Последний день, чтобы отпустить

Кайл слушал вполуха, успев уже порядком устать от такой энергичности. Для одного утра это было слишком много. Было сложно не размышлять о том, насколько эта девушка удивительна. Еще час назад детектив думал о том, как ее настрой отвлекает от черных мыслей, а сейчас готов был отдать все деньги из своего бумажника, лишь бы она замолчала. Он задался вопросом, почему он вообще идет за ней.

Достав из кармана телефон и проверив почту и наличие вызовов, Бернс убедился, что все вновь пусто.

Максимально странно, сколько еще его будут жалеть? Это уже выходило за всякие рамки. Суббота без рабочей деятельности была редкостью, и Кайл надеялся, что по прошествии двух месяцев снисхождение начальства иссякнет. Он прекрасно понимал, что сотрудников, переживших травму, не сразу допускают к работе из-за психической нестабильности, но ему казалось, что он давно доказал умение держать себя в руках.

Мысли Бернса вновь вернулись к Рите.

На миг ему показалось, что даже с такого расстояния он чувствует запах ее волос и аромат тонкой кожи, покрытой россыпью веснушек. Это вновь натолкнуло на мысли, что она выбивалась из всего «неживого» вокруг него.

– О чем ты думаешь? – Строго спросила Дефи, резко остановившись у него перед носом.

– Не твое дело, – Кайл тут же пожалел о резком ответе, потому что осознал, что строгость была на самом деле участием и искренней тревогой, – прости, я думаю о личном.

– Ты можешь рассказать, что тебя беспокоит. Может, что-нибудь поймешь для себя? – Ее слова прозвучало убедительно. Они, уже медленно, продолжили пешую прогулку по направлению к тому месту, где находилась ее студия.

– Если честно, я и сам не знаю. В последние недели все словно наперекосяк. Точнее, все до банальности обычно. Ну вот, я же говорил, я даже не могу сформулировать проблему, – он двинул рукой, словно бы отмахиваясь от чего-то.

– С чего все началось? – Кайлу показалось, что он на приеме у психотерапевта.

– Моя… моя дев… То есть, невеста, она… Её… – Кайл замолчал, и прибавил шагу. Он вновь разозлился на себя. Сказать слово "убили" он не смог не потому, что было больно, а потому, что вновь его сердце уколола лишь тихая тоска. Как можно было так просто переживать смерть возлюбленной, он не понимал, его это все так же пугало и загоняло в угол. Можно было только гадать, почему все, от чего он страдал, это жуткие сны с повторяющимся убийством Риты.

Теперь уже неожиданно остановился Кайл, и Дефи едва не врезалась в него.

– Слушай, я думаю ты и сама понимаешь, что это как минимум странно, что мы едва познакомились, я уже изливаю тебе душу и разгуливаю с тобой, – детектив надеялся, что это не прозвучало грубо.

– Ах, да прости, я забыла, что в XXI веке принято слать друг другу письма голубиной почтой за 3 месяца до личного знакомства, и потом еще полгода отводить глаза и смущенно улыбаться, когда мы случайно оказываемся на одном приеме в имении ***овских.

– Сарказм не уместен, ты прекрасно знаешь, что я не это имею в виду.

– Как раз–таки тут он более, чем в тему, – она потянула его за руку, – хватит стоять столбом, мы так никогда не придём. И буду с тобой откровенна, не понимаю, чего тебя так волнует наше общение? В этом мире вроде только девушек судят за поспешные решения в плане общения с мужчиной, тебе же ничего не грозит, – на этот раз в ее тоне не было и доли сарказма. Кайл не нашелся, что ответить.

Она посмотрела на него исподлобья.

– Ладно, хочешь, я прямо сейчас уйду и не будем общаться, раз это так тебя тяготит?

