Юродивый. Преподобный Гавриил (Ургебадзе)

О поджоге отцом Гавриилом портрета Ленина вскоре узнали в Москве, и постановлением Верховного суда Грузии он был приговорен к безоговорочному расстрелу (следствие носило лишь формальный характер). На допросе лидеры коммунистического режима потребовали от отца Гавриила признания в том, что его поступок совершен по приказу высшего церковного руководства, а взамен обещали сохранить ему жизнь. Терпя долгие измождающие пытки, иеромонах Гавриил остался непреклонным. Следствие предложило отцу Гавриилу другой путь «спасения»: публично извиниться перед советским народом, признав, что его поступок совершён из-за тлетворного влияния религии и что теперь он образумился. Отец Гавриил остался непоколебимым и на этот раз.

На последнем допросе присутствовал занимавший в то время пост министра внутренних дел Грузии Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе. Он спросил у отца Гавриила, почему тот сжег портрет вождя, ведь христиане должны уважать власть. Отец Гавриил парировал: «Потому что на портрете было написано: „Слава великому Ленину!“ Вся слава принадлежит Богу, а какая слава может быть у мертвой головы! Я сжег его портрет не как правителя, а как идола!» Отца Гавриила продолжали допрашивать и пытали по несколько раз в день. После одного из допросов изможденного и молящегося отца Гавриила посетило видение – изображенная сиянием цифра 7. Он увидел в этом Божий знак, что через семь месяцев Господь возвратит его домой, и его душа сразу успокоилась. По воспоминаниям отца Гавриила, «после этого видения в тюрьме <…> воцарился страх. Если прежде на всех допросах меня били и пытали, то после этого видения, силою Господней, не решались трогать меня. Следователи тайком приходили и говорили: „Прости нас, отче, за то, что мы совершили, не гневайся и прости“».

Тем временем ситуация с отцом Гавриилом стала известна иностранной прессе. Журналы и газеты Европы и США широко распространили информацию об этом сенсационном происшествии. Такое развитие событий отразилось на политике властей – отца Гавриила из изолятора перевели в тюремную камеру. Здесь один из узников попытался его избить, но отец Гавриил перекрестился и помолился, и все сидевшие в камере вдруг стали просить у него прощения. А когда в тюрьму пришло известие, что попавший к ним священник – родной брат умершего всесоюзного вора в законе по кличке Двуглавый, арестанты прониклись особым уважением к отцу Гавриилу. Когда он молился, то вся камера вставала на молитву вместе с ним.

Как вспоминали сестры отца Гавриила: «Вся тюрьма говорила о Гаврииле. Люди, возвращавшиеся со свидания, говорили окружающим: „В тюрьме сидит какой-то удивительный отец, и вся тюрьма смотрит на него. Воры говорят: „У нас в тюрьме такой человек сидит, что и выходить из тюрьмы не хочется“».

После нескольких месяцев заключения и пыток власти, видимо, не желая создавать ему славы мученика, смертный приговор заменили принудительным психиатрическим лечением, объявив отца Гавриила психически больным. Вот одна из иллюстраций того, как сотрудники тюрьмы воспринимали поступки, выражавшие стремление души святого к Богу. «Сижу я в комнате, – вспоминал отец Гавриил, – захотел помолиться. Вижу в углу веник. Поломал его, маленькой ниточкой перевязал и сделал крест, поставил в углу, молюсь. Надзиратель в глазок увидел это, зашел ко мне и отнял мой крест. Я рассердился, встал у стены вот так: „Я сам крест!“ А он спрашивает: „Ты что, помешался?“»

18 августа 1965 года отца Гавриила отвезли в городскую психоневрологическую больницу для экспертизы и принудительного лечения. Когда пришли санитары, чтобы побрить его и остричь, старец ответил им: «Я монах, меня стричь нельзя». Санитары возразили: «Нет, ты враг народа, мы тебя острижем!» Один из них взял машинку и подошел к отцу Гавриилу. «Я взмолился, – вспоминал старец, – „Матушка Богородица, как Тебе угодно, пускай так и будет“. Вдруг у этого человека отнялась рука. Другой санитар решил помочь: „Сейчас я его остригу!“ – нагнулся за машинкой, так и остался – разогнуться не в силах! А я остался с бородой». В психиатрической больнице старца пытали. Митрополит Фаддей (Тианетский) свидетельствовал, что однажды главврач принес молоток, большой гвоздь и стал вбивать его в колено отца Гавриила, чтобы он отрекся от Бога. Но святой устоял в вере.

