Квадратные углы

– Ты забавная.

– А ты ненормальный.

Через пару минут он налил себе кофе, а мне какао. Хотя я ему об этом не говорила, но он действительно угадал мой любимый напиток.

Взгляд сразу же упал на его руки. Я впервые вижу, чтобы у мужчины были такие аккуратные ногти: чистые, блестящие, будто отполированные. Пальцы длинные, ровные. Ладонь узкая, но сильная. Видны вены под тонкой кожей.

Он знает, что руки его главное украшение. Поэтому старается держать их на виду: часто прикрывает ладонью рот, или убирает волосы за ухо.

Целый час мы просидели на кухне за разговорами. Съели все печенье, что было в вазочке, намазав его вишневым варением, которое почему-то оказалось с косточками. Выпили еще по кружки горячего кофе и какао. А потом принялись за конфеты, спрятанные в шкафчике над холодильником.

Время пролетело, и я даже не заметила, как рассказала ему обо всем, что произошло за мою не слишком длинную жизнь.

– А чем твой отец занимается? – спросил он.

– У него сеть автосервисов. А сам он – механик. Причем, очень хороший механик. Он с самого детства болеет машинами.

– Так значит, ты кое-что знаешь о машинах?

– Я знаю о них практически все.

– Даже.

Моя самоуверенность развеселила его.

– Вместо сказок на ночь, я слушала рассказы о стареньком Шевроле с потертыми шинами, или о заморской принцессе Феррари. А еще мой папа говорил, что машина всегда соответствует характеру владельца. Вот у тебя какая машина?

– Пассат.

– Не самая дешевая модель, но и не дорогая. Классика. Хозяин такой лошадки ценит комфорт, но не выпячивается. Остается в тени, при этом имеет определенный вес в обществе. А двигатель какой?

– Двухлитровый.

Теперь он уже взглянул на меня с интересом.

– Ого! Любишь скорость?

– Я бы так не сказал.

– Значит, быстро не разгоняешься, но любишь, когда мотор рычит.

– Да, люблю. Этот звук мне приятен.

– Чувствуешь силу, но не пользуешься ей.

– Наверное.

– А какого цвета?

– Черного. Только купил, два месяца назад.

– Еще и практичный.

– А мой отец? У него Лексус. Там стоит во дворе. Видела?

Он загорелся, даже пересел на другой стул, ближе ко мне.

– Видела.

– Брутальная. Правда?

– Скорее – шикарная. Впрочем, как и он сам. Любит быть на виду. Большие скорости, мощный двигатель, красивая обложка и все такое. Он весь в этой машине. У него даже телефон крутой. Я такой еще не видела в продаже.

– Так значит, ты оцениваешь человека по машине?

– Не совсем так. Люди сами по себе сложный механизм. А машина – лишь отражение в зеркале. Чем легче интерфейс, тем проще человек.

Алекс пожал плечами и точно так же, как и его отец, недовольно фыркнул. Длинные пальцы нервно постукивают по краю стола, привлекая к себе внимание.

В коридоре раздался резкий звонок в дверь. Для меня он стал неожиданным. Кто может зайти в гости в девять часов утра? Да еще зная, что хозяева в это время на работе.

Удивленно взглянув на меня, Алекс нехотя вышел из-за стола и направился в прихожую.

Мне снова пришла в голову мысль, что это Макс. Надо же, как сильно меня запугали. Я дрожу даже от звонка в дверь. Что же будет, когда я с ним встречусь?

Первые пять минут было тихо. Потом послышался взволнованный голос женщины. Алекс ей что-то ответил на повышенных тонах. И снова тишина. Я встала со стула, еле вынув живот из-под стола, и подошла к двери. Руки стали холодными. Почему-то я сразу догадалась, что говорят обо мне.

– Вы даже ее не знаете, – послышался незнакомый голос, – подобрали на вокзале. Как так можно, Алекс? Ты же умный парень. Твой отец на эмоциях может натворить глупостей, но ты с Наташей! Не понимаю.

