Надя Князева решает остаться

– И какая же мне с этого выгода? – мужчина сложил на широкой груди мускулистые руки и с интересом на меня посмотрел.

– А я расскажу, как отправила шесть верховных демонов к Орху на полдник!

– С этим я сам разберусь, – довольно улыбнулся мужчина, разглядывая меня буквально с плотоядным интересом. – Желание. Ты выполнишь одно мое желание. Любое. Когда я скажу. Каким бы оно ни было.

Я усмехнулась и закатила глаза, но, когда поняла, что демон не шутит, переспросила:

– Вы в своем уме?

Он приподнял бровь и вкрадчиво поинтересовался:

– А не похоже?

Да, Надюха, если кому и задавать этот вопрос, то явно тебе. Мне до сих пор кажется, что все происходящее – какой-то хтонических бред, от которого на гомерический смех пробивает, но… Но! Огонь трещит и полыхает, в воздухе отчетливо пахнет гарью и серой, мужик напротив выжидательно смотрит и от него прямо веет силой. Все это что, тоже придурь сознания? Галлюцинации всех чувств разом?

– Желание, адептка Ревиаль. Или разлом закрываете сами. А я с огромным интересом понаблюдаю за этим процессом.

И улыбка такая откровенно издевательская, что сразу захотелось ему нос утереть.

– Поторгуемся?

– С удовольствием. Два желания! – нагло заявили мне.

Сразу поняла – дело я имею с родственником лепрекона. Я в свое время фольклором увлекалась, знаю, что эти доходяги горазды людей вокруг пальца обводить. С такими в спор ввязываться – самому себе могилу копать.

– Хорошо, – махнула в сторону мужика и сделала несколько шагов к разлому.

– Хорошо что?

– Идите, куда шли. Без вас справлюсь. Не впервой.

– Разлом закрывать? – в голосе искреннее удивление.

Лучше всего у меня в прошлой жизни получалось рты завистникам закрывать, но, если хорошенько подумать, разлом – тот же рот. Из него тоже много всякого дерьма невмиручего на свет божий выплескивается.

– И его тоже, – сказала грустно, а сама несмело шажок навстречу полыхающему пламени сделала. Потом еще один и еще.

Как ни странно, в меня не пыхало жаром. Дул теплый ветерок, но я бы его скорее приятным назвала, нежели адовым пламенем. Ладно-ладно, как в долине Гиза, на египетских пирамидах. Жарковато, припекает, но в целом премиленько. Я вообще всегда отличалась странной любовью к высоким температурам. Когда другие умирают от жары, отпиваются ледяной минералкой и пивом, я откровенно наслаждаюсь погодой и могу подолгу гулять, подставляя лицо палящим солнечным лучам. Аня мне всегда завидовала – ее белая кожа мгновенно сгорает, а мне, смуглянке, все нипочем. Даже крема для загара не требуются.

Но вот конкретно сейчас все это не походило ни на долину Гиза, ни даже на солярий. Разве что только светом да температурой. Попахивало паленой шерстью, а звуки такие, что сердце у меня уже от страха в кишечнике запуталось и то ли бьется, то ли агонизирует – не поймешь.

– Страшно? – раздалось над самым ухом, как раз в тот момент, когда я в разлом заглянула.

Вздрогнула и наверняка свалилась бы, не поддержи главдемон аккуратно за талию.

– Вы бы отошли, – произнесла недовольно к необоснованному веселью моего экзаменатора.

Мужик послушно отступил, сложил богатырские рученьки на не менее богатырской груди и с потаенной усмешкой наблюдал за моими страданиями. В глубине души теплилась надежда на благородство, что посмотрит, пожалеет и сам все сделает. С другой стороны, я в какой мир попала? Даже у нас на Земле благородство что-то сродни единорогу. Все слышали, даже в книжках читали, но никто никогда не видел. В Дорфине с благородством и того хуже. Это порок, который старательно искореняют.