В отделении отец Гавриил был помещен в маленькой палате с одним психически больным пациентом с той целью, чтобы он сам, постоянно находясь с нездоровым человеком, сошел с ума. Прогулки и свидания запретили. Советское правительство намеревалось навсегда изолировать отца Гавриила, но по его молитвам к Божией Матери и ходатайству тайного христианина, заслуженного академика в области психоневрологии Авлипия Давидовича Зурабашвили, по просьбе Патриарха Ефрема II 19 ноября 1965 года отец Гавриил был выписан из больницы и даже получил пенсию… «за поджог портрета, вождя“»! Отец Гавриил вспоминал, что пребывание в психиатрической больнице было несравнимо тяжелее тюремного заключения.

Отцу Гавриилу сохранили священнический сан, но совершать богослужения запретили. На молебнах он стоял вместе с паствой, причащался как мирянин. Его часто вызывали в КГБ, откуда он возвращался избитым, иногда до такой степени, что его отвозили домой члены семьи. Лишенный возможности священнослужения, отец Гавриил остался без средств и вынужден был столярничать. Он изготавливал красивые столы, стулья и другую мебель, от продажи которой получал небольшой доход.

Через некоторое время отец Гавриил – человек с особенно тонкой душой, преследуемый режимом и службой безопасности, должен был отказаться от привычного образа жизни и предстать перед столь любимыми им людьми безумным и отвергнутым, чтобы выявить их грехи и пробудить в них раскаяние; своими поступками отсечь себя от мира, чтобы стяжать истинную, небесную мудрость, противоречащую земному разуму. Вместо уединения он находился в общественных местах, вместо молчания он громко проповедовал, вместо запрета на употребление вина напоказ перед всеми выдавал себя за пьяницу… Это было очень тяжело для монаха и требовало полного самоотвержения и водительства Духом Святым. Иногда он ставил на плечо кувшин с выбитым дном и, идя по улице, громко говорил: «Поймите, люди, человек без любви похож вот на этот кувшин с выбитым дном. Что ни вливай в него, ничего в нем не останется и исчезнет бесследно. Поэтому возлюбите Господа Бога и ближнего, не то будет бесплодна жизнь ваша!»

Тем временем власти перестали притеснять его и членов его семьи. Втайне отец Гавриил продолжил суровые аскетические подвиги, уподобляясь столь почитаемому им преподобному Макарию Египетскому. Он принимал немного пищи однажды в сутки, вечером. Когда знакомые верующие приносили ему гостинцы, он отдавал их родственникам или нуждающимся соседям. Тайно он носил тяжелые вериги. Спал на низком стуле, или в своей келье-церкви, или в вышеупомянутой яме, напоминающей могилу. Близкие часто слышали его плач-стон к Богу об исцелении его души. Были долгие периоды, когда отец Гавриил не юродствовал, почти не выходил из кельи, общение с посетителями ограничивал только благословением и молчание нарушал лишь в случае крайней нужды пришедшего к нему человека.

Могила, в которой спал старец

В 1966 году отец Гавриил ушел из дома и начал жить на кладбищах, а для пропитания нищенствовал. Сам старец так вспоминал этот этап своей жизни: «Сменил пять патриархов, 25 лет на кладбищах спал, 15 лет в нищете провел. Когда зимой замерзал от холода, с одного бока переворачивался на другой, так как камень был более теплым. На кладбище Господь избавил меня от страха, ближний мой, и удостоверил в том, что человеку перед Богом нечего бояться, разве только греха»[21]. «Я годы прожил, ближний мой, на кладбищах, и не помню ни одного случая неподобающего обращения со мною, там я видел великую доброту и любовь». Это был период жесточайшей борьбы отца Гавриила со своими душевными и плотскими страстями ради одной вожделенной им цели – очистить себя для всецелого служения Христу. По субботам и воскресеньям он в полном монашеском облачении молился на литургии и причащался вместе с мирянами, а потом в рубище ходил по улицам Тбилиси. Иногда по воскресеньям в многолюдных местах он громко проповедовал о Боге, спасении души и Церкви, что часто заканчивалось арестом; его поведение и речь в эти моменты были далеки от образа юродивого.