– Прекрати, – проговорил Алекс. – Это его решение. Ни я, ни мама не можем…

Его тихий голос растворился в огромном холле. Женщина шепотом что-то ответила, но потом снова перешла на крик.

– Вот приедет Макс и поставит Санычу мозги на место! А то расслабили мужика. Позволяете ему творить, что захочет. Должны же быть какие-то рамки?! Тащить незнакомую девку в дом! Да еще оставляют ее одну в квартире. Вы хоть видели, что у нее пузо уже на голову лезет? Ей скоро рожать. А дальше? Саша будет кормить ее и этого малыша? Тогда зачем вам нужна такая прислуга?

– София не прислуга. И прекрати орать на меня.

Его спокойный голос и уверенный тон охладил пыл крикливой дамы. Почему-то она не стала с ним дальше спорить, а просто фыркнула недовольно и вышла за дверь. Хлоп! И тишина.

Неприятно быть свидетелем такого разговора. Вроде бы она и права – действительно, зачем Сан Саныч мне помогает? С другой стороны, обидно, что меня считают прислугой.

Я тихонечко вышла в коридор, и пока Алекс все еще был в холле, проскользнула в свою комнату. Малышка стукнула в бок. Ей уже тесно в этом капкане. Срок большой, а она все еще никак не родится.

– Потерпи, – погладив живот, вслух сказала я. – Мне тоже плохо.

– Как ты, Соня?

В дверь заглянул Алекс. Он подумал, что я разговариваю с ним.

– Нормально.

Я вынула из шкафа свой рюкзак. Нужно как можно скорее уйти из этого дома, пока не приехал страшный Макс, или эта дама не выставила меня за порог. Зачем ждать, когда у Сан Саныча начнутся проблемы из-за меня. А ему все равно не дадут спокойно жить, пока не избавятся от неприятеля. Хотя трудно назвать меня «неприятелем», скорее – наглой приживалкой, или мошенницей.

– Что ты делаешь? – спросил Алекс, наблюдая, как я складываю одежду на кровать. Он даже растерялся. – Просто возьмешь и уйдешь? Вот так?

– Как так?! – вспылила я, еле сдержав слезы. Они как всегда подступили неожиданно. – Рано или поздно, но меня выгонят из этого дома. Понимаешь? Никто не даст мне остаться здесь. Особенно когда родится ребенок!

– Дурочка, именно из-за ребенка мой отец привел тебя в наш дом.

– Почему? Причем здесь мой ребенок?

Алекс сел на край кровати, аккуратно отодвинув в сторону мою кофту. Ему в голову не пришло, что на покрывале не сидят в джинсах, в которых ходят по улице. Или это только в моей семье есть такое правило?

– Когда я учился в старших классах, мама родила девочку. Ее назвали Аней.

Я села с ним рядом.

– Что с ней стало? Она умерла?

– Ей не было и года. Сердце. – Он весь сжался, как будто это произошло только вчера. – Папа до сих пор не может забыть ее.

– А Наташа?

– Она сильная. Никогда не покажет, что плохо. А папа другой. Наивный и очень добрый. Он винит себя в смерти дочери. – Алекс взглянул на меня. – Это все не случайно, София. Ты не должна уходить.

– Но, что я могу…

– Ты можешь, спасти его.

– Как? Как я могу кого-то спасти?!

Вскочив на ноги, я даже не заметила, как халат распахнулся. Живот вывалился наружу. Хорошо хоть я надела с утра лифчик, а то бы предстала перед парнем во всей красе.

Совершенно не смутившись, Алекс равнодушно взглянул на мою огромную грудь, увеличившуюся, за последние месяцы в чуть ли не в три раза. Потом перевел взгляд на ноги, и вот тут у него проснулся профессиональный интерес.

– Тебя не беспокоит эта вена? Давно она в таком состоянии?