– Боже, Дефи, я совсем не хотел…

– А что ты хотел? Ты всю дорогу ноешь о том, как это странно, что я вот тут такая сякая тебя вытащила, и вообще кто я такая, и не надо мне говорить, что ты такого не говорил. Я просто хотела подружиться, потому что ты мне помог, и мне показалось, что ты классный и добрый, и я думала просто отблагодарить тебя за помощь и за завтрак чашкой кофе и поделиться своими работами, – к Дефи вернулась манера тараторить, которая так удачно обезоруживала собеседника, – ну извини, пожалуйста, что я не просто воспользовалась твоим гостеприимством и не свалила, едва проснувшись, и не сказав спасибо, прости, пожалуйста, что я такая вот нехорошая, всего доброго!

На этих словах она резко ускорилась, явно намереваясь оставить Кайла далеко позади. Ему ничего не оставалось, как догнать ее и схватить за руку.

– Дефи! Ну извини, ладно, я веду себя немного, как осел, я не знал, что это так тебя заденет, – отнюдь оправдываться ему не хотелось, но в душе он частично понимал ее обиду и знал, что спорить будет бесполезно, – ты тоже не знаешь моей ситуации, и мне довольно сложно сейчас, особенно в плане общения с девушками. Я очень не хочу прозвучать как-то неправильно, и я точно не хочу изливать прошлое первым делом с утра, даже если ты искренне хочешь помочь.

Она вновь бросила обиженный взгляд, но Кайлу показалось, что он видит в нем облегчение от того, что он не дал ей уйти.

– Хорошо, давай на время забудем об этом маленьком конфликте. Между прочим, мы уже почти пришли, – она ткнула пальцем в девятиэтажное здание, находящееся чуть поодаль на другой стороне дороги. – Там я временно снимаю студию.

Кайл призадумался, ему смутно казалось, что он знает это здание, при чем не потому, что просто ходил мимо, а потому что посещал его раньше или, возможно, там жил кто-то из его знакомых. Поразительно было то, что из цепкой памяти словно вырвали эпизод, и он никак не мог понять, что его связывало с этим местом.

Тем временем Дефи уже перебежала через дорогу и направлялась ко входу, не останавливаясь, чтобы подождать своего спутника. Уже через минуту она скрылась за вращающимися дверями.

Когда Кайл наконец нагнал ее, зайдя в здание, она уже вызывала лифт.

– Тут… мрачновато, – поежился детектив, отводя взгляд от пустой стойки консьержа. Ему почудилось, что в здании попахивает гарью.

– Да? – Дефи наклонила голову вбок, в глазах загорелся огонек надежды, – вот и я говорю! А почему тебе так кажется? Навевает какие-то воспоминания?

– Да нет, не совсем, – Кайл вновь поразился проницательности девушки. Они зашли в лифт, из которого будто бы веяло холодом. Мужчина не решился комментировать это, понимая, что и так сказался нытиком за сегодняшний день, что было ему совсем несвойственно.

Он старался отогнать все чуждые мысли, так и норовившие забраться ему в голову. Сначала ему показалось, что Дефи отвлекает его от плохого, но теперь все чаще ему приходила на ум идея, что ее присутствие наоборот вгоняет его в это странное состояние, заставляющее задумываться обо всем происходящем.

Спутники поднялись на 9 этаж. Здесь Кайл начал чувствовать себя совсем оторванным от реальности. Не было никаких звуков, казалось, здесь никто больше не живет. Давящая атмосфера нагнала еще больше мрачных дум, и Кайл вдруг осознал, что он, 29-летний детектив с богатым опытом работы, только что пришел в подозрительное здание с девушкой, якобы случайно встретившей его после работы на улице, где нет баров, которая теперь задавала подозрительного много вопросов о его прошлом. Тревога нарастала, и Кайл уже думал о том, что можно предпринять, как Дефи, отомкнув дверь и открыв ее нараспашку, заскочила в студию с криком: "Смотри! Вот моя любимая!"

Она показывала пальцем на яркую картину, которая пестрила салатовым, розовым и голубыми цветами, и их оттенками. С первого взгляда, могло показаться, что художница просто случайно выдавила краску на полотно, но присмотревшись, он понял, что видит абстрактные формы растений вырисовывавшиеся на фоне поля и неба. Судить её работу он не решался, и только вежливо кивнул. В конце концов, у каждого свой вкус, а он далеко не эксперт.