Так, Эвон, давай выскребай из своей памяти хоть что-нибудь полезное. Сейчас мне главное эту пространственную злопыхающую дырку зашить, а уже потом разбираться с тем, как я сюда попала и как мне отсюда распасть.

Дырочки в пространстве – это еще небольшая проблема. Через нее могут вылезти всякие нехорошие сущности. Но, поскольку я видела когтистую лапу, этого опасаться сейчас не стоит. Первая – огромная и красная, видимо, самому Орху принадлежала или кому-то к нему приближенному. Вторая – поменьше, что перед Кавеллом лебезила – должно быть смотрителю грани или стражу. Так все в сознании Эвон запутано, что так сразу и не поймешь. Страж и смотритель, теоретически, могут закрыть разлом и сами, но им это даром не нужно. Их дело – сообщить Орху о разломе, а там уж как папа скажет. Скажет закрыть – закроют, скажет демонов в мир пустить – пропустят.

– Эй, мужики! – крикнула, заглянув в разлом.

В лицо ударил жар, но терпимый. За пляшущими внизу языками пламени ничего не разобрать. Что примечательно, каменный пол под ногами оплавился в месте разрыва, резко уходил куда-то вниз, но дальше не расходился.

– Есть кто живой?

– Это Яма, адептка, – ехидно поправили из-за спины.

– Есть кто мертвый? – снова тишина. – Я сейчас плюну!

– Плюну в ответ – захлебнешься! – ответили недружелюбно.

Отлично! Связь установлена.

– Тебя как звать, мужик?

– Убейся, противная!

Предложение? Оферта? Судя по тому, как они здесь сделки любят, буду публичной офертой считать.

– Зачем?

– Все польза будет. Душа, сила, мне-е! – какой-то пресыщенный ответ, тоном декана, который сейчас в обмороке лежит. Впрочем, что-то мне подсказывает, что он этот самый обморок скорее уже изображает, а демон, с которым я решила торг завести – зажравшийся огонек, которому моя душа требуется.

– А мне что с этого?

– Помри, говорю.

– Так что мне за это будет, если помру? – терпение и настойчивость в переговорах – наше все.

Тишина. За спиной откровенный хохот. Затем языки огня взметнулись ввысь, вырвались из разлома и, сравнявшись со мной по росту, приобрели очертания рогатого бестелесного существа.

– А что хочешь?

Так. Вот это очень деликатный, даже интимный вопрос. Любой корпоративный юрист скажет, что выкладывать на переговорах сразу все карты – верх глупости. Вести необходимо издалека, прощупывая почву, усыпляя бдительность, играя на гордыне и чувстве собственной значимости контрагента.

– Звать-то вас как, господин?

– Арахрахн, – то ли прорычал, то ли чихнул огненный сгусток, потеряв форму, а затем вновь собравшись в очертание огненных мускул, увенчанных рогами.

– Меня На… э-э… Эвон я. Эвон Ревиаль. Вот скажите, Арахр…хр, – замялась, решив, что обращаться к нему по имени не буду. – Скажите, для общего мне развития. Чтобы закрыть такой вот малюсенький разломчик, чисто теоретически, много сил потребуется?

– Смотря кому, – замялся Арахрахн.

– К примеру, стражу грани. Ну, скажем… Вот вам? – переспросила, подчеркнув значимость последнего слова.

Гордость и гордыня – первые качества, бережно лелеемые демонами, это я уже сама поняла, даже несмотря на Эвоновы знания.

– Мне? – хмыкнул он, а затем рассмеялся. – Да мне это ничего не стоит, смертная. Щелкнуть пальцами!

– Великолепно! Запомнили! А помереть – процесс тяжелый. Остановка сердца, остановка дыхания, остановка кровообращения и всех функций организма. Пока все остановишь – замучаешься! Боль, опять-таки, ужас от осознания, что все кончено. Перед этим – завещание составить, дела земные завершить, гроб красивый выбрать, место для погребения купить, позу для смерти выбрать, – я загибала пальцы. – Смекаете?

