Трилогия «Вишнёвка». Сборник романов

– Сам толкануть хотел? – подмигнул Чёрнсын.

– Упаси Бог! Мамка-то…

– Ну, об этом, я, конечно же, думал. – И Артур показал молодому человеку крестик на шнуровке, покачав его перед глазами молодого человека, словно гипнотизер на сеансе.

Потрясённый, Юрка расстегнул рубашку.

Взяв тот крестик, что протягивал ему гость, сравнил со своим.

– Ух, – выдохнул он, наконец. – Но верёвочку-то как вы умудрились так скопировать?

– Секрет фирмы! – рассмеялся Чёрнсын. – У меня память хорошая. НИЧЕГО НЕ ЗАБЫВАЮ. По спец-заказу делали, естественно. Не огорчать же мамочку твою! Она святая женщина. Свои денюжки-то «гробовые», что на похороны откладывала, собирается как раз вам на колечки истратить. А тут вон чек есть, не понравится – месяц у тебя есть, в городе сдашь в магазин обратно. Никто и знать не будет! А так…

– А можно я с Глеб Олегычем посоветуюсь?

– Ой! – Артур фыркнул то ли насмешливо, то ли презрительно. – Нянька он тебе что ли? В командиры записался? Кроме того здесь ещё нюансик особый. Даже для меня пунктик болезненный. Пойдём, выпьем?

Они прошли на кухоньку, Юрка выставил бутылки и всегда имеющиеся тарелки с закуской, поставил стакану и налил сперва гостю, а потом себе.

Чёрнсын сел, положив свои приношения так, что взгляд молодого человека постоянно натыкался на них.

В неярком свете лампочки под красивым тряпочным абажуром с ручной вышивкой, и крестик и кольца смотрелись так мирно; простенько и естественно, как и квашеная капуста и аккуратно нарезанная домашняя колбаса.

Они выпили.

– По первой разве закусывают? – произнёс Чёрнсын удивлённым тоном.

Рука Юрика замерла в воздухе, и он опустил вилку.

– Эх, Юрка, Юрка, – заговорил Артур, проникновенно.

– Расскажу тебе кратко. Глеб, когда мы с Ядвигой ещё женихались, перстень сварганил, с таким камушком ценным, что только в музеях бывает. В прессе даже писали о кольце нашем обручальном. А Ядвига… переползла она к другу моему лучшему в постель. На б**ях не женюсь и тебе не советую. Но всё-таки проверку я ей устроил, а она-то ко мне вновь кинулась, как сучка течная, прости за сравнение грубое!

~ Порвал я с ней окончательно, а Глеб «подобрал», даже женился. Надеялся – исправится, что ли? Ох, она из него верёвки крутила! Ох, уж издевалась! Не ноги – буквально ж** вытирала! Другой бы ей морду раз двадцать набил, да приятель мой – ангел настоящий! Всё прощал, да никак угодить не мог. Свинью что помоями, что икрой чёрной корми – результат такой же.

~ Он все свои пенсионные накопления истратил, ей наборчик ювелирный по спецзаказу сделал. Она только рожу скорчила! «Симпатичные мол, безделушки!» До инфаркта его довела, хорошо у нас там медицина – не то что тут. Помнишь он сам о лекарстве-то говорил? Раны сердечные лечит. – Артур хмыкнул, видя, как молодой человек, потрясённо слушая, пьёт, уже забыв о закуске.

– А она сама на меня так и лезла, уже женой его будучи! Попытался я ему глаза раскрыть на супружницу его. Пригласил её на свидание, и ЕМУ СКАЗАЛ об этом. Припёрлась! Да ещё его-же наборчик напялила! А когда узнала, что «подставили» её – совсем от злости спятила! Ну, концовку ты уже знаешь…

Он тоже выпил.

– Вот поэтому я и не хотел, чтобы Глеб знал о сделке нашей. Это же не подарок, так ведь? А что раны ещё свежие теребить?

– Я понял, Артур Дариусыч, сделаем! Не выдам я вас. – Он вздохнул.

