Горящая крыша

Мокрый и депрессивный

Парк абсолютно пустой, это и не удивительно. Обычно люди не выходят на улицу по ночам. Можно было ожидать шумных подростков, только попробовавших алкоголь и считающих себя чересчур повзрослевшими для возвращения через неделю в школу и траты своей драгоценной молодости на этот оплот личностного становления; бомжей, собирающих остатки еды, выброшенной за день или любого другого ненормального, захотевшего испытать толику экстрима, выйдя ночью на прогулку в таком районе, но к счастью дождь спутал им планы и заставил всех ютиться там, где хотя бы сухо.

Он не прекращался, кажется, целую вечность. Хорошо, что над лавочкой свисали ветки огромного дерева, название которого я как-нибудь да загуглю. Если бы внимательней рассматривал картинки в учебниках по биологии в свое время, смог бы лучше объяснять людям место встречи.

Хотя в такой темноте все равно ничего не видно. Свет единственного работающего фонаря доходит лишь до мусорного бака, стоящего около соседней лавки. Я даже не вижу происходящего в десяти метрах от меня. Вокруг может быть кто угодно – от полицейских, притаившихся за каким-нибудь из кустов в засаде, до группы эксгибиционистов, оскверняющих глаза местных девушек вот уже несколько месяцев. Надо было надеть очки, под дождем толка от них нет, но здесь, в относительной сухости, я мог бы видеть дальше. Оценить ситуацию и составить планы действий на случай непредвиденности было бы сподручней.

Черт. Почему клиенты никогда не приходят вовремя? А да, наверно, это потому, что все они торчки гребанные, не имеющие возможность и дня прожить без травы, но все равно привыкшие опаздывать на встречу со своим спасителем. Надо с этим кончать, подзаработать еще немного, оставить чуть-чуть товара для собственных нужд и найти заработок с нормальным графиком, не требующим от меня приезжать в самую задницу города, ради продажи пары–тройки граммов.

Уже два часа ночи, а у меня не только день был утомительным, но и на утро уже доставки запланированы. Хотел хотя бы сегодня выспаться немного, но, как и любым планам, этому не суждено сбыться.

Погода становится только хуже. Ветер, истинный спаситель всего сегодняшнего дня, сейчас усугубляет и без того дерьмовую погоду. С ним даже мое сухое райское местечко на этом клочке земли стало заполняться непрекращающимися небесными слезами.

Так все, если через десять минут она не придет, то просто уйду отсюда. Учитывая наступления нового семестра товар надолго не задержится и можно будет его сплавить на первой же вечеринке. Кстати о веселье, сейчас бы сюда немного музыки, лучше что-нибудь из начала нулевых, вроде the killers или sum 41, или что-то более современное, например, arctic monkeys, но пока дело не закончу отвлекаться на посторонние вещи нельзя, а то получится как в феврале. Хорошо, что хоть додумался тогда надеть зимние ботинки, а то в жизни бы не убежал от тех гондонов в кроссах по вездесущему зимнему льду. Прав был Сергей, за рекой на клиентов не жалуются разве что одни книжные магазины, да и то по понятной причине – из-за отсутствия этих самых магазинов.

Как же холодно. Идиот, надо было домой заехать и джинсы надеть, а то в шортах, еще немного, и ноги просто онемеют. Дождь с ветром только все усложняют, волосы на ногах обычно греют, но сейчас они намокли и из-за них стало холоднее. Не будь так темно, клянусь, что рассмотрел бы все мурашки на ногах. Ладно, сейчас разотру их и согреюсь.

– Привет, прости, что задержалась, – сказала Инна.

– Ах черт! – как она меня напугала, надо было внимательней смотреть, а не жаловаться на сраный холод. – Инна, ты меня чертовски испугала. Нельзя так подкрадываться к людям ночью.

– Извини, я сама не ожидала увидеть тебя здесь. Я думала, ты сидишь на следующей скамейке, – произнесла она, указывая пальцем куда-то в темноту.

Все же надо выучить как называются гребаные деревья.

– Ладно, проехали. Почему ты опоздала? Я ждал тебя почти полчаса, – и только сейчас я заметил, что с последнего раза ей стало заметно хуже.

