Вдогонку Солнцу

«Солнце нашей поэзии закатилось…»

«…звёзды – словно искры на ветру:

Сверкают и грозят обжечь глаза,

А я стою, заворожённый, и смотрю,

Не понимая, в чём моя вина…»

ключ

Я на тебя смотрел издалека

И было страшно мне непонимание…

С тех пор минули, кажется, века,

И пересёк невидимую грань я.

И вот стою у твоего огня,

И вижу все его цвета,

И ощущаю

Могучий жар его,

И у меня

Осталась лишь одна ступень,

И я не знаю,

Иль потеряю я,

Иль обрету…

Спасёт ли этот шаг меня

Иль я сгорю?..

Часть 1:

Рассудок – за порог,

А дурь, известно, в пляс:

Блуждать в пещерах строк

И штурмовать Парнас;

Как будто там, у птиц,

За серыми, как мох,

Кулисами страниц

Отыщется клубок,

Который поведёт

И выведет на свет,

И, видимо, спасёт…

Таков, увы, поэт!

Готов весь век отдать,

Чтоб только рассказать,

Как дорог он ему;

Переступить черту –

Затем лишь, чтоб найти,

Куда нельзя пойти;

Часами говорить,

Чтоб так нагородить,

Что в роще общих мест

Пробился б свой подтекст…

Любой, кто не за страх

Бумагу стал марать,

За меткость на полях

Готов тома отдать…

Книг больше, чем людей.

И до скончания дней

Так будет… и, пардон,

Приятно сознавать,

Что вечный сей закон

Не нам переменять…

вопрос

Вопрос мой прост, казалось бы, и ясен,

Но, как лекарство горькое цедят из кружки,

Мне каждый робко отвечал, робел и я с ним.

«Зачем сейчас России нужен Пушкин?» –

Масштабно слишком, вот мы все и гаснем,

А без огня в душе и светлый ум лишь скучен,

Язык весь пережеван и прикушен –

Не разговор, а, знаете ль, слова…

поп

Знакомый поп – солидный, но простой –

Потрясывая хмурой бородой

И беспрестанно хлопая меня

По левому плечу,

Сказал, что я

Терзаюсь зря,

Что Пушкин нас хранит,

Хранит над бездной, ибо он – миссия:

Пока он жив (пока он не забыт),

Жива и наша матушка Россия!

Нельзя поспорить – верно и красиво,

Но сердце многое б ещё спросило,

А тут все спросы тщетны…

поэты

Нам всем дано судить конкретно,

О том лишь, в чём мы сами доки.

Средь нас, увы, так редко

Встречаются пророки,

Что даже начинает

Казаться будто песни

Поют одни певцы лишь,

А носят с камнем перстни

Одни лишь ювелиры.

Ещё не то бывает,

Когда язык весь взмылишь

Отчаянным вопросом –

Невольно тянет все решить легко и просто.

Кому ценить звучанье лиры?

Тому, кто сам играет.

А кто всех лучше понимает

Предназначение великого поэта?

Конечно тот, кто сам поэт! –

Такой вот алгеброподобный бред

Меня дурманил,

Предвкушением ответа

Тиранил,

И в конце концов бежать заставил

К поэтам… Но

АВТОРИТЕТ

Для них всех Пушкин, и они о нём

Не любят разговаривать – молчат

Иль, в крайнем случае, каким-нибудь стихом,

Как мы венком,

Отделаться спешат

И снова продолжают о своем…

музыканты

Я приставал с вопросом к музыкантам,

Но получал от них лишь два ответа:

Что Пушкин дан нам в качестве атланта –

Для поддержания гармонии и света,

Иль многократное задумчивое «это»,

Со вздохами и взмахами руками,

Что означало: «Пушкин вечно с нами»

Иль «Пушкин – это Пушкин», как угодно

Я мог бы это вам расшифровать,

Но стоит ли? Смешно и неудобно

Сгущать туман и в воду превращать…

учитель

Мой старший друг и мой учитель

Смеялся, слушая меня,

А я был в гневе:

– Вы учтите,

Что я уже лишился сна –

Весь день я собираю мнения,

А ночью в них ищу ответ…

Зачем ты, Пушкин?!.. Я в смятении,

И ясности всё так же нет…

– И хорошо! И выше нос! –

Твердил учитель. – Ваш вопрос

На много-много лет!

Чем путаней ответ,

Тем лучше!..

– Для кого?

