Silence

В десяти шагах передо мной вывалилось в грязную лужу человеческое тело.

Я почувствовала, как содрогнулась каждая клеточка моего тела. Затем я ощутила спазм в желудке. Оглядевшись по сторонам стеклянным взглядом и убедившись в том, что пятеро мужчин сосредоточены на трупе, а не на мне, я поспешно отошла обратно к бордовому пикапу и, зайдя за него, замерла. Я успела намотать волосы на левую руку и правой рукой схватиться за прицеп пикапа за секунду до первого рвотного позыва. Второй позыв последовал следом за первым и продлился на целых семь секунд дольше первого.

Чтобы избежать третьего спазма я заставила себя разогнуться и начала делать глубокие вдохи носом, искренне желая избежать повторного захода, в ушах совсем немного звенело. Я успела досчитать до пяти, когда за моей спиной раздался голос шерифа:

– Всё в порядке?

Фак!!! Неужели он это видел?! Да, блин, по-любому всё видел…

– Это Дакота Галлахер? – закрыв глаза и запрокинув голову, на выдохе выдавила я, не оборачиваясь и не отпуская накрученных на левое предплечье волос.

– Нет, это кто-то другой.

Вот ведь!.. Образ разбухшего от воды трупа вновь возник перед моими глазами и в следующую секунду я вновь согнулась напополам. Всё ещё держась правой рукой за прицеп пикапа, я медленно, но верно осознавала, что из отпуска я, скорее всего, не выйду.

Глава 5.

Сидя в полицейском участке за столом шерифа, я постукивала закрытой шариковой ручкой по лежащему передо мной блокноту и пыталась сопоставить факты. Четыре трупа, один пострадавший в коме, еще одно тело прямо сейчас в толще ледяной воды разыскивает пара аквалангистов, все бывшие в затонувшем автомобиле – женского пола. Картина ужасающая, особенно когда начинаешь думать о родственниках погибших девочек. Слишком много жертв.

Напились, взяли родительскую машину покататься, не справились с управлением и вылетели в реку. Всё так идеально сходится…

Переведя взгляд с окна, возле которого, облокотившись о подоконник и скрестив руки на груди, стоял шериф, я вновь посмотрела на сидящего передо мной парня. Широко распахнутые темно-голубые глаза, не лишенные обаятельной наивности, каштановая копна волос, четко очерченные линии губ и глаз, из-за высокого роста и атлетического телосложения не скажешь, что ему всего лишь семнадцать лет. Парня зовут Киран, это он несколькими часами ранее вытащил одну из девушек из тонущего автомобиля, чем, возможно, спас ей жизнь – девушка всё еще пребывает в коме. Кого-то мне этот парень напоминал, причем очень сильно, но кого именно – я никак не могла уловить.

По словам Кирана всё произошло следующим образом:

1) Он не видел, как именно автомобиль попал в реку, слышал лишь сильный всплеск. Тонущий автомобиль он увидел в момент, когда на поверхности воды оставалась лишь его крыша.

2) Он побежал к реке, на ходу успев позвонить шерифу.

3) Не снимая с себя одежды парень бросился в воду.

И вот здесь начинается самое интересное. Парень утверждает, что сначала он подплыл к водительскому месту, но оно оказалось пустым. Не смотря на это он предпринял попытку открыть водительскую дверцу, но она оказалась заблокированной, как и задняя дверца со стороны водителя, которую он дернул второй. На последнем дыхании парень добрался до другой стороны автомобиля и поочередно дернул обе дверцы – обе открылись. То есть либо левые дверцы были заблокированы отдельно, либо их просто заклинило – неизвестно. Три девушки, расположившиеся на заднем сиденье, были не пристегнуты ремнями безопасности. Наверное поэтому (парень так считает), он бросился спасать девушку, сидящую на переднем сиденье, которая была пристегнута ремнем. Говорит, что надеялся, что те три девушки сами всплывут, хотя теперь он осознает, что это было невозможным, так как все трое на тот момент уже находились в бессознательном состоянии. Отстегнув девушку с переднего сиденья, тоже не подающую признаков жизни, он начал подниматься с ней на поверхность. Он не был уверен, что у него получится, так как к тому моменту запаса кислорода у него практически не осталось, но каким-то чудом у него всё же вышло добраться до поверхности реки не выпустив тела пострадавшей. Вытащив девушку на левый берег реки, парень какое-то время делал ей искусственное дыхание и массаж сердца. Он уже думал, что у него ничего не выходит, как вдруг девушка начала отплевывать воду, после чего он смог нащупать её пульс. Как только у спасенной восстановилось сердцебиение, парень хотел вернуться назад в реку, хотя из-за холода не был уверен в том, что у него получится выдержать второй заход. В этот момент на берег въехал автомобиль шерифа. Именно шериф вытащил из воды остальных девочек. Когда он поднял на поверхность первую из них, врачи скорой помощи уже стояли на берегу. В итоге удалось спасти только ту девочку, которую вытащил Киран – остальные успели захлебнуться.

