Армейские истории. От первого лица

Армейские истории

От первого лица

Сергей Яременко

Корректор Катерина Бородулина

© Сергей Яременко, 2020

ISBN 978-5-4498-4972-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ДОБРОВОЛЕЦ

Осенний, теплый, золотистый вечер 1982 года. Я усталый шагаю по уютным улочкам с работы и ловлю себя на мысли, что терпенье лопнуло. Не хочу больше видеть ненавистную стройплощадку. Глядя на рабочих бригады, которым далеко за пятьдесят, боюсь даже представить себя на их месте.

Мат – перемат – водка рекой.

День похож один на другой.

Всё, я решился изменить ситуацию и вырваться из рукавиц каменщика третьего разряда. Хотя, как молодому специалисту это было практически невозможно. Три года жизни после техникума я должен был отдать стране, или отслужить два в Советской Армии. Арифметика проста, а считать я умел. И тогда мне казалось, что это был единственный выход к моей свободе, на котором красовалась вывеска «ВОЕНКОМАТ»

– Что хотел? – спросил меня точеный офицер, в зеленой рубашке.

– Возьмите меня в армию! – неуверенно сказал я и покосил глазами, на плакат с бравым десантником наперевес с автоматом.

– В ааааармию? – потянул, с явной иронией хозяин кабинета.

– Хочу отдать долг Родине!

– Какой еще долг?

– Желательно интернациональный! – неуверенно улыбнулся я.

Военный ухмыльнулся усами и, небрежно перебирая листки на столе, сказал:

– Принесешь справку из психушки, тогда поговорим! – и я очутился на улице.

Я шёл расстроенный и оскорблённый, от досады, пиная пожухлую листву. Разве по мне не было видно, что я нормальный?! И рост, и вообще…

Взяв справку в больнице, на следующий день, уже с утра, как часовой, я стоял перед дверьми комиссара. А!! Вот и он! Наконец-то!

– Опять ты? – улыбнулся подполковник.

– Вот справка! я нормальный! – хлопая глазами, прошептал я. Военком мельком посмотрел в мою сторону.

– Принесёшь ещё одну из милиции, что на учете не состоишь, и грешков за тобой нет. Понял? Выполняй! – делать было нечего, как выполнять.

С полной решимостью я зашагал на улицу Пионерскую, где находилось УВД.

Потом я приносил справки из загса, домоуправления, поликлиники и ещё откуда-то, но начальник не унимался. К счастью, фантазия военных имеет предел, и всё закончилось. Я победил в своём первом неравном бою. Подполковник выкинул белый флаг в виде списка фамилий и адресов. И пухлой пачки повесток.

В восьмидесятые годы служили практически все, не служить было позорно (западло). Ни одна девчонка не воспринимала парня полноценным, если он не служил в армии. Одним из первых вопросов при знакомстве был:

– Служил, не служил? Служба в Армии была почётна и давала много привилегий и для поступления в институт, и на хорошую работу. Слово «уклонист» еще не применялось, в широком смысле. А «ДОБРОВОЛЕЦ» звучало гордо.

– Вот.… Всё сделал! – я протянул список военкому, встретившемуся при входе в здание.

– Иди на медкомиссию, там по коридору, увидишь! – офицер скрылся в темноте кабинета. Через несколько минут я окунулся в живой поток из голых тел. Поток бурлил в зашарпанных коридорах военкомата. Разноперая масса шипела, матюгалась, шевелилась, хихикала, переговаривалась…

Кабинеты, коричневыми ртами дверей, не разбирая, глотали мальчишек и тут же выплевывали с тоненькими папками дел, на которых синел штамп – «ГОДЕН»!

Заключительный аккорд. Я стою перед призывной комиссией в семейных трусах и жду приговора. Сейчас решится дальнейшая судьба. Волнение, громыхание сердца, холодок по спине…. – Что меня ждет???

– В диверсанты! – рыкнул председатель комиссии, небрежно листая мое дело.

– Какие диверсанты? – почти шёпотом простонал я.

– Узнаешь! – не поднимая головы, гавкнул повелитель судеб.

– Разве есть такие войска? – я сдулся. В голове проносилось:

– Придурок! Кто тебя дёрнул! Доигрался? Доброволец, мать твою!!!

