bannerbanner
Рациальный эффект
Рациальный эффект

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 2

Тренировка волейбольной секции подошла к концу и Артём, долго собиравшийся с духом для разговора с тренером, понял, что откладывать дальше уже некуда.

Угнетённое состояние Артёма не осталось незамеченным его наставником, поэтому он начал разговор сам.

– Глазьев, ты сегодня что-то не в духе. Что случилось?

Артём низко опустил голову и тихо произнёс неизбежное:

– Виктор Васильевич, я больше не буду ходить к вам на занятия.

Тренер нахмурился.

– Это что за новости? Почему не будешь ходить?

– Я с родителями переезжаю в Заводской район, а оттуда ездить никак не получится.

– Вот тебе на! Забрались вы, действительно, далековато. Жаль. И что же ты теперь, совсем бросишь тренировки?

Артём пожал плечами.

– Не знаю, поищу что-нибудь поблизости. С другой стороны, вы же сами говорили, что мне лучше лыжами заниматься.

Виктор Васильевич немного смутился.

– Ну, это ты брось, это я в сердцах сказал. Ты ведь сам знаешь, что с чутьем у тебя проблемы. Чуть похитрее соперник попадается и обыгрывает тебя своими финтами в два счета. А в лыжах больно-то не пофинтишь. Там выносливость всё решает.

Но ты всё равно постарайся волейбол не бросать. У тебя хорошо получается. А над чутьем работать надо. Волейбол – это те же шахматы, только фигуры в нём – люди. И каждый должен не только ногами и руками махать, но и головой думать. И соперника предугадывать и с товарищами по команде связь наладить. Это в первую очередь сложная и позиционная игра вроде шахмат, тут одной силой не возьмёшь.

Тренер протянул Артёму руку на прощание.

– Ну, удачи тебе Глазьев. Будешь стремиться – всё у тебя получится.

– Спасибо, Виктор Васильевич, я буду стремиться.


Утро не задалось с самого начала. Аккумулятор в мобильнике, давно не получавший свежего электричества, решил, наконец, обидеться и ночью, истратив весь заряд, равнодушно уснул до лучших времен. Будильник, настроенный в телефоне на семь утра, после этого сыграл в игру с весёлым названием «Молчанка».

Ничего не подозревающий Артём подскочил только в восемь, когда до начала занятий оставалось всего полчаса. Даже не взглянув в зеркало на высокого худого восьмиклассника с хаотично торчащими волосами, он побежал к умывальнику смывать сон и чистить зубы.

Голодный и злой он забежал в здание лицея, где теперь ему предстояло учиться после переезда родителей в этот район города. До звонка на первый урок оставалась пара минут, и в фойе почти никого не было. Охранник в синей форме безучастно взглянул в его сторону и снова уставился в монитор.

На стене главного коридора Артём обнаружил расписание занятий и, посмотрев его, остановил спешившего мимо коренастого темноволосого паренька с небольшим блестящим значком на лацкане пиджака.

– Слушай, подскажи, где физика у восьмого класса?

– Новенький, в восьмой «А»? – заинтересованно уточнил тот.

– Угу, – кивнул Артём.

– Двигай за мной в темпе, опаздываем, – бросил он и рванул к лестничному проёму.

Артёму ничего не оставалось, как броситься за провожатым, тем более что в первый день опаздывать ему совсем не хотелось.

Звонок застиг их на лестничной площадке второго этажа.

– Поднажми, новенький! – крикнул коренастый и побежал выше.

На третьем этаже они пулей пронеслись через рекреацию и остановились перед дверью с надписью: «Кабинет физики».

Провожатый резко открыл дверь и влетел в класс. Внутри уже установилась тишина, но при виде опоздавшего одноклассники снова зашумели.

– Мухин, – с усталым сожалением воскликнула светловолосая учительница в строгом черном костюме и очках в тонкой металлической оправе, – когда, наконец, ты научишься приходить вовремя?

– А я чего, я вот новенького привёл, – без тени смущения сказал коренастый и отступил в сторону, одновременно втягивая в класс Артёма.

– Ой, Мухин, ты его через северный полюс вёл что ли?

– Обижаете, Вера Анатольевна, я, можно сказать, благородный поступок совершил…

– Хватит, Мухин, садись на место, в следующий раз родителей вызову.

Мухин, изображая обиду, высоко поднял голову и гордо прошествовал за последнюю парту в среднем ряду.