Я быстро одернула халат, но он только в некоторых местах прикрыл мое круглое тело. Все остальное вывалилось наружу.

– Она появилась на пятом месяце. До этого не было. Видимо вес прибавился, и увеличилась нагрузка на ноги.

– Ты показывала ее хирургу?

– Нет. Я давно не была у врачей.

– Как это? Разве ты не наблюдаешься у гинеколога? – строго спросил он.

У меня давно закончилась регистрация. Я не могу позволить себе обследоваться в платной клинике. Последний раз я была в больнице три месяца назад. Тогда мне и сказали пол ребенка.

– Да. Наблюдаюсь, – растерялась я, – только ногу не показывала.

– Завтра придешь ко мне на работу, – приказным тоном сказал Алекс. – Я скину тебе на телефон адрес. Это здесь не далеко, всего десять минут ходьбы. Поняла?

Я спрятала руки за спину. Хоть бы он не заметил, как трясутся пальцы. У меня ничего нет: ни медицинского полиса, ни справок. Нет денег на обследование, нет прописки.

– Почему к тебе? Сан Саныч говорил, что ты хирург. – Попыталась выкрутиться я. – К тому же детский.

– Я работаю в больнице. В ней есть все отделения, и гинекология тоже.

Как тупой, объяснил он, проговаривая слова медленно и четко.

– У меня все в порядке.

Я почесала пальцем нос.

– Хватит, Соня! Я уже понял, что у тебя нет денег. Прописку мы тебе сделаем со временем, полис оформим. Завтра ты придешь ко мне в клинику, она частная, и мы с тобой сходим к моему хорошему другу. Он отличный гинеколог. Сдашь анализы. А я посмотрю твою ногу. Хорошо?

Малышка стукнула в ребро. Действительно, давно нужно было показаться врачу. Я даже не знаю, все ли в порядке у моей девочки.

– Хорошо.

Алекс встал с кровати.

– Хочешь посмотреть пекарню моих родителей?

– Не знаю, – пробормотала я. Слишком быстро он меняет темы. – Мне нужно время, чтобы привыкнуть к этой квартире. Тут все не так, как у меня дома.

– Я тебе помогу. Правда, я здесь не живу уже двенадцать лет, но кое-что помню.

– А тебе не надо на работу?

– У меня еще осталась неделя отпуска.

Целый час Алекс водил меня по квартире. В первый день я многого не увидела, но сейчас уже хорошо ориентируюсь в длинных коридорах. Она вроде бы не большая, но тут так много вещей: какие-то потайные шкафчики, забитые коробками; на высоких стеллажах в гостиной тысячи книг, покрытые тонким слоем пыли; здесь же стопки с бумагами; много живых цветов в глиняных горшках; альбомы со старыми фотографиями, которые давно никто не смотрел.

В ванной и в туалете оказалось еще хуже. Какие-то банки с чистящими средствами, разноцветные тюбики неизвестного назначения, огромные упаковки бумаги и целая коробка душистого мыла одной марки. За ширмой в кладовке оказалась швабра с ведром. А тряпки я нашла на кухне в шкафчике под раковиной.

– Вот и все! – с довольным видом сообщил Алекс, как будто мы смотрели не квартиру, а какой-то дворец, наполненный красивыми вещами и выкрашенный в золото. – Все запомнила? Первая комната от кухни – Макса. Вторая – гостиная. Угловая – родителей. Там, напротив ванной – моя бывшая. Сейчас в ней…

Склад. Куча ненужной мебели и три велосипеда.

– А моя комната? Что там было?

– Раньше в ней жила бабушка. Но она пустует уже больше десяти лет.

Понятно. Работы здесь будет много. Не привыкла я жить в таком хламе. Раз хозяевам некогда наводить порядок, то придется мне заняться обустройством этого гнездышка.

И тут вспомнился советский мультфильм про Кузю и Нафаню. Где маленький домовенок, качая головой, вздыхает: «Беда, беда, огорчение». Так и здесь. Живут интеллигентные люди, а в доме – беда, огорчение.