Мешки под глазами выделялись тускло-лиловым цветом, сами глаза выглядели менее яркими и какими-то озабоченными, постоянно озирающимися по сторонам, а на лице с последней встречи добавилось несколько морщин. Не встречая ее раньше, был бы уверен – ей не меньше тридцати – а на деле же она моя ровесница. Даже в темноте, когда ее голову прикрывал оверсайзный капюшон, мне это открылось. Страшно представить какая картина может открыться при свете дня. Здесь должно быть несколько объяснений. Либо она решила впервые показаться в своей естественной красе, либо без меня начала пробовать что-то более серьезное, грязное и дешевое. Возможно даже героин. Если так, то она полнейшая дура. Больше шансов слезть с крючка налоговой, чем с этого дерьма.

– Ждала пока родители уснут, – начала тридцатилетняя незнакомка. – Они решили устроить сегодня себе вечер ностальгии. Смотрели «Криминальное чтиво» и рассуждали: трахнула бы Мия Винсента, не вдохни она в себя случайно дорожку героина. Я уверена, что да, ведь Траволта был просто неотразим в образе своего персонажа, этакого старомодного гангстера средних лет с замашками на нобелевскую премию по философии.

Стоит ли ей сказать, что по философии не присуждают нобелевскую премию? Плевать, потом узнает.

– Хм, а по моему опыту, трахает обычно тот, у кого есть член.

– Так и я о чем, – сказала Инна, в знак согласия приподняв сутулые плечи. – Тем вечером член явно находился у нее между ног. Гм, в смысле, – начала она, пытаясь подобрать нужные слова. – она была хозяйкой члена. Ну, ты понял в общем, – закончила она, слегка растерявшись.

– Странно. При просмотре фильма я не заметил у Мии признаки трансгендернего перехода. Возможно стоит пересмотреть более внимательно, – произнес я под недовольное фырканье со стороны Инны.

– Я же тебе не про маленький телесный отросток толкую. Член в данном случае выступает инструментом силы что ли. И Мия на правах жены босса могла сколь угодно долго трахать его в свое удовольствие.

– Ладно, я понял тебя. Интересное все же время препровождение выбрали твои родители. Меня вот, например, больше интриговала дальнейшая история Джулса. Вряд ли его ожидала спокойная старость, слишком уж он часто заканчивал спорные темы пистолетным выстрелом. Так, пора уже заканчивать светскую беседу. Тебе три грамма, как и договаривались? – уточнил я, одновременно доставая из кармана заранее приготовленный пакетик.

– Да, три. Только есть одна малюсенькая проблемка… – начала заискивающим голосом Инна.

Да, чтоб тебя. Опять что-то не так.

– Что случилось?

– У меня, видишь ли, не совсем хватает денег, – закончила она, полуизвиняющимся тоном.

– Твою мать. Ладно, сколько у тебя с собой? – максимально спокойным тоном поинтересовался я.

– Вот, – произнесла Инна, демонстрируя мне две жалкие бумажки.

– Это чуть больше половины суммы. Когда мы договаривались, ты не задумалась о нехватки наличных? – чуть громче необходимого спросил я.

– Тогда у меня были деньги, просто родители попросили им одолжить немного. И как я по-твоему могла им отказать, это же родители? – спросила Инна, наверно, рассчитывая получить от меня какой-нибудь ответ. Как будто финансовые затруднения ее семьи меня касаются. – Я тебе все верну, обещаю. В следующий раз отдам деньги с процентами. Только сейчас дай мне долбанную травку! – продолжила она, заканчивая свой слезливый рассказ на повышенной ноте.

Если она и правда балуется с героином, то следующего раза у нас может и не случиться. Но собственно, кого я обманываю, одним клиентом больше, одним меньше, все равно скоро выйду из этого бизнеса.

– Хрен с тобой, – сказал я, протягивая ей пакет с травой. – Поверю на слово. Отдашь на 20 процентов больше оставшейся суммы и в расчете. Но не будь ты постоянным покупателем, послал бы я тебя куда подальше.

– Спасибо большое. Я тебе все верну, все до последней копейки. Правда все, – ответила Инна, беря пакет в свои руки, и в обратном направлении отдавая две помятые тысячные купюры с изображением нашего славного спокойного городка.

– Хорошо, хорошо. Отдашь, я верю. А теперь прости, но я хочу побыстрее убраться отсюда в место, где я смогу немного отогреться. Так что, не обижайся, но не могла бы ты уйти, а то я сейчас такси вызову и не хочу, чтобы кто-то узнал мой адрес, – сказал я, надеясь на отсутствие лишних тем для разговора.

