Добро. Вторая часть

Мы наряжались в рыцарей, ковбоев, супергероев. Обязательно брали в руки мягкие мечи и щиты, и переворачивали дом вверх дном. Мы любили играть в компьютерные игры, гонять мяч, стрелять по мишеням. А бой на подушках, было нашим коронным занятием. И как только они выдерживали, не разлетаясь в пух и прах?

Какой тут новый мир? На земле все было уже придумано, излюблено, и доведено до механизма. Каждый знал свое место. Разум был разложен по полочкам. Здесь не было необходимости создавать добро с нуля, придумывать ему название, созидая целый мир. На земле волшебство давным-давно имело свои бирки с названиями.

Но, что я любил в этом доме больше всего, так это воспоминания о папе. Это была нейтральная территория, где мы всегда встречались. Пока он бесследно не исчез.

На этот раз мы решили прогуляться до речки пешком. Хотя уже вечерело, но это нас не останавливало. Мы прихватили с собой одеяла, чтобы удобно расположиться на берегу. Позвали с собой комок шерсти, дабы он оповещал всех вокруг, что мы идем. И конечно же стащили с кухни небольшой пакетик с едой. Так, малюсенький, что аж у дедушки отваливались руки. Куда же без трапезы, речная гладь, иначе, смотрится по-другому.

Частный сектор вечером, это я вам скажу романтика. Шум насекомых, пение птиц, лай дворовых собак, вопящие коты, вечная стройка, запахи костров и шашлыков. В принципе, как и в городе, за одним небольшим исключением, нет городской суеты и грохота.

– Тебе нравится у нас гостить? – Спросила бабуля, пока мы шли к речке.

– Конечно! – Ответил я возмущенно. – Ты еще спрашиваешь!

– Ну мало ли, может скучаешь по дому. – Сказала она, еле слышно.

– Я всегда по кому-нибудь скучаю. Так проявляет себя мое человеческое сердце! – Не зная откуда, выскочило что-то взрослое из меня. – Но с вами мне очень хорошо! Я вас сильно люблю.

Мы дружно обнялись, и прибавили шаг.

Наверно взрослым, еще больше не хватает заботы и ласки, нежели детям. Ведь мы ее получаем просто так. Хотя иногда выпрашиваем. Но я заметил, что все их диалоги построены на ожидании взаимности.

Речка, как я и предполагал, оказалась спокойной. Ее мирная гладь отражала пустое небо. Пустое, потому что солнце спряталось за единственную тучку, где-то там вдалеке. Лишь у самого берега, когда мы подошли поближе, мы увидели в отражении кромки березы, что склонилась над водой. Все дно реки кишело маленькими рыбками, они словно головастики, хаотично куда-то направлялись. Кружась по одному и тому же маршруту. Я искал глазами рыбешку побольше, но тщетно. Наша речка-вонючка только по словам рыбаков славилась большой рыбой. Мягкое песочное дно было усеяно разноцветными камушками, сильно вдавленными в песок. Они отражали свет, окрашивая его в свои цвета. Разноцветные лучи проходили через преломление реки, и игриво скакали по глазам. Делясь, на еще большее количество цветов. Как в новом мире, только по-земному. Травка была мелкой и сочно зеленой. Совсем юной и живой. Я присел на корточки, чтобы прикоснуться к земле.

– Приятные ощущения! – Подумал я.

– Садись на покрывало, Сашуль. – Сказала бабушка. – Я постелила.

– Да ничего. Я так. – Ответил я, желая разглядеть возню под травинками.

Прямо подо мной проходила муравьиная тропинка. Вечные труженики напоминали плотное двустороннее движение в час пик. Черный, непрерывный ручеек стремился вдаль. Они, как люди, бегали за покупками в строительный магазин, и обратно. Дома всегда было чем заняться. Строительство их нового мира не прекращалось ни на секунду. И днем, и ночью.

– Может быть они работают посменно. – Подумал я. – Иначе, как они умудряются не валиться с ног от усталости.

Я вспомнил новый мир. Там я вообще не испытывал усталости. Не спал, не ел. Я всегда что-то строил, или любовался этим. Мне была присуща волшебная трудоспособность, как этим малышам.

–Возможно, – размышлял я, – люди земли очень любят разнообразие. Они могут в одно действие запихнуть тысячи разных, еще и объясняя это. Постоял, устал, посидел, устал, полежал, устал, поспал. Как интересно бы жилось на земле, без всего этого? Скорее всего, как в новом мире. Там ведь тоже присуще уныние в пустыне, где нет практически движений. Нет созидания.