– Так, что? – пожал плечами Алекс. – Пойдешь смотреть пекарню? Отец обрадуется, если ты навестишь его детище.

– Но его там нет. Он же на производстве. Или я ошибаюсь?

– Да. Здесь только кафе и магазин, а все пекут в другом помещении. Но, мама наверняка сидит в своем кабинете.

– А где ее кабинет?

– Здесь же внизу. В пекарне располагается и главный офис. Там она работает.

– Мне бы тоже начать работать. – Я огляделась по сторонам, мысленно представив объем работы, который придется выполнить за короткий срок. – Мне скоро рожать, а тут полно дел.

– Пойдем. Всего лишь на полчаса, не больше. Скушаешь пирожное, немного проветришься.

Уговаривать меня пришлось не долго. Люблю я сладкое. Мучное не очень, а вот пирожное и конфеты обожаю.

Через десять минут, я как солдат, уже стояла у двери в холле в куртке и сапогах. Алекс с кем-то разговаривал по телефону, пока я надевала шапку.

– Ладно. Конечно, буду. Я тоже соскучился.

Ну, почему он такой? Симпатичный парень, умный, добрый, а любит мужчин, а не женщин. Почему, таким хорошим людям, как Сан Саныч и Наташа, не везет? Один сын – пьяница, а второй… Вот такой. Хороший, но внуков не подарит.

– Извини, Сонь. Мне позвонил старый друг и …

– Да, ничего. Я сама дойду до пекарни. Благо, что не далеко. Заблудиться, не получиться.

Одарив меня виноватой улыбкой, Алекс облегченно выдохнул.

Только мы вышли из квартиры, как соседняя дверь открылась. На пороге появилась старушка. Очень элегантная в строгом пальто и шляпке. Таких дамочек обычно рисуют в книгах, особенно когда речь идет о театрах, или выставках.

Классическая сумочка на сгибе руки, седые кудри прикрывают морщинистую шею, юбка-карандаш чуть ниже колен, и обязательно сапожки на устойчивой невысоком каблучке.

– Алекс, – сухо поприветствовала дама.

– Маргарита Францевна, – так же ответил Алекс.

Моя персона тут же заинтересовала старушку. Особенно деликатное положение и возраст.

– Не слишком ли молода? Ты, наконец-то, женился, или все так же пудришь мозги девчонкам?

– Это наша родственница.

Как ни странно он ответил, да еще стоит и ждет следующего укола. Мы могли бы сразу уйти, но почему-то слушаем ядовитые нападки.

– А твой брат уже вернулся?

– Пока нет. Обещал приехать завтра, но его еще на неделю задержали в Москве.

Слава Богу! Его не будет еще неделю!

– Жаль, – печально проговорила женщина. – А как у тебя дела? Все трудишься?

– Как обычно. – Пожал плечами Алекс, а потом добавил: – Ничего нового.

– Хорошо.

Заперев дверь на три замка, Маргарита Францевна медленно поплелась к лестнице. Мы покорно двинулись вслед за ней.

– Вы далеко собрались? – нарушил молчание Алекс, когда мы почти уже спустились на первый этаж.

– Иду в пекарню. Ко мне сегодня придет подруга. Нужно купить фирменный торт твоего отца. Ну, тот… который с фруктами и кусочками горького шоколада. Как же он называется? Не вспомню.

– «Французский поцелуй».

– Точно! – обрадовалась старушка. – Ты такой умница, Алекс.

Настроение у бабули сразу же поднялось.

– Маргарита Францевна, а вы не могли бы взять с собой Софию? А то мне нужно уйти, а она никогда там не была.

Я дернула его за рукав. Зачем? Не хочу я идти с этой ведьмой.

Алекс улыбнулся.