– А ты, видимо, Глазьев? – уточнила учительница у Артёма и, получив в ответ утвердительный кивок, объявила:

– Да, меня предупреждали. Внимание, класс, успокоились. У нас новый ученик Артём Глазьев, прошу любить и жаловать.

Новенький посмотрел на ребят и, не зная, что сказать в такой ситуации, просто кивнул им в знак приветствия.

– Садись рядом с Мухиным, с твоим ростом лучше за последней партой сидеть, заодно присмотришь за ним, чтобы не отвлекался.

Артем с облегчением прошел к задней парте и сел рядом с коренастым Мухиным.

– Никита, – представился тот и протянул руку, – можно просто Ник.

– Артём, – сказал Глазьев, пожимая руку соседу.

– Ну, это я уже понял, – усмехнулся тот.


На перемене одноклассники потянулись в соседний кабинет алгебры. Мухин сел прямо на парту перед Артёмом и сказал:

– Ну, рассказывай!

– О чём? – удивился Глазьев.

– Да обо всём! Ты же теперь мой сосед, а я про соседа всё знать должен. Чего это ты решил в наш лицей в середине четверти перевестись?

– Это не я. Родители поменяли квартиру. Вот мы и переехали в ваш район. В старую школу отсюда ездить далековато.

– А переехали зачем?

– Кризис. Прежнюю квартиру родители в ипотеку купили. А потом отец неожиданно работу потерял. Вот и решили взять квартиру поменьше, чтобы на разницу в цене кредит выплачивать.

– М-да, серьёзно до вас кризис добрался. А чего отец на другую работу не устроился?

– Он инженер-конструктор космических аппаратов. У них в космическом центре сокращение прошло. А с такой специальностью работу найти не просто. Он же не юрист и не менеджер.

Никите показалось, что Артём с неохотой, подбирая слова, ответил на этот вопрос. Поэтому решил пока больше его не касаться и постарался увести разговор в другую сторону.

– Ну, не знаю, мне казалось, инженеры сейчас везде нужны. Я вот сам на технаря хочу учиться после школы. И физикой с математикой больше всего люблю заниматься. Мне и Светлячок сказала, что у меня именно в точных науках способности особенно развиты.

– Светлячок? Это такое прозвище у кого-то из учителей? Странное оно какое-то.

Никита смутился.

– А, извини, ты же еще не знаешь. Светлячок – это Ленка из восьмого Б. У неё фамилия – Светлова, вот и прозвали Светлячком. А ещё она умеет мозг просвечивать, так что прозвище вдвойне подходящее.

– Мозг просвечивать? – брови у Глазьева поднялись от удивления. – Это в каком смысле?

Но Никита не успел ответить, потому что раздался звонок, и вместе с ним в класс вошла учительница математики Флора Алексеевна. Её белые волосы дополнял белый брючный костюм и ярко красный лак на ногтях.

Она пристально оглядела класс. От её цепких глаз вряд ли могло что-то укрыться, тем более, если это что-то – незнакомый долговязый ученик на задней парте.

– Новенький? – властным голосом спросила она.

Артём встал и ответил.

– Да, я сегодня первый день.

– Фамилия? Из какой школы? – Флора Алексеевна спрашивала так, словно стреляла из автомата. Резко, быстро и очень громко.

Артем назвал.

– Хорошо, садись, сегодня проверим твои знания.

Она потребовала тишины, после чего сразу же задала решать проверочную работу по пройденному материалу.

Дежурный раздал листки с вариантами заданий, и класс погрузился в напряженный процесс борьбы с алгеброй.

Из пяти заданий Артём с трудом одолел два, когда белоснежная Флора Алексеевна скомандовала сдавать листки с работой.

Мухин дописал ответ в последнем задании, после чего удовлетворенно поставил точку.

– Фу, успел, – сказал он и повернулся к соседу, – а ты чего?

– Два из пяти, – хмуро ответил Глазьев, – да и в тех не уверен. У меня с алгеброй как-то не очень.

Флора Алексеевна приняла от дежурного листки и сразу выдернула из них работу Артёма.

– М-да, Глазьев, – она недовольно прищурила один глаз, – какая оценка у тебя была по алгебре в прежней школе.

Артём глубоко вздохнул, встал и произнёс:

– Твёрдая тройка.

– Ну, а здесь пока только жидкая двойка.

– Понятно. Значит, у меня большие перспективы.

В классе тихонько хохотнули, но жёсткий взгляд белоснежной учительницы тут же вернул тишину.

