Квадратные углы

Так пролетели две недели в новой квартире.

Я даже не вспоминал о Софии, хорошо спал, много ел и при этом, не уставал на работе.

Первого июня мне позвонила мама.

– Алекс, София забрала Машу к себе в поселок. Мы не могли тебе дозвониться.

– Да, я видел пропущенный. Сегодня было много работы, даже не смог ответить. А чего она туда поехала?

– Ей скучно в городе. Все-таки каникулы. Пусть побудет с Максом последние деньки.

– Почему последние?

– Так они скоро уезжают. Шестого.

Точно. Шестого июня. Как хорошо. Больше никогда ее не увижу. А если увижу, то к тому времени, успею забыть, выкинуть напрочь из головы.

– Послезавтра мы тоже к ним поедем.

– Зачем? – удивился я.

– Попрощаться.

– А! Ну, да. Хорошо. Я тогда займусь ремонтом, пока Маша там.

– Займись. Мы ее привезем в конце недели.

Пять дней один дома.

Только я расслабился, как пришел Илья. Теперь он член семьи, со своим ключом от квартиры и зубной щеткой в ванной.

Я даже не спрашиваю его ни о чем, готовлю на троих и купил большую раскладушку. Выделил парню комнату, полотенце для тела. Шкафа лишнего нет, поэтому отдали ему Машин комод для вещей.

– А вы не хотите из кладовки сделать гардеробную? – спросил он за ужином. – Это удобно, и в комнатах будет больше места, если убрать лишнюю мебель.

– Я еще не думал об этом. А как ее сделать?

Для меня квартира – это место, где можно переночевать. В ремонтах, дизайнах и новомодных штучках я не разбираюсь. Обычно, этим занимается женщина. А у меня нет хозяйки в доме, и никогда не было. Со студенческих лет я живу один. Потом завел собаку, друг подкинул, а позже появилась Маша.

– Очень просто. Она довольно большая. Можно разделить на две зоны, и получится и кладовка, и место для хранения одежды. Я могу начертить проект. Набросок.

– Начерти, и тогда подумаем.

– Я вам помогу обустроить квартиру. Мне все равно нечем заняться. Скоро София с Максом уедут, и я останусь совсем один. – Он смутился, замолчал. Немного подумал, а потом спросил: – Если я вам, конечно, не мешаю?

– Не мешаешь, – ответил я, отодвинув пустую тарелку в сторону. – Сегодня твоя очередь мыть посуду.

Илья улыбнулся и, без лишних возражений, встал у мойки.

За последнее время он немного прибавил в весе. Руки больше не дрожат, и голос стал более уверенный. Только никак не хочет, обращаться ко мне на «ты». Сколько бы я не просил, он все равно выкает.

– А где Маша? – через плечо спросил он.

– У Софии.

– Она не говорила, что поедет в поселок.

– И мне не говорила. Поставила перед фактом. Хитрая.

– Они скоро уезжают, и Сергей хотел приготовить прощальный ужин четвертого числа. Даже ваших родителей пригласил. Вы не пойдете?

– А чего мне там делать? У вас своя компания, у меня своя.

– У вас классные друзья! – Он снова вернулся за стол, с намыленной губкой в руке. – Николай обещал взять меня на рыбалку в Астрахань. Я ведь за всю жизнь нигде кроме Питера не был.

– Колька заядлый рыбак. Съезди, если пригласил. У него детки еще маленькие, но хорошие. И жену ты его знаешь.

С довольным видом Илья снова взялся за посуду.

– Вы любите детей. Это видно. Вы добрый.

– Я работаю с ними, поэтому люблю.

– А тяжело?

– Что?

– Ну, резать живого человека. Это же надо быть равнодушным. Кишки, мозги, кровь. А тут маленькие дети. Потом спокойно сеть за стол и есть. Ужас. Меня бы вырвало. Как у вас это получается?

– Ты вот рисуешь, а я не умею. У каждого своя работа, как и компания.

