Любовь серой мышки

Сидевший у телевизора Тимка живо обернулся и угрюмо буркнул:

– Ты всё папка врёшь. Никогда наша мама не приедет. Пацаны в школе говорят, что она умерла!

– Уме – ла! Как это уме -ла! – растерянно повторила следом за братишкой Оксанка, удивлённо моргая голубыми мамиными глазами с пушистыми ресницами.

Тут нервы у отца семейства не выдержали. Он никогда дотоле не поднимал руку на детей, а тут вдруг подскочил и больно дёрнул сына за ухо. От обиды, а не от боли, у мальчика мгновенно брызнули слёзы из глаз.

– Никогда, слышишь, никогда так не говори! Мама наша жива, ты понял!

Он ещё что-то кричал, наконец, успокоился и смолк. А Тимка отскочил в угол и оттуда со злостью выкрикнул отцу:

– Я всё нашим бабушкам расскажу! Что ты меня бьёшь. И с тобой жить не буду! Живи со своей ябедой Оксанкой!

Но уже через некоторое время вся троица мирно сидела на диване и смотрела мультики.

Игорь понял, что за Ларисой он жил как за каменной стеной, по крайней мере, все житейские заботы он безбожно всё время спихивал на неё.

Взять хотя бы платёжные квитанции, посыпавшиеся на него, как грибы после дождя.

Он буквально растерялся перед этой бумажной каруселью. Где, за что и как платить? Делать нечего, пришлось консультироваться у знакомых.

Без жены быстро затрещал по швам и семейный бюджет. У неё, наверное, был удивительный талант экономно расходовать деньги, при этом, не ущемляя интересы близких. И никогда он её не видел злой, раздражённой, конфликтующей с детьми. С сыном и дочкой, да и с ним тоже она всегда была ровна, спокойна.

А у него спустя некоторое время денег стало катастрофически не хватать даже на самые неотложные нужды.

Теперь он, прежде, чем что-то сделать, обязательно сравнивал, как бы поступила на его месте Лариса.

И на работе неприятностей было, хоть отбавляй. Большие надежды он возлагал на последнюю свою выставку, по крайней мере, он рассчитывал продать хотя бы половину картин. Вроде бы нашлись богатые клиенты. Приезжала в город солидная японская делегация. Иностранцы посетили Дом художника и долго ходили вокруг его выставки, восхищённо цокая языками, что-то лопоча по-своему. Переводчица объяснила, что через два дня они приобретут у него картину. Это было его любимое произведение: «Вьюга».

И в цене без всяких оговорок сошлись. Игорь не ожидал, что эту картину готовы купить за немалые деньги.

Но в назначенный день японцы, увы, почему-то не появились. Вероятно, с их стороны то была просто шутка. Другой неприятный сюрприз подкинул удручённому художнику один бизнесмен, который заказывал у него портрет своей юной жены.

Рассерженный, он явился к нему и, не скрывая раздражения, стал требовать обратно свои деньги.

– Не похожа она, я сразу не разглядел!

Отец-одиночка стремительно обрастал долгами, как болото обрастает мохом. Вскоре встал ребром вопрос о продаже машины. Игорь очень любил свою новенькую «Карину», а потому думал, как её спасти.

Однажды, когда он, злой на весь свет, сидел в одиночестве дома, раздался настойчивый звонок в дверь. Он чертыхнулся, так как намеревался уже нырнуть под одеяло. «Кого ещё чёрт несёт!»

Без жены он совсем одичал, в последнее время чьё – либо общество вызывало у него лишь глухое раздражение и тоску.

Ввалился его закадычный приятель Денис Ребров, единственный человек, которого он ещё как-то терпел. Денис работал мелким чиновником в местной администрации. Он был невысокого роста, но коренастый, и имел привычку издавать порой беспричинно гомерический смех.

Не дожидаясь приглашения, гость вразвалку прошёл в комнату и, не обращая внимания на то, что друг его был насуплен, бесцеремонно хлопнул его по плечу и расхохотался так, что на столе задрожала настольная лампа.

– Тише ты! Детей разбудишь! И так еле их уложил! – с досадой проговорил Игорь.

Денис хмыкнул и по-хозяйски развалился на новом кожаном диване.

– Я вижу ты совсем скис, от старых друзей морду воротишь. Так не годится. Ну что ты, как пришибленный, забился в четырёх стенах! Хочу тебя развеять немножко. Я с водочкой закатился, давай-ка хлопнем по стаканчику.

