Две стороны отражения

– Ровена – очень красивый город, – неожиданно сказал Делиль.

– Вы здесь впервые?

– Да, раньше не приходилось бывать. По моей специализации здесь нет ничего интересного, а ради удовлетворения любопытства оплачивать портал не хотелось.

– А сами не умеете строить порталы?

– Портальные артефакты делать приходилось, а самому строить порталы… Видите ли, инорита Эспозито, там нужен несколько другой склад ума.

Я удивилась. Собственно, для построения портального артефакта нужно то же самое, что и для построения телепорта: умение быстро произвести расчеты и вписать их в нужную формулу. Правда, в артефакт можно было вкладывать блоками. Возможно, у моего спутника проблема с сосредоточенностью? Но это серьезный порок и для артефактора, вряд ли с такой особенностью наш ректор считал бы Делиля одним из лучших в артефакторике. Но я уточнять не стала – еще примет за заинтересованность.

Делиль положил свободную руку поверх моей, лежащей на сгибе его локтя и вдохновенно произнес:

– Но если бы я знал, что в Ровене такие красивые инориты, непременно бы выбрался раньше.

– Лет десять назад? – с некоторым ехидством уточнила я, освобождая руку, которую он не стал задерживать, лишь прощально провел кончиками пальцев по кисти.

В который раз подумала, как здорово иметь такого брата, как Фабио: большинство мужских уловок видны сразу, а если еще учесть, что по актерскому мастерству мой нынешний кавалер далеко не дотягивает до брата… Нет, Делиль, несомненно, хорош, но сейчас он лишь играет в легкую влюбленность.

– Десять лет назад у меня были другие интересы. Да и у вас тоже.

Он усмехнулся, явно намекая на то, что десять лет назад я была сущим ребенком и вряд ли привлекла бы его внимание.

– Положим, куклам я предпочитала мастерскую дедушки и бабушки, так что не могу сказать, что мои интересы сильно поменялись. А вас десять лет назад привлекали блондинки?

Он рассмеялся. В этот раз – по-настоящему.

– У меня не столь узкие интересы. А кто у вас дедушка и бабушка?

– Артефакторы. Возможно, не столь известные, как вы, но довольно успешные. Занимаются антиквариатом, но это, наверное, тоже вне ваших интересов?

– Почему же? В старинных артефактах бывают весьма элегантные решения, да и в моем доме до сих пор много как раз таких – тяжелых, солидных, с кучей блестящих кристаллов, иной раз стоящих больше, чем десяток современных, причем куда более эффективных. Но… традиции, – он развел руки в стороны и широко улыбнулся. – Против традиций не пойдешь. Так что изредка приходится даже консультироваться со специалистами, но, разумеется, нашими, шамборскими. Хотя мастерскую ваших дедушки и бабушки я бы с удовольствием осмотрел.

– Увы, они не в Ровене.

– Жаль. К сожалению, вряд ли я выберусь из лорийской столицы в ближайшее время. Дела…

Он столь важно протянул про эти самые «дела», что я не выдержала:

– Боитесь, что не успеете пригласить на ужин всех запланированных инорит?

– В плане у меня только одна. Инорита Эспозито, вы согласились пойти на ужин назло тому молодому инору, не так ли?

– В некотором роде, – вынужденно ответила я. – Если бы он не влез со своим замечанием, я бы точно сразу отказала. Может…

Я хотела предложить отказаться от этого глупого ужина, но не успела.

– Не может, – прервал он. – Я вас пригласил, столик заказан, а ужинать в одиночестве я не привык.

– Не думаю, что замену сложно будет найти.

– Замену вам найти невозможно, – торжественно возвестил он. – Инорита Эспозито, вы себя недооцениваете.

Делиль разразился длинным витиеватым комплиментом, словно сошедшим со страниц одной из пьес Фабио. Пожалуй, у Фабио получалось намного лучше. Я рассмеялась, шамборец прервался на полуслове.

– Кроме того, несколько ваших одногруппниц следуют за нами от вашего дома, – совсем другим тоном сказал он. – Хотите дать им пищу для разговоров?

Он подцепил мою ладонь и опять водрузил на свой локоть, в этот раз не позволив себе ничего лишнего.

– Следуют за нами? Кто?

– Думаете, я знаю всех пофамильно?

– Меня же знаете.

– Вы очень похожи на мать, сложно спутать. С родителями других ваших студенток я незнаком.

Я оглянулась, но никого не заметила.

