Подвал

Затем подошла к источнику, из которого доносился неприятный шум. Чтобы все разведать, пришлось забраться под стол. Лучше и представить нельзя. Мне все равно было нужно спрятаться куда-то и тихонько переложить из сумки флакончик непонятного цвета с мутной жидкостью. Создавая видимость обеспокоенности, я голыми руками проверяла подсоединения всех нужных проводов к розетке. Когда долгое время сожительствуешь с призраком, научаешься различать, подлинная это неисправность или с тобой решили просто поздороваться и пожелать хорошего рабочего дня.

Провернув ловкий и хитрый ход, я почувствовала себя уверенно. Включила запись своего голоса, разговор с лучшей подружкой по телефону, рассчитанную на тридцать минут. Она должна была убедить мою соседку, что я занята в нужном мне месте, в данное время. Сама я продвигалась по коридору в темноту. На полпути я прощупывала карманы и обнаружила отсутствие телефона. Я мысленно выругалась на себя, и мне стало жутко темно. Я застопорилась, присела на корточки и спрятала голову на коленях, прикрывая ее руками. Просидев так минуты три, все же решила подняться, так как все было спокойно. Звуки скрежета в источнике питания продолжали слышаться в нужном для меня месте и в данное время.

Следующее испытание. Открыть промежуточную дверь, разделяющую внутреннее помещение на два абсолютно равнозначных, с обособленными выходами. И мне нужно было тихо отворить дверь, но нельзя было тратить время, чтобы закрыть ее. Если привидение услышит звук закрывающегося замка, я не смогу убежать.

Я сделала это, сделала! Я дошла до выхода, быстро открыла дверь. Выскочила, закрыла. Все, все, минимальные потери. Пальто, сумка и телефон. Внутреннее ликование. Нужно остановиться, я достала заветную склянку, руки дрожали, и она выскользнула у меня из рук. Лязг, я закрыла глаза, вся скукожилась. Вряд ли бетонные ступени оставят мой флакон в целостности. О чудо! Он упал как стойкий оловянный солдатик и пристроился в уголочке. Я резво присела и потянулась за ним, а в следующий момент ощутила всплеск резкой боли в области затылка. Очнулась уже под песню группы «Король и Шут» «Кукла колдуна», на полу зала своего магазина. И на этот раз я была не в восторге от всего ассортимента закупленной мной одежды.

Глава 10. Конец

.

Когда я очнулась в первый раз, то ничего не понимала. Я лишь ощущала покалывание в глазах из-за яркого света. Я услышала музыку, записанную мной на диск, и моментально ощутила чувство полного фиаско. Я, конечно же, понимала, что все кончено. Мой план провалился полностью. И я снова отключилась, мне нужен был перерыв, никаких физических и душевных сил мне не хватило бы, чтобы сразу полностью включится во весь процесс продолжения игры. Признаться тяжело, но я решила сдаться.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я пришла в сознание на следующий раз, играл тот же трек. Либо я провалялась здесь на бетонном полу секунды, ну либо часы. Едва приподнявшись на руки, я поняла, что мое бессознательное состояние длилось часами. Так как тело уже впитало весь холод, сочащийся от напольного покрытия. Спазмы пронизывали поясницу, и по-прежнему раскалывалась голова. Я не могла сосредоточиться и собрать воедино то, что видела вокруг. Все расплывалось. Но тут мне помогли. Я услышала голос. Я моментально отшатнулась, куда-то назад, страх возник не из-за того, что я услышала. А потому, что раньше я предполагала, что нахожусь здесь одна, не считая безумного духа. И вот беда. Он заговорил или здесь появился новый гость?

– Ну что ты уже проснулась, соня?! Долго же пришлось тебя дожидаться. И все же ты молодец. Я уже думала, что тебя придется сегодня силком в подвал тащить, но ты расстаралась, поэтому я решила порадовать тебя.