В тот день, когда Патриарх Христовым повелением восстановил отца Гавриила в праве священнослужения, после литургии он позвал его к себе и спросил, согласен ли отец Гавриил быть священником в женском монастыре Самтавро и духовником в одноименной семинарии, которая в то время находилась на территории монастыря. Отец Гавриил выразил согласие. Тогда Патриарх сказал, что ему нужно получить письменное согласие митрополита Илии (ныне Католикос-Патриарх всея Грузии), управлявшего семинарией. Отец Гавриил незамедлительно встретился с ним и подробно изложил свой разговор с Патриархом. Митрополит Илия с радостью поздравил отца Гавриила с возвращением к священнослужению и передал письмо для Патриарха, в котором выразил свое согласие с его назначением[22].

Самтавро

По благословению Патриарха Ефрема II отцу Гавриилу передали в постоянное владение маленькую келью на первом этаже башни царя Мириана.

7 апреля 1972 года Святейший Патриарх Ефрем II скончался, а избранный патриархом Святейший и Блаженнейший Давид V (Девдариани)освободил отца Гавриила от священнослужения в монастыре и духовничества в семинарии Самтавро.

В это время вплоть до 1990 года отец Гавриил принял на себя подвиг особого служения: он совершал Бескровную Жертву о помиловании находившегося в безбожии народа и восстановлении богослужения в полуразрушенных, закрытых коммунистической властью или заброшенных церквях и монастырях, в поиске которых обошел почти всю Грузию. Богослужения, в совершении которых ему помогали некоторые верующие, проводились ночью и ранним утром, чтобы о них не стало известно местным властям. Молящимся с ним отец Гавриил говорил: «Верьте, что мы не напрасно сотрясаем здесь воздух. Хотя сегодня многие церкви и монастыри разрушены и закрыты, но Святой Ангел, приставленный к этому месту велением Божиим, видя и слыша наше усердие и наши просьбы, с радостью возносит их к Богу и действенными творит пред Ним наши моления. Видите, в каком положении находимся мы сегодня, нам иногда приходится совершать службу в снегу и слякоти, накрывшись целлофаном, но мы доживем до того дня, когда эти церкви и монастыри возродятся и в них восстановится богослужение».

Жил отец Гавриил в эти годы сначала в построенной им в 1962 году церкви, а с 1987 года в монастыре Самтавро, в маленьком дощатом домике (так называемом Какловани – бывшем курятнике) со щелями, без отопления. Изредка на одну-две ночи он переходил в келью в башне, где однажды в конце 1980-х годов ему явился ангел и сообщил, что в Светицховели в потайной нише в стене над могилами равноапостольных царя Мириана и царицы Наны хранится частица Столпа Животворящего[23]. Отец Гавриил вместе с сестрами монастыря с благоговением вынес эту святыню, и теперь она хранится в монастыре Самтавро.

В 1990 году старец перешел в Шио-Мгвимский монастырь, чтобы жить затворником, но через неделю в откровении получил повеление от Бога: «Иди в Самтавро и служи людям». С этого дня и до отшествия ко Господу архимандрит Гавриил жил в своей келье в башне святого равноапостольного царя Мириана и исполнял волю Божию – служить Его стаду. Старец никого не выделял, жил бедами и радостью каждого приходившего к нему человека. Отец Гавриил говорил: «Когда вы приходите ко мне и сидите у меня – это для вас то же самое, что и многократно выслушанная вами церковная служба. Господь дал мне силы удалять из человеческих умов неподобающие мысли и влагать в них то, что лучше для обретения Небесного Царства». И действительно, многие люди подтверждали, что во время посещения кельи старца разум уравновешивался и мышление становилось здравым. Человек начинал думать о скоротечности своей жизни и сего мира, о собственной греховности и отдаленности от благости Божией из-за пренебрежения Его святыми заповедями, в сердце приходило глубокое раскаяние.

