Балканы. Красный рассвет

– Я, товарищ Сталин, – пожал плечами Василевский, – честно говоря, не знаю, насколько серьезно турецкое командование воспримет угрозу такого неодобрения. Еще совсем недавно мы делали все, чтобы избежать совсем ненужной нам войны с Турцией, и, вероятно, возможное неудовольствие Советского Союза по поводу нападения на Болгарию сочтут не стоящим внимания.

– Скажите, товарищ Василевский, – хмыкнул верховный, – а мы имеем резервы и все необходимое для того, чтобы выразить свое неудовольствие туркам, так сказать, в материальной форме?

– Прикрытие советско-турецкой границы осуществляет Закавказский фронт, – отрапортовал Василевский, – на данный момент это четыре армии, имеющие в своем составе девятнадцать стрелковых и горнострелковых дивизий, или триста тысяч бойцов и командиров. Вполне достаточно, чтобы сдерживать турецкое вторжение на территорию Советского Закавказья, и это почти в полтора раза больше сил, чем имел Кавказский фронт первой мировой войны. Противостоящая нам группировка турецкой армии в Закавказье после проведенной в Турции тотальной мобилизации имеет в своем составе до пятидесяти дивизий и более полумиллиона солдат и офицеров. Дошло до того, что под ружье были призваны аскеры старше шестидесяти и офицеры старше шестидесяти пяти лет. И в то же время должен заметить, что в той, другой истории, Черчилль тоже уговаривал турок вступить в войну против Германии и ее сателлитов, но президент Иненю принимая британские подачки, разрешения на начало войны не давал. Мол, Турция к войне не готова. Так что переброской войск во Фракию все может и ограничиться, особенно если в Анкаре будут знать, что нападение на Болгарию может иметь для Турции очень серьезные последствия…

– А вы что скажете, товарищ Иванов? – спросил Верховный. – Ведь, насколько нам известно, у вас там, в будущем, Турция тоже откалывала разные непредсказуемые коленца…

– Начать надо с того, – сказал Сергей Иванов, – что Иненю – это далеко не Эрдоган. Здешний турецкий президент значительно разумней и осторожней. Прошли те времена, когда Турция была львом, нападающим на равного или даже более сильного противника. Теперь это падальщик, который может сожрать только то, что уже не способно защищаться. Именно поэтому в 1939-40 годах Турция придерживалась англо-французских позиций, после краха Франции перешла в прогерманский лагерь, а после разгрома немцев под Сталинградом снова стала симпатизировать антигитлеровской коалиции. В нашей истории было только два ключевых момента, когда существовал реальный риск нападения Турции на Советское Закавказье. Первый такой критический момент наступил осенью срок первого года, когда могла пасть Москва, что означало полный военно-политический крах Советского Союза, а второй – это возможный проигрыш Красной Армией Сталинградской битвы, что как минимум отрезало бы от Центральной России все Среднеазиатские и Закавказские республики. Когда Иненю и компания поняли, что это сценарий не осуществится никогда, они тут же поспешили сменить флаг и пристать к противоположному берегу. Тут у вас этот процесс завершился намного быстрее, о падении Москвы даже в самый разгар Смоленского сражения речи еще не шло, а уж слово «Сталинград» вспоминают только в связке с распложенным там тракторным, то есть танковым, заводом.

– Вы думаете, – кивнул Верховный, – что даже несмотря на подавляющее численное превосходство, турки не решатся напасть на Болгарию ровно до тех пор, пока не убедятся в ее полной беззащитности?

Именно так, товарищ Сталин, – согласился с Верховным Сергей Иванов, – Иненю будет вымогать у британского борова деньги и военно-техническое сотрудничество, пока Красная Армия не придет на Балканы и все будет кончено. Потом то же самое продолжится под предлогом противостояния советской угрозе. Впрочем, терпение Черчилля может лопнуть раньше, поэтому войска к болгарской границе Иненю все-таки перебросит, и также не исключены кровавые провокации и пограничные инциденты. Все дело в том, что Советскому союзу выгодно, чтобы Турция все-таки напала на Болгарию, находящуюся под нашей защитой… или лучше, чтобы она воздержалась бы от этого шага?