Сначала я не смогла четко разглядеть собеседника, но голос я узнала, а потом осознание привело меня к тому, что я уже видела этот образ во сне. В моем дивном сне. Именно она стояла за чернокнижником, она управляла им. Это была секретарь моего босса – ночного колдуна, Олеся. Она спокойно сидела на моем месте за письменным столом и проверяла все товарные чеки, списки инвентаризации и прочие документы.

– Чем же вы хотите меня приятно удивить?

Я старалась подняться, но что будет, когда я встану в полный рост? Она заметит, мне надо заболтать ее, быстро привести себя в форму и бежать отсюда, надеюсь, что хотя бы одна дверь открыта. Ключа в кармане не оказалось.

– О, ты такая умная, да. Решила, что просто закроешь призрака изнутри. Не пойму, какой в этом смысл. Ты в последнее время была так занята, не выходила на работу. Искала способ, как справиться с призраком. А вот и не сработало, не знаю, какая шаманка тебя надоумила на это, только она и не подозревает, с чем именно ты имеешь дело.

– И ты хочешь меня просветить? Ну же, удиви меня, может, и я порадую тебя.

– Ты никогда не была достойным кандидатом на работу такого профиля. А вот на место дочери шефа ты подошла идеально. Он долго не мог решиться на передачу мне души дочери, слабак. Но затем появилась ты. Я показала ему твой детский снимок. И он так разомлел от угрюмой девочки с синичками под глазами в дырявом затасканном платье…

– Видимо, детишек ты не особенно жалуешь?

– Я никого не жалую. Я рождена человеком, но я ощущаю себя высшим существом. И скоро эти ощущения станут триумфальной реальностью для меня, благодаря тебе, дорогуша.

– Каким образом я помогу тебе в этом? Даже если ты и подсоединишь ко мне поселенца, как же этот дух поможет тебе завоевать весь мир?

– Ты и вправду бестолочь! – Ее смех звучал по-настоящему правдоподобным, и я понимала, что заговорить ей зубы и усыпить ее бдительность может получиться. Буду продолжать делать ей ненавязчивые комплименты, подчеркивая ее величие и гениальность. – Саша, милая девочка. Такая целеустремленная и юная. Поверь мне, от тебя ничего не останется, как и от самого фантома. Он мне нужен в твоем теле как нечто уникальное. Ее возможности в твоей оболочке. Ты будешь сверхчеловеком, естественно, под моим постоянным строгим контролем.

– Естественно. Ты думаешь, один супергерой захватит весь мир? Даже супермен работал только в Америке. А Россия-то побольше будет.

– Вот, стоило мне немного с тобой побеседовать и твои умственные способности заметно улучшаются. Первый логичный вопрос за все время, что с тобой общаюсь. Ты недостойна этого, но угрозы не представляешь, поэтому я порадую тебя и поведаю мою великую миссию.

– Просто за то, что я сегодня пришла?

– Ну вот только я подумала, что у тебя проблеск, как бац, и опять твои имбецильные задатки взяли верх. Ты успела в последний день, подвал построили 21 ноября. Уж ладно, подскажу, а то ты никогда не догадаешься: сегодня 20 ноября. Канун. Завтра уже будет поздно навсегда. Сегодня должно быть положено начало.

– Начало чему?

– Ты будешь первая. Как только подвал получит тебя, его энергия будет сама затягивать сюда живых. Я буду их убивать, а их потусторонние возможности будут переходить в следующую телесную личину. Это место будет заглатывать все души, а меня будут вознаграждать за это нарастающим могуществом и властью.

– И как же ты поняла, что договор в силе и тебя не кинут после первой же жертвы?

– О нет, ты не первая. Он уже заполучил обед, но он не ожил. Жертва не та, для этого нужна ты. Лишь ты, а точнее твоя оболочка с душой, которую я буду удерживать под контролем, принесет себя в жертву. – Олеся отвернулась, видимо, что-то хотела мне показать. Это дало мне фору. Я даже не встала в полный рост, а лишь сделала низкий старт и рванула в глубину подвала.