Патриарх Илия II, отец Гавриил и монахини монастыря Самтавро

Одну из поучительных историй, характеризующих глубину самоотверженности отца Гавриила ради спасения ближнего, рассказал игумен Елисей (Белкания). Он стал свидетелем совершенного душевнобольным человеком убийства невиновного мужчины, которому он ничем не смог помочь и по этой причине чуть не ушел из монастыря: «Убийство произошло так внезапно и безо всякой на то причины, что я оцепенел. Я застыл на месте, притом, не скрою, почувствовал что-то вроде страха, потому что тут очень явно вырисовывалось действие дьявола. То, что я ничего не смог предпринять для спасения несчастного, очень терзало меня как человека, и из-за стыда мне захотелось уйти от всех подальше; меня мучила совесть, что я виноват в своем бездействии. Я замкнулся в себе, решил снять монашеское одеяние и уйти из монастыря. Владыка Даниил и мои ближайшие духовные братья очень старались вывести меня из этого ужасного состояния, но ничего не помогало. Весть о моей истории дошла даже до Патриарха. В субботу вечером владыка Даниил служил вечерню в Самтавро. Он знал, что я должен был свидеться с ним во время молитвы, а затем снять монашескую одежду и уйти из монастыря. Придя в Самтавро, я встретил выходящего из храма отца Гавриила, сухо взял благословение и вошел в алтарь к владыке. Владыка вновь участливо и с любовью внушал мне не делать заведомо ложный шаг, но моя замкнутая душа не внимала этому.

Вскоре после этого разговора в алтарь вошел страшно разгневанный отец Гавриил. Он заставил меня встать на колени и начал кричать на меня. Он так меня бранил, что я, можно сказать, такого никому не простил бы в иной ситуации! Но было удивительно то, что эта страшная брань сладостно разливалась в моей душе, и после того как я пересилил это испытание, ощутил в себе давно забытую духовную свободу и легкость. Он так меня поносил, что, казалось, это никогда не кончится, но он вдруг внезапно замолчал и вышел из алтаря.

Епископ Даниил сказал: „Отец Гавриил уже давно в алтарь не заходил (из-за смирения), неужели не догадываешься, что он сделал это только из-за тебя“. Я, уже освобожденный от этого искушения и пришедший в себя, кивнул владыке Даниилу и сказал, что никуда уходить не собираюсь. После окончания молитвы отец Гавриил встретил меня у входа в храм и, как будто никаких бранных слов и не было, по-своему, любезно начал беседовать со мной. Из этой беседы я увидел ту великую опасность, перед которой я стоял из-за своей неопытности. Закончив разговор, он благословил меня, помню, даже обнял и направился к своей келье. Не знаю, как это случилось, но, пройдя несколько шагов, он упал и сломал себе ногу. Я был поражен и не мог найти этому объяснение: как? великий монах и обычная бытовая случайность?! Когда я вошел в келью отца Гавриила, встал на колени у его постели и сочувственно положил голову на грудь страдающему от боли великому старцу, он благословил меня и напряженным от боли голосом сказал: „Я был в храме. Когда поднялся к себе в келью, мне было внушение свыше – не возвращаться в храм, но там один монах находился в очень серьезной опасности, и я спустился. Я знал, что навлеку на себя наказание, и вот случилось“».

Когда врачи сняли в келье рентгенограмму поврежденной ноги отца Гавриила, ему был поставлен диагноз: перелом тазобедренного сустава. Врачи настаивали на необходимости срочной операции, но старец решительно отказался покинуть свою келью и монастырь. С этого дня и до смерти отец Гавриил не вставал с постели и смиренно терпел боли. Лишь изредка, по прошествии первых пяти-шести месяцев, он просил приподнять и усадить его перед кельей – старцу было радостно смотреть на монастырь и разглядывать посетителей, ведь он говорил: «Ваша жизнь – это моя жизнь. Если для ближнего не пожертвуешь собой, ничего не получится».