Через большие окна без занавесок в квартиру попадал мягкий солнечный свет. Она была маленькой, но в ней преобладали бежевые и белые тона, делая ее визуально шире. Здесь атмосфера разительно отличалась от наружной, и Кайл почувствовал, что успокаивается. Дефи действительно была художницей, о чем говорили сложенные у стены холсты, два мольберта и десятки тюбиков с краской. Кажется, Дефи перетаскивала мольберты по всей комнате и рисовала, где вздумается. Об этом свидетельствовали царапины и следы на полу, и разбросанные повсюду кисти: на кухонном столе, на подоконнике, на журнальном столике и даже на полу в одном из углов.

Кайл мысленно пристыдил себя за подозрения в сторону Дефи. В конце концов она была простой и, наверное, наивной девчонкой, пытавшейся дружить со всеми встречными, рассматривая это, как абсолютно нормальную черту. Что ж, у каждого свои странности, подумал Бернс. Он вот, например, гуляет с новой знакомой, меньше, чем через два месяца со дня смерти возлюбленной.

Эта мысль, как и прежде не вызвала острой боли, и Кайл постарался отвлечься на картины, чтобы вновь не увлечься самоанализом и самобичеванием.

Почти все те полотна, что были на виду пестрели яркими красками.

– Ты, кажется, говорила, что ты пишешь и под влиянием гнева и тоски?

– Да, обычно в таких моих работах преобладают черные, красные и фиолетовые цвета, – голос Дефи доносился из-за дверцы открытого шкафа, в котором она, как показалось Кайлу, что-то искала. Он оглядел отложенные холсты. Один из них привлек его внимание именно черным цветом, но что-то в рисунке показалось ему смутно знакомым. Он с некоторым трепетом потянул картину за край и воззрился на силуэтный портрет пары. Мужская фигура стояла на переднем плане вытянув руку, а девушка тянула его назад.

Наверное, подумал Кайл, Дефи могла написать ее после расставания или ссоры. Он окликнул её.

На самом деле, в этот момент Дефи не искала что-то, а пыталась хоть как-то остудить часы, словно горевшие огнем. Ей ясно дали понять, что задержки больше неприемлемы. Не хватало еще, чтобы детектив заметил красные пятна и начал задавать вопросы.

Она выпрямилась, затягивая хвосты на голове.

Прости, пыталась найти… О, я и забыла про эту картину! Точно! Что думаешь?

Наверное, тебе было грустно? – Неловко пожал плечами Кайл. Он боялся задеть трепетную тему, зная по себе, что о потерях вспоминать хочется меньше всего, – это напоминает мне что-то, какую-то картину, но я слаб в искусстве, прости. Не вспомню.

Посмотри внимательнее. Уверена, до тебя дойдет, – ее глаза загорелись. Слишком много энергии для одного человека, вновь подумал Кайл.

Чтобы не обижать Дефи, он всмотрелся в силуэты и попытался представить нечто похожее, ситуацию, которая могла вдохновить картина. Ничего. Он почувствовал давление в висках. На него вновь накатила апатия и тоска, но только на этот раз к этому примешалась и тошнота.

– Слушай, извини, тебе, наверное, надо переодеться, я подожду снаружи, мне надо подышать.

Не дожидаясь ответа, он, едва не опрокинув стопку чистых холстов, выскочил за дверь и поспешил к лифту. Здание снова окутало его холодом. Кайл задышал спокойно лишь когда вышел на улицу. Он отошел от входа и, прислонившись к стене, стал ждать, стараясь выбросить из головы все мысли.

Оставшаяся одна Дефи возвела к потолку глаза, стараясь сдержать гневный рык, застрявший в горле. Она быстро сменила свою яркую неоновую майку обычной белой и накинула джинсовую куртку на плечи.

Все катилось к чертям под хвост.

Она нашла Кайл снаружи, он выглядел уже не так бледно, и она решила не поднимать тему произошедшего наверху.