– Мне нравится твой юмор, но тебе, Глазьев, лучше сосредоточиться на учёбе.

– Хорошо, я постараюсь, – ответил Артём и сел за парту.


На следующий день, едва Артём вошел в класс Мухин решительно заявил:

– Сегодня на большой перемене идём к Светлячку.

– А, это которая мозги просверливает? – вспомнил Глазьев.

– Да, – кивнул сосед, – только просвечивает. Просверливать мы никому ничего не будем.

– Слушай, Ник, что-то мне мои мозги жалко. Мне их ни сверлить, ни светить не хочется.

– Вот, чудак, – удивился Мухин, – тебе что, не интересно знать, к чему у тебя способности есть?

– Я это и так знаю. К алгебре – точно нет. Есть, наверно, к волейболу, но их ещё развивать надо.

– Никаких «наверно». Светлячок тебе точно скажет, есть или нет. А может, тебе языками лучше всего заниматься? Может, ты полиглот потенциальный, только этого пока не знаешь?

– Что-то я пока больших успехов в английском не проявил, хотя учу его с первого класса.

– Ну, это я так, пример привёл. Надо сходить и выяснить. Я уж и с Ленкой договорился. Неудобно получится, если не придём.

– Ладно, – сдался Артём, – пойдем, чтобы ты неудобно себя не чувствовал. Но, если никаких способностей не обнаружится, ты ко мне с этим больше приставать не будешь.

– Договорились, – кивнул Мухин с довольным видом.

В этот день алгебра прошла без потрясений. Белоснежная Флора пришла в зеленом приталенном костюме с блестящей черной брошью на лацкане пиджака, и весь урок объясняла новую тему.

А после урока истории Мухин махнул головой Артёму, чтобы тот шёл за ним. И решительно отправился на розыски восьмого «Б», где училась Лена Светлова.

Поднимаясь по крашеной коричневой краской лестнице, Никита вдруг уткнулся в троицу девятиклассников, закрывших ему проход. Артём остановился вслед за ним.

– Здорово, Муха, – вызывающе сказал один из них. Мальчишка был на голову выше Никиты, но уступал в росте Артёму. Зато по ширине в него вошло бы два Глазьевых.

Артёму не понравились недобрые взгляды девятиклассников, причину которых он не понимал.

– Привет, Вить, дай пройти, – осторожно ответил Никита.

– Не спеши, получи-ка щелбан, – с этими словами Витька влепил удар пальцем по голове Никиты.

Тот попытался закрыться руками и уклониться.

– Чё, испугался? За испуг пиявочку,– довольно произнес Витька, оттянув палец на левой руке и щелкнув им по макушке Ника.

– Э, парни, вы чего делаете? – вмешался Артём.

– Утухни, длинный! Давно по тыкве не получал? Щас исправим! – один из витькиных дружков, стоявший ближе к перилам, надвинулся на Глазьева. Его вызывающий и полный ненависти взгляд не предвещал ничего хорошего.

Артём постарался ответить как можно более спокойно:

– Парни, мы вас не трогали. Давайте просто пойдём по своим … – резкий удар снизу в челюсть прервал его на полуслове.

Глазьев махнул руками и в последний момент схватился за перила, чтобы не упасть.

– Что у вас происходит, Косарев? – раздался за витькиной спиной резкий голос Белоснежной Флоры.

Артём никак не мог вообразить, что ему когда-нибудь будет приятно услышать эти стреляющие звуки.

Витька переменился в лице и, обернувшись, с улыбкой ответил:

– Да вот, сами посмотрите, Флора Алексеевна, восьмиклассники задираются, и на нас нападают. Чуть не побили, хорошо вы подоспели, чесслово.

– На тебя, Косарев, нападёшь, ты мне лапшу не вешай, ну-ка быстро разойтись.

– Да мы ничё, мы уходим, – произнёс напоследок Витька и испарился вместе с дружками, убежав по лестнице на нижние этажи.

Белоснежная Флора печально посмотрела на Артёма.

– Глазьев, ты второй день в школе, и уже умудряешься в драки встревать. Тебе осмотрительней надо быть. А ты, Мухин, лучше бы чему-нибудь полезному одноклассника научил, алгебре, например.

Она резко развернулась и ушла, оставив Никиту и Артёма приходить в себя.

– Чего они к тебе прицепились? – спросил Глазьев товарища.