Я решил не думать о новом мире, ведь мне еще предстояло туда отправиться. А пока, я решил наслаждаться здешними видами. Я знал, что вне дома с окнами, моя земная память исчезала.

– Хоть сейчас посмотрю! – Сказал я еле слышно. – Здесь и сейчас, раз есть такая возможность.

Пока я размышлял, все муравьи куда-то разбежались, словно их тут вообще не было.

– Ну вот. – Взгрустнул я. – И здесь действует молниеносное намерение. Мол, не хочешь, не увидишь больше. И отвлекайся себе, сколько душе влезет.

Я насупился.

– Пошли, камушки покидаем в речку. – Крикнул дедушка, словно уловил мою мимолетную грусть.

– Погнали! – Ответил я радостно, практически уже стоя у реки.

– Быстро ты. – Сказал он. – Как ракета.

– Я и есть ракета, межгалактическая. Все миры мне подвластны. Я за одну секунду могу облететь весь космос. И даже, улететь за его пределы.

– А за пределами космоса что-то есть? – Спросил дедушка на полном серьезе.

– Конечно! – Ответил я. – Космос не предел нашего восприятия. Рисуй, как хочешь, придумывай. И все будет правдой.

Я заметил, как дедуля расправил лоб, закатив назад глаза.

– Там за космосом, целое поле какашек. – Прохихикал я, чтобы не выдавать свой недетский разум нового мира.

Дед сложил губы, и расхохотался, приняв меня прежним.

– Бесконечное поле каках! – Прокричал он.

– Там какашек столько, что и бесконечность мала! – Разбудил я, засыпающую речку.

– Ну, началось! – Сказала бабушка. – Игра «кто, кого умнее».

Потом она задумалась.

– Вот кому-то повезло жить среди какашек. – Сказала она наконец, и мы дружно рассмеялись.

– Какахи.

– Какашки.

– Катяхи.

Это единственное, что здешний берег мог услышать на тот момент. Раскаты смеха разрезали небо пополам. В этот миг все серьезные люди, находящиеся там, превратились в малышей. И это было такое счастье! Счастье сказать слово «какашка», и посмеяться над ним, было не меньшим добром, чем новый мир.

Дедушка предложил покидать блинчики. Плоские камушки, которые могли отскакивать от поверхности реки, делая при этом забавные шлепки.

Соревновательный процесс закипел. Его блины почему-то всегда уносились вдаль, исполняя красивые пируэты.

– Крученый! – Кричал каждый раз дед.

– А у меня еще лучше, – кричал я в ответ, хватая, чуть ли не квадратный камень.

Нет, дедушка конечно же объяснил мне все тонкости и премудрости хвата, броска, толщины и формы камня. Но это не помогало. Все, на что мы с бабушкой были способны, это пару шлепков.

Быстро устав проигрывать, мы решили искупаться.

Дедушка с бабушкой долго прихорашивались, будто они находились на общественном пляже, какого-нибудь курорта. Я же, не церемонясь, одним движением руки, сбросил с себя всю одежду. Оставив только трусы, отдаленно напоминающие плавки. Совсем отдаленно.

– Бр, как холодно! – Завопил я, сдернув с себя всю прыть, и остановившись по щиколотку.

– Ага! – Засмеялась бабушка. – Где твоя смелость?

– Трусишка, – подначивал дедуля.

– Ну да, еще чего. – Думал я. – Я покоритель миров.

С этими мыслями я залетел в воду, ну так, в замедленном действии. Над водой еще оставалось тело выше подмышек. Руки съежились, кожа затвердела, как камень, а мурашки превратили меня в ежика с колючками.

Я отвлекся, и увидел, как вдалеке парила лодка, словно не касаясь воды. В ней была целая семья. Они громко беседовали, смеялись. Кто-то даже рыбачил. А следом плыла собачка. Эта картина так умиляла меня, что я забыл про холод. Забыл точно также, как забывается горе, если из него не делать слона.

Возле меня проплывал дедушка. Он пытался сделать это тихо, осуществляя свой коварный план. Но уже было поздно, и я погрузился в воду с головой. После того, как я нырнул и вынырнул, вода показалась мне парным молоком. И я тут же пошел в наступление.

– Вот ты как! – Кричал дед, захлебываясь в моих брызгах.

