Сталкер. Зона для самых маленьких

Утром, Вова благоразумно известил о своем приближении. Одним глотком допив чай, я ополоснул бокал, и, обернувшись, увидел в проходе жену. Она хмуро погладила щеку и обвила руками мою шею. – Будьте осторожнее. Люблю тебя! Я зашнуровал ботинки и открыл дверь.

На улице, несмотря на ранний час, уже было тепло. От соседнего подъезда, в мою сторону направился человек, одетый, как и я. Мы поздоровались, поставили рюкзаки и Андрей принялся тормошить пачку сигарет.

– Курение вызывает Вову. Подожди, вместе покурим. В этом плане, я был прав, как и в случае с водкой перед сном, имея ввиду, отечное лицо Эндрюса, и звук приближающегося автомобиля. Вова развернулся у торца дома и грузно выбравшись, закинул водительское сидение. От белой машины пахнуло пылью, гаражом и бензином. Чрезмерно утеплившись, Володька снял куртку, и, скомкав, запихал за кресло.

– Зорова, Бочкин! Опять у бати ключи стащил? – Сейчас пешком пойдете. Он закурил сигарету и бросил пачку на торпедо. – У меня фляга течет, – посетовал Андрей, – сколько до открытия? – Первое мая. Там дежурный сегодня. Поехали.

Не поленившись выбросить окурки в мусорные баки, мы уселись в погрызанные Лаймой кресла. Отмерив полтора метра ремня безопасности, Володя повернул ключ зажигания. Покинув двор с разбитым асфальтом, машина выскочила на проспект. Как водится, к празднику, дорожные службы обновили разметку, а на столбах появились чаши с цветами. Все готовились веселиться. Мы же, свернули на улицу, с пирамидальными тополями, а затем, в переулок у кинотеатра. – Где собаку оставил? – спросил Андрей. – Сдохла позавчера, – тихо сказал Вова. – К реке отвез, в парке. – С какого она у тебя? – спросил Андрей, загибая пальцы. – Двенадцать? – Тринадцать с половиной. – Да, авторитетная пенсионерка. Машина остановилась у входа с надписью «Меркатор».

Это было нужное нам учреждение, по совместительству, являвшееся магазином спорттоваров. В тени двора, оказалось ощутимо прохладнее. Дверь нам открыл мужик в фиолетовой футболке. На его лице просияла улыбка, присущая человеку, работающему в праздник. Осмотрев нашу одежду, он молча отошел в сторону, впуская нас внутрь. Закрыв дверь и бряцнув ключами, он перегнулся через стойку и проверил работу камеры видеонаблюдения. Достав из файла нужный бланк, он вставил его в зажим планшета и с пульта открыл соседнюю дверь. В узкой, длинной комнате, нас ждали витрины со снаряжением. Поочередно открыв ключом каждую дверцу, продавец отошел, давая нам возможность определиться с выбором.

Вова с Андреем сразу взяли по карабину и принялись осматривать механизмы. Моя ниша в группе, отвечала за среднюю дистанцию, и по этой традиции, я взял автомат. Проверив затвор и оптику, я перешел к витрине с пистолетами. Весь представленный ассортимент имел потертости и прочие признаки нещадной эксплуатации. Продавец, тем временем, размашистым почерком, заносил в таблицу бланка наши предпочтения.

– Определились? – Да! – ответил Андрей. –Замечания? – спросил мужик, сделав безучастное лицо. – Трещина на прикладе. Продавец сделал запись в соответствующей колонке. –У меня потертости! – Вова продемонстрировал ствол, но мужик только махнул рукой. – С зарплаты вычтут! – сказал я, улыбаясь, но попросил, таки, вписать замечание.

Патроны возврату не подлежали. По этому, мы вдумчиво и по-хозяйски отнеслись к их количеству. Все, кроме Вовы, который, как говориться, «со своим».

– Что-нибудь еще? – спросил мужик, закончив отсчитывать боеприпасы.

– Контейнеры. – И флягу! – добавил Андрей. Контейнеры, выложенные на стекло витрины, радикально отличались от тех, что были у нас раньше. В отличии от громоздкого ящика или тубуса, это был пояс со слотами. Такое решение позволяло индивидуально подогнать набор модулей под конкретную задачу. Собираешься подбирать весь хлам – бери пять-шесть боксов. Умелый охотник – три. Подберешь что-то, только если оно попалось на пути из точки «А» в точку «Б», то возьми один облегченный, а остальное место забей подсумками.