– А с колечками, сказать, что я придумал? Не мне напоминать тебе лавочку на бережку, там же все всегда предложения делают. На выпускной туда чуть ли не очередь опять будет, а я помочь могу. Оленьку с Алькой отведу туда, а сам прослежу, чтобы НИКТО ЛИШНИЙ не побеспокоил до самого рассвета. Веришь, что я могу обеспечить ИНТИМ в этом месте?

– Я теперь уже в что угодно поверю! – Юрка вздохнул.

Сняв с себя крестик, он протянул его своему гостю.

– Сюда клади! – отозвался тот, подавая открытую коробочку, по форме – как гроб миниатюрный.

Молодой человек послушался, и Артур захлопнул крышечку.

– А если тебя уж совсем совесть замучает, – ухмыльнулся он, убирая полученное во внутренний карман. – Съезди в село соседнее, да освяти. Просто, что бы не думалось. Ну, бывай!

Хлопнув молодого человека по плечу, он вышел, а Юрка надел новый крестик.

Он едва успел застегнуть рубашку, как вошла его мать.

– Вот! – Oн указал на футлярчик с кольцами. – Из города. Обмыли покупочку-то.

– Ну, слава Богу! – женщина перекрестилась. – Красота какая! Всё, завтра ж сватов зашлю! Олька-то така красавица, и руки золотые, и с Алькой дружит. – Она засмеялась, шутливо толкнув сына. – И со свекрухой ругаться не будет, ась?

Юрка рассмеялся тоже; последние сомнения покинули его, и только сладкое предвкушение счастья наполняло душу.

Глава 20

Чтобы поменьше выделяться, Мэри специально заказала платье такого же фасона, как и большинство местных женщин, среднего возраста, одевали на праздники.

Одев соответствующем образом Даниеля, она гордо выплыла во двор.

«Эх, жаль нельзя „стервятников“ запустить», впервые в жизни подумала она. «Меня бы на обложку журнала: ~ Совладелица Крупнейшей в мире Корпорации участвует в выпускном глухой сибирской деревни!~ Секундой бы расхватали! А уж если поместить в Интернет…»

Глеб с Энн на руках, и его родители уже уходили.

– Эй! – изумилась Мэри. – А я?

– Дома сиди! – не оглядываясь, бросила Валентина Макаровна.

Не в силах поверить в происходящее, Мэри спустила сына на землю, а сама села на ступеньки лестницы, чуть не плача.

«Когда-то Артур назвал меня Золушкой! Вот сейчас-то я и есть настоящая Золушка, которую не взяли на бал! А ведь там мой Принц Артур… Ну, и где эта *** фея?»

Словно в ответ на её мысли, огненно-рыжий зверь проскользнул сквозь подворотню во двор.

Дворовые кошки брызнули врассыпную, Барс рвался на цепи. С воинственным рыком лайка Найда бросилась на вторженца; она-то даже медведей не боялась.

Лисица стояла спокойно, и, когда собака приблизилась достаточно близко, взметнулась вверх в языке пламени.

Взвизгнув, Найда отбежала в сторону, обиженно потирая лапой обожженный нос. Заскулив, Барс скрылся в конуре, откуда опасливо гавкнул, но Лилит бросила взгляд в его сторону, и пёс притих.

Мэри, поднявшись со ступенек, присела в глубоком реверансе;

– Простите Ваше Величество, что не узнала в тот раз!

– Ну, на даче и королева выглядит по-другому, чем во дворце! – рассмеялась та, присаживаясь на корточки возле Даниеля. – Вот, внучка пришла проведать!

– Не секунды не сомневалась, что Брэ́нда – ваших кровей! – воскликнула Мэри Чёрнсын.

– Да, Бре-э-нда, – протянула Лилит с чётко прозвучавшим намёком, но Мэри не решилась попросить объяснений.

– Я просто молю вас, Ваше Величество, простить меня за Ядвигу! Я старалась…

– Я знаю, – перебила её Лилит. – Очень трогательная была попытка. Но я виню не вас, а зятька моего бывшего. «Год прошёл, как сон пустой – царь женился на другой»? В этой деревеньке он вас тоже, как в коробочке запер.