– Мне еще пятОк таких пацанчиков надо! – кому-то невидимому, цедя сквозь зубы, констатировал полковник. Ноги мои подкосились, как я не упал?

– Шутите! – вслух подумал я. Скорее всего, это из-за моего роста (метр девяносто шесть). Какой из меня диверсант – я худой и десяти раз не подтянусь! – защебетал я птичьим голосом.

– Научат! Какие шутки, а мясо нарастет! – устало выдохнул председатель.

Я прикрыл глаза. В голове замелькали отрывки из военных фильмов. Вот я закладываю взрывчатку под железнодорожный мост, беру языка и, жертвуя собой, взрываю немецкого генерала…

– Ему нельзя в диверсанты и в десантники, и в пограничники, и тем более на флот! – женский голос пронесся по кабинету, как песня ангела хранителя. Через очки на меня смотрела женщина средних лет в белом халате и указывала пальцем в медицинские бумаги. По всему виду врач.

– У него хронический отит.

– Какой ещё отит?! – вспылил комиссар. Повисла пауза… Полковник недовольно повертел личное дело, на обложке которого красовалась печать «ГОДЕН», поелозил на стуле и процедил: – СВЯЗЬ! СПЕЦСВЯЗЬ!

Два солдата, морды в грязи…

– Вы от куда?

– Мы из связи!

ГОЧА

Вот я и в воинской части… Не стану много рассказывать о том, что было в Железке (сборный пункт), в «колбасном поезде». Пока нас везли из Москвы в Питер. События проносились стремительно. Мозг осознавал всё только тогда, когда их и след простыл. Служить я попал в Гатчину, Ленинградскую область. Я практически сразу скорешился с ребятами, с которыми волей судеб оказался в одном купе общего вагона. В часть мы вошли уже закадычным друганами. Малина – Малинин Виталий из города Фрязино. С виду высокомерный, похожий на прибалта. Дракон – Вавилов Вовка – родом из деревни Воровоно Подольского района. Кличка к нему прилипла ещё на сборном пункте за громогласный ржач по любому поводу и очаровательную улыбку с открытым настежь белозубым ртом.

В армии все по распорядку, первым делом баня, новая форма и казарма. Не казарма, а кубрик на тридцать человек, а котором помещался взвод. Меня всё это не пугало. В детстве я часто ездил в пионерский лагерь и научился жить в казенной обстановке. Даже было интересно. И очень порадовало трехразовое питание. Всё-таки я попал в отдельный батальон спецсвязи КГБ.

Я пытался, как можно быстрее, осознать новые порядки, армейские слова и выражение: Быльце кровати, Кантик и…

– БАБОН – правая рука кладется на середину лба получающего, левой рукой, с силой отводится средний палец правой и с оттяжкой опускается в район третьего глаза. Довольно ощутимо.

– СЛОН – молодой солдат, начинающий службу. Чтобы стать «старым слоном», необходимо прослужить полгода, дальше черпак, дед,

Дембель. Но так далеко я ещё не заглядывал. При осознании этих понятий практически сразу родилось четверостишие:

Пришел в казарму, в первый день,

Сказали, что я СЛОН.

Теперь хожу совсем, как тень,

А то дадут БАБОН!

Дедов (старослужащих), услышавших мои первые стихи, это очень развеселило и даже показалось, что они стали смотреть в мою сторону благосклонней. На какой-то миг даже почудилось, что мне подфартило. Попал в хорошую часть и легко смогу обрести новых друзей.

– Так держать, всё не так страшно! Говорил внутренний голос.

Но в армии погода меняется стремительно, и не знаешь, где тебя накроет цунами неприятностей. Старшина нашей роты мускулистый чечен Муса, попросил меня сбегать в клуб и узнать, когда будут крутить кино.

– Классно, тут еще и кино! – подумал я и на всех парах взлетел по кованой лестнице на второй этаж, где располагался кинозал и солдатский клуб.

И тут я увидел его… Гочу…

За пару дней, проведенных в части, я был в курсе практически всего и слышал про грозу нашего подразделения. Это была живая легенда жестокости, силы и неповиновения уставу. Рыжий коренастый грузин напоминал Сталина. Он грубо крутил тумблер чёрно-белого телевизора и тот изо всех сил хрипел, щелкал и пытался мерцающие волны сложить в картинку.