Свинцовыми контейнерами пользовались только те, кто промышлял в самом сердце – в десятикилометровой зоне. Там, местами, еще держался уверенный фон, который артефакты, охотно впитывают и делятся с носителем. Нам же такое удовольствие было ни к чему. По этому, мы взяли по три углепластиковых контейнера и усиленный тубус, в придачу к которому, шли телескопические щипцы.

– Что с отпугивателями? – поинтересовался я, разглядывая чучело кабана. – Почти все разобрали, – ответил продавец, открывая витрину. Осталась вот такая моделька. Хороший прибор, рабочий, просто все новыми сейчас пользуются. – Это, который в аномалию кидать? – влез Вова. – Да, зонд забросите… Там инструкция есть. – А охранные системы? – Вон, рядом, – рутинно вздохнул продавец, оценивая нашу компетентность.

Поскольку у Андрея уже висел кредит, а Володе бы его просто не дали, в верхнюю строчку были вписаны мои паспортные данные. Так как сумма залога оказалась просто конской, то прежде чем ставить подпись, мы, сперва, спустились в подвал, где можно было проверить свой арсенал. Да и переходить запретку с непроверенным оружием – удовольствие на любителя.

Сверив серийные номера и проверив правильность заполнения, я расписался в договоре о семи листах, после чего, продавец отштамповал каждый, и, отдав мне мою копию, спрятал все в сейф.

Через пять минут, на столе оказались три пропуска, а с моего счета списались комиссионные за первый день. Сердце екнуло.

4

На шоссе показался, облепленный выцветшими венками, дорожный знак с названием населенного пункта. Володя свернул на лесную, пыльную дорогу и машина понесла нас в сторону КПП, о чем свидетельствовали предупреждающие плакаты. Из открытого окна, сразу густо запахло хвоей. Вскоре, среди деревьев, замелькали отдельные строения. Периметр. Здесь несет дежурство мозырьский пограничный отряд. Уже отсюда была видна серая стена, с площадками для гранатометных расчетов. Ширина полосы отчуждения, достигала здесь двух километров. Два километра перепаханного поля и выжженной земли, по которой, неустанно рыщет инфракрасное око автоматической системы снайперского огня. Володя остановил машину на пятачке, перед серым, кирпичным зданием. Ботинки вдавили сосновые иголки в лесной песок.

– Покурим? – предложил Вова, доставая из-за сидений свою куртку. Мы молча курили, осматривая аскетичные строения пропускного пункта. Андрей докурил первым и нажал кнопку звонка под красной табличкой с надписью «Прудок» Мозырьский пограничный отряд. В/ч 1257. Через минуту, у ворот показался здоровенный военнослужащий, с автоматом за спиной. Я протянул через решетку пропуски и три паспорта, демонстрируя сходство своей физиономии с той, что была в документе. Представитель вооруженных сил смерил нас взглядом, и, на удивление, приятным голосом поинтересовался, есть ли у нас оружие. – В машине, – так же спокойно ответил я. – Пусть пока там лежит. Он зашел в караульное помещение, и, глядя из высокого окна, приоткрыл ворота. Мы шагнули на чисто выметенную территорию с белыми бордюрами. Тот же солдат, встретил нас у ступеней, и велел следовать за ним. Пройдя вдоль стоянки личного автотранспорта, мы уперлись в здание комендатуры, с табличкой «Прудок».

После темного коридора с протертым линолеумом, мы попали в комнату с небольшим столом в центре, и его хозяином при погонах капитана.

Краснощекий офицер с обветренным лицом, не обращая на нас внимания, печатал что-то на стареньком компьютере. Затем, он снял белую трубку телефонного аппарата и сухо потребовал: – Бельченко ко мне. Одновременно с этим, он взял наши документы, и, развернувшись в кресле, достал черную папку. Из нее он выудил три листа и бросил на стол перед нами: – Изучайте. Сам же продолжил набирать текст, долбя по клавишам двумя пальцами. Я достал из кармана очки и подошел к окну. …запрещается…запретной полосы…не выполнение приказов… Текст, набранный мелкими буквами, по большей части увещевал, что не следует делать в зоне карантина и как себя следует вести при встрече с патрулем…иначе, огонь на поражение…имеет право открыть огонь на поражение… Из загудевшего, внезапно, принтера, вылезло несколько белых листов, а в дверь, с потертой ручкой, постучали: – Разрешите, тащ капитан. – Под текстом, от руки, «ознакомлен». Число, подпись. И протянул шариковую ручку. – Сейчас оформляете этих, – в меня уперся палец, – сверяете номера и к барьеру. Да, и в журнале пусть распишутся. – Как сейчас у гнилого ручья? – спросил вдруг Вова, рассматривающий карту, пока я вникал в документ. По тому, как натянулась кожа на подбородке капитана, стало понятно, что он раскусил дешевую дезу Володи. Первое, ноль пятое… Бельченко забрал бумаги, и мы снова очутились в темном коридоре. В соседней комнате с нас собрали немного денег, взамен которых, выдали сигнальную ракетницу, для возврата через запретку, и персональные индикаторы загрязнения длительного действия, со страшной аббревиатурой. Где-то, за перекрытием, что-то громко крякнуло и укнуло, от чего, все, включая Бельченко, вздрогнули. – Пугач, – пояснил высокий сержант, – дешевле напугать, чем тратить патрон. Ну и как предупреждение перед выстрелом. Имейте ввиду. Следующие десять минут ушло на сверку серийных номеров.