– Ок, я поняла тебя. Счастливо, и не пропадай больше так надолго, – сказала она и утонула в беспросветной тьме, буквально в нескольких метрах от меня.

Наконец-то все закончилось. Теперь можно будет спокойно доехать до дома и, хотя бы отогреться.

Так все, такси едет и будет минут через десять, надеюсь водитель знает город и не заблудиться в трех соснах, как это частенько бывает.

«Да, это было бы очень печально», – а вот и вернулся невыносимый голос внутрь моей головы.

Твою мать, только не сейчас, я уже поверил, что сегодняшний день закончится не совсем дерьмово, а тут ты. Я надеялся на твой самоотвод или там внеочередной выходной.

«Ну, я тоже много чего ожидал и на многое в этом мире рассчитывал. А сейчас я всего лишь голос внутри нашей головы. Так что, не жалуйся и просто поболтай со мной, а то мне совсем осточертело говорить в пустоту. Ты как примешь свой долбанный препарат не слышишь меня, а знаешь, ориентируясь на статистику, люди, говорящие в основном сами с собой, имеют больше шансов быть приглашенными в желтый дом, а также они вызывают неодобрительную реакцию со стороны окружающих.»

Значит, всем людям чертовски повезло, что теперь тебя слышу только я. А твою шизофрению я не боюсь, так как к тому времени точно найду способ заглушить тебя раз и навсегда.

«Агрессия, агрессия и еще раз агрессия. Ты вечно чем-то недоволен, а точнее тебе чего-то не хватает или даже ты страшишься кого-то, скорее всего самого себя. Ты боишься своих действий, их последствий или может быть одиночества, которое обволакивало тебя предыдущие пару месяцев? Последнего можешь не бояться, ведь я всегда буду с тобой, в независимости от того будешь ли ты меня глушить своей наркоманской смесью или нет. Черт бы побрал того зеленоградского наркошу, давшего тебе этот рецепт. Вечно от этих наркоманов одни неприятности.»

Вот опять ты принялся за свое: ноешь, упрекаешь других людей в собственных проблемах и строишь нереалистические планы на будущее. И еще удивляешься, почему я пытаюсь тебя заткнуть. Я просто хочу немного побыть наедине со своими мыслями и не хочу слышать твои гребанные грезы. А что касается моей так называемой агрессии, то она направлена в сторону людей, которые сами на нее напрашиваются. И ты главный представитель этого движения, направленного на сведения меня с ума. Так что, когда ты перестанешь ныть, тогда мы и сможем поговорить без всяких криков и истерий, причем обоюдных.

«Это я ною? Ты захватил мое тело, изолировал меня от всего мира, от всех моих друзей и от моей девушки, и я не могу общаться даже с тобой, потому что при любом удобном случае ты находишь способ не слышать меня. Мне приходится быть наедине с самим собой целыми днями, размышлять, задавать вопросы и самому на них отвечать. Я уже понемногу начинаю лишаться рассудка.»

Ой, бедняжечка, пару месяцев не может нормально высказаться, и все стало для него потеряно. Я, мать твою, годами был на твоем месте, если быть точнее восемнадцать лет. И ни разу за все время я не затрахивал тебя своими мыслями и переживаниями, а давал тебе шанс жить нормальной жизнью обычного заурядного парнишки. Поэтому мне точно не жаль человека, который выпал из общества всего лишь на несколько месяцев.

«Во-первых, какие пару месяцев? Я уже как год являюсь пленником нашего тела. А во-вторых, не надо преувеличивать про восемнадцать лет. До одиннадцати мы с тобой абсолютно нормально общались и все было хорошо.»

Просто до одиннадцати ты считал меня своим воображаемым другом и разговаривал со мной только тогда, когда тебе становилось скучно, но, как и всегда, ты ошибался. Хотя в то время я тоже не до конца понимал происходящее. Я видел все твоими глазами, ощущал то же самое, чувствовал вкус еды, но общаться мог только с тобой и больше ни с кем. А затем я понял, что существую внутри тебя и меня это…

«Тебя это взбесило, и ты просто перестал отвечать мне. Знаешь, тогда я в первые пережил утрату близкого человека. Мне казалось странным твое внезапное исчезновение. Я был уверен, что обидел тебя и очень сильно переживал из-за этого, но сейчас я понял. Все твой эгоизм, который проявился уже тогда. Ты просто решил оставить меня в одиночестве и наблюдать со стороны, как обычный зритель в кинотеатре.»