– А с чего вы взяли?

– Привычка отслеживать знакомые ауры. Пока вы поворачивались, обе инориты успели шмыгнуть за угол. – Делиль повернул голову. – Угол здания, где находится лавочка с зельями.

В этот момент я как раз заметила быстро высунувшуюся и тут же исчезнувшую голову одногруппницы, одной из тех, кому не пришелся по нраву мой ужин с шамборцем. Надо же, действительно следят. Интересно, откуда у Делиля столь занятная привычка?

Впрочем, мы уже почти дошли, он уверенно повернул к «Веселому филлару», одному из самых дорогих ресторанов Ровены. На вывеске филлар, сидящий в массивном старинном кресле, держал в лапе бокал красного вина. Вторая лапа была поднята в приглашающем жесте. Но приглашение предназначалось только очень тугим кошелькам – цены, по слухам, здесь кусались. Интересно, на что рассчитывает Делиль, приглашая в такое заведение? Вдруг вспомнились рассказы об отдельных кабинетах в этом ресторане, желание заходить пропало.

– Мне обещали прекрасную кухню, – заметил шамборец, открывая передо мной дверь. – Посмотрим, насколько оправданы обещания.

Чуть поколебавшись, я все же прошла, решив, что если Делиль направится в отдельное помещение, то уйду, невзирая ни на какие разговоры. Но столик, слава Богине, оказался в общем зале. Маленький столик на двоих у окна, за которым опять промелькнули знакомые силуэты. Похоже, сегодня были только цветочки, а вот завтра… завтра сплетницы нашей группы сожрут меня со всеми потрохами. И все из-за Лоренцо: если уж вынудил принять приглашение мага, мог бы что-то придумать, чтобы я не пошла в ресторан с другим, а не пускать пузыри в компании Стефано и Рикардо.

– Что выбираете, инорита Эспозито? – вкрадчиво спросил Делиль.

Я обнаружила, что все это время смотрю в раскрытое меню, а думаю совсем о другом. Ткнула пальцем в первое же знакомое название, и официант тут же записал мой заказ.

– Вино, надеюсь, на мой вкус?

– Я пить не буду, так что точно на ваш, – усмехнулась я в ответ.

По лицу шамборца не было понятно, разочарован он или нет отказом напиться в его компании. Он кивнул, принимая мое решение, и вместо вина заказал какой-то сложный фирменный безалкогольный напиток, в том числе и себе. Видно, напиваться в одиночку не захотел.

– Итак, инорита, вам интересны антикварные артефакты, – полуутвердительно сказал он, лишь только официант отошел от стола.

И дальше мы говорили на эту тему, словно Делиль задался целью привлечь мое внимание если не как привлекательный мужчина, то как занятный собеседник. Действительно, когда он отбросил ужимки заядлого обольстителя, с ним стало куда интереснее разговаривать. Ужин пролетел незаметно, и я даже не запомнила, что ела. Боюсь, если Тереза завтра начнет расспрашивать, я ее ничем не порадую. Вряд ли ей будет интересен пересказ нашей беседы, а в остальном шамборец вел себя очень вежливо и предупредительно, не позволяя себе не то что лишнего движения, даже взгляда.

Делиль так же чопорно довел меня до дому, выразил надежду, что я еще когда-нибудь соглашусь с ним куда-нибудь пойти, и распрощался у двери, не заходя внутрь. Об этом я пожалела сразу, как зашла. На меня уставились три злых парня, о проблеме с которыми я успела благополучно забыть. Стефано сразу завопил:

– Ага, пришла!

По всему было видно, что время они напрасно не теряли: пузыри из милых розовых превратились в сине-зеленые и основательно увеличились в размерах. Я забеспокоилась. Зря они решили улучшить мою формулу. Так эффект продержался бы пару часов и сошел на нет, а теперь я такой гарантии дать не могу.

– Главное, больше ничего не делайте, – попыталась я успокоить не столько их, сколько себя. – К утру все точно выйдет.

Мои слова не произвели нужного впечатления. Стефано угрожающе выдвинулся, я испуганно взвизгнула, сделала обманное движение и метнулась к себе.

Вслед донеслось несколько выражений, которыми Стефано охарактеризовал меня и мои опыты. Не слишком лестно охарактеризовал. Рикардо и Лоренцо поддержали его дружным гудением. Рты они не раскрывали. Наверное, чтобы не создавать лишних пузырей. Оглядываться и проверять я не стала. Меня не преследовали, но я выдохнула с облегчением, лишь когда закрыла за собой дверь. Конечно, братьям ничего не стоило ее снести, но я понадеялась, что еще живы их воспоминания о восстановлении этой самой двери, выбитой, когда они спасали меня от зеркала.