Он не стал долго думать, и пошла контратака. Мы плескались и визжали, не забыв при этом про бабушку. Уж она-то свое получила. Умываясь горькими слезами. Хотя нет, она тоже смеялась.

На берегу оказалось не так тепло, как в воде.

– Ох уж эта перемена мест слагаемых. – Думал я. – Ничего не меняется.

Меня обтерли, закутали. Я оделся. А дедушка тем временем разжег костер.

– Очень кстати, деда! – Сказал я с благодарностью.

Становилось совсем темно. Но это не разочаровало нас, ведь у нас было сердце домашнего очага – тепло и уют, подсвеченное красочным пламенем.

Вот тут-то пригодились наши угощения, которые мы поочередно нанизывали на веточки, и вертели над костром.

– Красота! – Шептал я сладко.

– Да! – Восхищался дедушка.

– Это уж точно! Лучше, и не придумаешь! – Соглашалась с нами бабуля.

Искорки от костра взлетали высоко, высоко, пытаясь дотянуться до звезды. Которая одиноко висела, на недавно потемневшем небе. Луна даже не высовывалась. Она видела наш костер, понимая, что света нам хватает. Поэтому она давала побыть нам наедине, делясь семейными тайнами.

Мы даже попели немного песенки, вернее те строчки, которые знали. Протяжно завывая, дополняя друг друга. Со стороны смотрелось смешно, но очень мило.

Иногда тишь воды взрывалась всплесками рыбы. Скорее всего, самой любопытной в реке. Наверно, она пыталась подсмотреть за нашим чувственным пятачком. Круги из воды, что оставались после всплесков, красиво расходились в сторону. Уступая место новым, более юным и маленьким. Ведь, им тоже нужно было расти, и уплывать куда-то вдаль. Свечение от костра, необычайно виртуозно ложилось на круги, создавая огненные цирковые обручи. А посередине сияло солнышко – самый маленький кружок. Самая новая жизнь, которой предстояло строить свой новый мир.

Как и все хорошее, для продолжения другого хорошего, мои приключения с бабушкой и дедушкой закончились. Время пролетело незаметно, как и вся вечность.

– Ну пока, – поцеловала меня бабушка, – еще увидимся!

– Давай разбойник! – Попрощался ненадолго дедуля. – Ждем в гости.

До свидания. – Скромно произнес я, выражая всю интонацию тоски.

Я побрел домой, иногда оглядываясь вслед уезжающей машине.

Время земли подгоняло меня, обрывая то, что мне очень нравилось. Но я знал, к чему все это. Меня ждали новые приключения. Новый мир. Портал с многочисленными окнами. И конечно же, поиски папы.

Я не унывал. Это было мое стремление. Моя жизнь. И мои цели.

ПО МИРАМ, КАК ПО ЗЕМЛЕ.

Мрачное пятно на стене прилипло на месте. Оно, как черное око глазело на меня. В странном и грязном полумраке пятно смотрелось зловеще.

– И откуда оно только взялось? – Подумал я.

Воздух в помещении стоял неподвижно, застыв в искривленной позе. Заставляя мое тело неистово прогибаться. Лишь слабая струйка прохладного воздуха ерзала туда-сюда в пространстве. Иногда она касалась моей кожи. В эти внезапные моменты я оборачивался.

– Кто здесь? – Шептал я, поглаживая то место, к которому кто-то прикоснулся.

Тьма не раскрывала таинственного существа.

– Ты здесь. – Еще тише шептал я. – Я точно знаю!

Вдруг пятно на стене зашевелилось. Так медленно и мало, что глаза могли обмануть. А разум принять это за движение.

Я забыл про существо с назойливой привычкой потрогать меня. Все мое внимание было обращено на пятно. Оно темнело все больше и больше. Его силуэт превращался в объемную черную дыру.

– Что за чертовщина? – Думал я про себя, когда мои глаза стали путать восприятие.

Объем пятна сделал из него страшное существо. И было непонятно, это вогнутая или выпуклая визуализация. То дыра, то шар, мертвецки стояли на месте.

Я точно знал, что я еще на земле. Я недавно попрощался с бабушкой и дедушкой. И поприветствовав маму, прошел в комнату. Только что. Но немного побыв в комнате, я переставал узнавать ее. Она трансформировалась в мрачное пространство. Не явно, как-то завуалировано. Наложением многих слоев восприятия. Так постепенно, что мозг этого не уловил. Я не ощущал твердь пола, как это чувствуется на земле. Словно я парил. И при этом, воспринимал существование поверхности, на которой стоял. Не поступало свечение от ночного неба. В это время суток, свет космоса всегда проникал через стекло. Я не видел и самого окна. Память дарила мне отпечаток, вроде черного квадрата. В виде черной рамки на черном фоне.