Обмениваясь лишь дежурными фразами, они спустились к более оживленной улице, где нашли небольшое кафе, в котором и устроились.

Допив свой кофе, Дефи грызла вафлю, слушая рассказ Кайла о тонкостях работы детективом, что интересовало ее меньше всего.

– Почему тебя за весь день ни разу не побеспокоили? Я думала в полиции работают без выходных.

– Мне, видимо, дают отдых после произошедшего со мной, я и сам не знаю. Может я как-то неправильно себя веду, в последнее время такое чувство, что я оторвался от реальности.

Дефи села ровнее и отложила вафлю. Кайл продолжал:

– Когда я потерял Риту, прости, что так выкладываю это тебе, мир словно рухнул, у меня какое-то время перед глазами была тьма. А потом я просто продолжил жить, как ни в чем не бывало, и меня это пугает, я даже не могу вспомнить тот момент, когда… Я просто отказываюсь, – Дефи покачала головой и подвинула свой стул ближе.

– Это важно для твоего сознания, тебе нужно помнить момент, ведь может потому ты и не реагируешь "правильно", как ты это называешь. Ты не осознаешь все произошедшее, не хочешь принять реальность, – она посмотрела на него своими черными бездонными глазами, – Кайл. Что произошло после того, как ее застрелили?

Вопрос прозвучал жестко.

– Мне очень сложно это вспоминать, Дефи, пожалуйста, не стоит на меня давить.

– Хорошо, подумай об этом для себя, ты не обязан говорить со мной сейчас. Я пойду закажу себе еще кофе.

Кайл посмотрел ей вслед, и вдруг холодный пот прошиб его.

Он не рассказывал ей, что Риту застрелили.

Глава 5

7 недель назад.

Июльская жара мучала жителей города, и все, по возможности, старались уехать из удушающего ада поближе к природе.

Детектив Бернс не мог позволит себе такой роскоши. Дело, над которым он и его коллеги работали вот уже несколько недель только что сдвинулось с мертвой точки. Неприкосновенность главного фигуранта дела, защищенного не только своей якобы безупречной репутацией, но и важными людьми из верхушки, была под угрозой. Один из членов преступной группы был готов дать показания и предоставить доказательства при условии полного иммунитета и помещения его под программу защиты свидетелей. Для управления это могло означать привлечение ФБР и передачу дела, но проверить свидетеля нужно было до контакта с бюро, иначе у них могли бы быть серьёзные проблемы.

Первая встреча, при которой преступник должен был предоставить доказательство того, что у него есть необходимые данные, оказалась последней. Кайл едва выбрался живым, избежав пуль лишь благодаря прикрытию, которое быстро среагировало, но все же не успело задержать нападавших.

Все было бы очень плохо, но из того, что детектив успел узнать, у свидетеля был тайник, в котором и хранились документы, раскрывающие некоторые очень темные стороны их подозреваемого. Где-то в городе на цифровом носителе хранились данные, способные помочь навсегда избавиться не только от виновника торжества, но и нескольких связанных с ним коррумпированных чиновников.

Спустя несколько дней, Кайл начал получать предложения о солидных суммах, обещавших ему безбедное существование и переезд в любую страну по его желанию. Отследить отправителя не представлялось возможным, преступники были осторожны. Кроме того, напрямую связать это с конкретным делом никак не получилось бы. Кайл принял решение игнорировать все, оповестив начальство о том, что его личность известна преступникам. И вскоре после этого, последовали угрозы. Отнюдь, они не оттолкнули его, а наоборот позволили думать, что он на правильном пути. Он был близко к разгадке. Место его проживание теперь постоянно охранялось офицерами из управления.

Кайл видел, как переживает Рита. Скрывать от нее что-либо у него получалось плохо.

В тот злополучный день, солнечное воскресенье, не предвещавшее беды, Кайл впервые за последние несколько недель проводил выходной с невестой, которую на следующий день должны были перевезти в более безопасное место на время. Накануне детектив напал на след и теперь ждал поступления информации с камер наблюдения, а также некоторых не самых легальных источников, к которым Кайл обратился втайне от начальства. Был шанс подтвердить, что их свидетель оставлял на хранение в отельном сейфе некие документы. Это могли быть те самые доказательства. Если бы все срослось, уже в понедельник у Кайла была бы вся необходимая информация.