– А причем здесь компания? – не понял он. – Если разные профессии, то и друзья разные?

– Отдых разный. Время препровождения. Если я буду сидеть дома у телевизора, то сойду сума. После стрессов на работе, нужна разрядка. Многие врачи спиваются, или утопают в жутких депрессиях. А кто-то ходит на рыбалку, ездит с друзьями на шашлыки, играют в футбол. Я вот люблю, кататься на лыжах, а еще выехать в лес за грибами. С Николаем и его семьей ездили в Тайланд.

– У вас друзья не все врачи. Марк – тренер по фитнесу.

– Но, они все веселые. Легкие на подъем. Если кто-то из нас крикнул: «Вперед!». Все быстро собрали сумки, и пошли вперед. Мы любим, пошутить, подурачиться. А приходим на работу и становимся серьезными людьми, строгими врачами, учеными, тренерами, педагогами.

– А у меня нет друзей, кроме Софии и Сергея. Даже родители умерли.

Илья так и стоит ко мне спиной, моет посуду и говорит.

– Что сегодня будем делать? – спросил я.

Он сразу ожил, выключил воду, повернулся и снова сел на стул.

– А что нужно?

– У папы скоро юбилей. Семьдесят лет. Я хотел купить ему подарок.

– Какой?

Я рассказа ему о своих планах. Он поддержал, и мы поехали в магазин.

Сегодня все собрались в доме у Ворониных. Маргарита Францевна, родители, Илья, дети. Сергей позвонил мне утром и, ради приличия, тоже пригласил, но я отказался. Соврал, что работаю.

Вечер обещал быть долгим, утомительным. Буду копаться в себе, ломать голову над нерешенными проблемами, искать выход, которого уже давно нет, сомневаться, изводить себя ревностью. Буду… Если останусь дома. Один.

Около шести часов вечера я поехал в гости. Купил торт, цветы.

Тетя Люба встретила меня со слезами на глазах.

– Алекс! Мой мальчик! Как я рада тебя видеть. Не забыл.

– Как я могу вас забыть.

– Проходи, сынок. Проходи.

Она впустила меня в квартиру. Еще раз поцеловала в щеку, а уж потом забрала у меня куртку.

Давно я здесь не был. Четыре месяца назад мы приходили сюда с Лерой, поздравляли отца с днем рождения.

– Как он? – спросил я.

– Как обычно. Что у него может измениться?

– Я поздороваюсь с ним.

– Хорошо, иди. А я поставлю чайник.

Она забрала у меня торт и пошла на кухню.

Мама у Леры прекрасная женщина. Добрая, скромная. Всю жизнь проработала поваром на комбинате. А отец, дядя Володя, служил в милиции, был следователем.

Когда мы познакомились с Лерой, я заканчивал институт, она только пришла работать к моим родителям в пекарню. Завязался роман, и буквально через пару месяцев, я узнал всю ее семью. Несколько лет мы жили дружно. Дядя Володя устроил меня на работу в лучшую больницу города, а тетя Люба снабжала нас продуктами. Времена были тяжелые, я кое как накопил деньги на квартиру, Лера получала второе образование.

Я зашел в комнату. Тихо, темно. Здесь только что помыли полы. Паркет еще влажный, и чувствуется запах хлорки.

– Привет, – тихо сказал я. – Как ты?

Два года назад дядя Володя перенес инсульт и превратился в овощ. Не двигаются ни руки, ни ноги. Глаза смотрят в потолок. Эмоций никаких.

– Прости, что давно не приходил. Много работы, а еще ездил с Машей на юг.

Он моргнул. Значит, слышит.

– Я купил новую квартиру. Делаю ремонт. А сегодня Маша осталась у матери в поселке, и я решил заскочить к вам. Принес тете Любе торт, который ты всегда покупал. С заварным кремом.

Он закрыл глаза. Устал.

В дверь заглянула тетя Люба.

