Белая сирень

– Ах, это ты? Я думала, муж приехал. Мы бы за тобой зашли, не стоило подниматься! Серёжа Вовку матери повёз.

Они спустились вниз. Оля постоянно оборачивалась, слыша стук Булькиных каблуков. Казалось, что вот-вот и она с них свалится. Но одноклассница чувствовала себя более чем уверенно.

Сергей протирал стёкла серого «Форд-фокуса» и, когда дверь подъезда открылась, обернулся. Что-то промелькнуло в его глазах. Оля поздоровалась. Сев на заднее сидение, прильнула к окну.

– Сначала в центр, – Булька уселась поудобнее, – посмотришь, как город привели в порядок к 9 мая. Салют был. Ты надолго? На недельку?

– Я подумаю, – Ольга решила не делиться своими планами.

– Где сейчас живёшь-то? – Сергей наблюдал за Ольгой в салонное зеркало.

– В Подмосковье, работаю в ателье. А вы чем занимаетесь?

– Я в бухгалтерию устроилась на швейном комбинате, а Серёжа мой – в полицию. Он на хорошем счету у Макарова! Старшего лейтенанта получил! Вот, понимаешь, – не унималась Булька, – и городок-то у нас маленький – все друг друга знают. А, поди ж ты, случаются всякие непонятные вещи. Ты, конечно, ничего не знаешь, тебе наша жизнь не интересна. Оно и понятно, я бы тоже не заморачивалась, если бы поближе к столице уехала. Вы там привычные ко всему. Тем более, к таким делам.

– К каким? – Оля разглядывала знакомые с детства улицы и здания.

Сергей ехал не спеша, словно проводил экскурсию.

Таня достала помаду и стала красить губы, глядя в маленькое карманное зеркальце.

– Девчонки в городе пропадают. Может, маньяк появился?

– Не говори ерунды! – Мезенцев поморщился.

– Ну конечно! – Булька гневно взглянула на мужа. – Сколько у вас этих заявлений лежит уже? А? Девки приезжают из окрестных деревень к нам на работу устраиваться, – продолжила объяснять Таня, – кто-то потом возвращается в область или ещё куда, а кто и в Чудове остаётся. Районный центр, как-никак. Как пить дать, маньяк их похищает.

– Тань, успокойся! Смотри, Ольку запугала, она вся белая, – в глазах Мезенцева появилась усмешка.

«Форд» оставили на стоянке около универмага, напротив городской площади. Оля вышла первой, за ней супруги Мезенцевы.

– Городской парк до ума довели, всё почистили, покрасили. Скоро кинотеатр отреставрируют, – не останавливалась Булька. – Мэр у нас мужик толковый. Да и народ требовательнее стал. Все хотят знать, куда народные деньги расходуются.

Ольга смотрела на большие листовки с фотографиями, которыми была оклеена доска на стене универмага. Булька встала рядом и щёлкнула пальцем по одной из них.

– О, красавцы! Предвыборная кампания! Кого-то ты, наверное, помнишь? Тищенко, Гуциев. Впрочем, вряд ли. Ты когда уехала? Сразу после окончания школы?

– Да, – глухо ответила Ольга.

– А, ну может быть. Я не помню. Пойдём? – Булька дёрнула за рукав застывшую Ольгу.

Сергей выбросил сигарету и подошёл к ним. Через десять минут они уже сидели за столиком в кафе «Рандеву», расположенного на территории городского рынка.

– Пивка? Или сразу водочки? – Булька потёрла ладони и взглянула на мужа. – Возьму ещё салатик и горячее, – глаза Тани возбуждённо горели. – И танцевать буду! – заявила она грозно Сергею. Тот лишь закатил глаза в ответ.

Их столик находился в начале зала и в стороне от танцпола, что устраивало Ольгу, но не понравилось Бульке. Она сетовала, что поздно пришли, не видно других гостей, а высокая искусственная пальма рядом с их столом закрывает Булькину красоту от присутствующих. Сошлись на том, что пальму отодвинули, а Таня села лицом к центру зала.