От зеркала… К псише я подходила, ни на что не надеясь, и оказалась права: опять там отразились только я и моя комната. Я вздохнула, взяла пару справочников, конспект и бумагу для черновиков и приступила к расчетам по осветительному артефакту. Конечно, были стандартные схемы, но попробуй я такую сдать на завтрашнем семинаре, вмиг получу «неуд», который не так-то просто исправить. Кроме расчетов, которые я сделала довольно быстро, нужно было еще изобразить схему. И вот с ней я провозилась долго, рисование, увы, не было моей сильной стороной.

К псише второй раз я подошла только перед сном, провела рукой по его поверхности, и вдруг мое отражение радостно замахало рукой в приветствии. Камилла! Наконец-то Камилла!

– Я опять тебя не слышу, – торопливо заговорила я. – То зеркальце у меня забрали, а это не передает звук. Но ты можешь написать.

Камилла на мгновение застыла, торопливо зачеркала на выхваченном сбоку листе бумаги, потом приложила его к разделяющей нас преграде. На листе четкими выверенными штрихами была изображена руна.

– Мне ее куда-то надо скопировать? – неуверенно спросила я.

Камилла торопливо закивала.

– На зеркало?

Опять кивок.

– На стекло?

Камилла отрицательно замотала головой, задумалась, потом исчезла из моего поля зрения, а когда появилась, в ее руке было небольшое зеркало, которое она повернула тыльной стороной и показала, куда нужно поместить рисунок.

– Нужно рисовать чем-то особенным?

Она опять замотала головой, достала откуда-то карандаш и покрутила его почти перед моим носом. Понятно, значит, писать можно чем угодно. Руна была симметричной, но сложной. Поэтому я сначала перенесла ее на бумагу, а потом, с бумаги – на зеркало. Никаких внешних эффектов после дорисовки не появилось, и я даже успела испугаться, что при копировании что-то напутала или недостаточно аккуратно изобразила линии, но тут до меня донеслось встревоженное:

– Летиция, где ты? Хоть бы говорила что-нибудь, а то пропала с концами.

– Я ж не просто так пропала, я рисовала.

– Ну вот, наконец-то появилась, – засмеялась сестра. – И сама, и голос. Я сегодня весь вечер пытаюсь с тобой связаться, и никак. Папа наконец-то уехал, и я не боюсь, что наш разговор отследят.

Глава 7

Воскресное утро началось с присланного букета. Не слишком большого, но весьма красивого. Ради разнообразия он был адресован не Фабио, а мне, чему я настолько удивилась, что даже не спросила посыльного, кто прислал. А когда опомнилась, того и след простыл. Но долго гадать не пришлось. Подошел заспанный и громко с подвыванием зевающий Стефано. Как я поняла слишком поздно, делал он это исключительно для отвлечения, поскольку зевание не помешало заметить уголок карточки и пролевитировать ту к себе.

– Кто это тут у нас? – довольно спросил брат, крутя карточку в руках. – Даниэль Делиль, граф Роер, магистр артефакторики и… О, сестренка, так это серьезно? Нужно ему намекнуть, что я против. Серьезно намекнуть. Как думаешь, шамборцу пойдет лысина?

Если он хотел таким образом отомстить за пузырение себя и приятеля, то просчитался. Возможные повреждения Делиля от магии братцев меня не волновали. Строго говоря, до шамборца мне бы вообще не было дела, если бы он за мной не ухаживал. И меня вовсе не вдохновляло, что он явно не собирается ограничиваться вчерашним ужином, так что помощь Стефано в столь деликатном вопросе была весьма кстати. Я бы и сама отвадила навязчивого поклонника более суровыми методами, но то, что Делиль читал лекции нашему курсу, сильно ограничивало. Меня, но не брата.

– Буду весьма признательна, – разочаровала я Стефано. – Только намеки должны быть серьезные, одной лысины мало, иначе Делиль не проникнется. Для этого, – я потрясла цветами, – вчера не было никаких оснований.

– То есть шамборец тебе не нравится? – уточнил брат. – Ладно, я сегодня добрый, пусть шлет букеты. Должно же у него быть хоть какое-то утешение.