– Для всех! Сомненья дух

Нам обостряет слух.

Он горек, да зато

Полезен. Дух-спасатель!

Ваятель светлых душ!

– Ваш дух – лишь истязатель:

На сердце мрак и глушь

От этих всех сомнений…

Зачем нам Пушкин?

– Гений!

Затем и нужен.

– Всё?!..

Но это же невнятно и темно,

Ни капли ясности здесь нет.

– Каков вопрос – таков ответ…

отчаяние

Неуловимы языки огня –

То тут, то там, то тянутся по краю …

Огонь со всех сторон, кругом меня –

Стою, смотрю и медленно сгораю…

Но что я? двум смертям ведь не бывать! –

Последнее я прошептал довольно громко,

А шёпоту так любят возражать…

– Поосторожней со словами: это кромка. –

Сказал мне кто-то.

– Можете упасть.

– Мне не понятно ваше замечание! –

Воскликнул я.

– Ну что ж, извольте знать:

«Нам должно дважды умирать».

Проститься с сладостным мечтаньем –

Вот смерть ужасная страданьем…

От восхищённости поэта

До беспокойности дельца,

Увы, недолго плыть по свету –

Тому примеров без конца…

Часть 2:

Когда тулуп не сможет ни согреть,

Ни вывести,

А шутовской колпак

Не скроет сердце от тупых насмешек,

Разбудит гром…

И сгонит перекрестье

С руки на лоб, как будто легче так;

Душа надломится, как крохотный орешек,

И ты пойдешь: писать, писать, писать…

И ничего…

Одна строка налево,

Другая вправо,

Третья хочет спать…

И ты берёшь тогда

Тройной тулуп

С двухсотграммовым колпаком…

Под этим колпаком и жизнь по колено,

И смерть по пояс,

Словно рожь…

Вот так однажды жизнь перешагнёшь

И поглядишь на что-то выше смерти…

Тогда и глуп,

А смотришь мудрецом…

Ну а пока

Не расхотелось жить –

Меняйтесь, господа!..

На этом месте

Решил и я

Вопрос свой изменить:

Нам не до жиру – быть или не быть –

У всех у нас проблемы и дела,

Заботы, быта мышья беготня –

Едва-едва успеть бы проскользить,

Снимая пенки и сметая стружки.

Зачем же нам поэзия и Пушкин?..

пожарный

«Зачем, зачем!.. Никто о том не знает… –

Ответил мне пожарный длинноусый.

Наверно, мало света и тепла!

Иначе, почему дома сгорают?..

Вот я, к примеру: был когда-то русый –

Теперь же рыжий и немного лысый,

А скоро стану серый, как зола…

А было бы немного светлых мыслей,

Осталась бы целее голова…»

столяр

«Лучистая, как небо, и сочная, как дыня,

С пьянящим ароматом и мягкая по-женски,

А всё же неживая… простая древесина…

И столик этот венский,

И скрипка, и богиня

Родятся лишь тогда,

Когда уже остынет

У дерева душа…

И каждая из щепок

Обуглена, раздета,

И каждая песчинка –

Тупа, равна бревну…

Но слабый отблеск света,

Застывшего на листьях,

Таит в себе лучинка,

Упавшая в золу.

Поэтому так нужно

Из веток гнать бумагу,

Из мыслей множить слово

И сумерки любить,

Спокойно и послушно

Цедить из чувства брагу

И, обжигая брови,

Слепую грудь топить…» –

Рассказывал мне странный

Наполовину скульптор,

Наполовину плотник,

На женский пол охотник

И плодовитый ультра

Безудержный работник –

Типичный папа Карло.

«Душою жить, – твердил частенько он, –

Тяжёлая работа!

Но в том и смысл – добраться до седьмого пота

И явью скрасить сон…

Я сам и не живу иначе –

Столяр по должности и по удаче,

А по призванию – Пигмалион!..»

Мы все, увы, пигмеи…

Но медленно и верно

Снимая слой за слоем,

Мы иногда умеем

Ловить уставшим нервом –

Отбросить всё гнилое

И вдруг дойти до сути…

электрик

«Уж вы не обессудьте, –

Сверкая пластырем на подбородке,

Отбросив ватку в урну

И залезая в пробки,

Как давний спец в электро,

Сказал мне врач дежурный. –

Стихи подобны ртути:

Блуждают в мути, крутят

Прокуренные ветром

Сосудов километры

И выжженные солью

Суставов мегагерцы –

Освобождают сердце

От надоевшей роли;

И вдруг как распадутся

На шарики –

Не сложишь;

Хоть котелок сломай

На ролики –

Не слепишь…

Но раз!..

