Всё не зря: зарисовки из жизни и о жизни

Глеб непроизвольно протянул руку к одной «фигуре», но проводник тут же сделал запрещающий жест, мол, трогать нельзя ни в коем случае – это может повлиять на их рост или даже изменить цвет.

Путешествие по лабиринтам продолжалось. В следующей части пещеры вместо камня и породы стены образовывали толстенные пласты глины. На одной стороне виднелись причудливые изображения. Откуда они появились, кто и когда их создал… Он так погрузился в созерцание линий, буквально приковавших взгляд, что не услышал слов проводника.

Где-то внизу текла подземная речушка. Через широкую трещину в полу можно было увидеть её прозрачную воду, которая бежала змеёй практически беззвучно.

В сумраке пещеры тут и там вспыхивали точки искусственного освещения, оборудованного для туристов. Но даже этот элемент цивилизации не мешал путникам ощутить себя словно в ином измерении.

Пещера, допустившая людей в своё нутро, холодно открывала за каждым поворотом всё новые и новые залы. Стены и своды были покрыты целыми ансамблями то редких, то массивных карстовых форм. Одни породы были гладкими и выпуклыми, другие представляли собой нечто, похожее на каменную драпировку.

Экскурсовод продолжал вещать о геологических особенностях пещеры, перечислял названия залов, рассказывал их историю, обращал внимание на особо интересные экспонаты, если можно так назвать природные творения. И вдруг, сделав несколько шагов по очередной галерее, путешественники очутились в совершенно необычном месте. Низкие своды резко ушли вверх – и перед взорами людей предстал круглый зал с множеством камней. Отвесные стены смыкались на огромной высоте, образуя подобие купола. Высоченные столбы из камня, напоминающие по форме трубы, были похожи на рукотворное чудо.

Вдруг на одной из поверхностей в самом верху почудилось какое-то движение… В ту же секунду отделилась тень, и зловещее существо бесшумно заскользило над головами, расправив перепончатые крылья. Одна из женщин ахнула.

– Летучая мышь! Как? В таком подземелье, без света и жизни…

– Да, в этом зале, где не такая сильная влажность и больше воздуха, они, действительно обитают, – ответил экскурсовод, успокаивая публику.

Они ступали по волнообразному полу – проводник что-то говорил о застывшей породе известняка. Здесь было не так сумрачно, тем более пол и колонны были значительно светлее, чем в прочих местах.

Глеба поразило то, что жизнь в пещере будто была, но по каким-то причинам застыла. И казалось, вот-вот эти каменные изваяния оживут и придут в движение… Его манило дальше и дальше, словно там должны были открыться неведомые загадки, спрятанная от посторонних глаз пещерная жизнь, а, возможно, и ответы на извечные вопросы.

И тут экскурсовод объявил, что путешествие закончено, надо выбираться на поверхность. Но для небольшой группы избранных смельчаков предстоит исследование самого интересного участка. Туда могут отправиться те, кто готов к экстриму в затопленной водой части пещеры, кто в силах карабкаться по камням, дабы увидеть настоящее сокровище – грот с изумительными, поражающими красотой сталактитами.

Глеб, заворожённый увиденным, сделал шаг вперёд. Его спросили, хорошо ли он плавает, нет ли панических атак, проблем с дыханием и давлением. Нет, он абсолютно здоров. Приятели, с которыми они проводили время в горах, не разделили его рвения, пытались отговорить. Но он чувствовал, что хочет попробовать свои силы…

С детства он был привычен к прогулкам по пересечённой местности, к тяжести рюкзака за спиной и ночёвке в палатке – родители были любителями походов по лесным массивам и горам и всюду таскали за собой сына. Глеб любил запах костра и потрескиванье сухих поленьев, пряный травяной дух и темноту неба, прошитого далёкими звёздами. Дядя его, к тому же, был спелеологом, и в студенческие годы он несколько раз проходил с ним несложные маршруты. Тогда он не особенно вдохновился пещерами, а вот сейчас чувствовал, что ему ещё рано покидать «Пасть дракона».