– Сдохнуть сложно?

– Да не то слово как сложно! Еще хотите, чтоб я сдохла?

– Хочу, – довольно осклабился Арахрахн.

Каждая человеческая душа, после смерти попадает в Яму. Нет, конечно, единицы летят в Небо, но Эвон это явно не грозит. Да и мне, Наде, в принципе тоже. Так вот души питают Яму силой. Когда душу приводит конкретный демон, часть силы уходит ему, остальная – Орху. А сила – основная разменная единица в Яме. Это что-то вроде денег на Земле. За нее убивают, заключают браки по расчету, раздвигают ноги, задирают хвосты, ломают клювы и все такое прочее.

– Сделка! – радостно воскликнула я.

– Помрешь? – с сомнением покосился Арахрахн.

– Помру! Обязательно! Хоть процесс это тяжелый, сложный, мне вообще целой жизни стоить будет, но вот почкой клянусь – помру. А вы взамен разлом закроете.

Демон задумался, приложил огненную ладонь к подбородку, почесал бестелесное лицо. Я дожала:

– И раз уж мы решили, что вам, в отличие от меня, это ничего стоить не будет, останетесь мне должны в довесок.

– Желание? – недовольно переспросил он.

– Ну, чего может захотеть в будущем чело… дорфинка? Денег? Мужика? Домик у моря. Пустяк. По всем параметрам выгода ваша. Ну что?

Молчал. Думал.

– А, ладно. Раз вы в сделках да выгоде не разбираетесь, я тогда свое беспрецедентное предложение лучше кому другому отдам. Целая душа все же, дорфинская, сильная. Э, мужики, есть кто мертвый, кроме Арахрхр… блин, язык сломаешь. Душу предлагаю! Кому душу?

– Ну, стой, стой! Согласен я. Договорились!

Каждый юрист знает – никаких устных сделок, даже заключенных в присутствии свидетеля. Поэтому я хитрым прищуром окинула помещение в поисках бумаги и писчих принадлежностей. Быстро начеркала договор в двух экземплярах, пришлось Надю Князеву порвать и переписывать на Эвон Ревиаль, затем вернулась к покорно ожидающему Арахрахну и едва не срывающемуся на хохот главдемону.

Страж грани посмотрел договор, затем коснулся его ладонью и оставил большой опаленный огнем символ – что-то вроде подписи. Мне вот не повезло. Со стороны телесных сущностей в таких случаях требуется не что иное, как кровь. Вот только кровью своей я делиться не планировала, потому что с самого детства боюсь уколов, порезов и всего, что с этим связано. Посмотрела на огненную сущность, на сдерживающего улыбку Генри Кавелла, на договор. Пора наводить в этом мире свои порядки. Плюнула на договор, приложила большой палец и с чувством выполненного долга протянула один экземпляр Арахрахну. Тот, к слову, изображал застывшее пламя. Моргнул. Отлично, а то мне тут безвременно почившие стражи грани не нужны. Кому разлом закрывать-то?

– Это что? – взревел он, увеличившись в размерах в два раза. Авторитетом давил, испугать пытался.

Получилось.

Я отступила на шаг назад, но вспомнила занятия по уголовному процессу и нацепила на лицо наглую улыбку: при допросе насильственных преступников с наглыми рожами твоя рожа должна быть наглее! Чтобы сразу видно, кто здесь главный. Выпятила грудь колесом и авторитетно пояснила:

– А это, господин страж, договор.

– Где кровь? – взревело рыжее пламя, осыпаясь сине-золотыми искорками.

– Там, где ей и положено быть – в венах. Вам нужна моя биологическая жидкость, чтобы, в случае чего, можно было найти и стрясти должок. Пожалуйста, вот она! В слюне содержится ДНК код, уникальный, к слову. Плюс я шлепнула отпечаточек пальца. Так что при необходимости вы, господин страж, найдете меня в два счета.