Автоматы военнослужащих, тихонько переместились из-за спин в руки, пока мы надевали рюкзаки и заряжались. – Оружие держать за ремень, и за мной, – скомандовал похолодевшим голосом сержант, когда Володя закрыл багажник. В этот момент, пугач снова громко крякнул, вновь заставив нас испугаться, а через несколько секунд, из-за стены раздался раскат выстрела.

– Ну вот, вас уже ждут! – усмехнулся Бельченко.

Свернув на этот раз направо, мы вошли под свод стены, с раздвижными воротами. Сержант исчез за железной дверью и появился, спустя минуту, с журналом в руках. – У вас двадцать минут, чтобы дойти до зеленой отметки. Расписывайтесь. Стоило Андрею отдать талмуд, как четырехметровые ворота приоткрылись на ширину моих плеч. – Не то удовольствие, – прокомментировал Андрюха, когда ворота за нами закрылись. Я взглянул на часы. – Под колючкой лезть – совсем другие ощущения! – Согласен, – сказал Вова, изучая открывшуюся панораму, – не успели перелезть, а нас уже обобрали. – Военные – такие военные, – добавил я. А знаете, мне даже понравилось! Такая забота, еще и салют дали! Кстати, – я поднял палец вверх и сунул руку в нагрудный карман, – с этой штуки, предполагается пленку снять. Мы достали индикаторы, напоминавшие армейские жетоны и сняли защитные наклейки, служившие еще и эталоном цветов предельной концентрации разной дряни. – Да, – сказал я, надевая на шею колдунский амулет, – а раньше могли прямо у ворот пристрелить за хабар. – Лихое времечко было, – согласился Андрей. И это было так.

Десять-пятнадцать лет назад, через точно такие же ворота, текли серьезные финансовые потоки. Вояки безбожно доили бродяг, правда, в основном, это были беззубые одиночки и прочая мелочь. А вот с кланами уже приходилось считаться, вплоть до разжалования. Да, бывало и такое. У обеих сторон имелись свои связи, как в высоких кабинетах, так и в глубоких подвалах. Но чаще, со стороны зоны прилетала пуля, и кресло занимала фигура, понимающая тонкости взаимовыгодного равновесия. Стальным кулаком зоны, по праву считался «Долг» – полувоенная группировка, с присягой, уставом и лютой муштрой. Попасть туда было проблематично, и кое-кого в стройные ряды не принимали. Никто не собирался выступать вглубь, с необстрелянным шалашом, или доверять участие в серьезной задаче засаленному баклану. Но, для протокола, кое-кто, туда особо и не рвался. Красную нашивку получали люди с определенным темпераментом и соответствующим складом ума, а точнее сказать – мировоззрением.

Из плюсов, здесь были: постоянное жалование, казенное оружие и боеприпасы. А бонусом, возможность подтянуть физическую подготовку, и, не побоюсь этого слова, здоровье, в виду постоянных тренировок и тотального запрета на алкоголь. Ну и чувство безопасности. Очень, надо сказать, вредное.

Из минусов: полное отсутствие своеволия и постоянная муштра, включая дисциплинарные взыскания, доходящие, в особо тяжких случаях, до расстрела.

На самом деле, долговская дрочильня, имела к армии такое же отношение, как и «Свобода», которая была диаметральной противоположностью красных комбинезонов. В этих рядах процветала матушка анархия, чье черное знамя, периодически приподнималось под пьяное гиканье и прокатывалось по окрестностям чередой грабежей и изуверств, похлеще, чем от местной маргинальной составляющей. За что, частенько, бывали биты, либо болтались на древе правосудия, перед корпусами завода «Росток».