– Пойдем, Алекс. Он сейчас уснет. Я дала ему лекарства.

Я поцеловал его в лоб и на секунду задержался. По его бледной, небритой щеке, побежала слеза.

На кухне закипел чайник. Тетя Люба достала из шкафа фарфоровые кружки, с кружевной каймой. Я помыл руки в ванной и сел за стол.

– Ты действительно поменял квартиру? – спросила она, присев на край табуретки.

Воробушек. Сама крошечная и сидит, как птичка на жердочке. Через секунду вскочит и побежит по своим бесконечным делам. Никогда не отдыхает, всегда в движении, в заботах.

– Откуда ты знаешь? – вырвалось у меня.

Конечно, Лера уже сообщила новость.

– Я недавно встретила Наталью Васильевну.

– Где? Почему она мне ничего не сказала?

– Да, как же! – высоко вскинув брови, воскликнула она. – В магазине. Где мы еще встретимся! Она чего-то покупала, и я бродила по разным отделам. Раз! И уперлись лбами. Она: «Люба!». А я говорю: «Наташа. Как тебя черт занес в наш район?»

– Она мне про тебя ничего не говорила. Странно.

– А чего говорить? Встретились. Она рассказала про тебя, я про Володю. Про мою дочь Наташа знает больше меня.

– Не звонит?

– Редко, – с печалью в глазах, ответила она. – Чего нам звонить? Мы для нее теперь обуза.

– Не говори так.

– Это когда вы вместе жили, она приходила. А стала одна и больше не появляется у нас дома.

– У нее работы много. Не обижайся.

– Я не обижаюсь, Алекс. Чего обижаться на своего ребенка? Сама вырастила такую.

– Ты не права.

Она положила свою сухую ладошку мне на руку. Накрыла и тихо вздохнула.

– Ты хороший мальчик и всегда был таким. Она не заслужила твою любовь.

– Она не заслужила таких замечательных родителей.

– Может и так. Только она у меня одна. И внуков нет. Никого.

У нее была сестра, но недавно умерла. Муж лежит в кровати полностью парализованный. Дочь живет отдельно и даже не приходит в гости, не помогает, не интересуется здоровьем.

– Как у Маши дела? – спросила она после небольшой паузы. – Уже на каникулах?

– Да. Слава богу, отмучились.

– А что у тебя на работе? Все так же?

– Так же. Ничего не меняется.

– Тяжелый у тебя труд, Алекс. Каждый день видишь больных деток. Небось после такого уже своих не хочется?

– Хочется, – признался я. – Раньше не хотел. А теперь… Думаю.

– Тебе скоро сорок. Пора бы. Одного ребенка мало. Я так жалею, что не родила сына.

Она отрезала мне большой кусок торта. Подала на красивой тарелке, а сверху полила вишневым варением. В их семье принято все есть с варением.

– Помнишь, ты дала мне один совет? – спросил я, подвинув тарелку к себе ближе.

– Какой?

– Когда я расстался с Лерой, в первый раз, ты мне сказала, что любимых женщин бывает много, а друзья встречаются не часто.

– А! Да, помню. Ты сильно тогда рассердился на нее.

– Я ударил ее.

– Ударил? – Она хитро взглянула на меня. – А Лера сказал, что ты ее избил. Сильно.

– Я ее не бил. Ты сама знаешь.

– Конечно, знаю. Я и тебя знаю, и ее. Уже сорок четыре года.

– Я ударил ее один раз. Но, очень сожалею об этом.

– Это не по-мужски, Алекс. Меня муж никогда не бил. Не позволял себе такой распущенности.

От стыда, я прикрыл рукой глаза. Сладкий торт встал поперек горла.

– Ладно, – смягчилась она, – это ваши разборки. Я так и не знаю, что у вас тогда случилось.

– Она изменяла мне, – тихо сказал я, убрав руку от лица.

– С кем? У нее был любовник?

– И не один.

– Вот так новость! – засмеялась она. – Вся в отца! У Володи тоже полно было баб. Пока не парализовало.