Арахрахн неуверенно почесал затылок, затем перевел взгляд на главдемона за моей спиной. Повернулась, чтобы сделать невербальное внушение. Вроде как получилось, потому что главдемон пожал плечами и ничего против не сказал.

– Все. Теперь, когда формальности улажены – вперед, – я указала на разлом.

– А сдохнуть?

– По договору вы сначала разлом закрыть должны!

Демон поднял пылающий иллюзорным пламенем листок, вчитался, хмыкнул и, медленно сжимая когтистые пальцы, закрыл разлом. Края трещины с грохотом сходились, не оставляя после себя никаких разрушений, восстанавливая прежде разорванную материю. Стулья, столы, пол – все возвращалось в первоначальное состояние. Затем, когда разлом напоминал дыру канализационного люка, в которой умещался лишь мой контрагент по сделке, я улыбнулась и помахала ручкой.

– А сдохнуть? – недовольно повторил демон.

– Обязательно, господин страж, обязательно! Только вы еще не все свои обязательства выполнили. Помните? Желание.

– Желай, – настоял он.

– Пока не желается. Как изволю пожелать – так сразу вас и позову.

Он недовольно раздул ноздри, перевел взгляд на Генри Кавелла, на меня, снова на того, снова на меня, открыл рот, прошипел какое-то ругательство и, словно дельфин, нырнул в огненную дыру и исчез, оставив после себя идеально чистый пол. Воцарившаяся в кабинете тишина ударила по ушам неожиданным звоном. А потом раздалось негромкое и довольное замечание:

– Страшная ты женщина, адептка Ревиаль.

– Ерунда. Заставила контрагента выполнить обязательства по договору, который даже не заключен.

Я же плюнула на договор. К тому же, временные рамки сдыхания не указала, а внизу маленькими такими буковками приписала, что требование сдохнуть до срока недействительно. И смех, и грех, а краснокожий повелся, как ребенок. Даже несколько неловко его так обманывать. Он же душу мою ждать будет…

– Это сейчас что было? – громыхнул демонический бас.

– Что?

– Я спрашиваю!

– Да жалко стража…

Демон смотрел на меня не мигая, а затем разразился хохотом. Таким, что декан живо проснулся, вскочил, начал что-то кричать, но, осознав, что все куда-то делись, замолчал и уставился на нашу странную компанию.

– Слушай, дорогуша. Ты сейчас стража грани развела как аблика ушастого. Они, конечно, особой сообразительностью не отличаются, но хоть примерно представляешь, что за такое в Яме бывает?

Сглотнула, понимая, что вряд ли что хорошее. Власть в Яме держится на авторитете. Если кто-то узнает, что Арахрахн полный Алеша, его же заклюют! А мужик, пусть рогатый и бестелесный мне все-таки помог. Можно сказать, жизнь спас! Некрасиво, Надя, реабилитировать нужно будет!

– Вы никому не расскажете! – заявила уверенно. – А со стражем я в следующий раз беседу проведу, по ликбезу и правовому просвещению.

– Проще убить.

– Вы не похожи на че… демона, который ищет легкие пути.

Мужчина сузил глаза, декан икнул от страха, обозначив свое присутствие, я продолжила наглеть:

– Так что, я в деле? Условием было закрыть разлом – и он закрыт.

– Его должна была закрыть ты.

– А вот нечего по факту новые условия выставлять! – я подошла к главдемону, похлопала его по каменным бицепсам и, включив Князевское обаяние на полную, улыбнулась. – Документы декану оставите, я потом зайду, подпишу.

Позади послышался грохот. Декан снова в отключке.

– Помощнице декана тогда…

Демон неожиданно схватил меня за запястье и резко дернул на себя. Наглость как ветром сдуло и отчего-то вспомнилось, что я не на Земле, а передо мной не обычный жулик. Тут коленкой в пах не поможет. Так и без коленки остаться недолго. Замерла, в страхе ожидая развития событий и разглядывая хищное лицо демона. Турмалиновые глаза сейчас мерцали золотисто-малахитовым светом, губы сжаты, скулы острые. Жуть!