– Пить много не буду, ты ведь знаешь, я теперь за отца и мать, – предупредил серьёзным тоном Игорь и нехотя пошёл за стопками.

Гость с удовольствием опрокинул в себя две рюмки подряд и смачно захрустел маринованным огурцом.

– Да, ты – отец семейства, а я один, – гордо произнёс он. – Но зато я вкушаю плоды жизни, а ты, как старая телега, тащишься по ней.

Он гудел над ухом, как назойливый комар.

Долго разглагольствовал о преимуществах холостяка перед семейными мужчинами. Потом покачал головой и поучительно подытожил:

– Эх, Игорёха! Не умеешь ты жить, вот что я тебе скажу. Ну зачем тебе такая обуза, ты ведь не баба, а мужик, – он кивнул в сторону детской.

– А куда же мне их прикажешь деть? – опешил хозяин. На гладком лбу у него появилась гневная морщинка.

Приятель спохватился, что сморозил не то и примиряюще сказал:

– Ну, ну, не кипятись, я же не в том смысле, чтобы сдать их в интернат, но сбагрить бабкам своим, их у вас целых две, ты же можешь! Старушкам это в радость будет. А сам жил бы себе припеваючи, никакой заботы.

– Никуда я детей не отдам! – сердито отрезал Игорь, нахмурившись, – если ещё хоть раз заикнёшься об этом, я тебя знать больше не буду. – Он отодвинул наполненный водкой стакан.

– Ладно, ладно! – миролюбиво проговорил Денис, – я ведь так, в шутку, ляпнул.

После паузы он добавил:

– Вот ты Ларису наверняка уже в мыслях похоронил, а она, может, жива-здорова и живёт себе не тужит.

– Как это жива-здорова! – воскликнул, вскакивая с места Игорь. Он подумал, что приятель что-то знает.

– Говори, что тебе известно!

– Ничего я не знаю, просто предполагаю, – уклончиво проговорил Денис, допивая водку, предназначенную хозяину. – Только ты не кидайся, как тигр, на меня, а лучше пораскинь мозгами. Надеюсь, ты не забыл, как смылась моя супружница, как не подавала о себе никаких вестей. Я как дурак её везде обыскал, а она в это время преспокойно с хахалем своим миловалась. Вот и твоя благоверная наверняка таким же макаром и слиняла. Поманил её милый, и она забыла про дом, про детей. В тихом омуте, как известно, черти водятся.

После этих слов Игорь разнервничался не на шутку. Денис сказал вслух о том, о чём он иногда и сам думал. Тем не менее, он решительно возразил:

– Да ерунду ты городишь! Твоя Маринка от тебя сбежала к любовнику потому, что ей терять, собственно, было нечего.

– Как нечего! А я? – с обидой стукнул себя в грудь Денис, – ты что меня за человека не считаешь!

– Ты меня неправильно понял. Я в том смысле, что у вас детей нет. А моя Лариса просто безумно любила детей! Ну не могла она просто так взять и исчезнуть!

– Думай, как знаешь, но я бы на твоём месте не торопился отбрасывать этот вариант. – С этими словами приятель, порядком уже опьяневший, стал собираться домой.

После его ухода озадаченный молодой человек ещё долго беспокойно ворочался в постели. В окно сквозь полуоткрытую штору лукаво заглядывала полная луна, сверху, где поселилась молодая парочка, то и дело доносились томительные вздохи, и было слышно, как ходуном ходила кровать. Там занимались любовью, а он был один, как волк.

Как-то он тщательно наводил порядок в детской. Раскрыл большую картонную коробку с игрушками, стал их, не спеша, перебирать, откидывая в сторону старые. И тут вдруг наткнулся на забавного медвежонка. Когда его заводили, он быстро моргал глазами – бусинками и смешно под музыку подпрыгивал. Увидев игрушку, Оксанка сразу же ухватила её обеими ручонками. Пухлое личико у ребёнка тотчас расплылось в улыбке.

– Мой мишка, миленький! А я тебя искала-искала, – радостно лепетала она.

Игрушек у детей было очень много, детская комната напоминала маленький магазин. Тем не менее, Игорь хорошо помнил каждую вещь, медвежонка же этого он видел впервые.

– Какой у тебя, дочурка, миленький мишка! Это твой друг? – воскликнул он.

– Длуг, длуг! – закивала девочка головкой и своими тёплыми ладошками принялась убаюкивать любимую игрушку.

– Тебе, наверное, мама покупала его, я этого мишку только сейчас заметил, – спросил отец.