– Ну и чернота. – Думал я. – Ничего чернее я еще не видел. Она будто бы живая. И рождает внутри себя, еще более черную черноту.

Пятно нарушило свое неподвижное состояние. Человеческий глаз этого бы не заметил. Но я настолько был сконцентрирован на настоящей реальности, что получил самое тонкое и чуткое зрение. Стоя на месте, оно двигалось. Точно также, как и имело, постоянно меняющееся состояние объема. Визуально, это был глюк. Но подсознательно, все происходило на самом деле.

– А может оно не на стене? – Спросил я, разрывая пространство звуком своего голоса. – Вдруг, это вообще не стены? А пустая мгла. Ведь только моя память говорит о том, что там должна быть стена. Что, если это не просто пятно, и воплощение моих страхов?

Я не мог пошевелиться. Такого путешествия я не ожидал.

– Помню сидел в комнате. – Думал я настолько скоротечно, словно меня кто-то догонял, пытаясь убить. – Потом встал. Окинул комнату взглядом, как бы прощаясь. Выключил свет, и начал пялиться на темную стену, дабы вызвать восприятие перемещения. Все, как тогда, когда переместился в новый мир, погружаясь в туман своих фантазий.

Мысли меня немного отвлекали, но живое пятно, ставшее существом, продолжало двигаться.

Ааааа, – закричал я, слушая тишину.

Не понимая, пропал мой голос от страха или нет, я попятился назад. Черное, как уголь существо, не просто двигалось. Теперь оно направлялось ко мне, увеличиваясь в размерах.

– Мои глаза не могут врать. – Думал я. – Ведь я еще не в новом мире. Значит, вижу, и чувствую по земному.

Мне казалось, что боги людей разгневались на меня. Я пытался уйти в другой мир, покидая их.

– Но, как же так? – Спрашивал я сам себя. – Путешествие по мирам несет в себе иллюзорную структуру. А соответственно я, не покидая земли, перемещаюсь в новый мир. Что я сделал не так?

Я отходил в пустоту, не зная, что там позади. Естественно, я думал о том, что там могут быть чудища похлеще этого. Но увиденный страх, перебарывал возможные ужасы.

Шагая спиной вперед, я понимал, что уже прошел половину земного шара. Время бесконечно съедало мой мозг.

Куда бы я не поворачивался, существо всегда двигалось на меня, не меняя своего направления. С любых сторон оно находилось передо мной.

– Так стоп! – Подумал я, перешагнув грань нарастающего ужаса. Ту разумную границу, где притупляется абсолютно все, эмоции, боль, мировосприятие. – Во всем есть выход, как и вход, соответственно.

Я понял, что бегством не помогу себе. Тем более, я осознал, что не двигался, думая, что пячусь назад. Пола не было, ног не ощущал. Конечно же, оставались отпечатки памяти, что у меня есть тело. Но наполовину, я знал, что осталось лишь мое восприятие, как в новом мире. Где все телесное и материальное, лишь частичка потока информации.

До меня дошло, что двигалось только существо, уничтожая мой разум. Но почему-то, так и не приблизилось настолько, насколько этого ожидал мой трусливый ум.

– Игры разума! – Подумал я. – Скорее всего, человеческая привычка не хочет меня отпускать в то место, где она исчезнет. А страх, самая мощная привычка земли. Мозоль всех мозолей.

Я вспомнил, как папа говорил мне в новом мире, что тишина и спокойствие лучшие друзья всех миров. Они истинные создатели. Творцы!

Успокоившись, как ни странно. Благо, черта нарастания чувств была преодолена. Я начал видеть действительность. – Осознавать. Темное пространство, в котором я находился, дрожало. Вибрация затрагивала даже меня. И на этом фоне, черное объемное пятно двигалось. Но с одной небольшой погрешностью, которую я не заметил из-за страха. Воочию расширяясь, оно незаметно сужалось обратно, порождая эффект движения вперед.

– Глитч помехи меня испугали. – Фыркнул я.

Хорошо, что память еще работала. Я вспомнил, как в самом начале видел силуэт окна. Черного окна на черном фоне, но все же.