Но не продвинулась ни на метр. Траектория, по которой я должна была совершить побег, оказалась отрезана, закрыта. Путь мне преградил призрак, цепная собачка. Бестелесный секьюрити, прикрывающий тылы. Обидно, я снова отлетела в центр зала. «У них там что, мишень нарисована?» – подумала я, потирая ушибленную руку. На этот раз я заработала при падении ссадину на всю длину, начиная от локтя и заканчивая кистью. Но это было уже привычно, в отличие от того, что я впервые встретилась лицом к лицу с той, которая должна будет заменить мою душу, а вернее с тем, что от нее осталось.

Я буквально воткнулась в ее глаза. Взгляд был безумный и абсолютно бессмысленный. Но не это меня ошарашило. Глаза сверкали, полыхали каким-то странным ледяным сиянием.

Я вспомнила, что наблюдала нечто подобное, когда зимним утром рано шла на пары в институт. И каждый мой шаг сопровождался сочным хрустом под моими ногами. Лунный свет неоновым отблеском отражался от заснеженного покрывала земли. От этого свечения мне становилось необыкновенно уютно, казалось, что я только проснулась и мое пуховое одеяло еще сохраняет тепло и греет все мое существо.

Но свет Олесиных глаз не вызывала ощущения ласковой заботы. Холод и колкость этого взгляда вызывали буквально болевые ощущения. И я отводила взгляд. И странно было еще и потому, что ее глаза имели нормальный цвет – голубой, с серыми крапинками. И даже на будто бы прозрачной коже виднелись заметные синие круги под глазами, как и у меня. Я решила все же выяснить наши дальнейшие совместные планы. Но не успела открыть рта, как Олеся резким уверенным рывком подняла меня с колен. Потом она потащила меня по коридору, минуя одно помещение за другим. Ее силе мог бы позавидовать, пожалуй, не самый последний спортсмен-тяжеловес. Олеся была не намного крупнее меня, но я ощущала в ней мощь десятерых человек.

И вот наши скитания окончились, Олеся знала, что я буду сопротивляться до последнего. Ей нужно было сломить мой натиск, я должна была склонить перед ней свою голову. И тогда ей не составит труда внедрить в меня своего обученного ученика-камикадзе, который завершит все ее планы.

На какое-то период время для меня остановилось. Я видела все своими глазами, слезы непроизвольно хлынули у меня из глаз, но на самом деле в этот момент плакала моя душа. Гомерический хохот Олеси с трудом проникал в мой мозг, так как в ушах у меня звенел только мой немой истошный крик. Так кричишь, когда понимаешь, что уже все. Его не вернуть, никогда не вернуть. Артем мертв, навсегда.

Он не откроет глаза, не встанет, не подойдет, не обнимет. Нет, и нет, и нет! Как же это все могло произойти? Мне казалось, что мой внутренний вопрос останется, как и должно быть, риторическим. Но эта дрянь, упивающаяся своим гениальным коварством, видимо, решив окончательно добить меня, начала рассказывать.

– О, какой же он миленький, спит будто ангелок. Я его таким сделала, ему нужно было успокоиться. Он вбежал ко мне такой взъерошенный. Все волновался за свою несравненную Сашеньку. Вот я и подумала, что всем будет только лучше, если его превратить из живого напуганного малыша в достойного мужчину. Только мертвого. Он захотел увидеть тебя. Я и показала твое будущее. Он, правда, растерялся, увидев настоящего призрака. Но, не переживай. Тут вступилась я и сразу разрешила все его вопросы. Один удар по голове – и он ждет тебя там. Тебе же лучше будет, а то ты всегда думала, что он к тебе несерьезно относится. А тут такой благородный поступок, умереть за любимую.

– Какая же ты мразь!

– Что, прости, не расслышала?