Ольга заказала бокал пива и, поддавшись уговорам одноклассницы, салат «Цезарь» в надежде не отравиться. Мезенцевы, видимо знавшие местную кухню, разошлись не на шутку. Несмотря на воскресный вечер накануне рабочей недели, народу в кафе набилось плотно. Все столы оказались заняты, а к девяти часам под громкую музыку гости ритмично задёргались на площадке, освещённой шаром из зеркальных треугольников. После второй рюмки Булька уже притоптывала под столом и трясла полными плечами. Указывая вилкой на того или другого знакомого, Таня кратко представляла их Ольге, награждая хлёсткими эпитетами и заливаясь при этом визгливым смехом.

Мезенцев же, наоборот, всё больше молчал. Не дожидаясь тоста, опрокинул в себя пару рюмок. Оля несколько раз ловила на себе его пристальный взгляд, но в ответ только улыбалась уголками губ. «Цезарь» оказался пресным, но вполне съедобным. От большого количества людей в зале и отсутствия кондиционера воздух скоро стал плотным и густым, смешавшись с запахами кухни и разгорячённых тел. Музыка перестала разделяться на отдельные мелодии и отдавалась в ушах тяжёлым «бум, бум». Оля приподняла кудри, чтобы чуть охладить шею, пожалев, что не сделала высокий хвост.

– Я выйду на пять минут! – прокричала она Бульке в ухо.

– Хорошо! – Таня кивнула. – Только никуда не уходи одна! Вернёшься, пойдём танцевать!

«Это вряд ли», – подумала Оля, выбираясь из-за стола.

На крыльце и около него стояли люди. Курили, смеялись, выясняли отношения. Оля отошла подальше и встала у стены, глядя на освещённый фонарями парк.

– Куришь?

Не заметила, как подошёл Сергей и встал рядом, коснувшись её плечом.

– Нет, – Оля посторонилась.

Мезенцев достал сигарету, прикурил, выпустил из ноздрей густое облако дыма.

– Красивая стала.

– Что? – Девушка удивлённо вскинула брови. – Не говори ерунды.

Мезенцев усмехнулся.

– Да понятно – что мы теперь тебе? Так, пустое место. Не стоим внимания, – в голосе Сергея появилась неприятная язвительность.

– Я совсем так не думаю, – Оля взглянула в сторону крыльца. – Пойдём обратно, Булька будет нас искать.

– Не будет, – сигарета прорисовала в воздухе кривую линию, – я велел ей ждать за столиком. Она у меня баба послушная. А у тебя есть кто-нибудь? Ну, любимый человек типа…

Оля молчала.

Сергей истолковал её молчание по-своему.

– Не хочешь, не говори. Я же понимаю, что не замужем. Но бабе без мужика нельзя. Опасно. Кстати! – Мезенцев качнулся. Ухватив Ольгу за предплечье, развернул в сторону слабо освещённого парка. Кисть с зажатой сигаретой замерла в опасной близости от её волос. – Видишь, кусты у дороги? Недалеко от главной аллеи?

– Да, – Оля скользнула взглядом по темнеющим контурам парка. Досадливо поморщилась от сигаретного дыма, лезущего в нос. Сейчас её волновало, как уговорить Сергея вернуться в кафе, и каким образом они доберутся до дома.

– Во-от, – Мезенцев икнул, – там её и нашли.

– Кого? – Девушка торопливо освободилась от объятий Сергея.

– Маринку. Маринку Шагину.

5

Чудов, восемь лет назад.

То лето обещало быть таким же жарким, как и прошлогоднее. Консультации, экзамены, выпускной – всё смешалось в густой липкий комок ожидания, страха, смутных надежд и возможных разочарований. Хотелось поделиться этим хоть с кем-нибудь, выплеснуть, готовую перелиться через край неуверенность. Почувствовать рядом плечо и поддержку. Но Оля Валеева понимала, что её вопросы останутся без ответа, окружавшие её люди заняты решением собственных проблем. Одного желания Оли – вырваться из этого плотного кокона – было мало. На протяжении нескольких лет этот кокон был её спасением от грубости и беспардонности, но в то же время он отрезал от неё возможно близких по духу людей, которые могли бы стать её друзьями.