– Эй, длинный! Ко мне! – не глядя на меня, повелительно рявкнул человек, похожий на гориллу.

– Не длинный, а Сергей Борисович! – почти шепотом прожевал я, еще не понимая, куда бежать. Но бежать было нельзя. Я это знал еще по опыту на гражданке в нашем неблагополучном районе «ПОБЕДА». Это было связано с потерей авторитета и достоинства. Зачмырят, если дать слабину.

– Будь, что будет…, сказал голос из груди и затих.

– Ко мне, Сука! – Гоча стал багроветь и разворачиваться монолитным телом в мою сторону. Я сделал несколько неуверенных шагов навстречу.

– Вспышка сзади! Скомандовал кривым ртом рыжий монстр.

– Это как? – сделав глуповатое выражение лица, как бы с интересом поинтересовался я – Можете показать? Гоча в одно мгновение оказался возле меня и его пудовый кулак стремительно описал траекторию по направлению мой скулы. Я ловко увернулся и снова вежливо спросил: – Не достаёте? Чуть наклонился к невысокому, по сравнению со мной Гоче, и чтобы было удобно, подставил челюсть под новый удар. Грузина это так взбесило, что он промахнулся и во второй, и в третий раз.

– Может, покажете, как это делать? – не унимался я.… Тиран, на миг задумался, уведя глаза вверх и в сторону, и через миг громыхнулся на пол, зажав обеими руками, голову.

– Понял? – вставая, сказал новоявленный учитель по гражданской обороне.

– Понятно!!! – это упражнение я знал еще мальчишкой из пионерских зарниц и лишь притворялся несведущим. Ничего не оставалось делать, как рухнуть на пол и зажать руками голову.

– Что довыпендривался? Все, тебе конец! – отчетливо и издевательски сказал внутренний голос. Но на моё удивление, Гоча ухмыльнулся и по-отечески хлопнув меня по спине сказал: – Дуй в казарму.

Я понимал, что инцидент до конца не исчерпан, и дожить до следующего утра шансов практически нет. Не помня себя, я очутился в кубрике.

– Чё, будет фильма? – спросил старшина. Я подтверждающее кивнул

и начал покорно ждать собственной казни, поглядывая на дверь. Моё воображение нарочно запугивало страшными финалами никчёмной жизни.

– А мог бы сейчас беззаботно класть кирпичи… – не унимался голос в голове.

– Нет! Какие кирпичи? Я выдержу, я.… – я терял самообладание.

Пришло время отбоя. Молодым слонам нужно было и этому учиться. Раз за разом раздеваясь и одеваясь, прыгать в койку и замирать в положении убитого солдата.

В кубрик зашел Гоча, подсел к старшине и что-то зашептал на ухо.

– Всё приплыли! – не унимался внутренний голос.

– Длинный, отбой! – Крикнул Гоча, обращаясь ко мне. От неожиданности я чуть не сорвался с быльца кровати. Но покорно рухнул в койку. Остальные пацаны продолжали прыгать. На меня накатило чувство, что- то не так, что-то происходит. Я соскочил со второго яруса и снова стал прыгать вместе со всеми.

– Яременко! Кому сказали, отбой! – рявкнул чечен.

– Так нельзя, я что, особенный, я как все! – процедил я. Повисла секундная пауза. Муса смотрел на Гочу, Гоча на меня…

– Взвод отбой! – скомандовал Гоча и не спеша скрылся за дверью. Даже старшина не решился ему перечить и скомандовал: – Спать!

Я долго не мог уснуть, анализируя сложившуюся ситуацию и поведение моих оппонентов. Но вскоре усталость взяла своё. Только я закрыл глаза, старшина закричал: – Подъём!!! Форма одежды номер четыре. Пришёл новый день.

Р.S.

Гочу все боялись и деды и молодые, да и офицеры с ним не связывались. У него не было друзей, но он был в авторитете. Но я его больше не боялся.

ПРЯНИКИ

Я взлетел по лестнице на второй этаж казармы и наткнулся возле буфета на гудящую зеленую массу солдат. (Чипок открывался только в определенное время, на один час.) Солдаты, у кого были деньги, толпились в маленьком помещении. Очередь закрутилась, как змея, в спираль.