Но то, что он услышал, заставило его мгновенно насторожиться.

– Нет, не мама. Этого медведя нам принёс дядя Рома, – спокойно заявил Тимка, который крутился тут же.

– Какой дядя Рома? – Игорь вопросительно смотрел на сына, притворившись, что не знает, о ком идёт речь. В ответ мальчик рассудительно проговорил:

– А тот дядя Рома, который нам шоколадных конфет приносил, большую коробку, когда тебя не было дома.

На мгновение отец семейства онемел, с лица его, словно губкой, стёрли все мысли и чувства.

Когда он опомнился, то первое, о чём подумал, – не перепутал ли сын чего-нибудь? Была у него такая привычка фантазировать. Но ведь имя совпадает. Чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях, Игорь открыл широкий зеркальный шкаф, стоящий в углу, извлёк оттуда распухший от фотографий альбом и стал лихорадочно его перелистывать.

– Чёрт голову тут сломит! – проворчал он, роясь в кипе новых и старых, пожелтевших уже от времени фотографий. Наконец, он нашёл ту, которая ему была нужна. Он поднёс её к Тимкиному лицу и заставил его внимательно всмотреться. Память у мальчика была превосходная. Мужчину, изображённому на снимке, к которому сейчас Игорь питал лютую ненависть, он узнал сразу.

– Это, папа, тот самый дяденька, только здесь он в одних трусах, – протянул он.

У весьма впечатлительного Игоря при этих словах кровь прилила к вискам, сердце бешено застучало где-то у самого горла. Теперь он уже нисколько не сомневался, что коварная Лариса просто-напросто его предала, нанеся удар в спину. Эта мысль, как гвоздь, засела в нём. Видимо, со старым любовником, как и с поношенным, но хорошим платьем, всегда жалко навсегда расставаться, думал он. Несчастный и раздавленный, он машинально накормил детей овсяной кашей с фруктами, напоил киселём из вишни, а затем строго приказал им ложиться спать.

Сам же ничком повалился на диван и долго так неподвижно лежал. «Выходит, этот чёртов Денис тысячу раз прав, когда говорил, что женщины все одним миром мазаны. А я ещё тогда заступался за неё». О жене он теперь думал не с любовью и жалостью, как прежде, а с глухим раздражением и острой неприязнью.

О прежнем своём любовнике Лариса сама ему рассказывала, когда они ещё только дружили. Бывший её коллега Роман Авдеев, вскруживший ей голову, был младше её на четыре года. Возможно, думал Игорь, у них опять возродился роман. Ведь её ухажёр оказался чертовски настырным, он не отступал от Ларисы и тогда, когда она вышла замуж. И куда подевалась его гордость, ведь она предпочла ему – Игоря. Отставной жених, когда рассчитался с работы и уехал в другой город, не стесняясь, посылал ей пылкие письма, она со смехом показывала их мужу. Но может, она таким образом просто маскировалась, может, ей было весьма приятно их читать. Ведь она же не выкинула старые фотографии, где была снята наедине с Романом!

Он перебирал в памяти некоторые детали, связанные с ней, перетолковывая их в пользу своей версии. Вот, например, взять их интимные отношения. После одиннадцати лет их совместной жизни Лариса неизвестно почему часто отказывалась от его настойчивых ласк, от неё, как из распахнутой зимой форточки, веяло холодом.

На все его настойчивые попытки привлечь к себе её внимание, она демонстративно поворачивалась к нему спиной со словами: «Как мне всё это надоело!»

Он, наивный дурачок, тогда эти её выходки списывал на усталость и ни на что другое. А выходит, что деревянной куклой она была лишь по отношению к нему, а своему милому Роману наверняка расточала нежности.

– Поделом же тебе, рогоносцу! Не будешь теперь таким доверчивым к женщинам! – со злорадством думал он о себе.

В его воспалённом воображении услужливо рисовались картины, в которых он представлял себе пылающую от страсти Ларису в жарких объятиях любовника. «Если бы у неё с этим Романом ничего не было, то она, как раньше, обязательно откровенно призналась, что он к ним заявлялся. Значит, было ей что скрывать!»

От навалившихся горьких мыслей у него голова словно раскалывалась пополам. « Нет, чёрта с два я усну!» Он уже не помнил, когда в последний раз спал крепко, по-человечески. С ужасом подумал, что, наверное, сойдёт скоро с ума, и с благодарностью и теплотой вспомнил о детях. Слава Богу, что эти маленькие родные существа хоть как-то возвращают его к жизни.

