И смех, и грех на афганской войне

– Немного посидите, чай попейте, я соберу заказ.

Лейтенант нервничает.

– Он нас не спалит?

– Ему не выгодно терять клиентов, а с нашими у него дел нет.

Дукандор Али возвращается, пацан наливает чай и ему, он начинает расспрашивать как дела у Алёши дома, как служба идёт, и прочая вежливая чепуха. В конце концов, когда вежливости соблюдены сержант, начинает.

– Али, ты уважаемый купец, но ты и нас пойми, у нас мало времени, скажи, что это будет стоить.

– Алексей, ты знаешь, как я тебя уважаю, и только для тебя 20 000 афгани за всё.

– Али, ты носишь такое святое имя, побойся Аллаха, это же очень много…

Тут начинается главная часть представления – торг, в конце которого, выпито три чайника чая, ценник опустился до трети от первоначальной цены, лейтенант доволен как слон, Али доволен как настоящий дукандор, ибо наварил процентов пятьдесят сверху, а сержант Алёша, знает, что с этого клиента ему на счету Али капнет ещё пять процентов от суммы покупки. В конце, Али делает всем по небольшому подарку включая водилу, сидящего в машине.

Уже возвращаясь в полк, лейтенант на всякий случай спрашивает у сержанта.

– Лёх, а ничего, что мы на базар в одной машине без охраны? Не стрёмно?

– Товарищ лейтенант, рынок контролируется Исмаил-ханом лично.

– Главным бандитом города?

– Ага.

– Так, тем более опасно.

– Нет, совершенно безопасно. Любая сделка приносит ему пять процентов. Откуда он денег возьмёт на войну если рынок перестанет торговать.

– Так, что мы платим деньги, чтобы нас на них стреляли, а они торгуют с нами и нами же воюют.

– Ну, типа того. Восток дело, такое, тонкое.

7.

О «кулибиных» на войне

На войне смекалка первое дело. А советскому солдату всегда помогала ещё и техническая смекалка. Говорить о том, что перевязывать магазины Калашникова изолентой я не буду, потому как дурацкий совершенно способ, и те, кто его придумал, практически тут же о нём и забыли. Ну, просто не удобно, ни ходить с таким, позволения сказать стволом, ни воевать. Подсумок удобнее. А вот иные способы не только придуманы были прямо на поле боя, но и тут же подхвачены производителями. Итак, вспомним некоторые из них.

В конце января 1980 года и до середины февраля в 101 мотострелковом полку проходил первый рейд на Калай-Нау. Проходил надо сказать по-суворовски, то есть перевал Банди-Сабзак переваливали в последние дни января, когда нормальный душман своего алабая на улицу не выпустить. Толщина снежного покрова на самом перевале достигала 14 метров, и как мы там прошли два километра самой высокой точки перевала в 2517 метров над уровнем моря, ни пером, ни русским матюгом не описать. Ну да ладно, пока не о нём, не о самом перевале. Ситуация. Идём мы в составе разведвзвода (4 БМП), танкового взвода (четыре Т-55 плюс один афганский Т-54), батальон пехоты на ЗИЛ-131, один БАТ (большой артиллерийский тягач, если, что не знает), КШМка гусеничная и пара БТР-60, по-моему, пехотного батальона. Вся эта махина движется в направлении перевала по левой стороне узкого ущелья, а тут справой стороны, какие-то басмачи, едрить их об колено, решили изобразить из себя борцов на веру, ну и пальнули по нам из винтовок. Наш народ исключительной горячности и немереного количества боеприпасов решили ответить обидчикам и открыл стрельбу в их направлении. Однако, просто оголошенной автоматной стрельбы народу показалось мало, а стрелять из орудия «Гром», что стоит на БМП-1 (а других бээмпешек в тот момент в полку и не было) под углом в 70 градусов к горизонту как-то не получается. Нет такого подъёма у ствола. Тогда наши доблестные разведчики в течении минуты сбегали к пехоте, прихватили у неё АГС, который «Пламя», вместе с расчётом и парой коробок с гранатами и кусок толстой железной проволоки, что в избытке валялась в кузовах ЗИЛов (как везли на ЖД-платформах, так и побросали) и прикрутили гранатомёт к башне БМП. Затем открыли стрельбу и заткнули наконец любителей пострелять в советского солдата.

Ротный посмотрел на грубую конструкцию, раскоряченную поверх башни БМП и распорядился впредь не снимать. А следующая БМП-1, что пришла в полк взамен подорванной на фугасе уже имела заводской кронштейн для крепежа АГС-17.

Затем на самую неподходящую технику стали ставить самое неподходящее вооружение, как кассеты НУРСов на БТР и БРДМ, ЗСУ на шасси бортовых грузовиков, а уж потом духи развили эту тему до джихад-мобилей на базе джипа с ДШК.

На самом деле историки техники, могут сказать, что зенитная пушка, или крупнокалиберный пулемёт на шасси грузовика были ещё в Великую Отечественную и будут правы, но мы в тот момент, в 1980-ом году об этом не думали и прикручивали то, что могло помочь на войне, а не об открытии нового типа вооружений.

Тоже касалось и обвесов на танках. Когда количество гранатометов у духов превысило все разумные пределы, а танки всё ещё были без активной защиты, все стали применять противогранатные кроватные сетки, потом на «шестьдесятдвойки» стали ставить промышленные «брови Ильича» и пошло-поехало. Одним словом, только война двигает военные технологии.