Умиротворение восприятия остановило дрожь пространства. Четкое видение восстановилось.

Я повернул взор к силуэту окна, и понял, что это и есть окно. А слабые белые линии, отделяющие его от остального черного пространства, это щели. В них просачивался свет из другого пространства, находящегося за мнимой стеной.

Когда страх пропал, улетучилась несуществующая абстракция реальности. Исчезло пятно, возвратившись в плоть черного пространства. И мое подвешенное состояние растворилось. Я смог переместиться к окну. Я не вдавался в подробности, как это делал. Не пытался поймать ощущения телесности. Или сравнить свое движение с перемещением в новом мире. Я захотел, и намерение тут же исполнилось.

Щели между окном и остальным пространством позволяли свету сочиться тоненькой струйкой. Но усилив концентрацию, я смог погрузиться в этот свет, словно ныряя в него. Он делился на лучи, которые тянулись куда-то вдаль. Их продолговатые линии были похожи на оболочку проводов, которая скрывала множество дорог, в одном направлении, но с возможностью перемены векторного пути.

– Это вход и выход, – подумал я.

Я будто частичка информации, летящей по интернетному кабелю, перемещался вперед, все дальше и дальше.

Вспышка света.

Тьма.

Свет.

И я увидел новый мир. Вернее, я вначале осознал себя новым миром. А потом увидел его. Просматривая в замедленном действии, создание этого мира. Он, словно мысль, вышел из меня.

Я смотрел на пустыню, за которой виднелась плодородная природа нового мира. Цветущая, изобилием леса здешнего восприятия.

– Значит рядом дом. – Подумал я.

И точно, он стоял тут же. На расстоянии реснички. Так проявлялось мое видение нового мира.

– Как здесь все необычно, – подумал я, – наоборот. На земле разум придумал увиденное, которое рождает реальность, настоящее. А в новом мире, я являюсь вспышкой. Мыслью, что порождает взор.

Хотя, если отбросить внутренний диалог, я знал, что и на земле, восприятие работало в любые из сторон.

– Так дом, это всего лишь определенный ярлык. – Сказал я. – Одно из названий моих действий. Он, как телефон на земле. – Объясняет разуму человека, почему он может разговаривать с другим человеком, когда тот находится на другом конце города. Скрывая свет, в котором я перемещался. – Поток информации, что плывет в целом море.

Я отошел от дома с окнами. Понимая, что меня засасывают мысли, крутят вокруг себя, и вновь выбрасывают к тому месту, где засасывают. Я бегал за собой.

– Привет! – Поздоровался новый мир, специально разделяя меня на части, чтобы я не сошел с ума внутри себя.

– Здравствуй! – Обрадовался я.

– Вижу, ты научился перемещаться, осознавая это. – Улыбнулся новый мир.

– Да, и даже проследил весь процесс.

– А ты знаешь, почему ты получил взбучку внутри дома с окнами? – Спросил новый мир, напоминая о моих играх со страхом.

– Конечно, – ответил я, – теперь точно знаю. Я все пытаюсь объяснить, как меня научили на земле. Именно поэтому, я не просто перемещался, воспринимая лишь точку «а» и точку «б» пунктами назначения, и при этом, исключая сам путь. Я пытался объяснить себе, как это делаю. Так я создал этот дом, и ту черную комнату. Дом – это телефон нового мира. Окна – это номера разных абонентов. А черная комната, это связь с тем или иным миром. В которой можно рисовать все, что угодно, изменяя сам мир, куда я звоню. Ну, вернее перемещаюсь. Она похожа на голос, из трубки телефона, который передает картинку оппонента, его видение.

Находясь рядом с домом, а абстрактно, рядом с землей. Я любил поболтать. Разгоняя одну букву до алфавита, а потом, до множества книг всего человечества.

Было ясно, что я создал дом, как портал. Но, как ленивый программист, не стал заморачиваться с детализацией. Что послужило разумным крахом. – Несоответствием земной реальности. А при первом знакомстве земного разума с разумом нового мира, получилась одна только жестикуляция. Без знания языков.

– Хотя, ты знаешь, – сказал я, – хорошо, что все так неловко! Если все свершиться в один миг, и этот миг раскроет, что он вечность, то любой разум, любых миров растворится в этой вечности. – Все свершиться в один миг! Так что, находясь в новом мире, я немного завидую людям, ведь они могут долго считать то, что, по сути, одно целое, и очень быстрое.