Прошло уже полтора месяца службы, и мамины пирожки, чем нас попрекали деды, давно переварились. Хотелось чего-нибудь сладенького, напоминающего о доме. Старшина доверил покупку пряников мне и дал на это всего пять минут.

– Это невозможно! – выстукивало сердце: – Что же делать? – пока бежал, думал я. В голове метеором блеснула мысль, и я обратился жалобным голосом к солдатам: – Не дайте погибнуть молодым слоном, так и не увидев дембель! Пропустите! Гоча приказал пряников купить! – очередь притихла, услышав кодовое слово, наводящее ужас, и неповоротливо стала расступаться. Каждый понимал:

И старик и молодой,

И сержант, и рядовой,

Кто услышит имя Гоча,

Тот рискует головой!

что вступать в конфликт с гонцом Гочи, себе дороже. На это и был расчёт.

Я уверенно протиснулся к прилавку и вывалил мелочь и мятый рубль перед полным, ефрейтором с женской фигурой. Ефрейтор Миша (по прозвищу Маша) был за продавца.

– Сколько? – спросил продавец женским голосом.

– На всё! – счастливый, что всё срослось, я взял увесистый, бумажный пакет с добычей и выскользнул в коридор. И тут же наткнулся на него щербатого, ухмыляющегося рыжего монстра из горы мышц и сверлящих глаз. От взгляда, напоминающего Сталина, мне сразу стало жутко. Прижав пряники к сердцу, обеими руками, я замер, жадно сделав последний вдох, как перед смертью. Сердце нырнуло в глубину сапога и затихло.

– Значит, я просил? – Гоча с силой практически отодрал пакет от моей груди.

– Давай сюда! – и конопатыми толстыми пальцами, стал в нём шарить. Я понял, что мой финт не прокатил и навряд ли всё кончится парой бабонов. Третий глаз неистово зачесался. Я стоял перед Гочей в растерянности, как замороженный. Но на моё удивление он выбрал на свой вкус, несколько пряников, засунул один целиком в рот и отдал пакет обратно.

– Больше так не делай! – невнятно проговорил он и на кривых ногах удалился по своим делам.

– Не буду! – прошептал я, ему вслед, чувствуя, как только что смертоносный ураган пронёсся совсем рядом и, на моё счастье, его порывы лишь небольшим холодком скользнули по спине. Я вышел из оцепенения и метнулся в свой кубрик. Старшина меня похвалил, что я так быстро и даже не заметил, что пряников маловато. А я ничего ему не рассказал.

P.S.

Пряники я и на гражданке не очень любил, а теперь и подавно испытывал к ним неприязнь. Солдатская смекалка могла сыграть со мной злую шутку, и я на своём опыте понял: – Любой обман раскрывается!

ВЗЛЁТКА

После карантина (курс молодого бойца) всех распределили кого куда. Большинство ребят уехало на трассу в Сибирь. Человек двадцать – тридцать вместе со мной остались служить в Гатчине. В части постоянно базировалось два взвода: человек шестьдесят солдат и, наверно, столько же офицеров.

Хозвзвод (Тараканы) и Ремвзвод (Чайники). Название взводам и тем, кто в них служил, дали из-за типажей командиров. Без преувеличения, командир хозвзвода старший прапорщик (не помню его фамилию), был реально похож на таракана. С рыжими, торчащими в разные стороны, длинными усами и выпученными глазами. Командир ремвзвода, таково же звания, был такой толстый, что две портупеи сшил в одну, чтоб обхватить необъятное. Он явно напоминал чайник. Я попал в ремвзвод, где служили водители, музыканты, художники и еще ребята по разным специальностям. Одним словом, спецы. У Таракана служили караул, штабные и прикомандированные. В первый же день, как только мы переступили порог кубрика, где располагались чайники, нас радостными криками встретили деды.

– Вешайтесь слоняры! Вспышка справа, вспышка сзади, отбой, подъём, упал, отжался! – старослужащие, так изголодались по молодым (в карантин их не пускали), что перебивали друг друга. Молодняк повиновался. Но со временем всё стало приходить в норму, и деды издевались уже без энтузиазма, как бы нехотя, для порядка.

– Желающие на взлётку? – растягивая слова, обратился к строю, замкомвзвода Васильченко, перед отбоем. Маленький, белокурый одессит. Он всегда коверкал слова, вперемешку с хохлятским акцентом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.