– Ты думаешь, им обязательно причина нужна? Они ко всем цепляются. Просто хотят показать, что сильнее, чтобы их боялись. Никто их не трогает и не задирает, наоборот, все стороной обходят. А они… они отмороженные на всю голову. Для них главное – ощущать себя самыми крутыми. А если ты сомневаешься, то тебе положено кулаком в челюсть. Хотя, кулаком в челюсть можно получить независимо от твоих убеждений. Просто так, чтобы знал, кто тут главный.

Вот мне алгебра нравится, тебе твой волейбол, а им их крутизна. Только моя алгебра и твой волейбол другим жить не мешают, а их хобби достало уже всех в лицее.

Никита огорчённо вздохнул и достал из кармана мобильник.

– К Светлячку не успеем, да и настроения уже нет. Сейчас ей наберу. Договорюсь после уроков встретиться. Надо же нам всё-таки тебя просветить.


Серый октябрьский день не радовал теплом, поэтому Артём успел озябнуть, прежде чем они с Никитой дождались на крыльце школы Лену Светлову.

Из дверей вышла худенькая девчонка с русыми волосами. Белая куртка с сиреневыми вставками была надета поверх сероклетчатой школьной формы. Никита тут же махнул рукой.

– Лен, мы здесь! Знакомься, это Артём, – учтиво представил он, – наш новенький, я тебе говорил.

"Точно, Светлячок", – подумал Глазьев, "она вся как будто светится, а улыбается так искренне, что совершенно обезоруживает. А ещё глаза, большие и яркого небесного цвета".

По-видимому, произошла некоторая заминка, потому что Никита толкнул Артёма локтем, чем вывел из состояния ступора.

– А, я это, рад знакомству, – очнувшись, нашелся тот.

Ленка прыснула, потом посмотрела на новенького очень внимательно.

– Здравствуй, Артём. Ты правда хочешь узнать к чему у тебя есть предрасположенность?

Артём слегка улыбнулся и пожал плечами.

– Мне кажется, больше всего это хочет узнать Никита.

Светлова тоже улыбнулась.

– Мухин, как человек любознательный, проявляет живой интерес к рациологии.

– К чему?

– Рациология – это наука, изучающая возможности мозга.

– А, понятно, – кивнул Глазьев.

– Понятно с Никитой, а сам-то ты хочешь узнать?

– Наверно, да. Это интересно. А если бы я не захотел, ты бы не стала говорить?

– Чтобы заглянуть в мозг, нужно получить согласие человека. Это непременное условие рациологии.

– Ну, хорошо, я даю согласие.

– Отлично, тогда я посмотрю прямо сейчас, – улыбнулась Светлячок. Она пристально посмотрела Артёму в глаза, потом остановила взгляд чуть повыше.

Прошла пара минут, но Лена продолжала не отрываясь смотреть куда-то вглубь головы Артёма. В какой-то момент ему показалось, что в затуманенных зрачках Светлячка мелькают проворные зелёные искорки.

– А это вообще надолго? – решил спросить Глазьев.

– Обычно Лена сразу говорила, – отозвался Никита и решил достучаться до Светловой, которая, казалось, потеряла связь с реальностью.

– Лен, что-то не так?

Светлячок заморгала, отвела взгляд и ответила:

– Я не знаю, ничего не могу понять, я просто ничего не вижу. Первый раз со мной такое, просто как слепая.

– В каком смысле не видишь? У Артёма способностей что ли нет?

– Не в этом дело. Артём, я не вижу твой мозг.

Глазьев на всякий случай пригладил волосы на голове.

– И что это значит?

Лена растерянно пожала плечами.

– Я, правда, не знаю. Не могу понять.

– У тебя раньше так уже было? – спросил Мухин.

– В том-то и дело, что нет.

– Ты может, расстроена сейчас? – сообразил Никита. В лицее сегодня день как прошел? Неприятностей не было? У нас с Артёмом, например, была одна встреча. До сих пор на душе паршиво.

– Ник, перестань, тут что-то не то. Нужно подумать. Я вот что, с папой поговорю. Давайте завтра после уроков встретимся?

– Хорошо, – ответил Мухин за обоих.


***


Белоснежная Флора снова задала решать проверочную работу по новому материалу. На листке было всего два задания, и Артём не решил ни одного. Все пятнадцать минут, отведённые Флорой для решения, он тупо смотрел в листок, пытаясь хоть что-то отыскать в глубинах своего сознания для решения этих злосчастных задач.