И вроде как в этой истории всё чётко расписано, всё так ровно и правдоподобно… И всё равно что-то в ней меня смущает. Но… Что?

– Вода в реке холодная, – едва уловимо прищурилась я и снова посмотрела на сидящего передо мной парня.

– Течет по долине из горы, – утвердительно кивнул головой парень, – она даже летом не бывает теплой.

– А ты просто взял и нырнул, – поджала губы я.

– Думаю, сработал выброс адреналина. И потом, я хороший пловец.

– Напомни, как именно ты оказался на месте происшествия в столь поздний час?

– Последние пять лет я каждые выходные совершаю ночные пробежки. В будние дни бегаю по утрам. Усиленно тренируюсь, хочу в следующем году поступить в полицейскую академию.

Я поджала губы еще сильнее. Парень грезит о полицейской карьере, как когда-то о ней грезила я. Вот только ночными пробежками я не занималась и тонущих девочек из горных рек не спасала. Кажется, у этого героя в полиции больше шансов, чем у меня в CSIS.

– Где ты живёшь?

– На озере.

– На озере? – приподняла брови я. – Можешь показать на карте? – я кивнула на небольшую и помятую карту города, удобно лежащую на столе.

– Вот здесь, – парень уверенно ткнул пальцем возле небольшого голубого пятна с красноречивым названием “Омут”.

Я внимательно посмотрела на карту.

– Ты сказал, что выбежал из дома без пятнадцати полночь, а у моста Колд Найф оказался в пять минут первого. Однако расстояние между этими двумя пунктами говорит о том, что ты не мог оказаться у моста в пять минут первого, только если ты не бегаешь со скоростью тридцать миль в час.

– Но сегодня я ночевал не у себя дома, – парень ткнул пальцем в другую часть карты, – я ночевал у родителей отца. От них я и отправился на ночную пробежку.

Я сдвинула брови. На сей раз расстояние было правдоподобным.

– Кто может подтвердить факт твоей ночевки у дедушки и бабушки?

– Они и могут подтвердить. Еще отец знал о том, что я у них ночую. И пара соседей меня видели.

– Хорошо. Я поговорю с твоими родственниками. И еще, ты сказал, что прежде чем нырнул, ты позвонил в 911.

– Нет, я сказал, что позвонил шерифу, – поспешно захлопал пушистыми ресницами парень.

– Шерифу? Но это и есть 911.

– Нет, я позвонил ему на мобильный.

– На личный телефон шерифа? – я посмотрела на Шеридана, всё еще стоящего у окна со скрещенными на груди руками, и, получив от него подтверждающий кивок, вновь вернула свой взгляд к своему допрашиваемому. – Откуда же у тебя в записной книжке оказался личный номер шерифа, парень?

Парень отчего-то вдруг впервые за весь разговор замялся, хотя до этого явно не проявлял никакой робости.

– Ну… – наконец выдавил первый кандидат в подозреваемые, если бы только это не был несчастный случай. – Просто он мой отец.

– Кто твой отец? – непонимающе уставилась на парня я.

– Я Киран Шеридан. Шериф – мой отец.

Я посмотрела широко распахнутыми глазами на шерифа. Шеридан?.. Теперь ясно. Вот кого этот парень всё это время мне напоминал.