Отец Гавриил и игуменья Кетеван. Монастырь св. Нины. Самтавро

Как вспоминает келейница отца Гавриила, монахиня Параскева (Ростиашвили), «где-то месяца через полтора после того, как отец Гавриил сломал ногу, его боли удвоились. На бедре, в месте перелома выросло что-то вроде полушария размером в ладонь, похожее на кровоизлияние. От болей он иногда издавал глухой стон. Измученный болью отец Гавриил снял икону Спасителя со стены и с упованием приложил на больное место. Отец Гавриил, который от боли не смыкал глаз в течение нескольких дней, заснул и лицезрел удивительное видение. Проснувшись, он, плача и попрекая самого себя, рассказал нам: „Я вошел в Преображенский собор, посмотрел вверх алтаря и вижу, что Господа там нет. Я встал на колени и заплакал: „Где ты, Господи, в чем я согрешил, почему ты не показываешься мне?“ – но ответа не было. Я с плачем вышел из церкви и вижу: рядом с храмом, в поле, развернут большой и великолепный шатер. Спереди, у его входа, стоят ангелы, херувимы и серафимы. Я подошел, выказал свое почтение и спросил: „Я был в церкви, но Спасителя там не обнаружил, молил, а Он не показался. Не знаю, в чем я согрешил, как мне его увидеть?“ Они сказали: „Он здесь, зайди в шатер“. Я тихо вошел внутрь, и что я вижу! Лежит Господь с больной ногой, так, что его правое бедро слегка приподнято. Я упал на землю и, ошеломленный этим видением, спросил: „Что это такое, Господи?!“ Он положил руку себе на ногу и сказал мне: „И мне больно, Гавриил“. Несколько дней плакал после этого видения отец Гавриил и повторял себе: „Я потревожил Господа. У Него что, без меня забот не хватает?! И так много зла и боли видит Он на земле, среди людей“. После этого, помним точно, он даже приглушенного стона не издавал.

Прошло несколько месяцев, и отец Гавриил заболел водянкой. Наши духовные сестры Ната и Манана Курдованидзе привели к нему своего друга, врача Зураба Варази. Они знали, что это обрадует отца Гавриила, и принялись хвалить врача: „Отец Гавриил, это наш друг, врач по профессии, человек религиозный. Он даже побывал паломником на Горе Афон (тогда это было большой редкостью)“. Отец Гавриил с удовольствием согласился, чтобы Зураб был его личным врачом.

Старец в келье незадолго до смерти

Зураб проводил процедуры прямо в келье. Он вводил катетер в брюшную полость и через вставленную трубку выводил жидкость наружу. Через некоторое время старая вставленная трубка выходила из строя и необходимо было ввести в брюшную полость новую. Процедура была очень болезненной и мучительной. Отца Гавриила надо было пересаживать с кушетки на стул, что из-за незаживающего перелома (кости были сдвинуты относительно друг друга) было очень болезненно. Вдобавок надо было вводить в брюшную полость катетер и ставить трубку (через проделанное снаружи отверстие). Зураб был удивлен отцом Гавриилом, который во время процедур ни разу не застонал. Напротив, если кто-то в такое время приходил к нему, он его обязательно принимал и должным образом наставлял».

Возведение в сан архимандрита – последние дни земной жизни отца Гавриила

В конце Успенского поста 1995 года отцу Гавриилу преподнесли в дар привезенную с Афонской Горы Иверскую икону Божией Матери. Обрадованный отец Гавриил сказал своей келейнице монахине Параскеве: «Не напрасно прибыла сюда Божия Матерь». Вечером этого же дня в монастырь прибыл Католикос-Патриарх, Святейший и Блаженнейший Илия II и известил сестер монастыря о возведении отца Гавриила в сан архимандрита. Весь монастырь возликовал.

Патриарх помолился в храме, а затем пришел в келью к отцу Гавриилу и без предварительных слов поздравил его с возведением в сан архимандрита. Отец Гавриил поблагодарил Патриарха и сказал: «Я не достоин этой чести», но Святейший коротко ответил: «Это уже не тебе решать. Мы пропели „аксиос“, и ты – архимандрит», положил на грудь отцу Гавриилу крест архимандрита, еще раз поздравил, поклонился и ушел. Отец Гавриил приложился к этому кресту, подозвал к себе и сказал: «Этот крест – большая честь для меня. Отнеси в алтарь, пусть лежит на Божественном престоле».

На следующий день отец Гавриил исцелился от водянки. По воспоминаниям его лечащего врача Зураба Варази, «ни капли воды больше не истекало. Я был удивлен, так как в медицинском плане приостановление такого вида цирроза и прекращение такого продолжительного водотечения невозможно. Это означает извлечь у человека старую печень и пересадить на ее место новую. Я удивленно спросил у отца Гавриила, куда делась вода? Он показал наверх, то есть он сказал, что ее забрал Господь».