А затем демон осторожно провел пальцами по моей щеке, улыбнулся и выдал:

– А ты мне нравишься, адептка Ревиаль. Шмотки собирай и на выход. Будешь в моей команде. И этого припадочного в чувство приведи.

Щелкнул по носу и, как ни в чем не бывало, насвистывая под нос веселую мелодию, вышел за дверь. Взревело пламя, из-под дверной щели вспорхнул фиолетовый дым и все стихло. Совсем стихло.

Ну что, Надя Князева. Добро пожаловать в Дорфин, чтоб его аблики ушастые пожрали.

И как мне отсюда выбираться? Как домой попасть? Самое время врубить на полную громкость саундтрек из «Миссия невыполнима» и крупным планом Тома Круза с пистолетом показать. Вот уж кто всегда знает, как из полной задницы сделать передницу. Будь я Томом, что бы я сделала? Ну, помимо брутального выражения лица и игры мускулами? Собрала бы команду! Разработала бы план, запорола план, попала бы в переделку, потом в полную переделку, парочку раз избежала бы смерти и, когда покажется, что все, хана, выхода нет, неожиданно бы победила! Перспектива, конечно, так себе, но мы, Князевы, унывать не привыкли.

Не будь у меня в голове воспоминаний Эвон, наверняка бы уже шифер скрипел, а так к новой реальности я адаптировалась с поразительной, если не сказать больше – устрашающей скоростью. Настолько быстро, что мне даже нравиться стало.

Нет, серьезно! На Земле у меня унылая жизнь. Работаю я девочкой по вызову для отбросов криминального мира – защитником по назначению. Платят немного, работа отвратительная, клиентура такая, что я чаще ботаю по фене, чем нормальным языком разговариваю. Кресты и купола снились первые два года, теперь перестали. Сначала я боялась клиентов, теперь – они меня. То ли вид устрашающий, то ли еще что, но даже матерые жулики как-то смиряются, негласно признавая мой авторитет. Парня нет – всем страшно, да и я не красавица далеко, а как только замаячила на горизонте кандидатура, так меня сразу из собственного тела швырнуло к Кукую на задний двор. Так что стоит получше присмотреться к этому недружелюбному миру. Шансов выжить тут, конечно, несколько меньше, но перспектив – больше. А самое главное – интересно-то как! Мне, любительнице компьютерных игр с уклоном в фэнтези все происходящее сейчас казалось больше волнующим нежели пугающим. Впрочем, индюк тоже думал, что купается, пока вода не закипела. Лучше не делать поспешных выводов.

Впрочем, вводные данные неплохие. Внешне я Эвон Ревиаль, да и внутренне процентов на тридцать она же. Люди вокруг, точнее дорфинцы, похожи на землян, только ростом повыше, кожей смуглее, все как один скуластенькие, губастенькие, а у некоторых из-под юбки или из штанов хвост торчит – показатель смешивания крови демонов и дорфинцев. О, отношения с демонами и ангелами – тут разговор особый. Кстати, эти товарищи всемирные. Разновидностей небожителей и ямаползателей тут пруд пруди, но в целом и общем картинка ясная: жители верха будут убивать тебя с улыбочкой, обещая прекрасную жизнь (загробную), жители низа открыто скажут, что по душу твою притопали и перо в ребро, но этого можно избежать, если выгодный договорчик заключить. Как-то последний вариант честнее, что ли. Но, Князева, со всем по порядку. Мне, чистокровной дорфинке, теперь предстоит понять, как из ладони пульсары пускать и перед главдемоном оправдаться. Открывать ворота Ямы адептки четвертого курса не умеют. А, если и умеют, это запрещено под страхом отчисления. А уж за то, что я сделала, и вовсе голову открутить могут. Но, похоже, Генри Кавелл мне в этом вопросе протежирует. Понять бы еще почему!