– Будто нам букетов мало.

И действительно, я понятия не имела, куда ставить подарок Делиля – все емкости были заполнены букетами, букетищами и букетиками. В чем в чем, а в цветах поклонницы Фабио его не ограничивали, превратив наш дом в филиал оранжереи. Выбросить какой-нибудь букет похуже и поставить на его место свой? Фабио непременно обидится.

Размышляла я недолго. Привлеченные звуками, спустились остальные братья. Судя по всему, Фабио даже не просыпался, но за букетом потянулся уверенным жестом, чем я и воспользовалась, избавившись от ненужного подарка. Пусть теперь наш актер думает, куда ставить.

– Эй, ты чего? – всполошился Стефано. – Это Летти подарили, не тебе. Делиль прислал.

– Летти? Делиль? – оживился Рикардо. – Букет непременно нужно проверить. Мало ли что туда запихнул шамборец.

Я успокоилась окончательно – после проверки Рикардо ставить будет нечего. Брат на листочки разберет, но ни одного вредного заклинания не упустит. А то что там таких заклинаний не найдется – дело десятое. Ведь могли же быть? Могли. Вот брат и заботится о безопасности любимой сестры.

Фабио наверняка подумал о том же, поскольку без возражений всунул Рикардо в руки букет, зевнул и пошел к лестнице с явным намерением добрать прерванный сон.

– Фабио, стой, – спохватилась я.

– Да? – глубоким баритоном утомленного жизнью инора ответил тот, и не подумав остановиться.

Пришлось догонять и хватать за рукав халата, что не очень-то и помогло: Фабио продолжал подниматься вместе со мной, хотя ткань подозрительно затрещала.

– Я хотела спросить, знаешь ли ты что-нибудь про моего отца.

– Твоего отца? – Он так удивился, что наконец затормозил. – С чего ты вдруг про него вспомнила?

– Наверняка из-за зеркала, – влез вездесущий Стефано. – Кто-то же его прислал.

Действительно. Таинственный отправитель так и не проявился. Надеялся, что я догадаюсь сама? Так хоть намекнул бы, в каком направлении догадываться, а то у меня даже идей не было.

– Ее отец не прислал бы такую дешевку, – презрительно зевнул Фабио. – Выбросьте вы эту безделушку на помойку и отстаньте от меня.

Он повел плечом, пытаясь меня стряхнуть, но теперь он так просто не отделается.

– Ты сказал, что такое зеркальце для моего отца – дешевка, значит, он богат?

Фабио удивленно воззрился и довольно глупо похлопал глазами. Похоже, растерялся по-настоящему.

– Понятия не имею, почему я так сказал, – наконец ответил он. – Не проснулся еще, наверное. Сама подумай, что я могу помнить о твоем отце? Я был совсем маленьким.

– Изабелла сказала, что он судился с мамой из-за меня. Хотел забрать.

– Что-то такое припоминаю, – неохотно подтвердил Фабио.

Весьма заинтересованные разговором Стефано и Рикардо подобрались совсем близко, не желая упускать ни одного слова. Еще бы: про моего отца никто и никогда ничего не говорил, словно его не существовало. Возможно, для мамы этот так и было – судя по репликам Камиллы, отец был не такой уж приятной личностью. Наверное, я бы вообще не стала им интересоваться, если бы не желание помочь сестре, которая при любом вопросе о родителе быстро заканчивала разговор и исчезала.

– Хотел бы – забрал, – возразил Рикардо. – Особенно если правда, что он богат. Судьи к нуждам богатых куда внимательнее.

– Не скажи. Одно дело лорийский суд и иск одного лорийского подданного к другому, а другое дело – лорийский суд и иск шамборца к лорийке. Это уже совсем другой поворот.

Он обвел нас выразительным взглядом. Слишком выразительным.

– Мой отец шамборец? – не поверила я. – С чего ты взял?

– Да он выдумывает! – возмутился Рикардо, потрясая перед носом Фабио букетом, забранным на проверку. – То ничего не помнит, то шпарит по неизвестной пьесе.

– Почему неизвестной? – возмутился теперь уж Фабио. – «Чашка кофе и серенада». Классику знать нужно, неуч.

– Фабио! – я сжала руки в кулаки и стукнула старшего из братьев по груди. – Я серьезно, а ты развлекаешься за мой счет! Вы все развлекаетесь! Только и знаете, что издеваться!