Но группа экстремалов не торопилась принимать его в свои ряды. Они с сомнением взирали на худощавого парня – загорелся, наслушавшись местных небылиц, но, как он поведёт себя при прохождении сложного маршрута, по ходу которого возможны обвалы, затопления, возникновение различного рода препятствий – колодцев, узких щелей, завалов и тому подобного…

Однако тот толково ответил на все вопросы, видно было, что разбирается в снаряжении. И ему было дано добро. Новичку выдали необходимую амуницию, фонарь и каску для защиты от ударов о стены и возможного падения камней. Обувь и одежда были подходящими. При себе опытные спелеологи имели всё, что нужно: устройство для спуска и подъёма, пробойники для отверстий в породе под крепёжные элементы, спиты для крепления верёвки к стене, болты-анкеры, карабины, страховку. Естественно, карту, компас и ещё какие-то инструменты, а также средства связи, батарейки, аптечку и питьевую воду.

Тщательно всё перепроверив, группа выдвинулась в путь. Сухопутный маршрут завершился в этой части пещеры. Дальше нужно было отправляться на резиновой лодке по извилистой подземной речке. В группе смельчаков было пять человек, включая самого Глеба. Возглавлял её опытный спелеолог, мужчина лет 35-ти. Была и одна девушка, оказавшаяся любительницей исследования подземных лабиринтов.

Тут же развернули и накачали лодки, обвязанные леером из шнура по периметру бортов, и люди погрузились в них. На носу и корме каждой имелись кольца для крепления верёвок и маневрирования. Предстояло преодолеть один из сифонов – узкий ход, где между поверхностью реки и тяжёлым каменным сводом имелась прослойка воздуха, свободного пространства.

Сказать, что плыть было не просто, не сказать ничего. Река, протекающая в каменном коридоре, была довольно узкой. Лодки цеплялись бортами за выступы пещеры. Нужно было прикладывать немалые усилия, чтобы продвигаться вперёд. К тому же, гребцам приходилось постоянно пригибаться в тесном тоннеле, где свод нависал прямо над головами. Глеб несколько раз приложился каской, и на него обернулись.

По ходу движения то и дело раздавались лёгкие всплески – от падающих камешков и песчинок. Неожиданно первая лодка застряла в узком колодце, и старший группы никак не мог развернуть своё плавсредство. Наконец, ему это удалось, и уже через пару мгновений он подал знак рукой – пригнуться ниже. Ещё более тесный коридор с очень узким потолком будто втягивал с неохотой лодки с людьми, дерзнувшими заглянуть в глотку дракона.

И вот тут Глеба накрыло. В прямом и переносном смысле. Он вдруг понял, что лезть туда ему совершенно не хочется. Зачем он это сделал, почему не послушал друзей? Стало труднее дышать, было очень сыро и зябко. Руки застыли то ли от холода, то ли от страха. Но взглянув на девушку (кажется, её звали Алисой), он почувствовал укол самолюбия. Она, казалось, была совершенно бесстрастна, только методично выполняла свою работу, помогая протискивать лодку в пещерное горло. «Прямо Алиса в стране чудес», – хмыкнул про себя Глеб и налёг на весло.

Путникам пришлось практически распластаться. Казалось, что нависающий потолок с острыми выступами вот-вот ухнет на их головы и потопит в холодной подземной реке. Наконец, первый из трудных участков был преодолён. Они, если так можно выразиться, ступили на берег, а вернее, поднялись по колодцу, имевшему крепления для верёвок. Глеб не отставал, работая руками и ногами, ведь ему хотелось поскорее покинуть реку, текущую в каменной глотке.

Группа отправилась дальше. Мужчины и девушка пробирались по обвальным залам, преодолевая уступы, карнизы, глыбовые навалы, помогая друг другу. То поднимаясь по шахтам, выложенным ребристой породой, то спускаясь в сужениях-калибрах, переходя из одного подземного колодца в другой. Глеб даже представить не мог, сколько здесь лабиринтов, он давно потерял счёт времени, оно просто остановилось, замерло, как та драконья голова тысячелетия назад.

Сумрак и тишина действовали угнетающе. Свешивающиеся с потолка сталактиты уже не вдохновляли, а только будто давили на плечи парня и спину. Казалось, миг, и они вонзят свои острые зубы в плоть человека. Он вдруг почувствовал, что как-то… теряется в пространстве пещеры. Нет, вокруг были стены, камни были сверху и снизу, и от того было не ясно, то ли он стоит на ногах, то ли свешивается вниз головой.