Мэри закусила губу.

– А ведь вы – такая жена старательная! Свекровь «мамой» зовёте, слушаетесь. Муженька «да убоитесь», а?

– Так Библия учит.

– Да, Ефесянам 5:33! – Лилит нервно закурила. – Ну, и «забиблись», дура! Меня-то под замком сам Создатель не удержал! Даже тупой Еве это осточертело в конце-концов! Что ты сидишь тут, боишься – пойдёшь, он морду тебе набьёт? Хотя может… Деревня всё-таки. За вожжи ещё не брался?

Мэри невольно вспомнила недавний эпизод.

…Как-то вечерком, она вышла налить поросёнку баланды, и услышала доносящиеся с улицы женские вопли: «Ой, батюшки, убивают!»

Уже наученная горьким опытом, Мэри аккуратно поставила ведёрко на камень, а сама выглянула за ворота.

Две соседки сидели на лавочке у дома напротив, совершенно спокойно наблюдая, как у соседнего дома мечется баба, уворачиваясь от мужика со свёрнутыми вожжами в руках.

Многочисленные фильмы о маньяках мгновенно всплыли в памяти Мэри.

– Зовите участкового! – крикнула она. Соседки взглянули на неё и рассмеялись.

– Он каждый раз, как напьется – гоняет её, – объяснила одна. – не назовёшься!

– Бьёт, значит любит, – другая произнесла явно с сожалением.

Позади Мэри раздался грохот и заполошное кудахтанье.

Метнувшись обратно во двор, женщина замерла от ужаса; куры, кошки ли, но ведёрко с несостоявшимся поросячьим ужином, опрокинули.

Густая баланда вытекала, эффектно, как вулканическая лава, а многочисленные животные и птицы устраивались по периметру, уплетая неожиданно доставшееся лакомство. Даже Барсик, натянув цепь до предела, лизал то, до чего уж мог добраться.

Валентина Макаровна, уперев руки в бёдра, стояла на крыльце, и в этот вечер словарный запас Мэри не только «освежился», но и сильно пополнился новыми словами и выражениями.~

~Позже, подавая Глебу студеную воду после вечерней баньки, Мэри робко спросила: – А ты мог бы побить меня вожжами?

– А ты хочешь? – он отозвался, подмигивая и хлопнув её пониже спины.

– Дурак! – Она запустила в него ковшиком и выбежала из предбанника…

* * * * *

…Сейчас, вспомнив этот эпизод, Мэри окончательно разозлилась на своего «местного» мужа.

– Вы позволите, Ваше Величество?

– Конечно! – засмеялась та, видя, как Мэри поднимает Даниеля на руки. – Вот и умничка.

Опять приняв облик лисицы, Лилит, не спеша, потрусила к калитке, ведущей в лес, а Мэри вышла на улицу и направилась в ту сторону, откуда уже доносилась музыка.

* * * * *

Когда Мэри с Даниелем добрались до места, где сегодня собралась в прямом слове вся Вишнёвка, женщину охватило приятное возбуждение.

Эта площадка, вообще-то считалась школьным стадионом, тут даже высились двое футбольных ворот, правда без сеток.

Зато штанги и перекладину украшали по праздникам и прикрепляли музыкальные колонки. Клуб и школа – под одной крышей, располагались с одной стороны, а стадион плавно переходил в луг – на другой.

Неширокая полоса леса полого спускалась к крутому берегу реки, и вот там-то знаменитая лавочка и поджидала тех, кто решился соединить свои судьбы.

Сейчас на стадионе установили кажущийся бесконечным ряд столов со скамейками; женщины накрывали, отгоняя парней и мужиков, которым уже не терпелось начать трапезу. Понятно было – некоторые начали отмечать ещё с утра, а может даже со вчерашнего.

Их выразительные комментарии насчёт её внешности, когда Мэри проходила мимо, подпортили ей настроение.

Сколь лёгок не был бы Даниель, Мэри уже устала тащить его на руках.

Она шла и приглядывала местечко, где бы посадить его на землю.