Вообще, я просто научился мыслить тише, и ты меня перестал слышать. Жаль, что ты сейчас не можешь сделать тоже самое. Это бы облегчило, как минимум, мое существование.

«Знаешь, чтобы сделало мое существование значительно легче? Возможность управлять собственным телом.»

У тебя не хватит сил управлять телом на постоянной основе, и ты сам об этом знаешь. Если бы у тебя осталась возможность быть главным, я бы им точно не стал. А так ты ослабел, и я взял управление на себя. Тем более, когда я случайно уступил тебе лидерство, что ты сделал, напомни.

«Я собрался поехать к родителям. На кладбище. После похорон прошло около года и мне просто необходимо было их навестить. Снова увидеть их, пусть даже просто как фото на камне, почувствовать их рядом с собой, поговорить, за этот год я все равно научился вести диалог без собеседника. Мне до сих пор не понятно, как ты мог так взять и забыть про них. Они были и твоими родителями тоже!»

Они не были мне родителями. Они даже не знали про мое существование. Я для них не существовал. Они не считали меня своим ребенком, а я не превращал их в собственных родителей, по мне довольно честный размен. И вообще перестань надавливать на мою слабо работающую совесть, ей и так приходится со многим мириться. Теперь же вернемся к твоему очередному глупому поступку. Ты собрался к ним ехать прям из самого Зеленограда, не так ли? И тебя совершенно не смущало, что у меня там работа, договоренности. Ты просто решил все бросить и будь что будет. Собственно, как всегда, положиться на тебя никогда было нельзя. Постоянно тобой управляют одни лишь эмоции. Хорошо хоть я вернул контроль себе еще до того, как сел в поезд.

«У меня хотя бы есть эмоции. Я не гребанный робот, который ничего ни к кому не чувствует, ни о ком и ни о чем не переживает, кроме своего достатка.»

Все. Мне надоел этот разговор. Я и так слишком много времени тебе уделил. Такси будет через минуту. Я включу музыку, приеду домой, выкурю мою сигаретку, и ты опять исчезнешь.

«Но я вернусь. Можешь даже не сомневаться. Больше двенадцати часов твоя смесь наркоманская не действует.»

Можешь говорить, что хочешь. Сейчас сделаю громче, ведь кто слушает sum 41 не на максимум, не правда ли? Хм, не отвечаешь или я просто не слышу тебя. А какая разница, главное ты наконец заткнулся для моего сознания.

О, вот и такси. Опять. Это снова случилось. В который уже раз, заказывая себе в Яндексе комфорт, я вижу перед собой тот же чертов логан, как и на экономе. Просто людей разводят.

– Здравствуйте. Давайте поедем уже, – сказал я таксисту и только сейчас, сидя на заднем сиденье довольно старенькой и поношенной машины, смог по-настоящему за весь день расслабиться.

Новая доза

Рено логан, снова долбанный логан. В очередной раз, заказывая комфорт мне приезжает данный, мягко сказать, автомобиль. В этой машине плохо абсолютно все, что только возможно, но главное это сиденья, определенно спроектированные каким-нибудь буддистским монахом, желавшем принести в наш мир немного смиренности, а также любви к ближнему, не иначе. Так как, оказываясь на заднем сиденье данного произведения французской мысли, человек безусловно испытает весь спектр переполняющих его эмоций от раздражения из-за столь искусно испорченных сидений до принятия в свою душу других людей, сидевших, и еще побывающих на его месте.

«Только посмотрите на него. Мне постоянно высказывает за мою, якобы ноющую натуру, а сам только этим и занимается. Можешь, конечно продолжать, маленький мой мальчик, но сначала открой окно, а то просто чертовски жарко.»

В отличие от твоего нытья, моя критика несет чисто конструктивный характер, а окно я не открыл из-за сломавшихся стеклоподъемников, которые в этой машине до сих пор механические. Просто не представляю, как все стеклоподъемники могли взять и поломаться. Так что, сиди и терпи. Мне тоже не доставляет удовольствия ехать в закрытой машине так рано и обтекать потом, но ничего не поделаешь.

«Сейчас то конечно ничего не изменишь. Но договорись ты вчера со своим дилером на вечер, и нам не пришлось бы испытывать все эти неудобства.»