– Ничего, сейчас услышишь. – Произнося эти слова, я одновременно вырвалась из ее хватких лап и слету ударила ее по довольной физиономии. А потом, все было, каким-то нереальным. Я испытала такой прилив адреналина! Один удар – и я будто бы превратилась в Зену – королеву воинов. Я пробежалась боком по стенке, оттолкнулась от нее, и в полете ударила Олесю с ноги по ребрам.

Не припомню, чтобы я могла похвастаться серьезными спортивными достижениями. И в школе, и в институте мою физическую подготовку оценивали на три, четыре балла. И вряд ли я стала женщиной, обладающей сверх способностями, но мое тело действительно выполняло все команды моего мозга, который непременно хотели причинить Олесе боль, много боли.

Но как только я начала задумываться над этими трансформациями своего тела, как злость стала сходить и я в один миг утратила сосредоточенность и увертливость. А моя спарринг-партнерша, похоже, наоборот, начинала закипать от гнева. И таким образом я снова оказалась на полу с разбитой бровью. Олеся заламывала мне правую ногу, я вопила от боли. И думала, что уже теряю сознание, как вдруг увидела уже знакомое приведение. Оно пронизывало меня взглядом, но свечение пропало. И я будто мысленно услышала его телепатическое сообщение ко мне: «Она убила твоего мужчину, его нет по ее вине».

Я приняла эту информацию должным образом. На место боли и желания пропасть из реальности снова пришел гнев, добавивший перчинки в наши мик файт-отношения. Я словно кошка изогнула спину и сделала кувырок вперед, нога, конечно, могла вообще сломаться в нескольких местах, сели бы Олеся не выпустила ее. Но мне было все равно, чувство самосохранения притупилось, а желание наказать обострилось с новой силой. Олеся взвизгнула от боли, ее рука от моего внезапного маневра изогнулась в обратную сторону.

Мы обе встали. Последний раунд, не хватало девушки с табличкой «Раунд № 5». Хотя зритель у нас все-таки был, и, похоже, он болел за меня.

Я наносила Олесе один точный удар за другим. Пока на меня не снизошло осознание того, что она больше не сопротивляется. Итак, минус один. А где же следующий соперник, зомби-воин? Наверняка, он всегда где-то поблизости. Выхода из этого места ему точно без меня нет. Я решила воспользоваться выручай-зельем. И выпила флакончик, который стал для меня своего рода плащом-невидимкой, но только для привидений.

Быстро соображая, я направилась по самому короткому маршруту. Но выходить пришлось опять-таки через мой магазин. Времени было мало, но я все успевала. Пока, не услышала непонятные всхлипы в примерочной. «Но, кто, же это может быть? Подвал закрыт изнутри, Олеся пребывает в беспамятстве. Неужели моя загадочная тень в ночной рубашке может испытывать какие-либо эмоции?» – подумала я. И в то же время некогда было анализировать внутренние терзания моей потусторонней коллеги. Если сейчас не уйти, будет поздно.

Но я не смогла просто пройти мимо.

Я приоткрыла шторку плотной ткани примерочной, осторожно. А вдруг это притворство? Хотя как-то глупо, могла бы просто меня поработить, или оглушить. Но она и не думала оборачиваться, сидела на стуле, прижав к себе ноги. Точно хотела, закрыться, свернувшись в клубок.

– Эй, что с тобой? – Я старалась держаться на расстоянии, даже отошла на несколько шагов прежде, чем заговорить.

– Уходи отсюда, ты свободна. А мне никогда не сбежать от него. Как он меня тяготит своей маниакальной заботой! Даже успел достать меня на том свете.

Но это было только прологом ее пламенной речи. А подобные томимые покаяния я уже слышала раньше, и много. Так говорят бедные, несчастные папины дочурки. У них все есть, но они хотят еще, и еще, проверяют папулю на прочность. Но выйдя в реальный мир, встречают нормальных людей. И сталкиваются с тем, что родительские деньги не могут обеспечить их всем. Дружба, любовь, уважение – их нельзя приобрести, проведя кредитной картой по терминалу. И начинается протест: меня никто не любит и не понимает. А их родители так и скачут возле них: что же еще ты хочешь?