Они с Ритой неспешно шли по аллее, скрываясь от все еще палящего закатного солнца в тени деревьев. Девушка была сама не своя, и часто нервно сжимала ладонь Кайла, но говорить не решалась. Она понимала, что никакие доводы не переменят решения ее жениха.

Кайл остановил Риту, и притянул к себе.

– Любовь моя, я обещаю, что все будет хорошо, слышишь меня? – Он взял ее руку в свою и поцеловал ее пальцы. На безымянном сверкало кольцо, знак того, что ее сердце обещано ему.

– Больше всего я переживаю за тебя, Кайл, и у меня душа не на месте весь день. Тебе обязательно идти в офис именно сегодня? – Она подняла на него глаза, уже блестевшие от слез.

– Глупая, ты чего? – Большим пальцем он вытер скатившуюся по ее щеке слезу. – Ну же, Рита, перестань, я тебя когда-нибудь обманывал? – Она отрицательно покачала головой.

Визг тормозов прервал их беседу. Из подъехавшей машины вышли трое незнакомых Кайлу мужчин. Ни на одном из них не было маски. Кайл инстинктивно сделал шаг вперед, закрыв Риту, она в испуге схватила его за руку.

– Я могу вам чем-то помочь? – Кайл мысленно ругал себя за то, что не захватил табельное оружие, хотя вряд ли он успел что-либо сделать.

– Все гораздо хуже, чем вы предполагали, детектив. Есть люди в разы сильнее и могущественнее вас, но вы встали у них на пути, – двое мужчин нацелили пистолеты на пару. Рита вскрикнула и потянула Кайла назад, он успел только поднять руку. Раздался выстрел, но боли не последовало. Кайл посмотрел вниз, никакого красного пятна на груди не расплывалось. Но он почувствовал, как рука Риты ослабевает и выскальзывает из его.

Сердце пропустило удар. Рита упала на колени, и он едва успел обернуться и подхватить ее. Ее глаза, полные страха, остекленели. Она не смогла сказать ему ни слова, лишь прохрипев что-то нечленораздельное. Кайл забыл, как дышать. Все звуки слились воедино, среди которых он услышал одну фразу.

– Мы тебя предупреждали, Бёрнс, не надо было лезть в это дело.

Стоя на коленях, он посмотрел на говорившего снизу вверх.

Последнее, что он видел, это черное дуло пистолета.

Глава 6

Очень часто из уст людей можно слышать фразы: "Это конец", "нет выхода", и тому подобное. К сожалению, они редко употребляются по назначению. Конец может быть у книги, у веревки, у иголки. Но конец в отношении человеческой жизни – это непосредственно момент смерти. Только это является концом, закрывающим все ходы и заканчивающим все процессы. Люди, твердящие, что им конец, лишь притягивают его ближе, сами себе перерезая любые пути, без вмешательств судьбы.

Дефи делала вид, что выбирает сироп, но на самом деле пыталась проснусь палец под ремешок часов, чтобы хоть как-то унять жжение. Циферблат словно прилипал к запястью, оставляя красные следы на нежной тонкой коже. Белая стрелка подрагивала, и Дефи не теряла надежды. Она еще может успеть, и тогда ничего не будет потеряно.

Неожиданно все прекратилось. Она недоверчиво потрогала циферблат мизинцем. Белая стрелка вздрогнула и сдвинулась с места, постепенно входя в нужный ритм.

Дефи?

Девушка медленно обернулась. Она не боялась неожиданных реакций, паники или испуга. Теперь, когда он все понял, его душа обретет покой. Но она понимала, что вопросов не избежать. Это было ее работой. Она проводник. И должна сопровождать души в иной мир.

Но при всем своем опыте, она очень удивилась, услышав:

– Тебе не 25 лет?