Валентина решила, что Ольга должна поступить в местный техникум на бухгалтера. В попытке возразить Оля наткнулась только на злую ругань и упрёки. Девушка понимала, что уехать из города без денег она не сможет, но откуда их взять, решительно не представляла. Не кредит же брать? Да и не дадут его вчерашней школьнице.

Как только экзамены были сданы, тётка заявила, что нахлебники ей больше не нужны, и велела выходить работу. Так Оля стала посудомойкой в ресторане «Огонёк».

Никогда до этого девушка не посещала подобные заведения. Выпускной отмечали в школьной столовой. Большей части одноклассников это, естественно, не понравилось. Некоторые ушли через час после выдачи аттестатов, заранее договорившись отметить начало свободной жизни на квартирах или дачах со спиртным и подходящей для этого музыкой. Ольгу тоже звали, но она прекрасно понимала, что Валентина свернёт ей шею, узнав про самовольство. Поэтому ей пришлось довольствоваться компанией таких же неудачников, как она, и тех, кому в принципе было всё равно, где проводить время в присутствие родителей. Валентина получила грамоту за достойное воспитание Ольги из рук директора, и тут же отправилась по своим делам, строго наказав Оле вернуться домой в девять вечера.

«Огонёк» занимал самую выгодную позицию, находясь посередине между железнодорожным и автобусным вокзалом. Таким образом, днём ресторан обеспечивал себя транзитными пассажирами, а по вечерам и до глубокой ночи – желающими повеселиться и развлечься, коих в городе всегда было достаточно.

Попав в это злачное место, Оля, открыв рот, наблюдала за новой для неё жизнью. Теперь она круглосуточно находилась под наблюдением тётки, имея возможность уединиться лишь ночью в своей комнате. На работе Валентина племянницу не щадила. Собственно, все её подчинённые летали как веники, выполняя поручения директора.

Кроме Оли в ресторане на постоянной основе работали: метрдотель Лаврик – важный пожилой дяденька с густыми седыми усами; повара Тоня и Люба, вечно переругивающиеся друг с другом; официантки Ирочка и Марина, и вторая посудомойка, женщина средних лет – Светлана Николаевна, с которой Оля менялась через день. Но Ольга ходила в «Огонёк» с тёткой почти без выходных, помогая официантам накрывать столы и иногда подменяя кого-нибудь из них.

Поначалу было очень трудно.

Натянув по самые плечи резиновые перчатки, Ольга ворочала горы посуды в жестяном корыте, сходя с ума от влажного пара и жирных испарений. Казалось, конца и края не будет этому бесконечному потоку грязной утвари. Тарелки и бокалы бились. Тётка ругалась. Бесконечная круговерть вилок, ножей и ложек наводили на мрачные мысли. Лишь доведя до автоматизма свои действия, Оля смогла получить толику свободного времени.

Если Валентины не было на месте, Оля с удовольствием болтала с Лавриком или Ирочкой. С Мариной этот номер не проходил. Марина Шагина, местная звезда, высокая красивая брюнетка с длинными волосами и смуглой кожей, обладала при этом ещё и острым языком. Ей ничего не стоило отбрить подвыпившего клиента или ответить на придирки Валентины. Такие перепалки случались время от времени, однако Марина всегда оставалась при своём мнении. Оля понимала, что Марина для «Огонька» как яркая реклама. На неё приходили смотреть. С Ольгой за первую неделю Марина перекинулась разве что парой фраз, и то под плохое настроение. Оля не обижалась, просто старалась не попадаться ей под руку в зале или у служебного входа, где Марина, сидя на пластиковом стуле и скрестив умопомрачительные ноги, курила свои тонкие ментоловые сигареты.

