Америка... Живут же люди!

Николай Злобин

Америка… Живут же люди!

Хочу поблагодарить моего однокашника по историческому факультету МГУ Георгия Бовта за идею этой книги;

моего помощника в Вашингтоне Геннадия Гладкова – за помощь в ее написании;

моего друга Владимира Соловьева – за поддержку в процессе работы над ней.

Введение

Америка, являясь на протяжении жизни нескольких поколений главным мировым ньюсмейкером, до сих пор остается одной из самых «непонятых» стран. Россияне ежедневно получают огромное количество информации из Америки или об Америке. В результате у них складывается впечатление, что об этой стране они знают все – но это тот случай, когда обилие текущей информации подменяет подлинное знание. Могу с уверенностью утверждать, что в России и многих других странах Америку знают плохо, хотя и полностью уверены в обратном, и разубедить людей почти невозможно. Об Америке сложилось огромное количество стереотипов, а споры о ней, как правило, сводятся к манипулированию очередной новостью, пришедшей из этой страны.

Огромное количество ежедневной информации об Америке так и не перешло в качество знаний о ней. С одной стороны, все это накладывается на результаты многолетней работы пропагандистской машины в СССР – порожденные ею мифы продолжают жить в умах людей. С другой – любая текущая ситуация немедленно приводит к политизации разговора. Америка большая, всем есть из чего выбирать, и каждый предпочитает судить о стране так, чтобы картинка укладывалась в его личные идеологические приоритеты и симпатии. В результате одни Америку беспредельно обожают и боготворят, другие считают ее главным врагом всего на Земле и причиной всех проблем. И то и другое, разумеется, совершенно неверно. В целом Америка никого не оставляет равнодушным, но вызывает гораздо больше эмоций, чем потребности в рациональном и спокойном знании.

Среди американских журналистов бытует поговорка: нет ничего хуже, чем приехать в страну на неделю. В самом деле, прожив в каком-то месте неделю-другую, начинаешь думать, что понимаешь, что здесь происходит. К сожалению, именно так работают СМИ, в том числе американские, и именно так воспринимают ту или иную страну туристы.

Если приехать в чужую страну на пару недель, можно написать о ней книгу. Если пожить там полгода, рискнешь написать статью. Но стоит задержаться подольше и погрузиться в глубины местной жизни, истории, быта и культуры, то, если ты не дурак, наверняка начнешь ощущать недостаток информации и понимать, как мало ты еще знаешь, чтобы судить о стране и ее людях, их мотивациях и логике поведения, психологии и умонастроениях. Чем дольше знакомишься со страной, тем трудней про нее написать. Я сам являюсь живым примером этой простой истины.

Для себя я открывал Америку трижды. Когда в 1980-е гг. я впервые приехал в США, не зная английского, эта страна была для меня далекой, чужой и совершенно неизвестной, каждое действие вызывало недоумение. Я понятия не имел, как работают американское метро, телефоны и стиральные машины, как читать дорожные знаки и меню в ресторанах, как платить в магазинах и что такое кредитные карточки. Но прошел месяц-другой, и я научился всем этим пользоваться. Страна стала проще и понятней. Вокруг меня были общительные американцы, я разобрался, как все устроено, – короче говоря, мне показалось, что Америку я уже понял и проблем с ней у меня больше нет. Но только года через три я оказался на подступах к постижению сложностей американской культуры, менталитета, человеческих отношений и эмоций. Оказалось, что я не только не открыл Америку, но даже пока не знаю, где ключ от нее. И сейчас, прожив там двадцать с лишним лет, я могу сказать, что каждый день открываю ее заново, потому что многие вещи, к которым мы с детства привыкли у себя на родине, совсем по-иному раскрываются, когда мы оказываемся в другой стране.

Когда приезжаешь в новую страну и тебе под тридцать, появляется ощущение, что ты родился второй раз. Ведь понимание каких-то базовых вещей идет из детства, и открытие Америки не будет полноценным, если ты не прожил полноценное американское детство – не смотрел тех же мультфильмов, не ходил в те же школы, не играл в те же игры. Ты чужой. У меня американского детства, естественно, не было, поэтому мне пришлось проживать его экстерном в зрелом возрасте.

Поскольку я не знал английского языка – я учил французский, – то поставил себе целью чуть ли не круглосуточно смотреть американское телевидение. Наверное, поэтому с того времени я телевизор вообще не смотрю, но в тот период смотрел все подряд, особенно детские и вечерние сатирические передачи, поскольку язык там простой, шоу разбито на множество коротких сегментов, много шуток, причем все, что говорится, подкреплено телодвижениями и визуальным рядом – короче говоря, эти передачи очень помогли мне в изучении языка, хотя урока английского я ни разу не посетил. Парадоксально, но я, взрослый человек, изучал Америку глазами ребенка. Это было странное ощущение, ведь я жил в Вашингтоне и был погружен в серьезную политическую жизнь. Но это было на работе – а приходя домой, я смотрел мультики и комедийные ток-шоу. Таким образом, я атаковал Америку с двух сторон.