Итак, ее бессмысленные завывания продолжались бы, наверное, до утра, поэтому я решила прервать ее душераздирающую историю.

– А теперь послушай меня. Тебе кажется, что отец тебя чересчур опекает, да, возможно, и так. Ты называешь это вечным твоим проклятьем. Считаешь, что лучше бы ты вообще росла без отца. Ну так послушай очевидца.

Перед тем как начать, я запустила в нее вешалкой. А что? Она ничего не чувствует, но все равно это ее немного остудит. Такой своего рода спасительный удар в живот.

Я рассказала свою историю. Про маму, про отца, про мертворожденного брата. Я не особенно обращала внима6ние на то, как она реагируют. Только подводя, итоги увидела, что она стоит и смотрит на меня сострадающим взглядом.

– Прости меня.

– За что?

– Меня никогда вот так не встряхивали. Я поняла, что я сама испортила свою жизнь. Папа, конечно, перегибал палку со своей любовью, но я была для него дороже всего на свете. И я постоянно раньше жаловалась. Мои подруги если и пытались переубедить меня, то я находила в их историях только свои плюсы. Мама с папой постоянно на работе, значит, больше свободы.

– Меня жалеть не надо, я слишком долго тратила свое время на жалость к самой себе. Я приняла и отпустила.

– Я тоже хочу отпустить, и пока ты говорила, у меня появилась идея. Олеся ведь не отстанет, так?

– Так. И что ты предлагаешь?

– Я вселюсь в нее, пока она в бессознательном сне, и постараюсь притормозить ее пробуждение, а ты в это время подожги здесь все. Здесь очень много средств от комаров, жуков и прочей мелкой живности, а они имеют свойство воспламеняться.

– Ты, что предлагаешь мне убить ее?

– Нет, когда возгорание будет уже не предотвратить, я вытолкну ее. А сама обрету свободу.

– Давай попробуем, тебе не страшно обретать этот вечный покой?

– Ну, я же так всегда стремилась к независимости.

Все было уже почти на мази. Орудия от насекомых в аэрозолях и впрямь неплохо разгорались. Некоторые взрывались. А поскольку магазин был завешан одеждой, то, в конце концов, пламя перекинулось на стены. Можно было двигаться к выходу.

– Поторопись, Олеся вот-вот очнется.

– Прощай, ты теперь останешься в моем сердце.

– Передай, пожалуйста, отцу…

Она не успела закончить, Олеся пробудилась. И судорожно начала носиться по комнате, где был источник возгорания. Она схватила манекен на палке и начала сваливать одежду в кучу, видимо, чтобы сократить локализацию горения. Но все ее старания были тщетными, горел весь подвал. Я подбежала к ней, потащила ее к выходу, но в самый последний момент у двери, она меня переборола и начала затаскивать обратно в огонь. Нашептывала, что еще не поздно. Я наглоталась дыма и уже смутно соображала, потемнело в глазах. Последнее, что я видела, – мое отражение в зеркале в ночной рубашке до пола.

Эпилог.

Очнулась я тогда на улице. Надо мной склонилась медицинская сестра и слушала мое дыхание через фонендоскоп. Я захотела встать и резко села. Меня качнуло, и она поспешила на помощь:

– Девушка, вам нельзя вставать. Вы чудом спаслись. Пожарные нашли вас на ступеньках. А через несколько минут послышались взрывы. Сейчас устраняют последние очаги горения. Предположительно случилось замыкание в проводке. Та, другая девушка… мне очень жаль, но ее спасти не удалось.

– А мне нет, – я произнесла это шепотом.

– Что вы сказали?

– Ничего, я должна подняться. Помогите, мне, пожалуйста.