Вернулась к той самой мысли, с которой мое сознание начало изливаться бурной рекой околесицы. Команда. Мне срочно нужны союзники. Обернулась на декана и решила, пусть отдохнет мужик, ему не помешает. А мне своими делами заниматься нужно.

Покопавшись в сознании Эвон, я обнаружила три кандидата и немедленно отправилась на их поиски. Благо, знала, где искать. Вот только стоило открыть двери в коридор, как передо мной возник высокий парень с хвостом. Длинным. И кисточка на конце такая, как у тушканчика.

– Адептка Ревиаль, – хвост ткнул меня в грудь. – К ректору.

Хвост же указал направление к этому самому ректору.

– А волшебное слово? – я окинула парня недобрым взглядом: серо-зеленый цвет кожи выдавал в нем северянина, а во мне вызывал нехорошие ассоциации с трупом не первой свежести.

Судя по воспоминаниям Эвон, да и по тому, что я успела увидеть во время призыва себя любимой, адептка Ревиаль собой недурна. И кожа у нее цвета кофе с молоком – она с востока.

– Живо!

Неправильное какое-то волшебное слово. Но затевать конфликты и наживать врагов я пока не планировала, потому нацепила улыбку и двинулась к ректору. Потом сознание подсказало, что улыбаться в Дорфине не принято, если ты только на внеочередное получение люлей не напрашиваешься. Улыбаться перестала и вообще взгляд в пол перевела. Добротный такой, деревянный, на мореный дуб похож. Такой выдержит нашествие не только студентов, но и демонов.

Ноги привычно несли к дверям кабинета, возле которых адептка Ревиаль ошивалась немало. Пока шла, кинофильм посмотрела. Адептка, коленки ректора, порты ректора, отбитый о ректорову столешницу затылок. Рейтинг восемнадцать плюс с соленым послевкусием.

Та-ак… Если меня зовут для того, о чем я подумала, у кое-кого начнутся серьезные проблемы. И тот кое-кто не я, потому что ректору больше не обломится. Во-первых, я хоть и без мужика последние полтора года, но не настолько в охоте, чтобы на кости старческие бросаться. Странно, что у него еще нижний мозг не отключился. А во-вторых, головой надо работать, а не ртом. Стала юристом, стану и демоноведом. Вот только вряд ли Эвон при возвращении понравятся изменения. Если она вообще возвращаться планирует.

Под рукой привычный холод железной ручки, знакомая обстановка шикарного ректорского кабинета, а уж этот до боли знакомый рисунок на ковре…

– Адептка Ревиаль, – не обращая внимания на то, что я вошла без стука – секретарша даже не встала, все к такому привыкли – ректор мазнул по мне взглядом и облизнул губы. Ты! Старый извращенец! – Опускайтесь…

Опускаться?! Да это вы, Дамблдор, опустились! А что? Волосатый, бородатый, седой и в очках-половинках. Вылитый Дамблдор.

– Знаете что? Ищите для опускания перед вами кого-то другого. Мне надоело. Хватит! Я решила взяться за ум, больше работать головой и меньше… ртом. И да, на тот случай, если вы снова начнете угрожать отчислением, у меня есть снимок, где вы и магистр Эктон вступаете в неуставные…

– Это не она! – ректор вскочил и ударил ладонями по столу, а я прикусила язык, услышав из-за спины знакомый смех. И вот почему-то именно сейчас вспомнилось, что выше верховных демонов только лорды пламени. А они, как правило, полубоги и боги…

– Да уж я вижу, мой друг, вижу.

Ректор, видимо из обиды, плеснул в меня водой и получил в ответ полный праведного гнева взгляд и жест из среднего пальца.

– Точно не она, – расстроился мужик и, красный, как вареный рак, опустился обратно на стул.