Убедившись, что всё равно не заснёт, Игорь вскочил с постели и стал шарить рукой в темноте по тумбочке, намереваясь закурить. Но ни спичек, ни зажигалки не нашёл, и на цыпочках, чтобы не разбудить ребят, прокрался в ванную. Через некоторое время у него созрел план: немедленно ехать к Авдееву и всё, в конце концов, выяснить. Лучше горькая правда, чем эта томительная, полная сомнений неопределённость.

Он дал себе слово, что если жена действительно живёт у любовника, то он никогда её не простит за это подлое предательство. И пусть она попробует когда-нибудь забрать у него сына и дочку, он ляжет трупом на суде, но непременно отвоюет их. На следующий день, едва забрезжил рассвет, он, хотя и чувствовал себя усталым и разбитым, был уже на ногах. Он не стал тревожить свою мать, да и не успела бы она приехать, а позвонил тёще, благо та жила в одном городе.

Спросонья Надежда Николаевна не поняла сразу, что от неё требуется. А когда до неё дошёл смысл сказанного, она громко зевнула в трубку и сразу согласилась выполнить его просьбу.

– Конечно, Игорь, я посижу денька два с детьми. Хоть развеюсь немного. А то всё никак не могу прийти в себя после Ларисы, – пожаловалась она и тихо всхлипнула. Кроме Ларисы, детей у этой пожилой женщины не было. После того, как дочь исчезла, всю любовь свою несчастная мать перекинула на внуков, находя в них утешение и отраду.

Вскоре Игорь был уже в редакции газеты. Чтобы узнать адрес Романа Авдеева, он вызвал Ксению Набокову, которая была с ним в дружбе и наверняка знала его местопребывание. Они уединились в углу узкого, плохо освещённого, похожего на вагон, редакционного коридора. Редакция из-за недостатка денег ютилась в тесном полуподвальном помещении.

– Ну и как у тебя дела? Как дети? – сочувственно поинтересовалась Ксения, встряхнув золотистыми мелкими кудряшками. – Так от Ларисы и нет никаких вестей?

– Если б были, ты бы, наверное, первая о них узнала, – с горечью отозвался он и принялся осторожно выпытывать, где сейчас проживает Роман Авдеев. Приятельница Ларисы сразу догадалась, к чему он клонит, и скептически покачала головой:

– Думаешь, она там? Какие глупости! Лариса никогда бы так не поступила! Уж я- то точно знаю, что она не имела с ним никаких отношений!

Она оглянулась по сторонам и, вскинув на него карие, с подкрашенными веками, глаза, добавила:

– Она от меня ничего не скрывала.

– Но ведь он домогался её постоянно, – возразил Игорь.

– Да, но это когда было, а потом он отстал от неё окончательно.

– Не знаю, не знаю! Всё же ты мне скажи, где он живёт, – настаивал он. Ему показалось подозрительным то, что молодая и незамужняя женщина так рьяно защищает его супругу.

– Да, господи, пожалуйста. Я тебе сейчас его адрес запишу, – с готовностью произнесла она и через минуту протянула ему бумажный листок, исписанный мелким почерком.

Добившись своего, Быстров буквально выбежал из редакции, сел в машину и на ходу хлопнул дверцей. Не любовь уже, а ненависть к Ларисе гнала его. К вечеру он должен быть в небольшом городишке, где в настоящее время проживал интересующий его человек.

По правде говоря, Игорь толком не знал, как поступит, если застукает на месте ненавистную парочку. Накинется на них? Но он хоть был достаточно вспыльчив и горяч, но прекрасно помнил, что у него есть дети, он несёт ответственность за их судьбу. А потому в любом случае сдержит себя, чтобы не натворить каких-нибудь глупостей.

На Ларису ему хотелось бы пристально посмотреть, и больше ничего, заглянуть в её ангельские ясные глаза. И хотя он по ней чертовски соскучился, пусть она знает, что без неё они не умерли и даже прекрасно обходятся.

Однако другой голос в его душе говорил совершенно противоположное: « А признайся, друг, если б она кинулась тебе в ноги и стала слезно молить о прощении, простил бы ты её?» «Может, и простил бы, только не ради себя, а ради детей, которые ещё очень маленькие и, наверное, как бы я ни хорохорился, всё- таки нуждаются в материнской заботе. Может, я им, как болячка, уже страшно надоел».

Так и размышлял он всю дорогу сам с собою.