Опять сольются…

Как будто бы всё то же,

Но в сотни вольт сильнее,

И на душе вдруг май…

Попробуй отгадай

Зачем такое надо,

А надо…

До упада…

До тысяч киловатт…

Без этого и жизни,

И сам себе не рад».

профессор

«Какая ерунда! Хоть пломбы в уши…

И вы, и я к ним просто равнодушны! –

Ответил мне один седой профессор.

– Зачем нужна нам свеженькая пресса?

Затем же надобна и старенькая книжка –

На новой полке, в золотой обложке.

Всё это нам необходимо, но…

Не слишком,

А так…

Как мельхиоровая ложка –

Для красоты, для запаха, для вкуса…»

сомнение

– Достойные слова!

Нанизаны как бусы

На существо вопроса…

– Я не согласен…

– Зря!

Не стоит быть таким уж трусом:

Не осторожность и не чувство роста –

Обыкновенный страх мешает вам признаться…

– Боязнь ошибиться – сторона

Бесстрашной веры…

– Это болтовня!

За веру надо драться,

А не юлить и корчить рожи.

Хотя всё это объяснять – смешно и глупо,

Ведь вы не поняли меня!..

– Не понял вас?!.. О чём вы?!..

– Да о том же!

Вы мне смешны без колпака

И бесполезны без тулупа.

Зачем вы ищете, когда

Не видите перед собой примера

Любви и веры?..

– Что-то я

Вас не пойму… Серьёзны вы?..

– Серьёзен ль я,

На память приводя

Серьёзные стихи?!..

Серьёзен ль был поэт,

Когда переводил

Поэта, что писал

Те мысли и…

Те чувства

Того, кто пережил?..

Положим, я шучу,

Быть может, он шутил,

И тот, кого в поту

Перепевал,

Хохмил…

Но первый, чей язык

Молчал,

И он шутник?!..

– Простите, я не знал…

Я не предполагал,

Что столь серьёзно…

– Вы

Спросили,

Так берите ж

Ответ – он вам, он ваш!

Его вы заслужили.

– Ах, даже так?!

– Да, аж!!!..

Не больше трёх минут

Шёл спор,

Вернее, монолог,

Но он устал и успокоился,

Вздохнул

И, подойдя к раскрытому окну,

Продолжил тихо, как лишь мог:

«Поэт, утративший любовь, –

Певец, оставшийся без слуха,

Тот, в ком течёт пустая кровь.

И на старуху есть проруха,

И на звезду найдётся тень,

И потому ему, поэту,

Затмит глаза и ночь, и день,

Когда любви в нём больше нету…

И всё, что мило, упорхнет

Однажды в небо птичкой ранней,

Поэта сменит стихоплёт,

А пение – оранье…»

сосед

«Когда душа твоя устала,

И тело днём истощено,

А ночь – не много и не мало –

Взирает бесом злым в окно;

Мозг утомлённый взбудоражен

Слепым предчувствием беды,

Глаза бессмысленно на страже,

И ноет грудь от немоты;

Ты можешь без толку метаться

В постели душной в край из края

И, на пол медленно сползая,

В сон тщетно спрятаться пытаться;

А можешь, если есть, конечно,

Надёжу беленькую вскрыть

И сердце с мыслями неспешно,

Но тщательно всю ночь топить.

Иль, как иные поступают,

Возьми увесистый башмак

И с криком «А-а-а!» взмахни да как!..

Я слышал, это помогает.

Но лучше, знаешь ли, найди

На книжной полке припасённый

Том пушкинских поэм – прочти

И, верь, к утру совсем спокойный,

Со светлым сердцем и умом

Заснёшь глубоким крепким сном». –

Мне так сосед мой говорил,

И, кажется, он не шутил.

Сосед мой – человек бывалый:

На всё имеет свой ответ

И судит обо всём, большом и малом,

Конкретно и легко,

Всё у него –

По полочкам, по ящичкам и нет

Не поддающихся земному притяжению,

И пониманию, и объяснению

Земных вопросов –

В этом он философ.

Часть 3:

Я перестал всех встречных-поперечных

Пытать своим излюбленным вопросом,

Решив, что нет предметов вечных,

В которые нас жизнь сама не тычет носом.