Перед глазами проплывали своды, сложенные из белого и красноватого песчаника, бледно-зеленоватого известняка. Вдруг пласты породы задрожали и поехали в сторону, открывая пространство. Глеб замер на миг и коснулся ладонью лба, прогоняя наваждение. А когда открыл глаза, Алиса протягивал ему бутылку с водой. Он жадно сделал пару глотков и окончательно пришёл в себя. Оказалось, они добрались до большого зала и собираются устроить привал.

У группы были с собой и спальники, и запас продуктов, и всё, что нужно для приготовления еды в походных условиях. Ведь, как ему объяснили, в пещере может случиться всякое, можно оказаться запертым в каменном склепе, потому нужно быть готовым выживать в подземном лабиринте.

Опустившись и с наслаждением вытянув натруженные ноги, Глеб прислушивался к тихим разговорам спелеологов, скорее, чтобы остаться в ясном сознании, не зацикливаясь на окружающем «ландшафте». Отдохнувшая и набравшаяся сил группа двинулась дальше, готовая к очередному рывку.

На их пути вновь возникла подземная река. Тут участок был небольшой – всего несколько метров, но преодолеть его можно было только вплавь. Всем выдали гидрокостюмы. Над полоской воды, слабо шелестевшей в каменном желобе, была протянута верёвка, держась за которую следовало плыть на спине.

Глеб поначалу запаниковал, но, на удивление, более-менее спокойно преодолел дистанцию. Свет, отражённый от воды, рисовал на выступе свода удивительной красоты картины. Парень почувствовал себя дайвером, и даже несколько отдохнул, расправив спину. Потом люди снова карабкались по каким-то выступам в пещерном чреве и скоро выбрались на небольшую площадку.

Гидрокостюмы сменились прежней одеждой, которую тоже переправили по реке. Глеб заметил, что выражения лиц экстремалов стали как-то собранней, а движения – сосредоточенней. Он нутром почувствовал, что впереди самый сложный участок. Страха не было. Он тоже внутренне подобрался и просто делал то же, что все, стараясь следовать указаниям старшего группы.

Перед ними была щель, так называемая «щука», или «щучка» – длинный и невероятно узкий лаз, для преодоления которого нужна не только физическая ловкость, но и запас терпения и недюжинного хладнокровия. Старший объяснил, как двигаться, протягивая себя вперёд, и проходчики друг за другом стали протискиваться в пещерное нёбо.

Двигались, отталкиваясь одними пальцами ног, а пальцами рук отыскивая зацепы, хватаясь за них, подтягиваясь, изгибаясь и протаскивая себя в каменную «щуку». Глеба, как новичка поставили третьим в цепочке. Мало-помалу он приспособился к движению в щели, хотя было ужасно неудобно продираться между пластами породы, натыкаясь на зазубрины камней. Воздуха не хватало; казалось, что он попал в гигантский жернов, и пещерная мясорубка прокрутит его, выплюнув с презрением фарш.

И вдруг… он понял, что всё… Дальше не проходит. Слишком тесно. Стоп. Он ещё не успел запаниковать, а только попробовал чуть повернуться. Но ничего не вышло. За ним шла Алиса. Сообщить ей, что не может сдвинуться? Нет, это совершенно не годилось. Его проинструктировали, что обратного хода нет. Нет…

Глеб попытался немного сместиться назад, одежда стала задираться, и он оказался в ловушке, подумав тут же: «Какой дурак! Говорили же, задний ход давать нельзя – цепляться не получится, куртка наползёт на горло…». Он потихоньку стал сообщать впереди идущим, что не проходит. Старший, чтобы разрядить обстановку и как-то подбодрить новичка, преувеличенно бодрым голосом стал давать какие-то советы и вроде даже шутил. Но Глеб его не слышал…

Каменные пассатижи зажали его. Почудилось, что дракон наступил массивной лапой на грудь и наклонил оскаленную пасть над головой беспомощного человека. Никак не получалось вдохнуть. Глебу показалось, что он ощущает огненно-смрадное дыхание чудовища. Каска мешала, испарина стекала по лбу, заливая глаза. Но самое ужасное, что щупальца страха уже поползли от ступней вверх и тянулись к грудной клетке.