– Кто такая София? – удивленно вскинув брови, спросила она. И взглянув на меня, уже более дружелюбно сказала: – Ты, деточка, ни разу не была в пекарне своего родственника? Не верю. В этом городе все побывали там. И даже люди, которые приезжают из других регионов и то знают про местную достопримечательность. А шедевры, созданные его отцом – это настоящее произведение искусств.

Когда мы вышли на улицу, полил дождь. Не холодный, а уже весенний, тихий. Алекс записал мой номер телефона, затем помахал рукой, чмокнул бабулю в щеку и сел машину.

Черный Фольксваген моргнул нам фарами на прощанье.

– Несносный мальчишка, – проворчала Маргарита Францевна. В голубых глазах блеснула слеза. – Я знаю их с детства. Наташина бабушка была моей учительницей в школе.

– Правда?

Она встрепенулась.

– Ой, ладно. Расскажу как-нибудь потом. А сейчас пойдем, покажу тебе кафе. Заодно познакомлю с одной девочкой Олей. Она работает на кассе. Чудесное создание! Еще там мальчик Юра, он помогает Наталье с документацией. А еще там обитает одна кикимора, которую по каким-то непонятным причинам, Сан Саныч терпит уже много лет.

– Она что злая? – напряглась я.

Старушка остановилась.

– Сколько тебе лет, милая? Впервые слышу, чтобы людей оценивали по злости. Так обычно говорят дети.

– Мне двадцать, – нисколечко не смутившись, ответила я. – Может это и странно, но я боюсь злых людей. Слишком много их было в моей жизни.

Старушка взяла меня за локоть. Ее тонкие пальцы в белых кожаных перчатках цепко ухватились за куртку.

– К сожалению, София, на свете действительно много плохих людей.

– Почему все так бояться Макса? – откровенно спросила я. – Неужели он действительно такой страшный? Или меня просто запугивают?

Она засмеялась.

– Кто? Макс? Да ты что, девочка! Он замечательный парень. Добрый, нежный, немного вспыльчивый и наивный. Его все любят. Нет такого человека, который не попал бы под его обаяние. В этой семье боятся не Макса.

– А кого?

– Все мы разные, София. Кто-то добрый, но глупый. А кто-то умный, но хитрый. Люди не бывают хорошими или плохими. Не бывает так, чтобы всем нравился один человек, а какой-то стал полным изгоем. Его все равно кто-нибудь тоже полюбит.

Мы зашли в кафе. В одиннадцать часов здесь уже полно народа. Кто-то покупает торт домой, кто-то сидит за столиком с чашкой ароматного кофе.

Помещение оказалось не таким большим, как выглядит снаружи. Хотя здесь довольно таки просторно и хватает места и для того, чтобы посидеть компанией, и чтобы пройтись вдоль витрины и рассмотреть товар.

– Правда тут уютно? – спросила старушка с таким гордым видом, как будто это ее собственная пекарня, а не соседа.

Я кивнула в ответ. И действительно, здесь уютно. А еще пахнет домашней выпечкой.

– Добрый день, Маргарита Францевна! – поздоровался с нами странный мужчина. – Как вы поживаете? Давно к нам не захаживали. Я уж думал, что вы куда-то уехали.

Глупые очки в круглой оправе соскользнули с носа. Он поправил их худым пальцем и удивленно взглянул на меня.

Интересный субъект! Таких в Самаре не встретишь.

Бирюзовый костюм плотно натянут на тощее длинное тело. Высветленные добела волосы густо намазаны блестящим гелем. Ухоженные руки то и дело взлетают в воздух, словно крылья бабочки. Ботинки начищены до блеска.

– Юрик, куда же я уеду. Меня и здесь неплохо кормят. Вот познакомься с моей спутницей.

Старушка чуть подтолкнула меня вперед, словно показывая товар на рынке. Юрий протянул руку.

– София, – представилась я.