– Это все, что тебя интересует? – Девушка усмехнулась, – нет, мне не 25, и даже не сто, и не тысяча лет. Мне нисколько лет, я просто существую, и не ограничиваю себя подобными рамками.

Кайл стоял, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Было сложно понять его чувства, но паникующим или раздавленным он не казался.

– Дефи, ты пыталась мне помочь? – Она была рада услышать этот вопрос. Кайл стоял перед ней, а мир вокруг постепенно терял краски, образы людей и зданий расплывались. Мир, к которому угасающее создание привязало душу убитого детектива, рассеивался. – Как глупо, я думал, что моей жизни настал конец, и понятия не имел, что это правда. Но, почему ты просто не сказала?

– Душа, коей мощью она бы не обладала, все равно остается хрупкой материей. Нам не дано сообщать душам о смерти их оболочек, они должны прийти к осознанию сами. Чаще всего это происходит в самый момент отделения. Но порой сильный эмоциональный всплеск и привязанность отдаляют этот миг. Сложно описать, как много тех, кто не умеет отпускать.

– Где я жил эти месяцы? Куда я пойду теперь?

– Сначала ты должен понять, что рай есть место вне времени и пространства. Ты сам придумал себе два месяца, на самом деле нисколько времени не прошло. Рай потому и рай, что здесь ты не привязан к таким глупым условностям. Далее, все просто, – улыбнулась Дефи, – в ад попадают те, кто не ценит главный дар – жизнь. Те, кто намеренно забирает ее, у себя или других, те, кто ленится и не воплощает свой потенциал, кто сдается и отчаивается. Понимаешь?

– Частично, – ответил Кайл, – Ад люди создают себе сами?

– Верно. А слуги Преисподней лишь поддерживают творения их мыслей, наталкивая на все более ужасные сценарии.

Кайл замолчал, видимо пытаясь сформулировать новые вопросы. Дефи сняла часы с руки и протянула ему, получив вопросительный взгляд.

– Такие часы получает в случайном порядке каждый проводник при приближении смерти подопечного. Красная стрелка – плоть и кровь. Когда она останавливается насовсем, проводник должен быть готов, чтобы встретить душу. Ее символизирует белая стрелка. Она останавливается с красной, но запускается вновь в ту же секунду, как душа осознает смерть оболочки. Совсем запущенные случаи, как твой, очень редки. Когда ты принял решение «очнуться», ты буквально спас сам себя. Я лишь не дала твоим трудам пропасть зря.

Не мне судить, но, видимо, ты так переживал смерть Риты, что совсем не подумал о своей, отказался это принять, и сознание твое создало мир, в котором ты продолжал жить, как обычно. Потому и люди в нем были ненастоящие, а реакции повторны и не всегда логичны.

Помнишь мой студию?

– Это здание сгорело еще год назад и с тех пор не было снесено или перестроено, – прошептал Кайл, вспоминая запах гари и чуждую атмосферу.

– Верно. Ты не всемогущ, не можешь создавать новых Вселенных или контролировать мельчайшие детали.

– Почему ты так торопилась? Почему пришла именно сегодня?

– Как я и сказала, нам нельзя вмешиваться в ход событий напрямую, но твоя душа начала слабеть и растворяться, и, раз уж тебе легче понимать все в рамках времени, сегодня был последний день, чтобы отпустить. А наша работа заключается в том, чтобы провожать души, наставлять их, если они окончательно сбились с пути. Это был мой долг. Мы чтим свое предназначение.

Кайл улыбнулся. Эти слова звучали очень пафосно, для того, чье пьяное тело он тащил на плече еще недавно. Все же, он промолчал. Он вдруг подумал о том, что, возможно, скоро увидит Риту.

– Нам пора, ты и так знатно задержался, – Дефи протянула ему руку.

* * *

На пороге смерти нередко приходит осознание, что все проблемы мелочны. Не каждый человек, однако, может пустить эту мысль в свое сознание и позволить ей остаться. Чаще всего люди борются за ненужное, словно цепями сковывая себя и не давая себе быть свободными. Свободными от времени и пространства. Свободными от того, чего нет на самом деле.