Неразменный рубль

Изловить ее, конечно, ничего не стоило, хватило бы ванильного сухарика, завалявшегося в кармане. Но как ее убить? Ударить камнем по голове? Или перерезать горло? Или задушить? Нет ничего невозможного для человека с интеллектом. Латышеву случалось убивать крыс и лягушек, но собак… Он подумал немного и решил изловить собаку на обратном пути. А еще лучше – поближе к вечеру. Куда ее, дохлую, девать до ночи? Вонять же начнет.

А Кристина не преминула напомнить о черной собаке. Латышев долго прятался за волнорезом, чтобы подплыть к ней под водой и схватить за щиколотку. Как она визжала! А потом орала и очень натурально молотила его руками по голове.

– Придурок! Кретин! Что за идиотские шутки! У меня тушь потекла!

– Она же водостойкая! – хохотал Латышев. Он неплохо разбирался в косметике, потому что снабжал ею одноклассниц.

И уже на берегу, придирчиво разглядывая в зеркальце ланкомовской пудреницы свою физиономию, Кристина сказала:

– После этого ты просто обязан найти черную собаку.

– Почему это обязан? – Латышев скосил на нее глаза.

– Потому что иначе я никогда тебе этой выходки не прощу.

– Да и не прощай! – он рассмеялся.

Латышев бы и дальше сидел на пляже, но вскоре к Кристине подошли ребята: Виталик и парень, с которым Латышев впервые столкнулся вчера на сейшене. Виталик Латышеву нравился – нормальный был человек, на других сверху вниз не смотрел, папашей своим никому в нос не тыкал. Да и не принято это было здесь, как с удивлением отметил Латышев.

А вот товарищ Виталика, Денис (или, как он себя называл, – Дэ́нис), изображал крутого не в меру. Он тоже про папашу своего помалкивал, но Латышеву уже кто-то шепнул, что отец Дэниса – директор мелкой швейной фабрики в Москве, а вовсе не партийный бонза, зато денег у него столько, что он может все «Айвазовское» купить, а не только достать путевку жене с сыном.

Дэнис тащил в руках двухкассетный «панасоник», из которого на весь пляж неслась Kalimba De Luna. Этого альбома Латышев переписать еще не успел и Виталика попросил бы об одолжении с легкостью, но просить о чем-то Дэниса посчитал недостойным.

– Привет, – Латышев оглянулся и помахал рукой.

Дэнис только поморщился, а Виталик ответил:

– Наше вам. Ты с ластами?

Латышев кивнул.

– Вот и славно. – Дэнис поставил магнитофон на гальку и потер руки. – Мидий наловить можешь?

– А самому что, слабо? – Латышев смерил его взглядом.

– Я заплачу́.

– Чего заплатишь? – не понял Латышев.

– Денег, денег, чего же еще! – Дэнис противно захихикал. – Мне лень самому в воду лезть, а ты, говорят, хорошо ныряешь.

Латышев долго соображал, что в этом предложении оскорбительного, но оскорбление почувствовал сразу. Ему приходилось зарабатывать, зазорным он это не считал, но выглядело это не так. Не был бы Дэнис его ровесником, Латышев бы просто отказался. А тут кровь бросилась в голову, стоило представить себе, как он, будто раб на плантации, будет доставать мидии для этого хлыща! Что-то вроде «Марш в воду, жаба».

Латышев долго подбирал слова для достойного ответа, но ничего, кроме старых анекдотов, в голову не приходило.

– У меня сейчас месячник культурного обслуживания, – наконец проскрипел он сквозь зубы. – Так что я иду на х…, а ты за мной. След в след.

Виталик снова заржал – он как никто воздавал должное юмору Латышева. Может быть, если бы он не смеялся, Дэнис не принял бы ответ так близко к сердцу.

– Знаешь, парень… – начал он, сузив глаза, – меня так просто на х… никто не посылал.

– Тебя и в этот раз послали не просто так, а очень даже изящно, – рассмеялась Кристина.

– И что? – Латышев посмотрел на него снизу вверх (потому что сидел). – Заплатишь кому-нибудь, чтобы дали мне в пятак, а то самому лень руки марать?

– Да мне и платить никому не придется, сейчас вызову охрану, и тебя отсюда вышвырнут. Здесь порядочные люди отдыхают, и нечего тут делать кухаркиным детям. Может, у тебя вши, а ты с нами в одном море купаешься.

«Кухаркины дети» резанули больно, гораздо больнее вшей.

– Фи, Дэнис, – скривила губки Кристина. – Море общее, ты его пока не купил.

– А вот сейчас проверим, – Дэнис убавил громкость магнитофона и повернулся к морю. – Виктор Семенович!

Латышев вздрогнул и посмотрел туда же: в окружении стайки ребятишек младшего школьного возраста по колено в воде стоял физрук.

– Виктор Семенович, можно вас на минутку? – Дэнис поманил физрука пальцем. И тот, выгнав детей из воды, пошел!

– Да, Дени́с. Что случилось?

– Тут посторонний на пляже, – Дэнис кивнул на Латышева. – Это нарушение санитарных правил.

– Да, – едко вставил Латышев, глядя на растерянное лицо физрука, – меня подозревают в педикулезе.

Очень хотелось добавить про «кухаркиных детей» и посмотреть, станет физрук хватать Дэниса за грудки́ или нет. А физрук долго думал, прежде чем ответить. И на его лице совесть и неприязнь к Дэнису боролись со служебными обязанностями и неприязнью к Латышеву.

– Денис, у этого парня есть справка, он проходил медосмотр. Я это знаю совершенно точно.

Латышев действительно проходил медосмотр, потому что перед отъездом мама не знала, удастся устроить его в столовую «Айвазовского» или нет. Не удалось. Слишком крутая столовая оказалась для кухаркиных детей.

– И что? Теперь все, кто прошел медосмотр, могут занимать место на закрытом пляже? – Дэнис посмотрел на физрука сверху вниз.

– Саня, сюда на самом деле можно проходить только по санаторным книжкам, – физрук посмотрел на Латышева как-то жалостно, словно извиняясь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ж. Барбье и М. Карре, перевод П.И. Калашникова.

2

Майк Науменко. «Гопники»: «Кто плюется как верблюд, кто смеется как козодой?»

3

В 1984 году Генеральным секретарем ЦК КПСС был Константин Устинович Черненко.