Городок, где проживал Авдеев, совсем не понравился Игорю. Серый какой-то, грязный, обшарканный. По дороге он пытался мысленно повторять слова, которые намеревался бросить в жалкие лица тех, кого хотел застать на месте преступления. Конечно, если Роман окажется один, и не обнаружится никаких следов пребывания его супруги, он просто молча уйдёт.

Глава третья

У Игоря сердце гулко стучало, когда он торопливо, спотыкаясь, поднимался на пятый этаж. « Всё-таки мотор стал совершенно ни к чёрту», – думал он с сожалением, в который раз давая себе слово – бросить курить. У нужной двери не было звонка, на его месте болтался обрывок провода. «Хозяин называется», – с усмешкой подумал он и решительно трижды постучал. За дверью раздались чьи-то быстрые шаги, через минуту на тесную лестничную площадку вышел молодой мужчина, невзрачной наружности. У него был слишком острый, как птичий клюв, нос, впалые бледные щёки и неопределённого цвета глаза.

С высоты своего роста Игорю молодой человек показался убогим и жалким. На фотографии он выглядел гораздо лучше. У него от этого зрелища немного поднялось настроение.

«Что она, глупая, в нём нашла!»

В свою очередь Роман Авдеев, щуря глаза, долго всматривался в незваного гостя. Наконец, он догадался, кто к нему пожаловал, и стал растерянно переминаться на одном месте. Затем он хотел захлопнуть дверь перед самым носом Быстрова, но передумал и каким-то заискивающим тоном произнёс:

– Если вы ко мне, то заходите!

Недоумённо пожимая плечами, он открыл дверь и жестом пригласил Игоря пройти в переднюю комнату, а сам несмело последовал за ним. Гость сел в широкое, обитое велюровой тканью кресло и, хмурясь, стал осматриваться кругом. Из-за многочисленных экзотических растений, которые, куда ни кинь взгляд, были повсюду, и плотных тёмно-синих штор, закрывающих окно, в комнате, как вечером, был полусумрак.

Ощущая внутреннюю дрожь, Игорь ожидал, что здесь вот-вот появится Лариса. Не потому ли, подумал он, Авдеев медлил с приглашением войти, да и вообще держался он как-то неестественно, всё время испуганно озирался.

Однако мрачная обстановка, царившая в комнате, разбросанные кругом окурки, поблекшие обои, клочьями свисавшие со стен, наводили на мысль, что тут живёт закоренелый холостяк, влюблённый в свои, годами складывающиеся привычки.

С другой стороны, обилие комнатных растений могло свидетельствовать о том, что в квартире прячется Лариса. Игорь бросил на хозяина полный презрения и гнева взгляд.

– Ну и чем я могу быть вам полезен? – Авдеев старался говорить непринуждённо и спокойно, но ему это плохо удавалось.

«Подлец, как будто не знает, зачем я сюда явился», – возмущённо думал Игорь.

– Я приехал сюда, чтобы лишний раз убедиться в человеческой подлости и предательстве. И не делай, пожалуйста, из меня идиота! Лучше по- хорошему признавайся: где моя жена? – Игорь так и кипел от ярости. Дугообразные брови у него то сходились, то расходились на переносице.

Роман смотрел на него, стоя в сторонке и поджав губы.

– Странно всё это, – сказал он, пытаясь овладеть собой. – Вы, как бандит, врываетесь в мою квартиру и учиняете мне допрос. Интересно, на каком основании? А если я приглашу сюда милицию?

– Она не успеет прийти, как от тебя, голубчик, останется мокрое место, – процедил сквозь зубы Игорь.

– А может, лучше выслушаете, что я скажу? Думаю, это остудит ваш пыл, – подчёркнуто вежливо предложил хозяин и закурил. Затем ровным голосом он продолжал:

– Как я понял, в моей квартире вы ищете свою жену. О том, что она пропала, я узнал от знакомых. Но что с ней случилось? И сам хотел бы это узнать, потому что, признаюсь, Лариса мне была не безразлична. Тем не менее, говорю это на полном серьёзе, я не поддерживал с вашей женой никаких отношений.

– Не городи ерунду! – перебил его Игорь, – мне отлично известно, что ты постоянно допекал мою жену. Давил на жалость, что не можешь без неё жить.

А тот факт, что незадолго до того, как она исчезла, ты был у нас в доме, ты тоже отрицаешь?

– Да я заходил к ней, но что из этого следует?