Полицейский участок Маунтин Сайлэнс выглядел максимально непритязательно: старое одноэтажное деревянное строение с широким крыльцом и большими зарешеченными окнами, на деревянной двери, закрывающейся внушительным сувальдным ключом, в качестве дополнительной защиты используется обыкновенный амбарный замок. Вот и вся безопасность. Никакой сигнализации, никаких железных дверей, всё просто до неприличия. В участке всего три комнаты: слева от прихожей в виде узкого коридорчика располагается комната с двумя узкими зарешеченными камерами, расположенными друг напротив друга, справа кабинет шерифа с двумя шкафами, тремя столами и одной кованой дровяной печкой, сразу за кабинетом прячется заброшенная комната для допросов с наполовину оторванной входной дверью, через которую видны столы, заваленные стопками бумаг и заставленные картонными коробками. Деревянный пол скрипит, через щели в оконных рамах в комнаты проникает сквозняк, от дров, лежащих у железной печки, по полу разметались опилки и кора, старый торшер на одном из подоконников обвит легкой, покачивающейся на едва уловимом сквозняке паутинкой. Уборщицы здесь не было как минимум год. Но мне даже понравилась вся эта винтажно-запылившаяся обстановка. В полицейском участке Маунтин Сайлэнс словно застыло само время: в пожелтевших картах на стенах, в потрескавшихся оконных рамах, в полинявших и выцветших от солнечного света занавесках, в пылевых частицах минувших лет, разбросанных на подоконниках…

Уже выйдя из участка и остановившись на крыльце в ожидании, пока шериф Шеридан закроет амбарный замок на скрипучей двери, я заметила покосившиеся и почерневшие от времени деревянные цифры, висящие высоко над входной дверью, почти под самой крышей – 1950. Ноль покосился больше других цифр. Видимо имелся ввиду год постройки этого до смешного неправдоподобного, как для полицейского участка, здания.

Я гулко выдохнула, попытавшись представить себя шерифом в забытом цивилизацией городке. Представить не получилось, но странная уверенность в том, что мне могло бы понравиться (теперь, а не полгода назад) внезапно поселилась в моей голове.

Не дожидаясь Шеридана, я отправилась к своему автомобилю и уже спустя полминуты предприняла попытку его завести, но неожиданно потерпела неудачу. Не сразу поняв, что именно произошло, я совершила повторную попытку запустить мотор, но на сей раз он закряхтел еще громче, после чего с красноречивым надрывом заглох. В момент, когда я попыталась снова, Шеридан отошел от своей машины и направился в мою сторону.

– Не заводится? – остановившись напротив, скорее констатировал, нежели спросил он.

– Терпеть не могу арендованные тачки, – сдерживая раздражение, выдавила я в открытое окно.

– Давайте я посмотрю.

Не дожидаясь моего соглашения, шериф поднял капот этой клячи без помощи специально предназначенной для этого действия кнопки, расположенной внутри салона автомобиля. Тот факт, что у этой рухляди оказался еще и капот сломан, вызвал внутри меня еще большую волну досады.

– У меня самого служебный автомобиль уже месяц как на ремонте стоит, – невозмутимо произнес Шеридан, когда я подошла к нему справа. – Механик говорит, что простоит еще минимум месяц, но я бы на его месте не был столь самонадеян. Автомобиль одного года рождения с моим отцом: для человека еще сносно, но для машины уже приговор.

Я машинально бросила взгляд на автомобиль Шеридана. Казалось, что блестящий бардовый пикап только вчера покинул пределы автосалона. Дорогостоящая тачка. Откуда у шерифа забытого миром городка могут быть деньги на столь недешевую вещь?

– На Вашем месте я бы тоже решил, что он спасшийся, а не спасший, – вдруг выдал Шеридан.

– Что? – решив, что за мыслями о машинах, я пропустила часть слов собеседника, переспросила я.

– Я о Киране. Водителя в затонувшем автомобиле нет, тела Дакоты Галлахер тоже нет, зато есть парень, всплывший на поверхность. Предположительно он спас одну девушку, но она в коме, так что ничего нам не расскажет, по крайней мере до тех пор, пока не очнется, если вообще очнется. Киран идеально подходит на роль спасшегося водителя, верно? – Шеридан разогнулся, по-видимому закончив копаться в аккумуляторе, но капот не захлопнул. Мы встретились взглядами. – Вот только у парня железобетонное алиби: его ночевку у моих стариков могут подтвердить не только они и я, но и несколько соседей. Сейчас мы едем к Оуэн-Гринам, владельцам затонувшего автомобиля, можете поинтересоваться у них, присутствовал ли Киран этой ночью на вечеринке в их доме.

– Уверена, он не присутствовал, – отчего-то сдавленным тоном ответила я, слегка прищурившись.

Ничего мне не ответив, Шеридан выждал несколько секунд, после чего хлопнул капотом.