Группировка существовала только за счет круговорота артефакт-водка или трава-патроны, в разных сочетаниях. А еще, поговаривали, что дурь с местных теплиц, шла, чуть ли не лучше, чем аномальные порождения.

Обитатели армейских складов, вообще славились моральными устоями и смертностью среди коллег по цеху, благодаря которой, весь состав группировки, мог полностью смениться уже к середине сезона.

Среди профсоюзов, выделялись еще наемники. Но кланом их назвать не позволяло отсутствие постоянной локации и состава. Даже если в баре одновременно появлялось два новых, хорошо экипированных лица, то сидеть за одной лавкой, они нужным не считали. Да и с чего бы? Как правило, все они были с разных краев, а уже утром, могли увидеть друг друга через прицел. Были еще и полумифические монолитовцы, но они исчезли также быстро, как и появились. Потому что, власть-властью, а радиация – штука вредная.

Но зона, вскоре, несколько раз расширилась, а вместе с этим, поменялся и климат. И вечная осень, однажды, разродилась зимой. А так как большинство аномалий, с артефактами в придачу, под снегом не видны, то многие лавочки, нет-нет, да закрылись. А вместе с ними, ушла целая эпоха.

Но это было тогда, а сейчас, Вова стоически пыхтел, поглядывая на часы. Когда мой счет в уме приблизился к тысяче восьмистам шагам, впереди появился ярко-салатовый столб и несколько разорванных трупов неопознанных тварей. От вида падали, неприятный холодок на спине только усилился. Столб, с обратной стороны, ожидаемо был красным и имел предупреждающие надписи на нескольких языках.

5

– Ну что, товарищи, мы снова сталкеры! – умудренным голосом произнес Андрей. – Девять ноль пять, – посмотрел на часы Вова. – Мы в графике. – Поздравляю, – я поправил лямки, – только давайте подальше отойдем. Что, как ощущения? – спросил я, загребая дорожную пыль и проводя пальцами по щеке. Андрей, увидев сие действие, незаметно плюнул себе на ботинок. Ритуалы входа в зону, здесь блюли и стар и млад. У каждого они были свои, а некоторые хранили их в секрете. Например, что делал Вова, нам до сих пор доподлинно неизвестно.

– Нормальные ощущения, – пожал плечами Андрей. – Печет не слабо уже. – Да я про Вову. – Я понял жизнь… – беззлобно ответил Володя, щурясь от солнца. – Да, ты старый мародер. – Это точно. По этому, давайте потихоньку в колонну. Андрюха, ты по сторонам смотри. А ты, Кость, меня проверяй.

Вовы был прав – вход в зону всегда очень опасен. Ранний подъем, путь, полоса колючки, это всегда стресс. К тому же, мозг не успевает переключиться в другой режим. Ведь все вокруг, тоже самое: трава, деревья, солнце, кости…

– Вон, впереди, лесок темнеет, за ним поле с оврагами. Если спутник нам не врет. У капитана, на карте, то же самое, вроде. Предлагаю там перекусить, а дальше по обстоятельствам. Мы вытянулись вдоль обочины и направились на юго-восток, обдуваемые теплым ветром, под весеннее чириканье. Через сорок минут, Вова махнул рукой и указал на другую сторону дороги. – Вон она, красавица! Первые аномалии не заставили себя ждать. Волнующийся воздух был виден еще издалека. Эта, как газонокосилка разодрала вокруг себя всю траву, и поэтому гнездилась в соломенном круге.

– Карусель! – предупредил Володя, любуясь смертоносными переливами. Самой страшной считалась изнанка. С ее наличием приходилось только мириться. Стараться не думать об этом, и все. Ее не брал ни один детектор, не чуял ни один зверь. Она вообще не выдавала себя, никоим образом. Смерть от нее была практически мгновенной и напоминала противоположность гравиконцентратов. Единственным, маломальским признаком этой аномалии, были неверно отбрасываемые тени. Но вы представляете себе, что такое, заметить преломление тени от травы в траве? Хорошо, если это одинокий предмет, на ровной поверхности. И слава великому графитовому стержню, что никому из нас, не доводилось иметь дело с этим тихим ужасом. Среди аборигенов бытовало мнение, что это проклятье черного сталкера, кара самой зоны. Но тут есть одна нестыковочка: подобными функциями были наделены еще и химеры, но во многом, именно благодаря изнанке, этого хищника можно было увидеть хотя бы в виде останков. Спрашивается, какой смысл зоне, стравливать свои же порождения?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.