Глебу нестерпимо хотелось встать, распрямить грудь и плечи, вдохнуть свежего воздуха, ощутить дуновение ветра. Перед глазами расплывались цветные круги. Какого… он полез в эту пещеру, кому доказать и что?..

И тут до него, наконец, донеслись слова руководителя группы: «…чуть назад и расстегнуть куртку». Парень сжал кулак: вот она, здесь, его воля! Соберись! Он пошевелился, разгоняя кровь, заставляя работать мышцы, и почувствовал, что слегка сдвинулся. Потом дотянулся до замка-молнии, протащив его немного вниз. Стало как будто легче дышать.

И рванулся из всех сил вперёд. Не в отчаянии, нет. А собравшись, сосредоточившись на своей задаче. С холодной головой. Ещё рывок, второй, третий…

И у него получилось! Он протиснулся, ободрав о камни грудь, исцарапав пальцы. Выбрался сам, и остальные протиснулись вслед за ним. Из горла Глеба непроизвольно вырвался глуховатый стон, парень закашлялся, но всё-таки успел наклониться и протянуть руку Алисе.

Как же здорово было подняться на ноги, пусть и в подземелье, и вновь обрести способность двигаться и дышать… Его ободряюще хлопали по плечам, пожимали руку:

– Молоток! С боевым крещением! Ну, наш ты теперь, парень, наш!

А он до сих пор не верил, что выбрался и почти не чувствовал боли, кожу только слегка саднило, да будто звенели натянувшиеся жилы.

Оставалось совсем немного до цели их маршрута. И вот они очутились в поистине сказочном гроте. Он образовался когда-то в результате обрушения породы, которую унесло водотоком. Те, кто был здесь впервые, как и Глеб, ахнули…

Узкая расщелина вдруг обернулась широким входом. Где-то внизу плескался подземный водоём. Над ними был сводчатый потолок, с которого свисали и светились затейливые сталактиты будто каменные шторы – фантастический рельеф и фигуры, что образовались под действием воды и известняка. Сама природа творила подобно художнику и скульптору, создавая удивительные композиции.

Пещера, словно испытав людей, допустила их к своим тайнам. Глеб чувствовал себя причастным к этой группе, к чему-то важному. Сказочный грот, увиденное в нём, было своего рода наградой этим людям. Но не только из-за подземных красот… он понял сегодня многое. Нет, не зря он отправился в «Пасть дракона», не зря проделал этот полный опасностей путь…

Когда они выбрались из пещеры, уже начинало смеркаться. Глеб опустился на один из валунов и думал о том, как прекрасно дышать полной грудью, провожать летний вечер, слушать шелест ветра – звуки, которые поглотила пещера, снова вернулись.

Где-то там, внизу, раскинулся палаточный лагерь. Глеб обернулся и увидел Алису – она тоже отдыхала неподалёку. «Какие у неё глубокие серые глаза, – подумал Глеб. – Надо же, совсем девчонка, а какая сильная, бесстрашная».

Прожитый день клонился к закату, солнце медленно катилось за горизонт.

ЖИВАЯ ДУША

Снеговик: этюд в драматических тонах

Глубокой ночью неожиданно началась метель. Сначала поднялся ветер, но уже через несколько мгновений повалил снег. Откуда-то из темноты ночного неба в тусклом свете фонарей падали на землю снежинки, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. И вот уже мокрый снег повалил стеной.

Будто чья-то невидимая рука, сыпавшая щепотью и уставшая от этого монотонного занятия, зачерпнула громадным ковшом и ухнула на город весь имеющийся запас снежных хлопьев.

Порывы ветра несли белую массу, будто хотели осыпать и облепить ею деревья и кусты, дома и машины, козырьки подъездов и скамейки в парке. Люди, большей частью спавшие в своих домах, не видели, что происходило за окнами. Только редкие прохожие, сопротивляясь стихии, передвигались небольшими перебежками. Пригнувшись, они кутались в шарфы и прятались в капюшоны, закрывая лицо руками от снежинок, которые набивались в глаза, обжигали щёки.

К утру метель стихла, и город, весь осыпанный снегом, являл собой сказочное зрелище. Ветви деревьев, покрытые инеем, застыли, будто засахаренные. Все дороги были в белых пушистых сугробах. Снег огромными шапками взбитых сливок лежал на капотах автомобилей, балконах, крышах гаражей.