– Попробуйте завести теперь.

Ощутив мурашки, пробежавшие по спине из-за жестяного хлопка капотом, я обошла Шеридана и села за руль. На сей раз зажигание сработало с первого раза. Удовлетворенно кивнув головой, Шеридан направился к своей блестящей машине, в прицепе которой сидел белоснежный пиренейский горный пес. Я застыла, наблюдая за уверенной походкой шерифа, с неосознанной силой сжав рулевое колесо. О чем он, волк его дери, говорит?.. Это ведь несчастный случай. Подозреваемых здесь не должно быть…

Не успела я подумать об этом, как еще сильнее сжала руль в своих руках. Я ведь сама еще пятнадцать минут назад отрабатывала вариант, в котором за произошедшим мог бы стоять определенный человек. Шеридан слышал мои вопросы, задаваемые парню, видел, как я на него смотрела… Он сам мог подозревать своего сына. Естественно, он так же может его покрывать, но… Это несчастный случай. Определенно. Пьяные дети за рулем родительского автомобиля.

Следуя за пикапом Шеридана, знающим дорогу к дому Оуэн-Гринов, я старалась не смотреть на белоснежного пса, сидящего в его прицепе, радостно смотрящего на дорогу с вывалившимся языком из улыбающейся пасти. Слишком радостным для этого серого городка казался мне этот пёс. Слишком чистым.

Глава 6.

Дом Оуэн-Гринов казался не домом вовсе, а скорее полноценным особняком или даже резиденцией. Слишком ухоженный двор со слишком ровно подстриженными деревьями перед слишком вычурной террасой. Слишком просторные коридоры, слишком большие комнаты, слишком высокие потолки… В подобных хоромах должно быть слишком сложно накопить уют: весь взмывает к слишком высоким потолкам или выветривается через слишком широкие панорамные окна. Интересно, как миссис Оуэн-Грин справляется с этой “проблемой”? Каждый вечер зажигает камин и свечи, установленные в позолоченных канделябрах? Печет капкейки десятками и пользуется ароматическими палочками, чтобы заполнить хотя бы треть всего имеющегося в её распоряжении пространства признаками присутствия здесь человека? Включает музыку так громко, чтобы высокие стены не успевали поглощать её сразу, с первых нот, и заполняет большие шкафы шерстяными пледами, чтобы хоть как-то согреть внутренности этого громадного мифического существа?.. Я бы не смогла жить в таком доме. В таком доме всегда будешь чувствовать себя слишком маленьким, даже если сам по себе ты великий и не обделен властью. Пропорции слишком не равны.

Пятью минутами ранее мы закончили разговор с миссис Оуэн-Грин и двумя её сыновьями: старшему двадцать один год, младшему семнадцать. Пэрис Оуэн-Грин было пятнадцать. Единственная дочь и сестра. Утрата непомерная. Мать находилась почти в невменяемом состоянии, оба парня были настолько подавлены, что, казалось, еще чуть-чуть и разревутся упав прямо на ссутулившиеся плечи матери, прячущей своё мокрое лицо в дрожащих ладонях. Младший не убирал своей руки с материнских плеч, старший сидел чуть поодаль и был настолько бледен со своими покрасневшими от слез глазами, что казался слегка пришибленным горем. С этой троицей не имело смысла пытаться наладить конструктивный диалог, поэтому оставив их в слишком большой и не до конца убранной после вечеринки гостиной, мы с Шериданом отправились в кабинет мистера Оуэна-Грина и, уже сидя в слишком мягких креслах и наблюдая за тем, как хозяин дома потягивает виски из бокала, периодически опускающегося на кипу бумаг на его захламленном рабочем столе, ожидали ответов хотя бы от него.

Пока мы шли по подъездной дороге к особняку, Шеридан примерно обрисовал мне, что именно из себя представляет семейство Оуэн-Грин: сорокавосьмилетний Максвелл управляет крупной риелторской компанией (иными словами – занимается продажей и арендой недвижимости), его жена Сабрина по совместительству является его секретарем. Бонус к успешной риэлторской карьере и внушительному финансовому состоянию – три ребенка: старший Джастин, средний Зак и младшая Пэрис. Теперь детей осталось двое.