Терзаемый путеводительной и светлой

Поддержкою спасительного духа,

Я стал ловить ответ в словечках с ветра –

Случайным чудом человеческого уха…

любовь

В подъезде тёмном слышал я,

Как парочка шепталась –

В их отношениях пока

Была пора,

Когда

В словах всё выражалось.

И деве юноша шептал

Всем жаром вдохновения

И каждым словом разбивал

Последние сомнения:

«Не умничай, не мучай

Себя, – душа мне молвит. –

Любовь в нас будит случай!

Как нимфу в невод ловит

Рыбак, поверив мифу,

Как, веря в силу музы,

Поэт находит рифму,

Так и любовны узы -

Лишь там, где вера в них!»

Такой вот вышел стих.

Чего не скажем мы

Под приступом любви?

Чего не слышит ухо?

Соседка-молодуха

Твердила мне, что вечер

Придуман для свиданий,

Искусство – для признаний,

А жизнь сама – для встречи!

И, подводя итог,

Откинув чёлки рыжее забрало

И, словно балерина, вытянув носок,

Она победно восклицала:

«Как ни суди, ни говори,

А всё же правит всем ЛЮБОВЬ!

И даже там, где нет любви,

Наверняка есть ПРАлюбовь!»

в кафе

Однажды, сидя вечером в кафе –

Чтоб раньше времени душа не очерствела,

А кофе мой как раз успел остыть –

Я всех решил простить:

Попа – за буриме;

Умельцев гаммы выводить –

За то, что жестам отдались всецело;

Всех прочих – за ни «бэ» ни «мэ»;

И понял вдруг: из всех в ответ молчаний,

Одно –

Безмолвие поэтов –

Меня как нож задело!..

Придя в отчаяние

И на судьбу посетав,

Я их простить не смог.

Пропасть бы мне

В бессильной злобе, если б не сумела

Меня спасти простая память. Где

Была ты прежде?!.. Прокрутив назад

Прослушанное мною, я заметил,

Что всё не так:

О да! на этом свете

Любой поэт зациклен на себе,

Но, про себя вещая, то и дело

Поэты возле Пушкина кружат –

Заносчиво, нечаянно иль несмело,

Но каждый с ним сравниться в чём-то рад.

Вот вам пример

Из этих сфер:

«Немного лоска и печали,

Немного истины и лжи –

И как бы въедливо читали

Любые глупости мои.

Немного жизни и обмана,

Немного лести и хулы –

Глядишь, и я таким же стану,

Как Блок и… Пушкин! Но увы…

Дух разрывается на части –

И славы хочет и любви,

И прошептать спокойно: «Здрасьте»,

И прогреметь: «А вы б могли?!»

счастье

Сосновый бор: снег – нежно-белый,

Свежо, спокойно и красиво!

Стоишь без цели и без дела –

Любуешься и копишь силы,

Довольный лыжною прогулкой…

И каждый звук в округе гулко

Проносит по лесу волна

Всеобщей неги и внимания…

Вон там

Кого-то к нам лыжня

Несёт –

Далёко, но дыхание

Его

Давно уж здесь…

Играют

В снегу мальчишки – вон на той опушке,

Но словно возле уха пролетает

Любой из брошенных снежков…

При чём тут Пушкин?..

Казалось бы… но почему-то снова

О нём лишь мысли вертятся в мозгу,

И сердце слёзно просит слова,

А вымолвить ни звука не могу…

Вдруг слышу, рядом кто-то,

Такой же отдыхающий, как я,

Кому-то говорит: «Люблю субботу,

Когда она такая… да…

Но знаешь что? В такие вот минуты

Мне часто думается: вот оно!

Стою одетый и обутый,

Довольный жизнью – что ещё?!

Мороз и солнце! День чудесный!

Чего ж ещё для счастья надо?!..

Кругом божественно, прелестно,

И в сердце детская отрада.

Проснись, душа! Чего же боле?!

Прекрасно жить на белом свете!

И не бывает лучшей доли!..

Но мы не боги и не дети…»

отцы и дети

Друг детства мой уже женился,

Уже сынишка у него…

Он больше всех нас изменился…

И видимся мы реже всё,

Всё кратковременней, всё с меньшим

Восторгом… Разные проблемы

Теперь у нас. Мой друг – то сменщик,

То нянька, то ремонтник… Темы

Теперь при встрече в разговорах –

О мелочах лишь да о прошлом.