В этот день я появился на свет…

Начало

Я появился из снега. Из света и чистого белого снега. На чистой странице книги историй, белого необозримого пространства…

Алёнку и Максима повёл на прогулку отец, молодой высокий мужчина приятной наружности. Дети, увидевшие снежную сказку, ошалевшие от свежего воздуха и невероятной белизны, носились по парку, как угорелые.

Снег был влажный, податливый, и ребятня тут же принялась лепить снежки и бросать друг в друга. Брат и сестра бегали, валялись в снегу и совершенно утомили отца. Алёнка раскраснелась, косички выбились из-под шапки, а у Максима совсем съехал шарф, к тому же, он несколько раз терял варежки. Родитель уже начинал нервничать, как бы его чада не простыли.

Тогда он и предложил новую игру: слепил из снега шар и начал катать его по полю. Очередные слои наматывались, будто бабушкина пряжа на клубок, только не шерстяными нитями, а влажными снежными пластами, и шар постепенно увеличивался в размерах. Дети тут же бросили баловаться и стали помогать отцу.

Вскоре один огромный шар уже трудно было переворачивать, и все трое изрядно устали. Мужчина выбрал место на полянке, установил и укрепил снежный ком хорошенько, аккуратно залепив снегом все неровности.

Затем принялись за второй, а когда он был готов, отец водрузил его на первый. Третий шар слепили сами дети, а папе осталось только пристроить его, как следует, сверху. Я почти уже появился. Вернее, возникли пока только туловище и голова. Но, поскольку, мои создатели были немного утомлены, да и подошло время обеда, они отправились домой.

Через пару часов семья (уже в полном сборе) появилась снова. Глава семейства принёс ветки, из которых сделал руки, и опрыскал «изваяние» водой из пульверизатора – моя будущая фигура сразу схватилась морозцем.

Его супруга – очень привлекательная молодая женщина – вместе с детьми принялась за моё лицо. Вы же понимаете, что только от людей зависит, каким в итоге выйдет снеговик – будет он грустным или улыбающимся, задумчивым или откровенно смешным. Надо сказать, что мне повезло, ведь эта молодая семья вложила в меня свои сердца. Да-да, согласен, я немного сентиментален…

Хозяйка захватила из дома крупные красивые пуговицы для глаз, поменьше – для рта, морковку для носа и даже не пожалела яркий вязаный шарф. Дети вовсю помогали в работе над моим обликом. Так что, без ложной скромности скажу… Ну, вы уже наверняка сами поняли, что родился я, если и не отменным красавцем, то уж точно близко к этому званию!

Бытие мое

Я был первым снеговиком, появившемся на поляне парка. Молодой семье я стал очень дорог, они фотографировали меня, делали снимки со мной, так что я постоянно был под прицелами камер. (Ну, это, конечно, только первое время). Довольно часто, практически ежедневно, они меня навещали.

Возможно, они просто приходили гулять в парк, но мне хочется думать, что и ко мне тоже. Ведь и дети, и родители махали мне издали, приветствуя, как старого друга. Другие посетители парка тоже замечали меня, дети подбегали посмотреть – первые дни я был окружён всеобщим вниманием.

Тогда же я знакомился с окружающим миром, открывал его – для себя, разумеется. Родившийся маленький человек видит, прежде всего, мать и отца, а первое знакомство с миром ограничено пределами комнаты.

Мне же мир открылся сразу. Я увидел деревья с торчащими голыми ветками – подумалось, как же им, наверное, неуютно. А вот ели и сосны стояли в зелёных нарядах, да ещё укрытые снегом. Я увидел птиц и людей. Небо и солнце, звёзды и луну.

Я вдохнул зимний воздух. Только не улыбайтесь, мол, снеговики не умеют дышать. Я дышал, и при вдохе мой средний снежный шар немного поскрипывал.

По утрам я встречал в парке рассвет, а ночью смотрел на звёздное небо. Оба эти зрелища, доложу я вам, стоят того, чтобы их увидеть!.. Случалось ли вам наблюдать, как солнечный свет касается земли? Сначала светило, будто на цыпочках, ступает в холодную воду, а потом выпускает первый длинный луч, который словно подсвечивает всё вокруг – снег, кору и ветви, а потом уже и верхушки, и дома. Если деревья в инее, то это такая сказка!