Из того, что нам удалось узнать за пятнадцать минут пребывания в особняке Оуэн-Гринов, всё подтверждало несчастный случай с участием алкоголя и без участия родителей. Максвелл и Сабрина Оуэн-Грин знали о том, что их дети хотят устроить вечеринку в честь Хэллоуина: “Это уже третий год, когда дети устраивают эту вечеринку без нашего участия”, – плача в ладони, говорила Сабрина Оуэн-Грин. – “Предыдущие два года всё проходило хорошо”.

На момент проведения подростковой вечеринки супруги Оуэн-Грин находились на своей квартире в Дэф Плэйс. Им позвонили около часа ночи, они, естественно, спали…

– Мистер Оуэн-Грин, я заметила, что на периметре Вашей территории ведется видеонаблюдение, – выдохнув, постучала автоматической ручкой по исписанному блокноту я, и перевела взгляд на миниатюрный блестящий диктофон черного цвета, лежащий на краю стола передо мной.

– Вот, – холодно ответил хозяин дома, положив перед собой флешку. – Я знал, что полиции будут интересны эти записи, – мужчина специально проигнорировал тот факт, что я не из полиции. С того момента, как он увидел мой значок агента CSIS, он не скрывал своего снисходительно-презрительного отношения к моей персоне. То ли тоже считает меня соплячкой, то ли просто считает недостойным уделять особенное внимание тому, кто по возрасту являясь младше него имеет в своих руках бóльшую власть. – Но эти записи Вам не помогут.

– Вы с ними уже ознакомились, верно? – я прикрепила закрытую ручку к корешку уже закрытого блокнота. Мы заканчивали. – Скажите, почему Вы уверены в том, что записи с Ваших видеокамер нам не помогут?

– Потому что с полудня вчерашнего дня камеры были отключены. И потому что моя дочь погибла вследствии несчастного случая. А вы, – теперь Максвелл обращался к Шеридану, хотя продолжал говорить о нас двоих, – должны понимать, какое горе настигло родителей погибших детей, чтобы являться на их порог всего спустя несколько часов после случившегося.

– Я мог сказать ему, что наш визит был необходим, но кому бы от этого стало легче? – отвечая на мой вопрос о том, почему он промолчал (я сама не знала, почему не ответила), Шеридан уверенно шагал по подъездной дороге, в конце которой были припаркованы наши автомобили, и я старалась не отставать от его широкого шага.

– Я не могла не спросить… Вы понимаете, – прикусила нижнюю губу я. – И потом, Вы сами хотели, чтобы я задала этот вопрос.

Я что, начинала оправдываться? Что за бред? В конце концов я агент, а не психолог, плевать я должна на подобного рода тонкости.

– Да. И я рад, что Вы это сделали, – не колеблясь ни секунды, ответил Шеридан, посмотрев на меня через плечо. Синева его глаз сильно контрастировала с небесной серостью.

Уже покидая особняк, попрощавшись с миссис Оуэн-Грин я вдруг решила спросить у сидящих рядом с ней сыновей, не смотря на то, что Шеридан находился прямо за моей спиной:

– Кирана Шеридана ведь не было на вечеринке?

Уже позже я поняла, что вопрос задала не скрывая того, какой именно ответ на него я желала бы получить.

– Нет, – отрицательно замахал головой младший из братьев, Зак. Он был очень красив для своих семнадцати лет, с густой каштановой шевелюрой и густыми мокрыми ресницами.

– Почему ты так уверен? – почему-то не отступала я (потому что хотела поставить в этом вопросе жирную точку). – Сам ведь говорил, что на вечеринке было около сотни человек, ты мог и не заметить его.

– Нет, Кирана точно не было, – всё так же уверенно замотал головой парень. – Накануне я пригласил его, но он сказал, что никак не сможет прийти… У него… У его бабушки умер пёс, он обещал провести этот вечер с ней.

Словно гора с плеч.

– Хорошо, – неосознанно выразила вслух неприкрытое удовлетворение я. – А кто из вас двоих перед вечеринкой выключил камеры наблюдения?

– Никто, – на сей раз подал голос старший брат. Он совсем не был похож на Зака. Выше минимум на голову, волосы не мягкие, как у брата, а жёсткие, словно у ёжика, голос выразительный, не мальчишеский, а именно мужской, глаза не карамельные, намного темнее, скулы острые, губы тонкие. Цвет кожи заметно бледнее, белки глаз порозовевшие от невыплаканных слез. – Камеры выключила Пэрис, – наконец добавил он, так и не дождавшись от меня давящего вопроса. – Не хотела, чтобы… Ну, знаете… Чтобы родители смогли оценить масштабы вечеринки… – не смотря мне в глаза, парень наблюдал за своим указательным пальцем, выводящем на подлокотнике дивана замысловатый узор.