«Не наступили бы на него!» была основная мысль.

Все ходили, что-то делали – каждый своё, и Мэри чувствовала себя лишней и совершенно ненужной. Она не могла найти ни Артура ни Глеба, ни его родителей.

Женщины отмахивались, а то и злобно прогоняли её. Самым вежливым ответом был: «Делом займись, белоручка Питерская!» А на робкий вопрос Мэри: «Каким?» Последовал такой совет, что женщина вспыхнула до корней волос и зареклась что-либо спрашивать.

Уже отчаиваясь, она обратилась к мужчинам, которые казались более или менее приличными.

Один посоветовал ей закончить поиски, так как ЕГО она уже нашла; парень махнул рукой куда-то вдаль: «Тама!»

И плюнув от досады, Мэри устремилась вдоль столов чуть ли не бегом.

Наконец ей повезло – она буквально врезалась в участкового, который очень любезно проводил её к столу, где должны были посадить родителей Глеба.

Валентина Макаровна, переговаривалась с другими женщинами, к ней Мэри подойти не решилась. Олега Петровича тоже не было видно.

Мэри уже изнемогала, и попыталась посадить Даниeля на землю, но, как часто это бывало, он вцепился в её шею, и женщина села на землю.

– Тётя, а вы чё с куклой-то? – спросила какая-то девочка, разглядывая Мэри, словно та была каким-то экзотическим зверьком.

– Да он просто дохлый такой! – местный мальчишка деловито сплюнул.

– Мамка! – завизжала другая девочка. – Питерская с макакой сидит!

Первая девочка потянулась к Даниелю, но подскочившая крепкая бабёнка, перехватила её, по дороге дав подзатыльник мальчишке.

– А ну, не трожь! Заразишься нах***!

– Он не заразный… – пролепетала Мэри. Она не заметила, куда делась женщина – Даниель как раз начал вырываться.

Вздохнув с облегчением, она опустила его на травку.

Ещё несколько ребятишек подобрались, разглядывая их.

– Это ты б** Питерская? – поинтересовался коренастый мальчонка. – Папка сказал: Глебка таку б*** Питерску привёз!

– А мамка говорит – вы дитё-то дяде Глебу нагулённое подсунули.

– Да нет, – возразил детский голосок, повторяя, как попугайчик, что слышал от взрослых. – У ней просто в п***у вантуз, мать батяне говорила, вставили, а сиськи насосом надули.

Мэри сидела даже не как оплёванная. «Это просто кошмарный сон,» думала она. «Я болею, у меня бред.»

– А ну, идите-идите! – Местная, с крепышом-ребёнком, на руках отогнала ребятишек, скользнув по Мэри сочувственным взглядом.

– Привет, клоп! – Какой-то парень с папироской присел на корточки перед Даниелем. Тот не среагировал. – Этот, что Юрка-то говорил? Ничё, Олька егойная тоже говорить не может… Из батяни моего слова не выжмешь. Живи, пацан!

Он потянулся погладить мальчика по голове, но тот отклонился, крикнув уже привычное: «НьТёж, бядь!»

– Во, б***, а ты говоришь! – засмеявшись, парень поднялся. – Настоящий мужик растёт!

Только сейчас до Мэри дошло, что то звуковое сочетание, которое она даже не замечала, считая просто пошлёпыванием губ, было вполне КОНКРЕТНЫМ словом.

– Ой бедненький! – сочувственно запричитала какая-то женщина. – Ой, дохлый какой!

Он причитала как по покойнику, дажe слёзы уголком косынки оттирала.

Какой-то старик с гордостью сказал двум другим, подошедшим вместе с ним;

– Ща точно узнаем!

– Никита наш два года санитаром в психушке работал! – объяснил его друг.

У Мэри дыхание перехватило.

А старик, деловито помотал ладонью перед лицом малыша. Тот даже не взглянул.

– Ну, точно – придурочный! – горестно покачал головой третий старик.

– Чё ты тута! – завизжала какая-то старуха. – Постыдился бы на старости лет (она перемежала речь соответствующими эпитетами) Сам кабель, Никитку моего тянешь!