– Если исходить из обстановки прямо здесь и сейчас, – сказал Сталин, – то лучше, чтобы турки просидели всю войну тихо, как мыши под веником. Если же рассматривать послевоенную ситуацию во всем многообразии ее проявлений, то лучше, если Турция, подобно Финляндии, даст повод к своему военному разгрому и полному уничтожению. Чтобы вражеские ракеты не стояли у наших границ, а корабли недружественных держав не шастали по Черному морю как у себя дома. Есть мнение, что если Турция воздержится от нападения – это несколько сэкономит наши силы сейчас, зато создаст трудноустранимую уязвимость в послевоенный период. Но и с военной, и с дипломатической точки зрения, все должно быть сделано идеально. Турция должна предстать агрессором и грабителем, болгарский народ – невинной жертвой, а Красная Армия – благородным мстителем за всех униженных и оскобленных. И уж тем более недопустим риск военной неудачи этой операции. Вы, товарищ Василевский, должны рассчитать необходимый наряд сил и средств, а также подумать о том, как встроить эту операцию в общий разгром немецко-фашистских захватчиков на южном фланге советско-германского фронта. Также необходимо подобрать кандидатуры командующих на Закавказский и Болгарский фронты, потому что есть мнение, что товарищ Козлов (командующий Закавказским фронтом) не вполне соответствует занимаемой им должности. Нужно подобрать кого-нибудь с более высоким уровнем репутации. А то, понимаешь, генералов много, а воевать-то и некому. Вам все ясно, товарищ Василевский?

– Так точно, товарищ Сталин, – вытянулся Василевский, – задание понятно.

– Тогда идите и немедленно приступайте к работе, – кивнул Верховный, – а мы тут с товарищем Ивановым переговорим о чисто политических аспектах балканского вопроса.

Пять минут спустя там же.

Присутствуют:

Верховный главнокомандующий, нарком обороны и генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин;

Посол РФ в СССР – Сергей Борисович Иванов.

Когда за генералом Василевским закрылась дверь, Верховный положил трубку в пепельницу и задумчиво спросил:

– Так значит, товарищ Иванов, вы все же считаете, что Болгария должна стать еще одной советской республикой?

– А разве у вас, товарищ Сталин, на эту тему имеется какое-то другое мнение? – вопросом на вопрос ответил Сергей Иванов. – Республики Прибалтики, Молдавская Эс-Эс-Эр, да и недавняя судьба Финляндии говорит нам о той политике, которой советское руководство придерживается в отношении малых европейских стран. Исключением из этого правила пока является только Монголия и Тувинская республика. Впрочем, в нашем прошлом Туву, – видимо, из-за ее малости, – тоже включили в состав РСФСР, только на правах автономии.

– Да, – сказал Вождь, – вы не ошиблись. Мы действительно планируем включить Болгарию и не только ее, в состав Советского Союза. Но это не все. Скажите, как вы представляете себе сочетание советской власти и монархии, пусть даже она три раза конституционная?

– А точно также, – ответил Иванов, – как сочетание конституционной монархии и буржуазного парламентаризма. Вы же, товарищ Сталин, не догматик, а практик, и должны понимать, что советская система – это тот же парламентаризм, только предусматривающий руководящую и направляющую роль одной единственно верной коммунистической партии. А у той в отсутствии естественных ориентиров через какое-то время начинается разброд и шатание. И желание, то есть воля, масс, при этом ничего не значит, поскольку руководят этой партией люди, давно от этих масс оторвавшиеся. Можно даже сказать, что это чисто партийная аристократия. Как это бывает, когда партия загнивает и тянет за собой руководимое и направляемое государство, мы проходили у нас во времена развитого социализма.