С Ирочкой же, наоборот, было просто и легко. У Ирочки росли двое мальчишек, и не было мужа. На работе она отдыхала от дома, а дома от работы. Ирочке исполнилось 33, и её единственным желанием было выспаться. К Ольге она относилась по-свойски, иногда жалуясь, но чаще – поучая житейской мудрости. Попадая в смену с Ирочкой, Оля старалась как можно быстрее переделать текущую работу и хоть несколько минут поболтать и посплетничать. Разглядывая из-за бархатной портьеры посетителей, Оля слушала истории о тех, с кем Ирочка была знакома лично или была наслышана.

От неё же Оля узнала о том, кто на самом деле является владельцем «Огонька». Не то, чтобы Ольга не интересовалась этим, просто ей было достаточно того, что тётка директор и вся её жизнь подчинена только потребностям ресторана. Доход с него получался приличный, а для Валентины не было ничего важнее содержимого её кошелька.

В один из будних дней Валентина отпустила Олю домой после трёх часов дня, но девушка, не особо торопясь, помогла поварам рассортировать рыночные фрукты и овощи, несколько раз пересчитала скатерти и салфетки, а потом ждала Ирочку, когда та рассчитает клиентов бизнес-ланча. Ровно в три часа Лаврик повесил на дверь ресторана табличку «Спецобслуживание», а Ирочка, выпучив глаза, понеслась менять фартук. Наткнувшись в раздевалке на Ольгу, обрадовалась и попросила её о помощи.

– Стели скорее скатерть и расставляй приборы, – Ирочка выровняла по центру стол и провела полотенцем по сидениям и спинкам стульев. – Валентина сказала, втроём придут. Но ты запасной прибор тоже ставь. Вазу с цветами унеси – он не любит. Бокалы и рюмки хрустальные достань, они в кладовке, – Ирочка ловко управлялась с салфетками, складывая их в виде корабликов.

Оля прыснула в кулачок и хитро посмотрела на коллегу.

– Английского принца ждём?

Ирочка нахмурила брови, придирчиво разглядывая стол, и только потом ответила.

– Деда Мороза.

Оля пожала плечами, не оценив шутки. Через пару минут принесла хрусталь, внимательно оглядела каждую рюмку, расставила на одинаковом расстоянии друг от друга.

– Ну, не "Метрополь", конечно… А, всё равно не поймут. Зато выгнать за любую ерунду могут, – Ирочка нервничала.

– Да кто выгонит-то? Тётя Валя хорошо к тебе относится.

– Тётя Ва-а-ля, – передразнила Ирочка, – причём тут она? Я тебе толкую – хозяин сегодня придёт, Роман Морозов. Или ты не в курсе?

Оля отрицательно покрутила головой.

– Ну, ладно, – Ирочка поправила волосы под широким ободком, – иди спрячься за дверью, чтобы тебя никто не видел. А я, как накрою, к тебе приду. Всё, давай, давай, – она бросила полотенце в руки Оли и засеменила к дверям зала, за которыми уже слышались голоса.

Оля привычно спряталась за штору, следя за происходящим.

В зал вошли четверо мужчин. Ни одного из них девушка раньше не видела. Впрочем, она всегда уходила до девяти вечера, в то время как ресторан закрывался далеко за полночь.

Всем около тридцати. Двое в костюмах, один в форменной полицейской рубашке и четвёртый в простой белой футболке и джинсах.

Оля заметила, как выдохнула Ирочка, глядя на четвёртый прибор.

Мужчины расселись за столом. Тот, что в белой футболке, негромко разговаривал по телефону, остальные понимающе молчали.

Ирочка пронеслась мимо Ольги в сторону кухни и через минуту уже шла обратно, неся перед собой заставленный тарелками поднос с закусками. Шикнув на высунувшую нос Ольгу, официантка тут же приклеила на лицо улыбку.