У Сергея на сегодняшний вечер запланировано мероприятие, и он не мог со мной встретиться. Поэтому, не надо ныть и винить во всем меня. Я виноват только в собственной забывчивости: надо было зарядить наушники, тогда бы мне не пришлось слушать твое нытье в очередной раз. Но до его все равно дома осталось пять минут, а значит скоро мне предстоит разговор с более приятным собеседником.

Ух ты, никакого ответа. Чудеса, да и только. Главное не спугнуть удачу. Теперь хотя бы можно насладиться парой минут в тишине и покое, насколько это в принципе возможно.

Сергей живет прямо в самом центре города. Даже странно, с чего вдруг человек, имеющий деньги на столь дорогую недвижимость решил заняться продажей травы и прочих вкусностей. Возможно просто хобби или игра с судьбой. В любом случае это его дело.

Видимо вчера я немного переборщил с дозой. Но вариантов не было, спайса на два захода не хватило бы, и пришлось выбирать: использовать все или выкинуть остаток. А так как я человек экономный… Ну да, просто не ожидал, что просплю настолько много и все равно не высплюсь, даже душ нормально принять не успел. Зеркало в логане оставляет желать лучшего, но и в него я могу рассмотреть свою физиономию: заспанные зеленые глаза, с большими мешками под ними; нос, немного больше среднего; губы, наоборот, какие-то мелкие и тонкие; волосы на голове, давно переставшие считаться прической и являющиеся просто одним беспорядочно лежащим комом. Единственное, что в моей внешности привлекательного, так это скулы. Вот они по-настоящему мужественные. Ну, хоть что-то, у многих мужиков и скул то нормальных нет.

Ну все, наконец приехали. Неужели, я так долго рассматривал себя в зеркало? Да уж. Ладно, главное выберусь на свободу.

– Спасибо. До свидания, – сказал я таксисту, выходя из машины.

– Хорошего вам дня, – сказал он в ответ.

Как будто что-то предвещает хороший день. Если он будет хотя бы не отстойным, я уже буду благодарен за это.

Ветерок, как же я скучал по тебе. Все двадцать минут, проведенных вдали от тебя, пропитали меня еще большей любовью к твоему благословленному дуновению.

Так, а вот и дом. Небольшое пятиэтажное строение, находящееся в трех минутах ходьбы от главной достопримечательности города – огромного торгового центра. Собственно, другие сооружения сейчас мало кого интересуют.

Хм, забора раньше я не видел. Видимо жильцы всерьез задумались о своей безопасности или им просто надоели наркоманы, снующие возле их дома по ночам. Да, знали бы они, что черт собственной персоной находится прямо внутри их тихого омута.

Если я не ошибаюсь, Сергей до сих пор живет в девятой квартирке. Сейчас и проверю.

– Да, кто там? – спросил Сергей, спустя полуминутного мною ожидания, явно сонным голосом.

Видимо спокойная и сладкая ночь обошла нас обоих стороной.

– Сергей, привет, – сказал я, немного раздраженный столь долгим ожиданием. – Это я, Игорь. Открывай уже.

– Привет, парень. Наконец-то ты пришел. Я уж тебя заждался. Проходи, – ответил мне заспанный голос, и открыл ворота.

Так, дверь в квартиру приоткрыта, самого Сергея не наблюдается. Может поссать отошел. Ладно, не важно. Ждать его приглашения точно не буду.

Квартира немного преобразилась за время моего отсутствия: в коридоре появились пара свежих картин, по мне так слишком абстрактных, новые двери в ванную и туалет в свою очередь выделяются зеркальной поверхностью, а также появилась межкомнатная дверь. И от кого же ему понадобилось скрываться за этой безвкусной заставой?

– Сергей, ау, ты где? – громко спросил я.

– Проходи в гостиную, – послышался звук, исходящий из-за межкомнатной двери.

– Привет. Давненько не виделись, – сказал я, заходя в комнату.

– О, парень, здарова, – проговорил Сергей, сидя в большом кожаном кресле, сделанным специально под него. – Долго же тебя не было. Где пропадал?