– Мы тоже много об этом думали, – сказал Сталин, пройдясь по кабинету туда-сюда, – но пока не пришли ни к какому определенному выводу. Понятно только то, что нужен какой-то контролирующий орган, задача которого – содержать партию в моральной и идеологической чистоте, не скатываясь в догматизм. Но тридцать седьмой год показал, что будет, если доверить эту функцию карательным органам и оставить их без надлежащего внешнего контроля. Получается замкнутый круг. Партия должна контролировать органы, а те, в свою очередь, обязаны контролировать партию. Но скажите, товарищ Иванов, чем конституционная монархия может помочь решить эту проблему партийного строительства?

«Так-то оно так, – подумал Сергей Иванов, – вот только вот народ в этой схеме куда-то потерялся. Наверное, потому, что, пока не доходит до точки кипения, этот народ предпочитает безмолвствовать и даже в самой наидемократичнейшей системе в значительной части уклоняется от высказывания своего мнения даже через прямое тайное голосование. Но об этом сейчас говорить не стоит. Товарищ Сталин не поймет, потому что считается, что партия состоит из лучших представителей этого самого народа и управляет страной в его интересах. Плесень там пока что скромно прячется по темным углам, по крайней мере, до тех пор, пока у государственного штурвала стоит этот невысокий рыжеватый грузин с желтыми тигриными глазами.»

– Наличие-отсутствие конституционной монархии или, к примеру, президентского поста вовсе не решает вопросы партийного строительства и контроля за органами госбезопасности, – сказал он вслух. – Для этого необходимо иметь другие механизмы. В данном случае сохранение конституционной монархии в полном соответствии с первоначальной Тырновской конституцией до минимума снизит сопротивление социальным преобразованиям со стороны традиционно настроенной части общества. И в первую очередь, со стороны самого царя Бориса, который является довольно незаурядной личностью и одновременно трагической фигурой. И статус конституционного монарха должен касаться только лично царя Бориса (как человека, сумевшего привести свою страну из вражеского лагеря на нашу сторону), но ни в коем случае не его наследника. И вообще, советская форма конституционной монархии должна быть сугубо временной формой государственного управления, предназначенной для царей, королей и прочих шахов, которые добровольно введут свои государства в состав Советского Союза…

– Говоря о таком, помимо Болгарии, вы, очевидно, имеете в виду Румынию и Персию? – хмыкнул Вождь.

– Именно так, – согласился Сергей Иванов. – Персидский шах Реза Пехлеви, в результате действий вашего преемника выпавшего из орбиты советского влияния, превратился в жестокого диктатора и верного слугу мирового империализма, а в Румынии, где монархию устранили через плебисцит, в итоге уже советская система выродилась в диктатуру Николае Чаушеску. Если этнокультурная доминанта какого-либо народа предусматривает подчинение одному лидеру, то у него этот лидер будет, как бы ни называлась эта должность. В противном случае мы имеем коллегиальное управление – совет старейшин и пляски под тамтамы. И тогда страной начинает управлять безликий «Комитет Пятисот», в котором никогда нет однозначного мнения и в котором никто ни за что не отвечает. Закономерно, что дело обычно заканчивается или развалом, или делегированием полномочий какому-нибудь первому консулу, лорду-протектору или верховному главнокомандующему…

Выслушав это, Верховный усмехнулся рыжие усы.

– Мы понимаем, кого вы имеете в виду, товарищ Иванов, – сказал он, – и можем заверить, что никогда не стремились к этой должности.

– То есть, – сказал его собеседник, – товарищи из ЦК были согласны, надувая щеки, играть в коллегиальное управление, но как только запахло паленым, они тут же вручили вам бразды правления и умыли руки, снимая с себя ответственность. Вам – потому что больше было некому. Ни у кого больше не нашлось ни достаточного умения, ни мужества и оптимизма, чтобы в такой тяжелый момент встать за штурвал государства. В сытое и спокойное время вскарабкаться на трон рвется каждый дурак, а вот когда грохочут пушки и в выбитых окнах воет штормовой ветер, то далеко не каждый согласен брать на себя ответственность.