– Юрий, – пожав мою руку, гордо сказал он. – Так ты и есть та самая София? Не удивляйся. Я все знаю. Еще вчера Наталья Васильевна мне про тебя рассказала. А сегодня Сан Саныч позвонил и велел мне, привести тебя сюда и накормить чем-нибудь вкусненьким. Только я подошел к парадной, как меня опередил Алекс. И мне пришлось уйти.

– Юрик здесь главный, – почему-то шепотом произнесла Маргарита Францевна. – Он правая рука Натальи.

– Ну, что вы! – засмущался парень. – Я вовсе не главный. Просто помогаю хозяевам, хотя это не входит в мои обязанности. В этом заведении хозяйничает Валерия. Она администратор и лучшая подруга Натальи Васильевны.

– Кто? Эта ведьма? Что ты говоришь, Юра? Она пустое место, а не администратор.

Недовольно сопя, бабуля направилась к витрине со сладостями. Юра пожал плечами, но догонять ее не стал. Хотя она этого ждала.

– Хочешь что-нибудь паа-пробовать? – манерно растягивая слова, спросил он меня. – У нас большой ассортимент пирожных. Даже есть мороженое и горячий шоколад.

– Не-а. Спасибо. Я ничего не хочу.

Старушка надолго зависла у витрины. Отлично зная всех работников пекарни, она не упустила момент, чтобы поговорить с каждым. Юрий тоже исчез. В кафе зашла толпа подростков, и все помещение превратилось в шумный базар. Столики возле окна моментально заняли. Девочки-продавцы засуетились с подносами в руках. Зазвенела посуда. В воздухе повис аромат крепкого кофе вперемешку с ароматом ванили.

– У вас все в порядке? – прозвучал голос у меня за спиной. – Может, вам лучше сесть?

Молодая красивая женщина взяла меня за локоть. Я взглянула на нее, и в глазах все поплыло.

– Вот сюда. Посади ее на стул. Юра, давай быстрее, а то…

И все. Свет погас. Голоса пропали. На какое-то время мозг полностью отключился, и я провалилась в черную пропасть.

– София, открой глаза.

Голос Алекса снова вытащил меня на свет. Сначала появились тени, потом запахи. Силуэт длинного худого тела навис над моей головой. Во рту вкус лекарства. А по потолку скачут солнечные зайчики.

– Она нас слышит? – взволнованно спросил Сан Саныч.

– Не кричи, – одернула его Наталья.

– Это мы виноваты. – Послышался испуганный голос Маргариты Францевны. – Привели ее туда в самый час-пик, когда полно студентов.

– Вы ошибаетесь, – вмешался в разговор Юрий. – Она упала, потому, что была голодная. Алекс даже не накормил завтраком бедняжку.

Сколько же их здесь? И где мы находимся? Неужели уже вечер, и все вернулись с работы?

Я приоткрыла один глаз. Второй все еще спит и не хочет никого видеть.

– София!

Все разом кинулись ко мне. Сан Саныч оказался ближе всех к кровати. Его толстый живот чуть не отдавил мне руку.

– Все! – повысил голос Алекс. – Отошли в сторону!

Потупив взгляд в пол, Юрий тут же отступил на шаг назад. Старушка с Натальей все так же пытаются пробиться ко мне, но Сан Саныч их остановил.

Я огляделась по сторонам, насколько это возможно. Большая палата, пропахшая хлоркой и лекарствами. В углу два мягких кресла, дальше стоит круглый стол, тумбочка и небольшой холодильник возле окна. Все дорого и красиво.

– У тебя что-то болит? – спросил Алекс. Его холодные пальцы легли на мое запястье.

– Нет, – ответила я чужим голосом. – Что со мной случилось? Я никогда не падала в обморок.

От страха затряслись губы, и я тут же взглянула на свой живот. На месте. Значит, с ребенком все в порядке.

– Такое бывает, – ласково проговорил Сан Саныч, хотя в глазах промелькнули слезы. – Алекс сказал, что…

Он не смог закончить фразу, а только вопросительно взглянул на сына. Наташа обняла мужа, чтобы немного успокоить. Уж слишком его взволновала вся эта ситуация.