Он был красавцем. Когда я впервые увидел его, то даже не поверил, что он Лерин отец. Молодой, стройный. Красиво говорил, читал стихи, пел. А тетя Люба была серой мышкой. Невзрачной, домашней.

– Как же ты ее простил?

– Вот так. Взял и простил. Сначала долго обижался, а потом остыл, подумал. Еще ты мне сказала, что друзья на дороге не валяются. А Лера всегда была хорошим другом.

– Не валяются, Алекс. Дружбу надо ценить. А Лерка ради тебя все сделает.

– Вот мы и дружили несколько лет. Как девушка – она не надежная, но, друг замечательный.

– А почему вы не родили детей? Она не хотела?

– Она хотела, но я тогда еще только закончил институт, устроился на работу. Какие тут дети? Жилья нет, сами тоже еще ничего не видели.

– Ты был совсем юнцом, а она – уже взрослой женщиной. Надо было рожать. А теперь уже поздно. Старая она.

– Тогда мы не думали об этом.

– Все приходит с возрастом. Теперь и ты старый, а все никак не женишься.

– А на ком?

– Дело не в женщинах, а в тебе. Есть мужчины, которые никогда не женятся. Живут одни и жалуются на судьбу.

Она не правильно сказала. Есть мужчины, которым изменяют женщины. И я именно такой. Все мои женщины, никогда не принадлежали только мне. Лера старше меня на пять лет, поэтому я не был у нее первым и не стал последним. София появилась в моей жизни уже беременной, а потом еще родила ребенка от другого мужчины. Мона была замужем и, ради меня, не рассталась со своим мужем.

– Сложный ты мальчик, и жизнь у тебя сложная. Мать тебя таким воспитала.

– Меня воспитывал отец.

– Может и так. Только она вложила в тебя что-то темное, что не дает покоя. Ты вроде добрый, но в душе агрессивный. Все чего-то боишься.

– Я ничего не боюсь.

– Боишься, – упрямо повторила она. – Иначе бы не бил женщин. Сильный – это твой отец. Саша умеет сдержать огненный характер своей жены. А ты с ней не можешь сладить. Вот и дергаешься. Твоя жизнь наладится, когда ты встретишь женщину, не похожую на твою мать. Она должна быть ее противоположностью. Легкой, нежной, податливой. Только с такой ты будешь, чувствовать свою силу, и забудешь о страхе.

– Тогда, я женюсь на тебе.

Она засмеялась. Да так громко, что я даже испугался. Никогда не видел ее такой счастливой.

– Мой хороший! Я бы с удовольствием. Только куда я дену своего инвалида? Кому он нужен, кроме меня?

– Он тебе изменял, а я не буду.

– Дело не в изменах, Алекс. Все в жизни можно простить. Главное любить человека.

– Ты считаешь, что любовь – главное в жизни? – теперь уже серьезно спросил я. – Тогда, почему Лера стала такой? Я ее любил. Сильно. А она все равно изменяла, врала. Что ей не хватало? Да, я не миллионер, не красавец, но она сама выбрала такого. Сама бегает всю жизнь за мной, хотя вокруг столько успешных мужчин.

– Ты – надежный, Алекс. Она мечется от одних брюк к другим. Думает, что найдет лучше, но умом понимает – а она девушка не глупая – таких больше нет. Годы идут, мы не становимся моложе, а Лере, как и любой женщине, нужна защита, дружеская рука. Лучше бы вы так и остались друзьями. За то были бы уверенны друг в друге.

Как обычно, она нашла правильные слова, успокоила, расставила все по местам. Дала ценный совет, за которым я и шел в этот дом. Моя мама не адекватно относится к нашим отношениям с Лерой. Папа не вмешивается в чужие дела. А я сам многого не понимаю, не вижу того, что лежит на поверхности. Стараюсь копнуть глубже и еще больше проваливаюсь в сомнения.