Сталин кивнул и неожиданно спросил:

– А этот царь Борис – как он вам показался при личной встрече? Стоящий человек или такое же пустое место, как наш последний царь Николашка?

– Болгарский царь Борис, – сказал Сергей Иванов, – не такой отчаянный боец, как товарищ Сталин, но и не такое пустое место, как царь Николай Второй. Как раз заготовка на конституционного монарха, который действует только исключительно в рамках своих монарших прерогатив. К личной власти не стремится. Нынешний премьер-министр Богдан Филов, идейный нацист, гитлерофил и мерзавец, набрал себе столько полномочий, что вполне серьезно носит прозвище «царь-заместитель». Но власть нынешнего правительства будет длиться ровно до тех пор, пока царь Борис не решится сменить флаг. За ним, в смысле за царем Борисом, стоит патриотическая офицерская организация «Звено». В нашем прошлом после его смерти эти люди не стали поддерживать регентов, а присоединись к антифашистскому Отечественному фронту. Именно организация «Звено» в нашем прошлом осуществила переворот сорок четвертого года, который вывел Болгарию из фашистского блока и присоединил к антигитлеровской коалиции. Пока царь Борис жив, без его команды эти люди не шевельнут и пальцем. Кстати, действующая болгарская конституция – это весьма демократичный документ, дающий народу право вынести неудачному монарху вотум недоверия, заменить его наследником или избрать на его место совершенно постороннего человека. Прижизненная отставка монарха в болгарской политической системе не является чем-то особенным. Сам Борис заступил на место своего отца после того, как царя Фердинанда отстранили от престола и попросили убираться восвояси в свой родной Кобург.

– Ну что же, товарищ Иванов, – сказал Верховный, – теперь ваша позиция полностью понятна. Есть мнение, что мы можем на какое-то время отклониться от некоторых догм и попробовать в виде эксперимента сохранить в Болгарии ненаследуемую конституционную монархию. Разумеется, только в том случае, если болгарский царь и верные ему люди сами отринут союз с гитлеровской Германией и присоединят свою страну к Антигитлеровскому альянсу. А потом мы посмотрим на его поведение. Будет вести себя правильно – процарствует долго, как английская королева[14], а если нет – мы его тут же абдиктируем к чертовой матери.

– Кстати, товарищ Сталин, – сказал вдруг Сергей Иванов, вспомнивший, что советский вождь не любит недомолвок, – а ведь вы были правы. Царь Борис действительно попросился под руку Российской Федерации, в чем ему было отказано, так как мы не ищем здесь себе удела. Защищать здешнюю Болгарию от Турции мы будем, а вот брать ее под свое покровительство – нет.

Еще пятнадцать минут спустя, там же.

Когда Сергей Иванов ушел, Верховный Главнокомандующий задумался. Конституционная монархия для Болгарии, если ее царь будет лишен реальной власти – это так, мелочи. Гораздо серьезнее тот вой, который поднимется в ЦК, когда станет известно, что он пошел на столь вопиющее нарушение марксистских догм. Марксистов-практиков там мало, а догматиков, наоборот, много.

А ведь опасность совсем в другом. Вот уже семь месяцев его люди и люди Лаврентия по ту сторону Врат ищут ответ на главный вопрос: почему рухнула система социализма, обеспечившая стране исторический рывок от лаптей и сохи до ядерного оружия и космических ракет, пережившая тяжелейшую войну и восстановившая страну из руин? Что пошло не так, каких ошибок следует избегать и что еще следует сделать для того, чтобы первое в мире государство рабочих и крестьян стало богаче, сильнее и краше, чтобы преимущества системы социализма могли сказаться в полной мере, а недостатки по возможности были устранены?