– Нельзя тебя одну оставить ни на минуту. – Улыбнулся Алекс. – Только отъехал от дома, как ты устроила целый спектакль. Напугала публику и меня тоже.

Я попыталась улыбнуться в ответ, но почему-то даже на это не хватило сил. Губы растянулись, но эмоции полностью выбили из колеи.

Поняв всю сложность ситуации, Юрий не стал мешкать и потихоньку вывел всех из палаты. Сан Саныч, конечно, начал сопротивляться, но тот выволок его за дверь насильно, сказав, что нужно оставить меня на попечение врачам. Наталья вышла последняя и плотно закрыла за собой дверь.

Через минуту в палату вошел пожилой мужчина. Он оказался гинекологом, которому Алекс хотел меня показать.

– Ну что, милая дама, давайте вас посмотрим! – сказал он мягко, но громко. – Снимите одежду.

Я попыталась привстать, но голова снова куда-то поехала. Руки задрожали. Алекс стянул с меня кофту, а брюки я кое-как спустила до колен.

– Пульс нормальный, – проговорил доктор после полного осмотра. – Давление в норме. Нужно сдать анализы и посмотреть гемоглобин. Вы хорошо питаетесь? Сколько часов в день гуляете? Как спите?

Я растерялась. Мне уже пора рожать, а он хочет, посмотреть мои анализы. И причем здесь питание и сон? Ребенок уже большой и просится наружу.

– Она скоро родит? – спросил Алекс, заметив мой недовольный вид. – Срок уже большой.

Старикашка кивнул головой.

– Пора бы уже. Я думаю, что в ближайшие дни. – Он взглянул на меня. – Если хотите ускорить процесс, нужно поработать. Сделайте приятно себе и мужу. Это поможет вашему малышу.

– Как? – не поняла я. – Что нужно сделать?

Щеки Алекса вспыхнули ярким румянцем. Доктор хитро улыбнулся.

– Любовь, милая. Только любовь. Именно она поможет вам родить ребенка.

После недолгого пребывания в больнице, мы вернулись домой.

Юрий сразу же направился в пекарню. Масса эмоций ввели парня в какой-то неописуемый транс. Он всю дорогу плакал и винил Алекса во всех грехах. Потом долго передо мной извинялся, а напоследок, когда мы уже вышли из машины, поцеловал мне руку и еще раз сказал: «Это он во всем виноват».

– Бедный мальчик, – покачав головой, сказала Маргарита Францевна. – Юра такой ранимый человек. Все принимает близко к сердцу.

Когда мы поднялись на третий этаж, она открыла дверь в свою квартиру. Из узкой щели показалась голова кота. Жалобный вид и потрепанные усы, развеселили меня. На душе даже стало лучше.

Весь вечер Сан Саныч с Натальей не отходили от меня ни на шаг. Как будто я инвалид, или тяжелобольная. Сначала сварили суп, потом напоили горячим чаем с мятой, чтобы я лучше спала.

Раньше, обо мне заботилась моя бабуля. Тоже кормила с ложечки, если я болела, гладила по голове большой натруженной рукой. Потом укутывала в пуховое одеяло, которое бывает только в деревянных домах с печкой, поила горячим чаем, а еще рассказывала интересные сказки перед сном.

Сейчас ощущения те же, что и много лет назад.

– Тебе еще что-нибудь нужно? – спросила Наталья, когда я уже легла в кровать.

– Спасибо вам, – расчувствовалась я. – Из-за меня столько хлопот… Я отработаю все, что вы для меня сделали.

– Глупости. Никаких хлопот ты нам не доставила. Мы обе женщины, и понимаем, как тяжело на таком большом сроке. Всегда кружится голова, ноги болят, теряется чувство равновесия. Это самый беспомощный период, когда многое не можешь контролировать. Сама рожала три раза.