Лера любит меня, но я для нее слишком простая фигура. Без больших амбиций, дорогой машины, квартиры в центре города, престижной работы. Если бы я занимался семейным бизнесом – тогда другое дело. Пусть – пекарь, за то богатый. А я простой врач, не самый лучший и не самый перспективный.

Я хорошо знаю, что ее привлекает во мне. Что тянет, что держит. Но, так же знаю, что стоит ослабить поводок, и она тут же начинает искать себе нового партнера. Немного потешится. Стукнется лбом об стену и возвращается назад, как побитая собака. Скулит у ноги и просит прощение.

После теплого разговора и чая с тортом, я вышел на улицу. Май месяц. Белые ночи. Прохладный ветерок, и много людей на улицах. Сюда я приехал на автобусе, а назад решил пройтись пешком.

Вот она говорит о женщине. А у меня уже есть такая женщина. Легкая, нежная, податливая. Она вошла в мою жизнь внезапно и осталась навсегда. Я видел, своими глазами, как появилась на свет ее головка, потом плечи, живот, ноги. Как рыжие кудри легли мне на руку. Я сам перерезал пуповину, сам вытирал ее чистым полотенцем. Розовый комочек с голубыми глазками.

Пять лет мы живем под одной крышей. Вместе едим, вместе отдыхаем, вместе мучаемся с домашними заданиями. Когда она болеет, я забочусь ней. Когда болею я, она приносит мне стакан воды. Бывает, ночью она перебирается ко мне на кровать и спит под боком. А иногда мы вместе моемся в ванной, пускаем мыльные пузыри и делаем друг другу забавные прически.

Совсем недавно я поведал дочери о месячных, о том, что совсем скоро, через два-три года в ее организме начнутся перемены. Еще рассказал о том, как появляются дети. О взаимоотношениях мужчины и женщины. Она задала, как обычно, много вопросов, но я справился с ними.

Маша со мной всегда и везде. А я с ней. Не пропустил ее первый поцелуй с мальчиком в детском саду. Собственноручно выдернул первый молочный зуб. Повел в первый класс. И впервые заплел косички. Сначала получались кривые, а теперь плету колосок с закрытыми глазами.

Всегда вместе. Как единое целое. Для меня Маша – смысл жизни, для нее – я лучший папа на свете. Сейчас в мое сердце пробрался еще один человечек. Проделал дырочку и тихо пролез в уголок. Я его чувствую и даже знаю, где он спрятался. Маленький мальчик, с большими карими глазами и веснушками на носу. Теперь он тоже часть моей жизни. Не самая меньшая часть, а такая же основная, как и дочка.

Этот вечер прошел с пользой. Пока вся моя семья ужинала в поселке, я успел переделать кучу дел. Сначала навестил Лериных родителей, потом прогулялся по парку, привел мысли в порядок. Затем такой же порядок навел дома: помыл все полы в квартире, поменял постельное белье у Маши и у Ильи, разобрал посуду на кухне, которая осталась после обеда. Ближе к полуночи взял с полки книгу и лег в кровать. Давно хотел ее дочитать, но все не хватало времени.

Пятого июня я пришел к родителям домой.

Тишина. Папа с Машей смотрят в гостиной мультфильм. Бернар спит на кухне под столом. Я прошел на кухню. Никого. Тогда заглянул в комнату. Тоже пусто.

– Мам!

– Я здесь.

Раздался голос из кладовки.

Снова там. Я забрал к себе домой коробку с фотографиями Макса, но она все равно сидит на полу и что-то перебирает.

– Мам.

– Я тут нашла кое-что. Посмотри, – сказала она, махнув мне рукой.

Кое-что? Мои фотографии она называет «кое-что».

Я сел рядом с ней.

– И что тут интересного?

– Смотри. – Она сунула мне смятый снимок в руку. – Это ты с отцом в Ялте. Я тогда осталась дома с Максом, а вы поехали отдыхать. Тебе тут пять лет.

