выбрал центральную, осторожно повернул ручку и открыл. Запах усилился. Пахло как в мясной лавке. Открыв дверь наполовину, Феннер подождал, вслушиваясь, потом вошел и закрыл дверь за собой. Фонарик выхватил из темноты выключатель, и Феннер зажег свет.

Он окинул взглядом хорошо обставленную спальню – его палец буквально чесался на спусковом крючке, – но там никого не было. Он запер дверь на ключ: не хотел рисковать. Потом задумчиво побродил по комнате.

Она явно принадлежала женщине. Туалетный столик и все, что обычно на нем стоит. Кровать небольшая, на подушке – футляр для пижамы в виде куклы с льняными волосами.

Феннер подошел к платяному шкафу и заглянул внутрь. На гвозде висел только один костюм, и больше ничего. Впрочем, этого оказалось достаточно: в этом самом костюме к нему приходила Мэриан Дэли.

Феннер задумчиво коснулся его, пытаясь воссоздать в памяти зримый образ девушки. Он достал костюм из шкафа и бросил на кровать, потом быстро направился к комоду. В верхнем ящике лежала строгая шляпка. Он и ее кинул на кровать. В другом ящике обнаружилось белье, пояс, чулки и туфли. Он все свалил на кровать, потом подошел к столику и выдвинул небольшой ящик под зеркалом. Там лежала ее сумочка. Он с трудом ее вытащил, прошел через комнату, сел на кровать, положил сумочку на раскрытую ладонь и уставился на ковер. Все это ему очень не нравилось.

Он открыл сумочку и высыпал содержимое на кровать. Обычный набор дамских мелочей лежал маленькой, какой-то жалкой кучкой. Он пошевелил кучку пальцем и снова заглянул в сумочку. Там было ничего не видно, так что он сунул внутрь два пальца и вырвал подкладку. В самой глубине лежала бумажка, возможно намеренно спрятанная. Он расправил ее. Оказалось, что это письмо на вырванном из блокнота листе, почерк был крупный и небрежный.

Ки-Уэст

Дорогая Мэриан,

не волнуйся. Нулен обещал мне помочь. Пио еще ничего не знает. Думаю, скоро все уладится.

Письмо не было подписано.

Феннер аккуратно сложил бумажку и сунул ее в свой портсигар. Он сел на кровати и задумался. Ки-Уэст и два кубинца. Что-то начинало проясняться. Он встал и тщательно обыскал всю комнату, но больше ничего не обнаружил. Потом отпер дверь, выключил свет и тихо вышел в коридор.

Он прошел в комнату слева и при свете фонаря выяснил, что это довольно просторная ванная. Убедившись, что окно занавешено, он потянулся к выключателю. Здесь пахло так, что ему едва не стало плохо. Теперь он точно знал, что это; собрался с духом, перед тем как зажечь свет, и осторожно нажал на выключатель.

При ярком освещении комната напоминала скотобойню к концу рабочего дня. У стены стояла ванна, накрытая заляпанной кровью простыней. Стена была в красных пятнах, пол рядом с ванной тоже красный. Рядом с ванной стоял столик, и на нем лежало окровавленное полотенце. Под ним явно что-то было.

Он затих, оглядывая комнату, его бледное сосредоточенное лицо застыло, потом он медленно шагнул вперед и, подцепив пистолетом, сбросил полотенце со столика. Тонкая белая рука, безжалостно отрубленная у плеча, покачнулась и упала к его ногам.

От подступившей тошноты Феннер весь покрылся холодным потом. Он торопливо сглотнул слюну и рассмотрел руку, но не смог заставить себя прикоснуться к ней. Она была тонкая и длинная, с аккуратным маникюром, – вне всякого сомнения, женская.

Слегка дрожащей рукой он закурил сигарету, втягивая дым в легкие и выталкивая его через ноздри, пытаясь избавиться от тошнотворного запаха смерти. Потом он подошел к ванне и отдернул простыню.

Феннер был крепкий парень, много лет проработал репортером, так что внезапная смерть мало что значила для него. Насилие – просто очередной заголовок, и все, но эта история его потрясла, тем более что он знал девушку. Она была его клиенткой, и всего несколько часов назад он разговаривал с ней – живой, импульсивной женщиной.

То, что он увидел в ванне, подтвердило его догадку: характерные пересекающиеся рубцы все еще украшали тело.

Феннер уронил простыню, вышел из комнаты, аккуратно закрыл дверь и привалился к ней. Мучительно хотелось выпить. Он стоял, ни о чем не думая, пока потрясение не прошло, потом вытер лицо платком и двинулся к лестнице.

Гроссету нужно об этом знать. Придется быстро искать тех двух кубинцев. Он остановился и задумался. Ног и одной руки не хватало – впрочем, как и головы. Такое следует уносить незаметно – вот в чем дело, значит они потихоньку где-то ее закапывают и еще вернутся за остальным.

Глаза Феннера сузились. Теперь надо лишь подождать, пока эти двое явятся, и заняться ими. Прежде чем он решил, с чего начать: искать телефон и связываться с Гроссетом или просто ждать и разбираться самому, – снаружи остановилась машина и хлопнула дверца.

Он тихо вошел обратно в спальню и вытащил пистолет, стоя у самого выхода, держа дверь приоткрытой на несколько дюймов.

Открылась и закрылась входная дверь. В холле включили свет. Он чуть подвинулся и выглянул через перила: в коридоре стояли два кубинца. Они напряженно прислушивались. Феннер остался на месте и не двигался. Кубинцы держали каждый по большому чемодану. Они переглянулись, потом низенький что-то сказал напарнику, тот поставил чемодан и быстро поднялся по лестнице – так быстро, что Феннер не успел спрятаться.

Кубинец заметил его, сворачивая на лестнице, и рука его метнулась под полу пиджака. Феннер оскалился и трижды выстрелил ему в живот. Выстрелы эхом пронеслись в пустом доме. Кубинец судорожно вздохнул и согнулся пополам.

Феннер прыгнул вперед, оттолкнул его с дороги и нырнул вниз по лестнице, словно в воду.

Коротышка не имел ни малейшего шанса убраться. Внезапные выстрелы парализовали его, и он, хоть и потянулся инстинктивно к бедру, оружие достать не успел.