– Вы не нервничайте так, инсульт разобьет! – стирая с лица ангельскую воду, съехидничала я.

– Заклинание подслушала? – перебил мою заботливую речь главдемон, намекая на недавнее происшествие с комиссией по чему-то там.

– Нет. Мне магистр Эктон сам рассказал. По пьяни, – сразу после того, как в неуставных отношениях с ректором признался. Ясное дело, никаких снимков у меня нет, но мы, ушлые юристы, любим манипулировать фактами. – Он, знаете ли, разговорчивый становится. С кем не бывает?

– Со мной?

– Вы вообще пьянеете? – как-то некстати интересно стало.

– Нет, адептка Ревиаль.

– Надо бы проверить…

Знавала я таких. Даже в конкурсе участвовала с бывшими клиентами «кто кого перепьет». Много масла и сытый желудок перед конкурсом, таблетки активированного угля в лифчике и частые отлучки в туалет – вот мой секрет неизменных побед! Женщине, чтобы стать своей среди криминальных авторитетов, приходится немало потрудиться. Вот я и трудилась. Кстати, всегда исключительно умом и никогда – телом. А адептка Ревиаль, в отличие от меня, предпочитала легкие пути. Странно вообще, что ее при такой сговорчивости замужество пугало.

Главдемон, судя по лицу, ничего проверять не намеревался. Заботило его иное:

– Это не она. Объявляй боевую тревогу, вызывай отдел зачистки. Я поднимаю ррохов. Нужно найти и уничтожить попаданку.

И вот в этот конкретный момент мне как-то не по себе стало. Икнула. Нацепила улыбку. Убрала улыбку. Получила дружеское похлопывание по плечу, от которого чуть не упала, и напоминание о необходимости собрать вещи после общего собрания адептов, на которое меня отправили прежде, чем по громкоговорителю донесли до всех весть о тревоге.

Когда я в очередной раз топтала пол из мореного дуба, направляясь в актовый зал общего сбора, взвыла сирена:

– Внимание! Внимание! Это не учебная тревога. Всем адептам АДа собраться в общем зале. Всем адептам АДа собраться в общем зале. Время сбора – пять минут. Опоздавшие будут отправлены в Яму на зачистку Пустыни Хаоса и копание Вечного канала тьмы.

Пустыня Хаоса чем-то на нашу Сахару похожа. Куча песка, только огненно-красного и раскаленного до такой степени, что можно на нем стейки жарить без сковородки. И вот по всему этому красно-горячему безобразию куча абликов бегает и неконтролируемо размножается. Все бы ничего, но аблики – это первая пища для курдяпок, уже относительно разумных бесов, которые в связи с переизбытком пищи, тоже размножаются и дают пищу еще более опасным демонам и бесам. В общем, ясно-понятно, к чему я клоню. Пустыня Хаоса уж очень напоминает Шанхай, а, когда на один квадратный метр приходится слишком много красномордых, они пытаются завоевать новые территории и совершают набеги на города и деревни разумных и вполне себе интеллигентных демонов. Да, впрочем, фиг с ними, с демонскими городами, так ведь курдяпки чувствуют местом, откуда хвост растет, когда открывается разлом в Дорфин и прямиком несутся туда. Чем шире разлом, тем больше курдяпок. А широкие разломы только сильные демоны после себя оставляют.

О! Дорфин – это прямо мечта для бесов разумных и неразумных. В общем, из кратенькой такой лекции вы поняли, что контролировать популяцию абликов и курдяпок – дело первостепенной важности, именно для этого и отправляют в Яму нерадивых и нерасторопных адептов АДа в наказание. Выживаемость процентов семьдесят, зато польза неоценимая! А еще есть такое забавное наказание, как подметание Пустыни Хаоса и копание Вечного колодца тьмы, но об этом я воспоминания посмотрю в следующий раз, поскольку стопы Эвон послушно привели меня к широкой арке входа в общий зал, битком уже набитого адептами.