Она развернулась к Мэри. – А ты ***, будешь к деду моему лезть – патлы твои крашенные повыдергаю!

Это было далеко не всё, что она говорила, отгоняя стариков прочь. А те, хоть и отшучивались, но лексикон использовали тот же.

– Это ему бесы говорить не дают! – уверенно заявила какая-то новоподошедшая.

– Не трогайте его! – взмолилась Мэри.

Та не слушая, протянула к малышу руку.

– НьТёж, бядь! – Он стукнул её машинкой.

– Не больной, а шальной он у тебя! – завизжала старуха. – Ведьмак! Ведьмак!

– Сама ты ведьма! – вскочила Мэри, еле удержавшись, чтобы не толкнуть старуху прочь. «Ещё пришибу ненароком!» мелькнуло у неё в голове.

– Машка! – услышала она суровый голос свёкра. – Те ж сказали – дома сиди!

Олег Петрович, Глеб, и ещё несколько мужчин приблизились к Мэри.

– Я Аню забрать пришла, – переведя дыхание, ответила она. – Уже темнеть скоро начнёт.

– Да, Глебка, твоё упущение! – старик неодобрительно покачал головой. – Пойди, давай!

– Мне с Юркой поговорить надо очень, – отозвался тот, поглядывая то на отца, то на жену. – Уж несколько дней приловить не могу.

– Успеешь наболтаться!

Нахмурившись, Глеб поднял Даниеля на руки. Тот начал было извиваться, но тут же обвис и выронил машинку.

– Во, вишь, как мальчонка утомился-то! – Старик поднял игрушку. – Заснул, как убитый!

– Ты поаккуратнее-то! – Мэри почувствовала дрожь по всему телу.

– Я только старших слушаюсь, – отозвался Глеб, демонстрируя характерную ухмылку. – Зато ВСЕГДА.

Он быстро направился вдоль столов, и Мэри припустила следом.

– А что ты к Юрке пристал? – поинтересовалась она.

Глеб не ответил.

– Ах ты, в роль вошёл, да? – прошипела Мэри Чёрнсын, уже не в силах сдерживать раздражение. – А ну стой!

Он так и шёл, не оглядываясь, и женщина сама остановилась и бросила с вызовом;

– Да ко мне твоя тёща бывшая приходила!

О! Вот тут-то он уже остановился, как вкопанный!

Орлов обернулся и приблизился к жене. – Что она говорила?

Та самодовольно улыбнулась, видя откровенное выражение тревоги на его лице.

– Мы по-женски болтали. Лилит мне на многое глаза открыла! Ты врать не можешь, а о таком моменте важном не сказал! Эта сука-то… Прости Господи! Брэ́нда знает, что Даниеля убьёт, если я её рожу ещё раз увижу?

– Да.

– Ты знаешь где она?

– Да.

– Ты контролируешь её?

– Да.

– Ну, и ладно. – Мэри пошла дальше, а Глеб пристроился уже даже не рядом, а слегка позади.

– Ты что за Юркой-то бегаешь?

– Да он чуть ли не прячется от меня, – Орлов отозвался с волнением в голосе. – Как виноватым себя чувствует…

– Ой! – Мэри засмеялась. – Да ты у нас, наверное, один только не знаешь! Предложение он сегодня сделает! Вот, небось, и не хочет, чтобы ты ему лекции читал!

– Смерть – лучший учитель.

– Вот именно! А ему сейчас учитель не нужен. Любой ответственный мужчина волнуется перед таким событием, а тут – мальчонка желторотый!

– Вы в его возрасте уже замуж вышли!

– И что? От ума большого что-ли? – пробормотала Мэри, мрачнея.

– А что за сюрприз ему парни готовят? Не в курсе?

– Вот у них и спроси!

– Да они ИСКРЕННЕ хранят секрет – даже Энергетикой не пробьёшся! А я не настолько завоевал их доверие, чтобы они меня в свои планы посвещали.

– Полно, Глеб, не будь параноиком! Они за Юрку – горой! Что, думаешь, пакость какую устроят?