– Летти, какое серьезно? Сама подумай, как я могу помнить больше Изабеллы? Я младше на год. И вообще, я спать хочу. – Он широко зевнул в подтверждение своих слов и пробурчал: – Будят ни свет ни заря своими букетами, а потом еще и требуют рассказа о событиях чуть ли не до моего рождения.

И пошел к себе, больше не обращая внимания на нас троих. Дверь захлопнулась, ключ в замке провернулся. Наверняка еще и полог тишины активировал, чтобы ничто больше не помешало его драгоценному сну. Вот ведь гад! И почему я считала его лучше этих двоих? На глаза невольно набежали слезы, и я шмыгнула носом.

– Не реви, – виновато сказал Стефано. – Дался тебе твой отец. Он же тобой не интересовался раньше? Значит, просто блажь была, когда хотел отобрать.

– Значит, – согласилась я, шлепнулась на ступеньку и разревелась.

– Летти, ну что ты в самом деле? – засуетился Стефано, роясь по карманам в поисках носового платка. Но чего не было того не было, хотя содержимое потрясало – от разномастных скляночек и заготовок для артефактов до полноценных магических приспособлений. Как только все умещалось? – Все будет хорошо, поверь мне.

– Летти, хочешь отдам букет и зеркальце? – предложил Рикардо. – Все равно на них ничего нет.

Я только рукой махнула. Пусть забирают. Букет мне и раньше не был нужен, а зеркальце уже не так важно – руна Камиллы позволила разговаривать через псише. Стефано неожиданно нашел носовой платок и протянул мне.

– Держи и заканчивай реветь, а то Делиль придет, а у тебя глаза красные.

– С чего он вдруг придет?

– Как же? На карточке же написано «В ожидании близкой встречи».

– Можно подумать, ты дал посмотреть…

– На, – обрадовался Стефано и опять зашарил по карманам, но в этот раз впустую – карточка как сквозь землю провалилась. – Орк знает где она! Но там точно было про встречу. И про прогулку по Ровене.

Богиня, что делать со столь навязчивым поклонником? Если бы не экзамен, который Делиль будет принимать… Разозлится – и плакала повышенная стипендия. Конечно, она не столь велика, но будет-то еще меньше, если вообще что-то будет. Может, избегать встреч любым способом, а там и время отъезда подойдет? Не останется же он преподавать в Лории навсегда? У него в Шамборе дом, семья, любимая работа…

– Вот теперь сам с ним и встречайся, – я оживилась. – Точно. Запрусь в комнате, а вы скажете, что меня нет. И прикроете артефактами.

Стефано и Рикардо переглянулись. Предложение им не понравилось.

– Не самая хорошая идея, – сразу возразил Рикардо. – Его поиск наверняка круче нашей защиты, сама понимаешь. Да и врать магу такого уровня бессмысленно.

– Тогда уйду раньше, вот прямо сейчас, к Терезе на весь день заниматься. А вы скажете, что я его записку не читала. Между прочим, это чистая правда.

Стефано смущенно отвел глаза, но надолго его чувства вины не хватило.

– Летти, так Лоренцо же придет, – вспомнил он. – Скажешь Делилю, что с Лоренцо договорилась раньше. Или мы скажем, если вы уйдете до прихода шамборца. Я Лоренцо прямо сейчас вестника отправлю.

– Вот еще. Я лучше с Делилем погуляю, чем с вашим Лоренцо.

После того как Лоренцо заложил меня братьям, мой интерес к нему стремительно угасал. А если еще учесть, что зеркальце прислал не он… Да что там зеркальце – Лоренцо вообще про меня не вспоминал все лето!

– Он хотел как лучше для тебя.

Я выразительно посмотрела на Стефано и встала. Не время страдать. Если хочу избежать встречи с Делилем, нужно быстро уходить, а эти двое пусть выпутываются как знают. В конце концов, им никто не мешает последовать моему примеру, оставив разбираться с гостем одного Фабио. А тот, если, конечно, его разбудят, для разнообразия потренируется в актерском мастерстве на ком-нибудь не из семьи. У него наверняка еще куча заготовок из пьес, а использовать некуда. Делилю полезно просвещаться.

В комнате я подхватила нужные конспекты, на псише даже не взглянула – с Камиллой мы условились о встрече на вечер, сейчас ее там точно не будет. Быстро сменила платье с домашнего и побежала на кухню, чтобы выпить кофе перед выходом. Задержка оказалась роковой – с Делилем мы встретились точно на пороге, словно он стоял за дверью и ждал, когда я выйду.