Через некоторое время отец Гавриил благословил пристроить к келье его старой башни новую келью с южной стороны. Большую часть работ выполняли преданные старцу Григол Глонти, Зураб Николаишвили и Рамаз Ниорадзе. После того как они закончили пристройку кельи, начали ломать толстую каменную стену. Все присутствующие были удивлены, что в замкнутом пространстве в воздухе совсем не витала пыль.

9 октября 1995 года, в день отшествия ко Господу святого апостола Иоанна Богослова, отца Гавриила перевели в новую келью. Там всем приходящим к нему он твердо начал говорить, что наступили последние времена. Он говорил: «Я понимаю, что со времен апостолов говорят – близко время. Но поверьте, и быть мне в ответе перед Страшным Судом Христа за эти слова, что и вправду близок конец! Вы доживете до антихриста. Вам понадобится большая мудрость и предусмотрительность. Что такое Евангелие, это мы знаем, – любить Бога и ближнего. А настоящей спасительной любви без истины не существует. Истина же есть Христос – Господь наш и Бог наш. Истина и вечная жизнь – в исполнении заповедей Христа. Точность и плодотворность исполнения заповедей зависит от истинного определения дающего заповеди – Иисуса Христа, – то есть от того, как это дано нам через апостолов и святых отцов Вселенскими Соборами. Тут нужна мудрость, потому что в конце света как раз и нарушится правое и Божественное определение Истины и получат подтверждение все беззакония и сам антихрист. Поэтому твердо отстаивайте Истину – Христа – в сердцах ваших, так как вас поджидают многие соблазны. Не действуйте раньше времени, потому что впадете в ошибку, но и не запаздывайте, не то окажетесь в положении пяти юродивых дев. Церкви поколеблются и добре испытанные спасутся, с великим приобретением получат должное, ибо они были верны Христу. Вначале будет ересь, смешение. Затем – отступление в беззаконии и там же погибельный экуменизм. Запомните, экуменизм – ересь ересей! Он – измена Христу, истине!

Половина ада уже на земле. Сохраните в себе веру и подвизайтесь в любви к Богу и ближнему. Благодать и спасение будут только с теми епископами и священниками, которые не совокупятся с отступничеством и гнусностью экуменизма, а останутся верными во Христе и неизменными в истине.

В гонении не будьте одни и не оставайтесь в городах и селах. Держитесь вместе хотя бы по десять-пятнадцать человек. Сильные, помогайте детям, больным и старикам и с радостью берите на себя ношу, как это подобает имени христианина. Не укрывайтесь во всеобще известных пещерах. Отыщите надежные и наиболее подходящие для укрытия места. Священники, берите с престолов Святые Дары и святое миро. Это вам там обязательно понадобится – для причащения умирающих и крещения новорожденных.

Антихрист уже родился, он еще ребенок, но вскоре появится. Вначале будет добровольным принятие его печати, которая будет налагаться людям на правой кисти руки и лбу, а затем он сделает это всеобщим и безусловным.

Человек ничего не сможет покупать и продавать, даже малейшим не сможет жить на земле, если не получит его печать. Этой печатью антихрист покорит и поработит людей. Предпочитайте смерть наложению этой печати, так как эта смерть принесет вам жизнь, а жизнь с печатью – вечную смерть.

Когда на продуктах пишут число антихриста, пусть это вас не соблазнит, оно вам не повредит. Прочтите „Отче наш“, перекрестите и окропите освященной водой. Не страшитесь. Как у израильтян не было недостатка ни в чем в пустыне, когда они ушли из рабства фараона и Египта, так и вас не оставит Бог, когда ради свободы во Христе уйдете в горы, чтобы избежать рабства Египта – сего мира и фараона – антихриста. Знайте же, что эти труды введут вас в обетованную страну – Небесное Царство и сообщат вам сияние подобно солнцу. Тогда главное значение приобретут вера, упование и любовь ко Христу. Антихрист посеет ужасный страх на земле, и главное, чтобы вы выдержали этот страх. Битва Илии и Еноха с антихристом будет показана по телевидению, и это зрелище обратит на путь истины многих евреев.