– Где Валентина? – мужчина в белой футболке ждал, когда Ирочка расставит блюда на столе.

– Просила извиниться. В налоговой задерживается.

– Марина не работает? – на его лице читалось раздражение.

– Будет вечером, Роман Борисович. После шести. Что-нибудь донести? Хлеба хватит?

– Иди уже, не мешайся! Горячее позже подашь, – Морозов потянулся, расправив руки, и бугры мышц заходили под тонкой хлопковой тканью.

Ирочка, стуча каблучками, направилась в сторону кухни. Вцепившись в край шторы, Оля разглядывала гостей сквозь образовавшийся зазор. Мужчины разлили спиртное по рюмкам, выпили.

– Готов слушать, – Морозов коротко взглянул на каждого из друзей.

– Мороз, ты моё мнение знаешь. Курочка по зёрнышку… – Один из «костюмов», импозантный, с хорошей стрижкой, блондин, нацепил на вилку кусок буженины и отправил его в рот. – Не надо сразу душить в людях прекрасные порывы. Насколько я понимаю, он пока ничего не предпринял. Так, повозмущался да руками помахал. Стоит ли за это наказывать?

– Я любого могу посадить на десять лет, и каждый будет знать за что! – хохотнул мент, развалившись на стуле.

– Макар, – блондин в ответ покачал головой и промокнул губы салфеткой, – пока мы пытаемся решить этот вопрос цивилизованно, не прибегая к твоим услугам. Вот и Григорий считает, что не надо перегибать палку, – он покосился на второй «костюм», молчаливо жующий салат.

– Нет, Гера, если у тебя здесь личный интерес, ты просто скажи. Мы поймём, – Макар налил по второй всем присутствующим. – Мы всегда помогаем хорошим людям решать трудные вопросы. Нам это даже нравится.

Блондин замер, держа вилку на весу. Кашлянув, ответил:

– Я мыслю чисто стратегически. Ведь страна только из кризиса выходить начала. Чтобы развить малый бизнес, надо дать ему фору. На что-то прикрыть глаза, где-то поспособствовать…

– Ты не попутал, Гера? Не у себя в департаменте лекцию читаешь! – Макар опрокинул в себя водку и вытер рот тыльной стороной ладони. – Это ты народу, б.., заливай свои лозунги! Меня эта долбаная информация нигде не трогает. Если ты за этого калеку фермера впрягаешься, то и отвечать будешь вместе с ним.

– Хватит!!! – Морозов стукнул по столу кулаком.

Посуда жалобно звякнула.

Оля от неожиданности дёрнулась, сорвав угол портьеры с кольца. Скукожившись, она замерла, стараясь даже не дышать.

Морозов, заметив движение, пристально посмотрел в угол. Привстал.

– Давайте понаблюдаем за ним. В расход пустить всегда успеем, – молчавший до этого Григорий ослабил галстук. – Но предупредить надо. Правила для всех одинаковые. Или платишь, или…

Морозов снова сел и провёл ладонью по коротко стриженому затылку.

– Как же меня бесит вся эта болтовня. Моё мнение никогда не изменится! – он сжал кулак и показал его присутствующим. – Всё и всех надо держать под контролем. Вот здесь. И чтобы никто пикнуть не смел. Макар прав, у каждого есть верёвочка, за которую можно потянуть, и тогда… – он широко улыбнулся, обнажив крупные зубы. Шрам над верхней губой поплыл в сторону, исказив черты и превратив улыбку в оскал. – Я вас всех держу за верёвочки, други мои. Поэтому, не собачьтесь, – Морозов нетерпеливо постучал вилкой по тарелке. – Ирка! Неси обед!

Оля выглянула вглубь коридора. Ирочкин голос был слышен на кухне. Выждав пару минут, она выбралась из своего укрытия и на цыпочках направилась за ней.

– Эй, ты кто? Что здесь делаешь? – грубый окрик раздался за спиной Ольги и заставил её остановиться.