И ведь правильно заметил товарищ Иванов: Россия по своей сути монархия, поэтому личность императора, генерального секретаря или президента после какого-то времени буквально впечатывается в государство. При нем, Сталине, это один Советский Союз, величественный и грозный. Но что будет, если его преемник, подобно Никитке, пустит в распыл все нажитое: политический авторитет, военную мощь, государственную безопасность и ту неуловимую нематериальную субстанцию, что позволяет людям ощущать советское государство своим. Девяносто первый год, если посмотреть на все процессы внимательно, начался сразу после его, Сталина, смерти в пятьдесят третьем году. Это именно тогда по, казалось бы, монолитному телу партии и государства побежали первые трещины…

Казалось бы, что проще: поройся в истории, подбери подходящую кандидатуру и сделай на нее ставку… Но среди членов ЦК и кандидатов таких людей нет. Там или ограниченные шорами работяги вроде Молотова, либо интриганы и повапленные гробы, место которых в подвале Лубянки. Двое перспективных персонажей имеются среди военных, и одного из них Вождь намерен испытать на болгарском направлении. Там не только воевать, там думать надо, причем сразу в государственном масштабе. Но пусть сначала товарищ Василевский сделает свой выбор, а товарищ Сталин в случае необходимости его поправит…

А чтобы возможному преемнику никто не мешал, необходимо железной рукой вычистить ЦК от преобладания в нем людей, в другой истории не оправдавших доверия партии и народа. Как верно заметил товарищ Иванов, людям с племенным сознанием не место в руководстве Великого Советского Государства. Что это за публика и кого она породила, сигналов из будущего больше чем достаточно. Еще одно напоминание о том, что сионизм – это тоже разновидность нацизма. Но никаких расстрелов и лагерей, ибо потомки такого не поймут. Может, и в самом деле организовать эдакий новый Израиль, куда и сплавить всю эту местечковую перхоть: кого в руководство, а кого и на поселение? Но расположено это место должно быть не в Палестине (ибо палестинцы ничем не провинились перед советским народом), и не на Дальнем Востоке, а на каком-нибудь острове, подальше от советских берегов. После разгрома Японии вытребовать под это дело Формозу – и свезти их всех туда оптом и поодиночке… Но это так, мечты. На самом деле действовать придется некоторое время спустя после окончания войны, тоньше и тщательней.

Часть 18. На восточном фронте без перемен

18 ноября 2018 года, 12:40. Московская область, государственная дача «Ново-Огарево».

Президент Путин и академик Велихов

Уже больше полугода научная команда академика Велихова (по ходу работы преобразованная в государственный научно-исследовательский центр «Опал») пыталась разгадать тот физический ребус, который представляли собой Врата, соединяющие между собою два мира. Как говорил сам академик: «мы изучаем шестимерного крокодила, который от головы до хвоста – шесть метров, а от хвоста до головы – четыре.»

Сначала это изучение шло ни шатко ни валко, поскольку не было ни теоретического аппарата, ни соответствующих приборов, так что информацию приходилось получать косвенным путем. Но потом, подобно тому как один сорвавшийся камень вызывает на горном склоне лавину, пошли фундаментальные открытия. Но остальной мир по этому поводу пока пребывал в блаженном неведении, ибо новообразованный ГНИЦ подчинялся напрямую президенту, а режим секретности нам был ничуть не меньшим чем в аналогичных конторах, разрабатывающих оружие на новых физических принципах.

И вот академик запросился на аудиенцию, не дожидаясь срока очередного доклада, который обычно проходил в первых числах каждого месяца. Такого за полгода не случалось еще ни разу, и президент пребывал в некотором недоумении по поводу причин такой торопливости обычно основательного ученого.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Город Рованиеми располагается фактически на линии полярного круга.

2

Кайтсели – эстонская буржуазно-националистическая организация, айзасарги – латышская.

3

Франция капитулировала двадцать второго июня сорокового года, ровно за год до нападения на СССР.