– Угу. Я помню.

Маленький мальчик с копной белоснежных кудрей на голове. Кожа черная, а глаза почти прозрачные.

– Ты был такой красивый. Ангел. Сейчас Макс становится на тебя похожим. Вот посмотри. Такие же пухлые губки. Только глаза другие.

И действительно, он похож на меня в детстве.

Я всегда стеснялся своих губ. Считал, что они девчачьи. Слишком яркие и крупные. Только когда вырос, и женщины стали обращать на меня внимания, я понял, как сильно ошибался.

– А тут ты пошел в первый класс. Новый костюм, галстук. А эти ботинки ты терпеть не мог.

– Они мне были большие.

– Правда? А я думала, ты капризничаешь.

Я никогда не был капризным ребенком. И Макс тоже.

– Смотри! А это мы с тобой ездили к бабушке в деревню. Помнишь?

На этой фотографии мама меня обнимает. Я весь сжался, но лицо довольное и беззубое.

– Тогда ты любила меня, – сказал я, забрав у нее снимок.

– Я и сейчас тебя люблю.

– Только никогда не говоришь об этом.

– Вот говорю.

Пальцы перебирают в коробке фотографии и немного дрожат.

Я взглянул на нее с боку. Родная. Строгая, но ранимая. Волосы убраны в высокий пучок, вокруг глаз морщинки.

Всю жизнь мы с ней соперничаем, решаем, кто из нас главный. Но в итоге хозяином в семье остается отец. Самым мудрым и самым сильным. А мы только, как петухи, распускаем крылья, громко орем и клюем друг друга в лоб. Кто больнее клюнет, тот и победит.

Раньше воевали из-за внимания Макса, потом камнем преткновения стала мое расставание с Лерой. Теперь вроде не из-за чего ссорится, а все равно напряжение осталось. Она боится меня, а я этим пользуюсь. Каждый раз пытаюсь отстоять место под солнцем, а она не дает. Думает, что, в конечном итоге сломает, перевоспитает и сделает слабым.

Но, я всегда был таким, с самого рождения. Упрямым и бестолковым. Добивался цели, а уж потом думал, какой ценой мне досталась эта «сладкая» победа. Так же вышло и с Максом. Мы оба полюбили Софию. Оба желали ее. Только для Макса она была спасением, а для меня – всего лишь красивой девочкой, которая переспала со мной на шестой день знакомства.

Он не стал сопротивляться. Отдал и даже ни разу не упрекнул. Видел наши ссоры, но молчал и только поддерживал нас обоих.

В этой ситуации мы с мамой вновь столкнулись лбами. Только в моей жизни появилась дочка, и я немного ослаб, стал уязвимым, зависимым от родителей. Нуждался в помощи, и она этим сразу воспользовалась. Теперь еще отец дал деньги на квартиру. И это тоже капнуло в копилку мамы.

Со временем мы встали на одну ступень. Она поднялась выше, а меня жизнь оттолкнула назад. Вот и получилось, что мы снова уткнулись лбами. Только уже не клюем друг друга, а смотрим в глаза и наблюдаем.

– Как вы съездили в поселок? – спросил я равнодушно.

– Хорошо. Мне нравится их дом.

– Попрощались?

– Ну, так. Я обещала Софии, что привезу Машу в Самару на следующей недели. А потом заберу с собой Макса.

– Ладно.

И тут она взглянула на меня.

– Ты не против?

– Пусть побудет с мамой. Там тепло и свой дом.

– А, она боялась, что ты не отпустишь Машу. Даже попросила отца, поговорить с тобой.

– У, – промычал я. – Да, что говорить. Пусть едет.

Она расправила большой рукой платье на коленях. На мягком коврике удобно сидеть.

Прижавшись спиной к стене, я передвинул коробку ближе к себе.

Здесь уже фотографии, где мы с Максом подростки. Ему лет шестнадцать, а мне тринадцать. Тогда папа работал на хлебокомбинате, а мама бухгалтером в банке. Оба молодые, стройные.