Как и в первый раз, учительница сразу выдернула из стопки листок Глазьева.

Подняв строгий взгляд, она начала стрельбу:

– Мухин, тебе что, трудно с Глазьевым алгеброй позаниматься? Где твоя соседская солидарность?

– А я чего? Я готов! – тут же отозвался Ник.

– А ты, Глазьев, готов реализовывать свои большие перспективы или уже крест на себе поставил?

– Нет, я буду, – грустно ответил Артём.

– Тогда начните с Мухиным прямо сегодня. Иначе, если будет третья двойка, я вызову родителей.

Глазьев с угрюмым видом молча кивнул. Настроение испортилось надолго.


После уроков, они договорились дождаться Светлячка на крыльце школы, а потом идти заниматься алгеброй.

– Пойдем к тебе или ко мне? – спросил Мухин.

– У меня отец дома, – ответил Артём, – при нём, боюсь, не получится позаниматься.

Никита заметил, как помрачнел товарищ.

– Тогда, давай ко мне, – предложил он. У меня предки на работе, а старший брат отдельно живёт, никто не помешает.

Неожиданно из лицея вышел Витька Косарев с неизменной свитой из двух рослых девятиклассников. Увидев Артёма и Никиту, он тут же направился к ним.

– Какая встреча, – расплылся в широкой улыбке Витька. – Прошлый раз мы не договорили. Так что давайте без предисловий, быстро по полтинничку скинулись во избежание недоразумений.

– Чего? – не понял удивлённый Артём.

– Ты, длинный, ещё и тупой? – подал голос витькин дружок плотного телосложения с неприятной лоснящейся физиономией в обрамлении рыжих стриженных ёжиком волос. – Конкретно с тебя стольник за непонятливость.

– Парни, давайте не будем обострять, – Никита, пытался быть спокойным, – вы же знаете, наличку сейчас никто не носит. У всех деньги на школьных картах.

Рыжий посмотрел на Витьку, но тот, громко цыкнув, сказал.

– Значит, завтра оба принесете по стольнику. Тебе понятно, длинный?

– У меня дома тоже денег нет.

– Чего так? На мороженное всё потрацил или в банк отнёс?

Артём угрюмо молчал.

– Слабый у тебя удар, Дрон, – сказал Витька, обращаясь к рыжему, – у длинного челюсть быстро болеть перестала. Ну, ничего, завтра напомним. Пошли, пацаны.

Косарев и компания, развернулись и к облегчению Никиты и Артёма, отправились по своим делам.

Лену они так и не дождались. Она прислала Нику эсэмэску, что их задерживают на факультативе.

Мухин жил рядом с лицеем. Из окон его квартиры был виден забор и часть лицейского здания. Трёхкомнатная квартира Никиты состояла из гостиной, родительской спальни и комнаты Ника.

Артём позавидовал товарищу, но вслух про это не сказал ничего.

– Ник, а что Косарев, давно в лицее учится?

– С первого класса. И сколько его помню, всё время отморозком был. Все учителя ждут не дождутся, когда Витька уже лицей закончит. Да, признаться, не только учителя.

– И что, никто его на место поставить не пробовал?

– Почему? Пробовали. Учителя с его родителями много раз встречались. Грозили из лицея исключить. Кое-кто из родителей даже в полицию пытался жаловаться. Только как тут исключить, когда его мать двумя магазинами владеет и неслабые деньги в фонд школы постоянно выделяет, а отец в полиции каким-то начальником работает. Отмазывает сынка, если что.

– Ничего себе, вот засада, а про деньги он серьёзно? Ему что, мать денег не даёт?

– Точно не знаю, что-то, наверно, даёт, но у Витьки, видимо, запросы большие. Только учти, платить ему нельзя. Некоторые пытались откупиться, но он тогда ещё больше на них садится. И деньги уже постоянно требовать начинает. А они молчат, боятся связываться, да и знают, что в случае чего папа Витьку всё равно отмажет. Ты тоже не вздумай платить. Лучше уж в челюсть получить, чем его спонсором становиться.

– Да мне и, правда, платить нечем. Мать строго на завтраки и обеды на карту деньги переводит и больше ни копейки налички не даёт. У нас дома с этим туго.

– Ну да, я понимаю, – кивнул Никита. – Ты есть хочешь? Я бы перед алгеброй чайку попил.

– Это можно. Чувствую, силы мне ой как потребуются, – Артём первый раз за день улыбнулся.