4

О ливийской нефти в 1942 году никто и не подозревает. Геологоразведочные работы там начались в 1955 года, а в промышленных масштабах нефть в Ливии начали добывать с 1970 года.

5

В этом варианте истории японское командование не стало замахиваться на Австралию и Новую Зеландию (вследствие чего из их планов выпала и Новогвинейская операция), а сосредоточила усилия на прорыве в Индию.

6

Нёйиский договор – мирный договор (являвшийся частью несправедливой Версальской системы) заключённый между Болгарией, проигравшей Первую мировую войну в качестве участницы блока Центральных держав, и противостоящими блоку странами Антанты. Договор был подписан 27 ноября 1919 года в пригороде Парижа Нёйи-сюр-Сен (фр. Neuilly-sur-Seine).

Болгария теряла часть территории (свыше 11 тыс. км² или 1/10 территории страны и 1/7 населения), которая передавалась Греции, Румынии и Королевству Югославия.

Сумма наложенной на страну контрибуции составила 2,25 млрд франков золотом (407 млн дол. или 1/4 национального достояния), которые Болгария должна была выплатить в течение 37 лет.

Численность сухопутных вооружённых сил ограничена до 33.000, включая 20.000 – армии, 10.000 – жандармерии и 3.000 – пограничников. Призывная служба отменена. Военно-морской флот Болгарии сокращался до 10 кораблей; также Болгарии запрещалось иметь авиацию и любые виды тяжёлого вооружения.

7

Александр Голованов – фанат дальних стратегических бомбардировщиков, огромных, мощных и прекрасных, но он не в курсе, какое впечатление на солдат третьей панцергруппы, перебрасываемой по рокадным дорогам на выручку окруженной второй армии, произвели налеты тех самых «легких» штурмовиков Су-25. До того дня только у люфтваффе получалось срывать перегруппировку вражеских войск в прифронтовой полосе, так что бомбоштурмовые удары самолетов ВКС стали для немцев настоящим шоком.

8

Чтобы в таком случае самолет летел прямо, разворачивающий момент от ассиметричной тяги парируют рулем направления, который создает дополнительное лобовое сопротивление.

9

Газобаллонные автомобили на пропан-бутане изобрели как раз в Германии вол время второй мировой войны, потому что смесь этих газов являлась побочным продуктом при синтезе искусственного бензина.

10

В нашей истории авиация дальнего действия была выделена из состава ВВС РККА только в мае 1942 года, но в этой реальности такое решение было принято почти сразу после завершения Смоленского сражения.

11

Нам, авторам, крайне сложно понять, где эти деятели нашли у болгар арийские корни? Наверное, так же, как хорватские усташи, притянули за уши по принципу: «нашему забору двоюродный плетень». Когда-то предки нынешних болгар обитали на причерноморских равнинах по соседству с крымским готами и ариями-алананами. Родство – седьмая вода на киселе, и ведь туда же…

12

Отречься от престола.

13

Тырновская конституция (болг. Търновска конституция, официально Конституция Болгарского княжества, болг. Конституция на Българското княжество, принята 16 (28) апреля 1879 года) – первая конституция Болгарии (Княжество Болгария).

В разработке конституции принимали участие болгарские эмигранты с западноевропейским юридическим образованием. Принята учредительным Великим Народным собранием в Велико-Тырново. Содержала значительные по тем временам ограничения княжеской власти (правительство было ответственно перед парламентом, депутаты неприкосновенны), допускала избрание князя. Требовала в случае вакансии престола коллективное регентство из трёх человек. Предусматривала разделение властей и официальный статус БПЦ.

В 1893 и 1911 годах при князе (c 1908 царе) Фердинанде I в конституцию были внесены поправки, усилившие власть монарха и ограничившие демократию. Действовала до декабря 1947 года, когда была образована Народная Республика Болгария.

14

Товарищ Сталин имеет в виду королеву Викторию.