– Ты не помирился с Лерой? – вдруг спросила мама.

– Нет.

– У тебя появилась другая женщина?

– Не-а.

– Надеюсь, ты уже не думаешь о Софии?

– Не думаю.

– Это хорошо. Она нашла себе нового мужчину. Пусть живет с ним.

– Пусть.

Я отодвинул коробку в сторону.

– Иван мне понравился. К тому же он теперь директор всех автосервисов. Молодой, не женатый. Софии повезло. Она девочка хорошая, и заслуживает счастья.

– Ага.

– Может еще родят детей. У нее вон какие красивые получаются дети.

– Может, родят.

Она снова взглянула на меня.

– Алекс…

Не знаю, как и по каким причинам, но мне так сильно захотелось прижаться к ней. Почувствовать тепло, ласку, которой она обделила меня в детстве. Услышать какие-то особые слова, те, что говорят мамы своим любимым сыновьям, когда им плохо.

– Мам, можно я тебя обниму?

Не сказав ни слова, она потянула меня за руку. Я положил голову ей на колени и закрыл глаза. Прижался, словно маленький, испуганный мальчишка.

Теплая рука тронула мои волосы. Сначала неуверенно, а потом переместилась на плечо. Сжала.

– Мой мальчик. Хороший, добрый. Сынок. Мой любимый. Мой единственный.

В эту ночь я остался у родителей.

Маша давно уснула, с Бернаром в обнимку. Мама с отцом еще долго сидели на кухне и обсуждали будущую поездку в Самару. А я лег на кровать в своей бывшей комнате. На ту самую, на которой зимой спала София.

Закрыл глаза. Ничего. Голова пустая, только вдыхаю аромат сладких духов, впитавшихся в подушку. На комоде стоит ваза с белыми розами, на окне, ветер шевелит легкую тюль.

Как дальше жить? Без нее. Без улыбки. Без нежных губ. Без Макса.

Каждую ночь засыпать с мыслью, что отпустил и, молча, плакать в подушку? Вспоминать… Хотя мог удержать. Заставить. Пусть шантажом, силой. Привязать ремнями и не отдавать никому.

Но, разве можно отрезать крылья птице? Нет. И мне не нужна безвольная раба.

Я взял телефон. Не звонит, не пишет. Последнее сообщение от четвертого мая. Тогда, она пыталась до меня дозвониться, а я не ответил.

«Я обидела тебя. Знаю. Прости. Только будет лучше, если ты узнаешь правду сейчас, а не потом, четыре года спустя. Позвони мне, как сможешь. А если, не сможешь, то прощай»

Я не смог, и сразу попрощался.

Шесть часов утра. Я сел в машину. Город спит, транспорта на дорогах мало.

Дома меня проводил только Бернар. Облизал руку, а потом будто почувствовал мое настроение и прижался теплым телом к ноге. Маша даже не шевельнулась, когда я поцеловал ее в щеку.

Семь часов. Стою на трассе и все думаю. Если сейчас зайду в аэропорт, то уже не уйду без нее. Схвачу Макса за руку и буду требовать, чтобы она вернулась.

Зачем? Кому это нужно? Мне, или ей. Ей точно не нужно. А я так и не могу избавиться от чувства ревности. Тогда какой смысл устраивать спектакль на глазах у публики?

На телефон пришло сообщение от Юли.

«Алекс, вы так и не позвонили мне. Что-то случилось?»

Я взглянул на часы. Ей тоже не спится.

Пару недель назад у меня проснулась совесть. Бросил девчонку. Сначала нагло предложил переспать, а потом взял и сбежал. Она звонила, писала, а я не отвечал. Спрятался, как крот в норку, и боялся попасться ей на глаза. Тогда я отправил смску.

«Я в командировке. Как приеду, сразу позвоню»

И не позвонил. Наглец. Сам домогался, а теперь не знаю, как от нее избавиться.