Миссис Оуэн-Грин горестно всхлипнула, всё еще не показывая лица из своих влажных ладоней. Зак сразу же обнял свою мать еще сильнее, а Джастин поджал губы так сильно, что, продолжи я за ними наблюдать, наверняка увидела бы на них синеву.

– Что хотите делать дальше? – вдруг остановился напротив моей машины шериф, своим вопросом вырвав меня из размышлений, что заставило меня растеряться.

– Оу… Я… – я посмотрела на свои наручные часы. Без пятнадцати одиннадцать. И вправду, что дальше? Стоит ознакомиться с записями с видеокамер Оуэн-Гринов и позвонить в морг: вдруг опознание тела, найденного в багажнике, уже завершилось?

– Вы наверняка голодны. Я тоже не завтракал, так что предлагаю пообедать в местном кафетерии и обсудить имеющуюся у нас информацию, – так и не дождавшись, когда я соберусь с мыслями и выдам членоразборный ответ, решил проявить инициативу Шеридан.

– Что ж, неплохая идея, – немного поспешно согласилась я, опустив руку с часами.

Блин, он видел, как меня стошнило у озера, да еще и возле его блестящего пикапа!.. Что теперь обо мне думает этот (не в плохом смысле) дровосек? “У девочки слабый вестибулярный аппарат, её стоит покормить”? Блин, да у меня на самом деле весьма сносный вестибулярный аппарат… Но поесть я сейчас хотела действительно сильно.

Сев за руль тойоты, я снова поехала за пикапом Шеридана. Его пёс опять высунул голову за борт прицепа и подставил свою улыбчивую морду встречному ветру. Люблю собак.

Глава 7.

Эту гору было видно с любой точки Маунтин Сайлэнс. Величественная и немая, она возвышалась над городом суровым гигантом, перекрывая своим естеством весь юг. Зрелище завораживающие и открытое с любого ракурса в этом мелком городишке (особенно мелком на фоне горы).

Припарковавшись у кафетерия с красочным названием “Гарцующий олень” и соответствующей названию резной вывеской, я вылезла из машины и мой взгляд сразу же врезался в эту впечатляющую гору камней. Люди, должно быть, уже привыкли к такому величию, привыкли чувствовать себя мелкими сошками, копошащимися у подножия самого времени. Наверное, я бы тоже смогла когда-нибудь привыкнуть. Но не не замечать такой красоты никогда не смогла бы. Даже если бы мне выкололи глаза, я бы продолжала чувствовать давление этой горы на всё пространство вокруг. На меня…

Поистине завораживает.

Из транса меня вырвал завозившийся со своим псом Шеридан. Открыв прицеп пикапа, он позволил псу выпрыгнуть на мелкую песчаную гальку, после чего тот, радостно лизнув руку своего двуногого друга, поспешно скрылся в кустах густого можжевельника.

В кафе я зашла вслед за шерифом, намеренно сбавив шаг, чтобы он вдруг не вздумал по-джентельменски открывать передо мной дверь. В конце концов, я в первую очередь агент CSIS, а потом уже девочка, стоящая на трясущихся ногах и срыгивающая ранний завтрак – или это всё-таки был поздний ужин? – за пикапом местного правоохранительного лица.

Не стоило мне вспоминать причине этого инцидента. Как только я вспомнила об увиденном двумя часами ранее трупе, вывалившемся всего в десяти метрах передо мной, распухшем от воды и лежащем в грязи, мои плечи непроизвольно дернулись, но шериф, к счастью, смотрел на меня своей широченной спиной, так что в этот раз не заметил моего нервного спазма.

Мы заняли столик у выхода, по-видимому для того, чтобы Шеридан мог видеть своего пса, уже томно дожидающегося возвращения своего хозяина на крыльце заведения. Крашенная блондинка лет тридцати в фартуке горчичного цвета подошла к нам с меню, но Шеридан не взял его, уверенно озвучив свой заказ:

– Суп-пюре из тыквы, два фирменных бифштекса с отварным картофелем, лепешка с сыром и луком, салат из фасоли и зеленый чай с лимоном.