– Я здесь работаю, – развернувшись на пятках, девушка затянула потуже узел косынки под собранными в пучок волосами и посмотрела в глаза Морозову. – А вы меня отвлекаете!

Лицо Романа приобрело задумчивое выражение. Он медленно оглядел Ольгу с ног до головы, остановив взгляд на лице. Правая бровь чуть дрогнула. Губы приоткрылись.

– Роман Борисович, уже бегу! – Ирочка с трудом тащила поднос с большой супницей и глиняным горшком, в котором обычно подавали сметану. Аппетитный чесночный запах следовал за официанткой. – Пампушки к борщу ждала, простите, ради бога!

– Пампушки… – протянул Морозов, не сводя глаз с Ольги.

Оля же, воспользовавшись появлением Ирочки, спешно ретировалась в раздевалку. Что-то непонятное и неотвратимое разлилось в воздухе. Неприятная тяжесть давила на грудь, и невозможно было понять, что вызвало это чувство, заставляя тревожно замирать от каждого звука.

– Вот и славно, вроде всё понравилось, – Ирочка стянула с себя кофточку и кинула в пакет. – Уф, мокрая вся! И не пойму, то ли от беготни, то ли от нервов. Как вижу хозяина, в дрожь бросает. Ты почему домой не ушла?

Оля, переодевшись, расчёсывала волосы перед зеркалом.

– Да ну, Ир, не хочется. Скажи, а с ним, с Морозовым, что за люди приходили?

– Я только Стёпку Макарова хорошо знаю, в параллельном классе со мной учился. Редкий гад, прости Господи! А теперь, видишь, в замах ходит у милицейского начальства. Тищенко – блондинистый такой – из городской администрации. Года три назад приехал. С ним Гуциев, тоже приезжий, частенько рядом с мэром крутится. Да что тебе? Поменьше им на глаза попадайся, вот что я скажу. Когда власть с бандитами за одним столом водку пьёт, добра не жди.

На выходе из ресторана они столкнулись с Мариной. Оля замешкалась в дверях, поправляя туфлю, и тут же получила в бок от длинноволосой красавицы.

– Кыш, мелюзга! – Марина брезгливо поджала губы, когда Оля врезалась в стену.

6

Из «Рандеву» поехали на такси – это было непременным условием Ольги. Бульку сморило, она клевала носом на заднем сидении, и только ноги её периодически дёргались, продолжая танцевать. Сергей пьяным не выглядел. Ольга незаметно разглядывала его профиль и пыталась найти в его облике притягательность юношеских черт – всё то, что когда-то так манило её. Весь недолгий путь она вспоминала о том, как Сергей утешал её в подъезде после скандалов с Валентиной, помогал с уроками на лавочке у подъезда, снисходительно позволял идти рядом в школу и не позволял третировать школьным хулиганам. Высокий, сильный, спортивный – конечно, он не мог не нравиться. Что было бы, если… Оля вздохнула, на душе потеплело. Друг – это всегда хорошо, а друг детства особенно. Ей стало даже немного стыдно, что она не поддерживала отношения столько лет. Но в ту же секунду её сожаления рухнули, словно от удара: "Что ты несёшь? Размякла, растеклась! Соберись и будь осторожна!"

Выгрузив Татьяну, Мезенцев обернулся к Оле:

– Посидим у подъезда? Как в старые добрые времена.

– Да, – Ольга не сомневалась.

– Сейчас отправлю свою мадам в койку.

Булька, очнувшись, попыталась возразить, но Сергей, обхватив её за плечи, потащил наверх, в квартиру.

Оля села на лавочку и посмотрела на небо. Темно, тихо. С каждым днём ночи становились чуть теплее. Город спал. В редких окнах горел свет. Лёгкий ветерок коснулся щеки Ольги, и она почувствовала слабый, еле заметный аромат. Сирень…

Девушка глухо застонала, закрыв лицо руками. Из подъезда вышел Сергей. Сел рядом. Ольга отняла руки от лица и сложила их на коленях.