– Инорита Эспозито, доброе утро! – Он столь лучезарно улыбнулся, словно не так давно взял пару уроков у Фабио и сейчас пытался показать свою высокую обучаемость. – Надеюсь, вы не успели позавтракать? Мне посоветовали здесь неподалеку замечательную кофейню.

Почему? Почему я не вылезла через окно? Почему мне это даже в голову не пришло? Вот они, издержки хорошего воспитания.

– Доброе утро, – обреченно выдохнула я, мучительно раздумывая, как избежать прогулки.

– Доброе утро, – сурово сказал Рикардо. – Мы против того, чтобы за нашей сестрой ухаживали без серьезных намерений.

– Да, – подтвердил Стефано.

Они выдвинулись, закрывая меня от Делиля, и выглядели столь надежным щитом, что я даже немного расчувствовалась. Хорошая попытка, братики. Я бы вас расцеловала, да пока нельзя показывать радость.

– А почему вы уверены, что я не с серьезными намерениями? – внезапно спросил Делиль. – Мне, знаете ли, пора задуматься о создании семьи. Вот я и пытаюсь показать себя вашей сестре с самой хорошей стороны.

– Показывать показывайте, а трогать не трогайте, – не растерялся Стефано. – Летиция не из таких, и если что…

Если что, даже оба мои брата вряд ли станут серьезными противниками давно практикующему магу. Делиль это прекрасно понимал и все же поднял руки в насмешливо-защитном жесте.

– Конечно, не из таких, – согласился он. – Видите, даже собираясь идти со мной, она берет конспекты, чтобы получить консультацию по сложным вопросам. Похвальное рвение.

– Вообще-то я собиралась заниматься с подругой, – решила внести я ясность. – А гулять не собиралась.

– Летиция, но я же лучше подруги, – сказал Делиль, уверенно раздвигая моих братьев и беря меня под руку. – Со мной все непонятные моменты сразу станут ясными. – Он ловко выхватил конспекты и вручил их Рикардо. – Всего хорошего, иноры, приятно было познакомиться со столь заботливыми родственниками. Дорогая, на чем мы с вами остановились в прошлый раз?

«Летиция», «дорогая» – словно я давала согласие на подобную фамильярность. Но ругаться не в моих интересах. Попробуем зайти с другой стороны. Он сам сказал, что проконсультирует по всем сложным вопросам. Вот и прогуляемся по Ровене, обсуждая эти сложные вопросы. Что у него устанет раньше – язык или ноги?

– Даниэль, мне ужасно интересно, почему…

Я быстро перевела разговор на магию, не позволяя собеседнику отклониться ни на какую другую тему и пресекая любые поползновения с его стороны. Нельзя сказать чтобы Делилю это понравилось, но и особо расстроенным он не выглядел, поскольку действительно получил возможность проявить себя с очень хорошей стороны. Он оказался не только отменным специалистом, но и великолепным рассказчиком. Но увы – не было заметно, чтобы у шамборца хоть что-то устало, тем более что он сделал два длительных перерыва на завтрак и обед, а вот я начинала нервничать, поскольку подходило время разговора с Камиллой. Но ведь устать может не только он?

– Даниэль, вам не кажется, что наша прогулка затянулась? – намекнула я. – Братья будут недовольны.

– Да, у вас суровые братья. Летиция, вы, наверное, устали? Столько ходить.

– Ужасно, – согласилась я. – Меня ноги уже не держат.

– Предлагаю поужинать, – воодушевился он.

Опять есть? Ой нет. Скоро начнет темнеть, и очень может быть, что, провожая меня домой, Делиль будет уже не столь галантен, как днем. Мало ли что братья сказали ему не трогать, попытаться-то можно. Собственно, он и днем пару раз пробовал прижать меня к себе, а уж руку целовал при каждом удобном случае, надолго задерживая в своей и смотря таким же выразительным взглядом, как у Фабио, когда тот изображает рокового обольстителя. К слову, у Фабио получалось лучше.

– Спасибо, но я так устала, что единственное, чего хочу, – лечь спать.

Я постаралась смягчить отказ улыбкой, Делиль улыбнулся в ответ и жестом подозвал ближайший экипаж.

Глава 8

– Не переживай, – немного неестественно рассмеялась Камилла. – Подумаешь, сижу взаперти. Потом до отца дойдет, что не подхожу для обмена, и все у нас опять наладится. Может быть.