Обычных дел житейских ворох,

То, что зовут земным и пошлым,

Нас поглощает с каждым днём

Всё глубже, всё серьёзней…

Где наша удаль в мировом

Масштабе мыслить? что с ней?..

Где наш размах веселья? Где

Базаров – наш кумир?..

Нам некогда скучать, но в суете

Как скучен стал наш мир…

Да и не в этом суть:

Проделан нами путь –

От сладостных мечтаний,

От полных веры рвений,

От бурных восклицаний

И смелых утверждений

К отчаянным вопросам

И горьким многоточьям…

Повязаны ли тросом,

Разорваны ли в клочья

Основы нашей веры –

Они у нас такие ж,

Как и до нашей эры…

С годами это видишь

В себе всё чаще, в сердце живо

Всё вдруг воспринимаешь…

И как-то вот за кружкой пива

Мой друг сказал мне: «Понимаешь…

Мы приходили все бойцами,

А уходили все иудами…

Отцы становятся занудами,

А мы становимся отцами…

Блажен, кто крест держал, как молот,

Но примирить себя сумел.

Блажен, кто смолоду был молод,

Блажен, кто вовремя созрел…»

вечеринка

Глубоких мыслей полон я –

Серьёзность темы очевидна.

Сосредоточенность моя

Полезна делу, но обидно:

Лишь сморщим лоб, как вмиг тоска

Берёт нас в плен… А жизнь кругом кипит,

Полна по-прежнему веселья и движенья

И не считается ни с чем – наш умный вид

Нас ставит в глупое пред нею положенье:

Мы выпадаем из неё. Заметив это –

Что жизнь со мной уж не накоротке –

Я, ужаснувшийся и заживо задетый

Её жестоким холодом ко мне,

За ней, пьянящей, бросился вдогонку,

И очутился на хмельной пирушке.

Там танцевали и смеялись звонко –

Я был спасён…

И вдруг воскликнул: «Пушкин!»

(Не удержался, вырвалось, как будто кто-то

Меня толкнул),

И все расхохотались.

И сразу шуточки пошли и анекдоты –

Про Пушкина, ведь юность любит радость.

И вот уж тост: «За Сашу!», звон бокалов,

О пунше «охи», «ахи» про табак,

«Да будут Светы!» – крик, – «Да сгинут Тёмы!» – и всё мало:

Приколы, споры чуть ли не до драк,

Потом вдруг мир, братание за чашей,

Признания и клятвы, слёзы, смех,

Какой-то бред бессвязный, гулом ставший,

И чей-то жест: «Шампанского для всех!»

И хоть шампанское закончилось давно,

В бокалы что-то тотчас же налито,

И тост звучит:

                «Друзья! Я пью вино!

Не потому, что всё забыто,

Не потому, что я скорблю

Иль радуюсь чему-то,

Иль что десятый раз на дню

Торжественна минута.

А просто пью.

За всё!

Сейчас!

И только лишь сейчас!

Я пью за вас!

Я пью за нас!

За этот добрый час!..»

..Когда я с вечеринки шёл,

Твердил я лишь одно:

«Да сгинет тьма! Да сгинет зло!

Вот было б хорошо…

Да будет жизнь! Да будет свет!

Да будет то, чего уж нет,

Но быть должно – дух ярких лет,

Простой ответ –

Гроза всех бед!

Да будет жизнь и свет!»

белые ночи

На пухлых веках долгих дней

Сплошные тени и заплаты,

А ночи узкие – навыкат и больней

В ресницы вмяты…

Мы часто ищем в паутине дней

Скупые слепки из когда-то,

Не потому что прошлое милей –

Мы зачарованы закатом:

Мы жадно ловим паутиной глаз

Его хрустальный отблеск в нашем мире,

И подражаем буре пошлых поз и фраз,

И все лубочим, и всегда кумирим…

Негласный заговор, всемирный заговор –

Заговорить друг друга до ответа,

Что там, за тонкой тканью старых штор –

Сплошное солнце и сплошное лето…

замок

Я на тебя глядел издалека

И задыхался от непонимания,

Но сделал вдруг каких-то три шага

И очутился за запретной гранью.

Теперь обратно тянется нога –

Большое видится на расстоянии,

Но бесполезно: к огненному шару

Прилип глазами и тону в огне,

Рукой седую почву слепо шарю,

Но не найти пути назад уже –

Стою, смотрю и радуюсь пожару

В моей переплавляемой душе…