Мы рассмеялись. В новом мире не было сурового осознания неизбежности малого, как большого. Мир был новым, волшебным. И там все творилось просто так. И разуму не зачем было убегать от того ужаса, который он сам же придумал.

– Привет, – прозвучал голос вдали.

– И ты здесь! – Ответил я. – Рад тебя слышать родной.

Я увидел волшебный песок, он неистово сверкал невидимыми глазами. Которые, по мере его приближения к дому, стали визуально проявляться. И даже моргать.

– Конечно! – Кричал радостно песок. – Как я не встречу лучшего друга?

На этот раз, по прибытию в новый мир, я настолько ликовал, что передо мной открылись новые возможности. Как и на земле, мое восприятие разродилось множеством. Теперь я мог видеть, не только одного из своих друзей, но и всех сразу. В пустыне уныния стояли три собеседника, новый мир, волшебный песок, ну, и я.

Глубинный новый мир, – само восприятие, делал меня единым существом. Я являлся и песком, и миром, и собой. Порождая творения, я отдавал им авторство внутри себя.

Здесь же, недалеко с домом – порталом в иные миры, я мог видеть их, практически материально. Не голоса исходили из меня. А именно, реальные существа общались со мной.

– А где твой дружище, маленькая копия тебя, что постоянно перебивает наши беседы? – Спросил я у песка, изображая наигранную ревность.

– Он творит! – Ответил песок. – Кто-то же должен созидать новый мир, пока мы здесь болтаем.

Это напомнило мне ситуацию на земле. Мы были бизнесменами первопроходцами, которые подняли бизнес с нуля. Даже ремонт помещения, изначально, делая своими руками. А теперь, мы находились в переговорной, где собирается только высшее руководство, уже разросшейся фирмы.

– Ты его всему научил? – Спросил я.

– Ты же знаешь, – ответил песок, – Сын отцовскому делу учиться быстро.

– И кто здесь папочка? – Обходя его, я пытался указать на себя.

– Я конечно! – Гордо ответил волшебный песок.

– Ну все, хорош! – Вмешался новый мир. – Я не могу это больше слушать. Папочки нашлись. Один ищет отца, прыгая по мирам. Другой скучает без своего, пока тот ищет отца. Заколдованный круг отцов и детей. А я, кто всех вас приютил, как главный папа, молчу и слушаю. Так, кто здесь папочка?

– Ты вообще молчи. – Возмутился песок. – А то запишем тебя в деды.

– Дедушка! – С улыбкой съязвил я.

– Да. – Продолжил волшебный песок. – Где же твой тогда правнук? Почему его не навещаешь. Маленькая медузка целыми днями строит твой быт. А ты там, где-то прохлаждаешься. Наверно, караулишь у дома нас, чтобы языками почесать.

– Ну конечно! – Ответил мир, раскрывая себя оправданием. – Вы таракашки перерыли меня с головы до ног, пока главный художник шарится по черным комнатам, не зная, где выход.

– Так, – возмутился я, будто меня застукали в моей профнепригодности. – Я изучал структуру. Познавал то, что нам всем в дальнейшем пригодиться.

– Кому это нам? – Спросил песок. – Нам и здесь хорошо. Мы не собираемся летать по мирам, где неизвестно, что может случиться.

– Вот, вот! – Крикнул мир, как будто совсем перешел на человеческие эмоции. – Вам и здесь хорошо! Им тут хорошо. А папой меня признавать не хотят. Сейчас вам с бабочкой-медузкой, с разнообразными ручками, я выпишу билет в другой мир. И тогда вам потребуются навыки перемещения. Будете, все втроем шкрябаться в черной комнате, пока щель не поглотит вас.

– И вовсе я не шкрябался. – Обиделся я, возможно полюбив обиду, отпуская юмористическую составляющую нашей беседы. – Я же поясняю, я изучал сложные алгоритмы перемещения. Которые вам, болтунам, никогда не понять.

– Кому, это вам? – Крикнули они оба. – Процесс мироздания, уже несет в себе абсолютно все алгоритмы, что только существуют.

Я отвернулся, и направился к дому.

– Давай, давай, – крикнул вдогонку мир, – поковыряй оконную щель. Может быть на этот раз окно откроется, и ты вывалишься из него, в него. Еще в какое-нибудь окно, не отличающееся от этого. Но не забудь, ты всегда будешь искать меня. С меня все началось. А соответственно, папу нужно искать, начиная с меня.