А вечером солнце садится, и на снегу проступают длинные тени от стволов и фигур людей, а небо из голубого порой окрашивается чуть сиреневым. Солнце даже ещё не зашло, когда появляется луна (хотя… мне всегда нравился тонкий месяц). Когда же темнота сгущается, начинают зажигаться звёзды. Не знаю, как кто, а я всегда чувствовал себя частичкой чего-то огромного и важного, будто не только я смотрю на звёзды, но и они смотрят на меня со своей невероятной высоты…

Мне очень нравились птицы. Никто не мог бы сказать, как я улавливал звуки, но я любил слушать музыку. Нет, в парке зимой она не звучала, но я различал мелодии во многих обыденных вещах, будь то шелест ветерка и голос бурана, детский переливчатый смех и басовитый тембр взрослого, карканье вороны и щебетанье синички.

Наверное, и вам доводилось любоваться синицами, бойкими и весёлыми – лимонное брюшко и белые щёчки, тёмная спинка с отливом, на голове – будто шапочка. А как они летают – махнут несколько раз маленькими крылышками, а потом летят, словно по инерции.

В наш парк из леса перебралась целая стая синиц, с одной из птах я и подружился – синица садилась на мою руку или даже прямо на голову и цепко держалась загнутыми коготками. Не смотрите, что птичка маленькая – лапки у неё сильные! Она рассказывала, что интересного происходит в округе, или же просто пела свою песенку. Синица, это вам не сорока, которая трещит без умолку.

Трескотню сороки слушать устанешь, а летают они красиво – вон какой размах крыльев. А ещё я обратил внимание, что они очень любопытные и умные. Как-то через парк шла торопливо девушка. Не знаю, может, на свидание спешила… Вдруг у неё зазвонил телефон. Она остановилась, открыла сумочку и долго там копошилась, видимо, не могла его найти. И обронила круглое зеркальце. Девушка, ничего не заметив, пошла дальше. А сорока тут же подскочила к блестящему предмету, схватила его и была такова. Я потом увидел, что она пристроила зеркальце к стволу и долго перед ним красовалась, рассматривая своё отражение. Другие птицы не могли понять, чем она занята.

Родная душа

Через пару дней на поляне в парке появились и другие снеговики. В общем, я обзавёлся «роднёй», ну, или друзьями.

Мы даже стали общаться. Конечно, мы не могли, как люди, крикнуть: «Привет, дружище! Как поживаешь?». Но мы разговаривали на своём снеговиковском языке.

Вижу, ваши брови поползли вверх. Уверены, что нет такого языка?.. Я заметил, что люди очень часто убеждены в вещах, в которых мало смыслят. Или попросту не хотят посмотреть дальше своего сознания. Уж извините.

Мы, снеговики, смотрели друг на друга кто глазами-пуговками, кто разноцветными лоскутками, кто камешками и даже большими бусинами, а некоторые – просто нарисованными краской. У одного из наших собратьев были самые настоящие, пусть и старые, очки, за что он получил прозвище «Профессор».

Каждое утро, мы, как положено, приветствовали друг друга, а нас приветствовал дворник, дед Семён, который исправно спозаранку приходил убирать территорию.

Вскоре в нашем парке появилась…Она. Только не говорите – Снежная баба… Я готов был драться с тем, кто бы её так назвал.

Просто вдруг я Её увидел. Она как-то выделялась среди прочих, не могу сказать, чем именно. Но Она была такая…трогательная в своей шляпке с вуалью. Да-да! Вы мне не верите? Только представьте – снеговик в шляпке с вуалью…

У Неё были очень красивые глаза из каких-то продолговатых синих пуговок. На шее – шелковый шарфик. И руки… Изящные тонкие руки. И смотрела Она, как мне казалось, не прямо, как обычно радостно таращатся снеговики, а чуть в сторону, немного потупившись, будто смущалась.

Мы познакомились. Да, а что тут удивительного?.. Я, наверное, тоже смущался, не зная, как с Ней заговорить. Конечно, я не мог сказать: «Привет!», «Как дела?», «Не подскажете, как пройти в библиотеку/на такую-то улицу/к такому-то дому» или ещё что-то подобное. Мы разговаривали глазами, иногда – руками-веточками, а ещё с помощью птички-синички.