Следующий день в лицее прошёл ровно. Флора Алексеевна проверочных работ не назначала, ограничившись разбором задач по пройденной теме. Витька на горизонте тоже не возникал.

После уроков Артём и Никита встретили Светлячка, которая выбежала к ним в приподнятом настроении.

– Артём, – начала она поздоровавшись, – я говорила с папой, и он очень хочет встретиться с тобой и взглянуть на твой мозговой феномен. Ты не мог бы пойти со мной к нему в институт прямо сегодня?

– Это надолго? А то мы с Ником алгеброй должны заниматься, – без особого энтузиазма спросил Артём.

– Ты что, конечно иди, – встрепенулся Мухин, – алгебра подождёт до вечера. Мне ужасно не терпится узнать о твоих способностях.

– Ну, ладно, – махнул рукой Глазьев, – а кто у тебя папа? И зачем нужно к нему идти?

– Ой, прости, я тебе не сказала. Он профессор, доктор медицинских наук. Уже много лет занимается в медицинском институте рациологией. Это он научил меня рациальному зрению, с помощью которого я и определяю способности мозга. А сам он умеет это гораздо лучше меня.

– Можно мне с вами в институт? – Ник сделал просящее выражение лица, как у кота из известного мультфильма, после чего отказать ему было никак не возможно.

– Конечно, пойдём, – рассмеялась Лена, – посмотришь на медицинский институт изнутри.

Институт располагался в старинном трёхэтажном здании с полукруглыми окнами и лепниной по всему фасаду. Большой вестибюль встретил ребят высокими арочными потолками и седовласой бабушкой в кабинке вахтёра.

– Мы к профессору Светлову сообщила Лена бабушке.

– Проходите, – разрешила та, – третий этаж, налево.

– Зачем она тут сидит? – тихо спросил Никита у Лены, когда они миновали вахтёршу. Пропуска она никакие не спрашивает.

Лена пожала плечами.

– Может, подсказывать, куда идти, когда не знаешь?

Лаборатория кафедры рациологии расположилась за высокими двустворчатыми дверями с бронзовыми ручками. Артём подумал, что эти ручки, судя по их виду, служили ещё со времен постройки здания.

Из небольшой прихожей они попали в помещение с длинным лабораторным столом, на котором замысловатыми цилиндрическими башенками располагался какой-то здоровенный прибор. Рядом перед двумя мониторами сидела темноволосая девушка в белом халате.

– Это электронный микроскоп, – пояснила ребятам Лена. А это Юля, она аспирант, пишет диссертацию и здорово умеет управлять этим прибором.

Юля повернула голову.

– Привет, Лен! О, ты сегодня экскурсию привела?

– Привет, Юль! Ну, вроде того. Папа у себя?

– Да, проходите, он только что с лекции пришёл.

Юля отвернулась к мониторам, а ребята прошли в следующее помещение. Одну из стен в нём полностью скрывали стеллажи с книгами. Посередине стоял стол с приставленным к нему еще одним столом для совещаний. Во главе этой конструкции за компьютером сидел спортивно сложенный человек средних лет в белом халате поверх темно-синей рубашки со стильным галстуком в мелкую полоску.

– А, привет, молодежь!– весело произнес Ленкин папа, вставая из-за стола и целуя дочь в щеку.

Артём совсем не так представлял себе профессора медицины. Ему казалось, он должен быть гораздо старше, обязательно носить бородку или хотя бы очки. А ещё говорить: "ну-с, молодой человек, давайте посмотрим". Перед ним же стоял совсем ещё не старый человек с чисто выбритым лицом, и озорными голубыми глазами. Никаких очков и бороды у него не было.

– Ага, вот и наш уникум, да ещё и с товарищем! Спасибо, что не отказались зайти. Здравствуйте ребята, меня зовут Иван Сергеевич.

Ленкин папа протянул руку сначала Артёму потом Никите.

– Здравствуйте, Иван Сергеевич, а как вы поняли, что Артём – это я?

– Ну, это просто, – профессор слегка улыбнулся. – Лена рассказала о нестандартной ситуации и теперь, «глядя» на твой мозг я «вижу», что она имела в виду. А у вашего спутника…

– Никиты, – подсказала отцу Лена.

– Да, у Никиты, предрасположенность к точным наукам видна сразу. И значит, ты, Никита, пришел просто за компанию. Всё верно?

Ник, развел руками.

На страницу:
1 из 2