– Тоже верно… – Орлова всё равно не утешило такое объяснение.

Мэри увидела, наконец, Артура и остановилась, как вкопанная.

Он сидел на ступеньках-лавочках, на которых обычно располагались зрители, окружённый ТАКИМ букетом девок и молодых баб, что у Мэри дыхание перехватило от ревности.

Она вдруг сообразила, ЗАЧЕМ он взял с собой Энн.

Будь он один, уже вторая подошедшая женщина оказалась бы «третьей лишней», а так – вроде как все просто невинно тютюшкали девочку, нарядную как кукла, весёлую и общительную.

– Во огонь-девка-то! – приговаривала одна.

– Я бы сказал тоже самое о вас, мадемуазель, – мурлыкнул Чёрнсын. – Да не хочу, чтобы парень ваш ревновал.

– Какая ладная у вас она, Артур Дариусыч! – похвалила другая.

– Ах, если б она выросла такой же красавицей, как вы! – отозвался он.

– Плавает она здорово… – восхищалась третья.

– Я её почти каждый день в свой бассейн вожу, в Городе-то. – Артур подмигнул.

– У вас свой бассейн? – удивилась другая молодка.

– Олимпийских размеров! – Он, приподнявшись, шепнул ей что-то на ухо, чтобы остальные не слышали, но Мэри уже «включила Энергопрослушку»;

~ У меня ещё кое-что крупных размеров, ~ намекнул он. ~ жаль продемонстрировать сейчас не могу.~

Ухватившись за края косынки, молодая бабёнка чуть ли не заплясала от возбуждения, как кобыла при виде жеребца.

У Мэри челюсти свело, и она решительно направилась к Чёрнсыну.

Какой-то парень приблизился было к ним.

Энн увидела его и, скопировав движение-затяжку, произнесла очень строго; «НьКуИ!» (Не кури!) Она погрозила пальчиком.

Видя какой восторг это вызвало y окружающих, девочка помотала рукой перед лицом, словно отгоняя дым. «Як! [Yak] (гадость)»

– Вот именно! «Бяка»! – перевела по-своему одна из женщин. – Иди дыми папироской в другом месте!

Тот отошёл, смущённый, и Чёрнсын увидел свою жену.

– А Мария Михайловна! – Осклабился он, прекрасно понимая, что она чувствует. – Вечер добрый! Где же вы, Глеб Олегович, гуляете? Уж отнесите свою доченьку домой!

– Почему вы так хотите, чтобы меня здесь не было? – Орлов поинтересовался на итальянском.

– Что б не мешался, как понимаешь! – Холодный взгляд Хозяина пронзил Глеба, как копьё. – А заартачишься – не в избёнку твою – прямиком в Ад отправлю, понял?

– Так, дорогой мой, – заговорила Мэри по-английски. – По-моему, я тебе опять помогаю.

– Разве не так должна действовать НАСТОЯЩАЯ жена? – ухмыльнулся тот. – Ягнёночек мой, уведи ты барана своего с глаз моих хоть не надолго!

Она хихикнула, чувствуя жаркую волну, поднимающуюся из самой глубины её существа вверх, разгорячая грудь и туманя разум.

Глеб молча передал спящего Даниеля Мэри, а сам поманил Энн.

Та подбежала к нему и, забравшись на руки, послала окружающим воздушнуй поцелуй.

Женщины снова дружно застонали от умиления, и Орловы ушли, унося детей.

– Прекрасные леди! – Артур слегка поклонился, вставая. – Век бы с вами сидел, да надо делом заняться!

Он прошёл на другой конец стадиона, к краю леса, где сгрупировалась молодёжь.

– Василий! – позвал Артур, тот, лучший друг Юрки, подошёл мгновенно.

– Ну, как? – поинтересовался Чёрнсын. – Удалось?

– Не волнуйтесь, Артур Дариусыч! – Василий кивнул. – Мы не очень ладим с «Носовским» краем, но тут и с их ребятами договорились. До утра никто в лес – ни ногой. Пусть Юрка с Олькой хоть до зорьки общаются! Спасибо за совет, нам и в голову такое не пришло бы!