Медсестра поддержала меня. Когда я почувствовала землю под ногами, тогда головокружение прекратилось. Медсестру кто-то отвлек – прохожие, которым было чересчур интересно происходящее. Правда, по моим впечатлениям, ей было совсем не сложно поделиться со всеми информацией, которой она владела.

В толпе зевак я обратила внимание на одного мужчину. Он стоял с виду абсолютно равнодушный. Но стоило, мне приблизиться и увидеть его лицо, как я поняла, кем был этот седовласый наблюдатель. Я вспомнила его – он был из моего сна. На ум пришли последние слова девочки-призрака. Точнее говоря, даже не слова, а мысленное послание. Я незаметно для мужчины встала рядом, наши плечи почти соприкасались. Он не заметил моего приближения. Я хотела начать разговор, обстоятельный разговор. Представиться, поведать свою историю. Вместо этого я произнесла только две фразы.

– Она вас любит и больше не держит зла. Она вас поняла.

Мужчина обернулся. В его глазах застыли слезы, а еще я увидела нечто другое. Заботливый отец как будто был разозлен моим сообщением. Он ничего не ответил, развернулся и ушел. Для него все было кончено только сейчас. И меня тоже больше нечего было делать здесь.

Я взяла академический отпуск в институте и уехала к бабушке. Не стала ей рассказывать обо всем, да она и не расспрашивала особенно много. Если честно, думаю, она видит куда больше меня. По ночам я часто просыпалась, иногда кричала. В удаленном родном месте я выпустила свои страхи на свободу. Затем, понемногу успокоившись, я начала задумываться о своем будущем. Я решила остаться в селе и попробовать поработать в школе. Я даже сходила на собеседование к директору. Светлана Васильевна была ко мне добра и приветлива, и ей не нужны были мои детские фотоснимки. Больших финансовых перспектив она не сулила, да они мне были уже не нужны.

Решение было принято, мне так казалось. А когда я решила порадовать бабушку, единственного для меня родного человека, что остаюсь, она меня опередила. Она отпустила меня в город еще раз. Я и сама не поняла ее слов, но возражать не стала, как-то убедительно и оперативно бабушка меня спровадила.

Прошла неделя в городе. Я хожу на учебные пары, все нормально. Пишу реферат, преподаватели меня хвалят. Только Марина настойчиво меня уговаривает съездить на кладбище к Артему. Я не могла на это решиться очень долго, меня даже на похоронах не было. Я чувствовала себя виноватой перед ним, перед всеми его родными. Когда призналась Марине о причине, по которой откладывала эту поездку, подруга заверила, что это и будет лучшим выходом из ситуации. И я покаюсь, и его навещу.

Марина оказалась права, мне действительно стало легче. Пока я шла по проходам между могилами, мне было неловко, странно и холодно. Но когда я увидела памятник Артему и его улыбающееся, приветливое лицо, я расплакалась. Села рядом, обо всем ему рассказала – все, чего не могла сказать ему, пока он был жив. А потом выглянуло солнышко, хотя погоду обещали пасмурную весь день. Мне стало спокойно, значит, Артем услышал меня. Возвращалась, ступая по этим проходам уже спокойно, с мыслью, что я еще не раз вернусь.

Но вот я снова вижу свою будто бы детскую фотографию на очередном надгробье. «Что же это со мной, я схожу сума?» Потом я пригляделась – это не я. «А она, она снова здесь», – мелькнуло у меня в голове. Я резко развернулась и ушла с кладбища. И поехала туда, где должна была закончиться моя пара нормальная история.

Подвал отремонтировали, дорогу открыли, так что моя остановка была напротив бывшего моего рабочего входа. Я вышла и тут же зашла обратно в автобус. Этого не могло быть. Автобус начал отъезжать, понемногу набирая ход, и увиденная мной надпись постепенно начала таять. Но в голове пульсировала прочитанное объявление: «Требуется продавец в отдел женской одежды. Опыт необязателен. Возможен быстрый карьерный рост».