– Расскажи про Марину.

– А что там интересного? – Мезенцев потряс пачку, доставая сигарету. – Ночью шла пьяная. Машиной сбило.

– Марина не пила.

– А в тот день, значит, выпила. Тебе-то что? Сколько ты с ней работала? Думаешь, хорошо её знала?

– Нет, наверное. Но, мне казалось, – Оля аккуратно подбирала слова, – что она хотела уехать. Разве она не уехала из Чудова?

– Уезжала на пару лет, потом вернулась, – Сергей выпустил дым и поёжился. – Не замёрзла? – рука его заскользила по спине Ольги, прижимая к себе.

– Нет, нет, всё хорошо, – Оля отстранилась. – Расскажи, как ты сам? Вы с Булькой отлично смотритесь. Сынок замечательный!

Мезенцев сплюнул и выстрелил окурком на газон.

– Так получилось. Я не планировал всё это. Танька нормальная баба, но… – всем телом развернулся к Оле. – Может, если бы ты не уехала, а осталась… – взгляд Сергея стал тяжёлым. – Я смотрю на тебя и думаю: где ж я был? Почему не видел тебя? Такая тихая, маленькая беленькая мышка была, – голос Сергея чуть охрип, – прямо у меня под боком.

– Я давно выросла. И поверь, относилась к тебе всегда как к другу. Давай просто поговорим о чём-нибудь другом? Что там с пропавшими девушками? Всё действительно так, как говорит Булька?

Мезенцев сразу поскучнел.

– Валеева, что тебя всё время на криминал тянет? Девушки её интересуют! Мало ли, что с ними произошло, тебе какая разница? – он предпринял новую попытку обнять Ольгу за талию. – Расскажи лучше, как у тебя с личной жизнью, с интимной? – пахнуло алкоголем.

Оля достала ключи.

– Спасибо за вечер, Серёж! Мне, наверное, пора. Иди к жене. Увидимся.

Закрыв за собой дверь квартиры, девушка прижалась к ней спиной и прислушалась. Минут через десять в подъезде раздались шаркающие шаги. Остановились у Ольгиной двери. Оле показалось, что она даже слышит дыхание Мезенцева. Ещё через несколько минут на втором этаже хлопнула дверь, и стало тихо.

Не включая свет, Оля прошлась по полупустым комнатам. Мозг лихорадочно работал. О том, чтобы лечь спать, нечего было и думать. С каждой минутой возбуждение Ольги росло. Все скудные обрывки информации, полученные за этот вечер, не складывались в одну картину. Но они же и не давали Ольге покоя, заставляя её искать выход для скопившейся внутри энергии.

Поставив на плиту чайник, Ольга потянулась в шкаф за чашкой. Зацепившись рукавом за угол пожелтевшей газеты, которой была покрыта полка, Оля вдруг поняла, что нужно сделать. Снова натянув кроссовки, она вышла из квартиры и быстро зашагала в сторону мусорных баков. Не обращая внимания на копошащихся внутри кошек (крыс?), остановилась и прислушалась. Оглядевшись, подхватила выброшенные накануне стопки старых газет и потащила их обратно. Пришлось вернуться ещё два раза. Затем обойти баки, на всякий случай, чтобы не оставить часть тёткиного «архива» утреннему мусоровозу.

Усевшись прямо на пол, Ольга распотрошила первую стопку. Стала раскладывать «Вестник Чудова» по годам, отметая в сторону рекламные листки и квитанции.

Местная газета выходила раз в неделю, и уже через полтора часа на полу кухни образовалось несколько, примерно одинаковых, кучек. Олю интересовали последние три-четыре года. Девушка жалела, что не спросила Сергея о дате смерти Марины, но разговаривать с ним дольше в его состоянии было неудачной идеей. Оля не чувствовала ни обиды, ни претензий к нему. И мужчины, и женщины частенько ведут себя в подпитии не совсем адекватно.