Сорокалетний Сергей представляет собой вид стереотипного зажиточного мужчины России: увесистое тело с животом, размер которого по ширине сопоставим со всем моим туловищем; овальное лицо с пухлыми щеками, крупным носом и большим ртом, еле выступающим из-за объемной ухоженной бороды. Видимо весь волосяной покров выше пояса ушел в эту бороду, так как ни на голове, ни на руках волос у него не наблюдалось. Но что его на самом деле выделяло среди всех моих знакомых, так это глаза: ярко-голубые, постоянно сверкающие и одновременно, жесткие и расчетливые, заставляющие тебя любоваться ими и остерегаться хозяина этих глаз.

– Да так, решил сменить обстановку. Уехал в Зеленоград, немного там поработал, завел несколько знакомств, и вернулся спустя пару месяцев. Ничего необычного.

– Всем нам иногда необходимо время для самих себя. Надеюсь, это тебе помогло. В любом случае, я рад твоему возвращению.

– Я тоже рад вернуться, – а как рады мои нарики, ты просто представить не можешь. – Но как я успел заметить, за время моего отсутствия в твоей квартире кое-что изменилось. Скажи, зачем тебе понадобилась дверь в гостиную?

– А это. Ко мне тут племянник приезжает. Сестра попросила присмотреть за ним какое-то время, пока квартиру ему не подыщут. И вот, чтобы немного себя обезопасить от неловких сцен и ненужных вопросов, я решил подстраховаться и поставить на время дверь.

– Хм, интересно, – если бы. – До конца лета осталось всего пара дней, и явно он не на каникулы к тебе приехал. То есть собирается здесь остаться на какое-то время? Он, эм, работать приехал или учиться? – поинтересовался я, продолжая установленный этикет светской беседы.

– Да, он приехал на учебу, – ответил Сергей. – Будет познавать азы экономической науки. Собственно, как ты уже понял, он будет учиться там же, где и ты, только на курс младше.

«Как это прекрасно, еще один неокрепший мозг отправится на препарирование к нашим замечательным преподавателям. Ну не великолепно ли?»

Сука, это снова ты. Хотя рассчитывать на твой безвременной уход конечно не приходилось, но знай, мне все равно жаль, что ты вернулся.

«Я знаю, поверь мне.»

– Эй, але, ты вообще здесь? – спросил Сергей, возвращая меня к прежней теме. – Над чем ты так задумался?

– Извини, просто, когда я не высыпаюсь, мои мысли иногда куда-то улетают. А так это классно – твой племянник идет получать вышку. Конечно с работой помощи от диплома мало, но пара знакомств с универа лишними не будут.

– А часто ли тебе помогают твои университетские знакомые? – поинтересовался Сергей, с достаточно странной ухмылкой на лице.

– Конечно, без них я бы и половины травы не смог продать, – сказал я, скопировав посланную мне ранее ухмылку. – Они приносят мне деньги. В этом их помощь и состоит.

«Подсадил весь университет на наркоту и гордиться этим. В очередной раз мне тошно делить с тобой одно тело.»

Вот не надо сейчас. Спрос рождает предложение. Я не виноват. Это закон, которому учат на первом же занятии.

– Раз уж ты сам заговорил о траве, то сколько тебе нужно? – спросил Сергей, открывая чемодан, стоявший все время подле кресла.

– Хм, учитывая начало учебного года, наплыв студентов, вечерники и всякое такое, я подсчитал, и на первое время мне хватит ста пятидесяти грамм. Дальше уже по обстоятельствам, – сказал я, надеясь, что у него будет столько товара.

– Хорошо. Деньги при тебе? – спросил Сергей, как обычно поднимая на меня свои выразительные глаза, когда разговор заходил о деньгах.

– За кого ты меня принимаешь? Конечно я все принес. Держи, – ответил я и передал ему стопку пятитысячным купюр, заблаговременно положенных в задний карман шорт.

– Вроде все верно. Что ж у тебя есть какая-нибудь сумка, куда ты ее положишь? – спросил Сергей, передавая мне товар.

– Если честно, я рассчитывал на твою гостеприимность и предложения пакетика там или коробочки, в довесок к немаленькой партии, – сказал я, надеясь не сорвать гнев Сергея за собственную забывчивость.

– Я тебе не гребанная Пятерочка, чтобы предлагать все в пакетик аккуратненько завернуть. Хотя, – начал Сергей немного задумчиво, – учитывая наступление нового учебного года и наше долгое сотрудничество, мне пришло в голову сделать тебе подарок. И им будет данный чемодан. – закончил он, вызвав у меня немалое удивление.