– Я рад давать уроки жизни, – ухмыльнулся Артур. Он слегка поклонился девушкам. – Ну, красавицы, вы готовы к походу, что до конца дней своих помнить будете?

Хихикнув, Алька ухватила его под руку, Оленька робко оперлась на другую и, под покровом тьмы, победившей свет дня, все трое скрылись между деревьями.

* * * * *

Выждав обговоренные десять минут, Юрка направился к заветной тропинке.

Друзья хлопали его по плечу, пожимали руку, даже парни с «Носовского» края отсалютовали ему.

Молодой человек, постоянно проверяя на месте ли футляр с кольцами, углубился в лес. Конечно, он старался составить «речь», и, конечно же, ни один из вариантов его не устраивал.

«Да ну всё на х**,» решил он в конце-концов. «Олька – умница, дам ей коробочку, и так поймёт.»

Улыбаясь, как пьяный, он снова потрогал футляр.

Юрка шёл и шёл, весь в мечтах и мыслях и о прошлом и о настоящем.

Он уже просто сжимал в кулаке футлярчик. Его никто не видел со стороны, а то любой, кто знал Юрика, удивился, а то и испугался бы, видя его окаменевшее, как маска лицо, и совершенно бессмысленный взгляд.

Он шёл и шёл, пока удар, словно он врезался в шлагбаум, не остановил его.

– Эй! – услышал он резкий женский голос. – Ты что ж это в болото моё лезешь?

Вздрогнув, очнувшись от наваждения, Юрка взглянул и замер от изумления, видя, что стоит на самом краю знаменитой Вишнёвской трясины.

– Господи! – прошептал он невольно крестясь. – Что это?

– Сразу о Боге вспомнил, придурок? – злобно выкрикнула Кикимора. Она сидела на суку, совершенно голая, эффектно залитая мертвенным светом луны, лишь слегка притушившим огненный оттенок её рыжих волос. – Крест нательный чёрту отдал, а теперь вдруг вспомнил, что кое-кто и посильнее имеется? Что этот Змеёныш тебе подсунул? Бусы, перстень наговорённый?

Юрка молча достал футляр с кольцами.

– Ах да! Действительно. – Она рассмеялась. – Скажи спасибо, что я терпеть его не могу, а то присоединился бы ты к корове соседской, а эта дура Ольга следом бы нырнула!

– Олька! – он вскрикнул в ужасе, сообразив, как же далеко он забрался от того места, куда шёл.

– Вот-вот! – Лилит кивнула. – Все самоубийцы в Ад попадают. Если б я была уверена, что мне её отдадут… А так, этому выродку от б*** земной, очередную хорошенькую наложницу предоставить? Спасибо, увольте!

– Наложниицу… – У него в голове помутилось. Он взглянул на футлярчик в руке.

Запустив его в самую середину топи, Юрка кинулся обратно, по хорошо ему известным тропкам, а в спину ему, словно автоматные очереди, летел наглый злорадный смех.

* * * * *

Алька хихикала, слушая двусмысленные комплименты Артура, Оленька только улыбалась, доверчиво поглядывая на него, когда все трое вышли на полянку, освещённую полной луной, как прожектором.

– Милости просим! – Артур вдруг ловко избавился от державшихся за него девушек и, оставив их, недоумевающих, посередине площадки, сам уселся в сторонке, на сваленных брёвнах и спокойно закурил.

– Чё енто, Артур Дариусыч? – Алька оглянулась – Оленька испуганно вцепилась в неё.

Старший и средний братья Носовы вальяжной походочкой приближались к ним со стороны речки, а Носов-отец, Георгий Власович, и его младший сын перекрывали отступление назад, на школьный стадион, такой близкий, и теперь такой недоступный.

– Артур Дариусыч! – выкрикнула Алька, пятясь от приближающихся мужиков. – Вы же сказали – проводите нас!

– Сказал – отведу – отвёл! – уточнил Чёрнсын. – А в телохранители к вам я не нанимался!