– Ты выбрал момент, когда не было меня, – гневно произнёс Игорь, вытягивая свои длинные ноги и держа руки в карманах. – С каким удовольствием раскроил бы я тебе башку, да неохота в тюрьму из-за тебя садиться, оставлять детей на произвол судьбы. Всё же я не уйду отсюда до тех пор, пока не вырву у тебя признание. Зачем ты задабривал моих детей игрушками и сладостями? Думал, что таким образом купишь их, что они променяют родного отца на тебя!

Роман на это ничего не ответил. Сжимая голову в плечи, он молча подошёл к полураскрытому шкафу, стоящему в углу, извлёк оттуда сложенный вдвое листок бумаги.

– Вот свидетельство тому, что у меня с Ларисой ничего не было и быть не могло, – хрипло и торжественно заявил он, протягивая гостю этот листок.

Быстров сразу понял, что письмо было от его жены, он отлично был знаком с её чётким каллиграфическим почерком. Принимаясь читать, он почувствовал, как к вискам прилила кровь. Хотя это послание было адресовано не ему, от него повеяло чем-то родным.

«Здравствуй, Роман! И прощай навсегда! Твои бесконечные звонки и письма говорят о том, мой друг, что ты безвольный человек. Ведь я сколько раз тебя просила: оставь эти бесполезные попытки сблизиться со мной. Твои старания совершенно напрасны, это не что иное, как бесплодные поиски того, что давным-давно кануло в прошлое.

Советую тебе, Рома, раз и навсегда оставить меня в покое, вычеркни нашу связь из памяти, не унижайся, мужчина должен быть гордым. Лучше найди себе достойную женщину, создай семью, и, поверь мне, ты ещё посмеёшься над своими чувствами ко мне.

Да и не любишь ты меня, просто в тебе это говорит уязвленное самолюбие и больше ничего. Я не виновата, что встретила Игоря и полюбила его, и буду любить всегда. Как ты этого не понимаешь! И потом, у нас дети, которых я очень люблю…»

В конце стояла дата.

По прочтении письма Быстрову стало крайне неловко и в первую очередь за себя. Значит, зря он считал жену предательницей!

И, тем не менее, чтобы окончательно стереть все подозрения, он неуверенно проговорил, стараясь не смотреть в глаза Авдееву:

– Но ведь ты же был у нас!

– Так это было до письма! Я приехал и сразу уехал, Лариса дала ясно понять, что не хочет видеть меня, она выгнала меня, как щенка. До сих пор не могу опомниться от стыда. А это письмо меня окончательно убило.

И тут Игорь вздрогнул: за неплотно притворённой дверью послышались чьи-то тихие мелкие шаги. Он оглянулся. В комнату неуверенно вошла молодая высокая, длиннолицая женщина, с копной огненных волос.

Она испуганно посмотрела на незнакомого ей человека.

– Что у вас тут, Ромочка, происходит? Почему вы так кричите?

Роман поспешно взял её за руку и стал негромко успокаивать:

– Не волнуйся, Галочка, у нас всё в порядке. Это мой давнишний приятель. Мы тут спор с ним о политике затеяли! – он торжественно представил зардевшуюся женщину:

– Знакомьтесь. Это моя невеста!

Игорю стало досадно. Зря он примчался сюда, как сумасшедший. Он резко выпрямился, не попрощавшись, круто повернулся и направился к выходу.

На обратном пути его не покидало какое-то двойственное чувство: с одной стороны, ему было радостно, что жена перед ним не виновата, но с другой… Роман был единственной зацепкой, позволявшей ему считать, что Лариса, по крайней мере, не погибла.

А теперь его окончательный удел – тоска, печаль и муки одиночества. А главное – эта страшная неизвестность: что же всё-таки произошло с ней? Если её убили по чьёму-то заказу, то кому она помешала?

А между тем, с детьми не было совершенно никакого сладу. Без матери что Оксанка, что Тимка стали невыносимо капризными и неуправляемыми. Ребятишки беспрестанно требовали от отца непонятно чего. Поглощённый все эти дни в печальные размышления, Игорь не знал толком, как ему поступать, когда дети чересчур шалили, выходя из-под его контроля. Наказывать?

Но тогда он просто-напросто настроит ребят против себя, и они, лишённые матери, чего доброго, возненавидят его, побегут к бабушкам, которые, кажется, только этого и ждут. Дело в том, что не раз и мать, и тёща намекали, а порой и прямо говорили, чтобы он отдал детей кому-нибудь из них на воспитание.