Люди, много путешествовавшие по США, наверняка сталкивались с тем, что местные жители везде говорят: «У нас тут не настоящая Америка. У нас такое уникальное место, нетипичное. А настоящую Америку нужно искать…» – и называют какое-нибудь другое место. Я объездил всю страну из конца в конец. Всякий раз оказывалось, что Нью-Йорк – это не Америка, а Америка – это где-то на Среднем Западе. Но на Среднем Западе уверены, что Америка – это север восточного побережья США. Там тебя переправляют в Калифорнию, оттуда в Техас, далее в Чикаго, и так без конца… «Настоящую Америку» найти невозможно, ибо, с одной стороны, это очень большая, разнообразная и многоликая страна, а с другой – при всем ее единстве все отдают первенство не себе, а кому-то другому. Как ни парадоксально, это только укрепляет целостность Америки.

Когда первые колонисты и переселенцы создавали свою страну, одним из главных принципов, заложенных в обустройство местной жизни, было то, чтобы делать все с чистого листа, по-новому, «не как в Европе». Не повторять европейские ошибки, а создать свой особый американский путь, свой собственный способ организации жизни. Конечно, в истории человечества подобные задачи ставились не раз – в разных странах, в разные эпохи. Однако надо признать, что в случае с Америкой это намерение оказалось в значительной степени реализованным, и можно с уверенностью говорить о существовании здесь самостоятельного пути устройства жизни в огромной стране, пути, который сделал Америку одним из лидеров мирового развития в ХХ веке, привел к колоссальной американизации мировой культуры, политики и образа жизни и превратил Америку в то, чем она является сегодня, со всеми своими очевидными плюсами и не менее очевидными минусами.

Данная книга – об этом «американском пути» жизнеустройства, и она сильно отличается от других моих книг. Она не о политике, она – о стране. В ней я предпочитаю вообще не говорить об американской политике, особенно внешней, ибо это опять уведет разговор в сторону и сделает поверхностным. Книга о том, как именно устроена Америка для американцев, какова она изнутри. Каким образом люди, живущие здесь, решают свои ежедневные проблемы, как и почему принимают те или иные решения, поступают так, а не иначе, что они делают в свободное время, как реагируют, когда им хорошо или когда им плохо.

Я прожил в США более двадцати лет не как журналист или наблюдатель со стороны за «американским образом жизни». Я был частью Америки, не прерывая ни на минуту своей постоянной связи с Россией, которую очень люблю. В этом, если хотите, мое конкурентное преимущество – как и преимущество данной книги. Большинство подобных книг написано путешествующими по стране с разной скоростью и разными целями журналистами и писателями. Моя же книга написана человеком, живущим и работающим в Америке, но который может при необходимости посмотреть на нее глазами иностранца, – и в этом, на мой взгляд, тоже состоит ее отличие.

Америка, в частности, знаменита своим средним классом, который составляет более 60 % ее населения, и я писал именно об Америке среднего класса, Америке мейнстрима. Конечно, в США живет много сверхбогатых людей, однако я не уверен, что могу полноценно и объективно описать их образ жизни. Еще больше здесь бедных, но их жизнью я тоже не жил, а видел ее в основном со стороны, не изнутри. Не буду же я уподобляться авторам множества книг и статей о проблемах Америки, написанных на комфортном отдалении от этих самых проблем, а часто и от самой Америки, причем не редкость, когда авторы книг о США даже не говорят по-английски. Я же знаю жизнь американского среднего класса изнутри – этой жизнью живу я сам. Так что при всем моем человеческом субъективизме эта книга – про жизнь американского большинства, которое и определяет то, чем является Америка сегодня.

Кто-то, конечно, скажет, что мое видение Америки неполное, что я не упомянул в книге о каких-то важных для понимания американцев вещах, например об индейцах, профсоюзах или долгожителях. Это естественно – речь идет об огромной стране с очень разнообразным населением, а объем книги ограничен. Кто-то, без сомнения, обвинит меня в субъективности. Но я лишь надеюсь, что книга поможет разрушить чьи-то стереотипы и штампы, поможет вам понять замечательных людей, которые населяют эту большую и прекрасную страну, и посмотреть на Америку по-новому – отчасти моими глазами, через мой опыт россиянина, который неожиданно для себя оказался там, хотя никогда к этому не стремился, не готовился и не планировал себе такой жизненный путь. В любом случае мне хотелось бы ждать от читателей открытости к информации и толерантности.

Приведу личный пример. Через несколько месяцев после приезда в США я должен был выступать с лекцией в Центре Вудро Вильсона в Вашингтоне. Язык я тогда знал еще очень плохо и что именно говорил по-английски, сам не понимал. Логика речи у меня была чисто русская, в разговоре периодически проскакивали русские слова, поскольку я пытался говорить громко, уверенно и быстро. У меня был помощник, который вместе со мной готовил английский текст выступления, но все равно это было ужасно. Но когда наконец я, полный стыда, решился поднять глаза на аудиторию, то увидел, что люди за мной что-то старательно записывают. Это был настоящий шок. Что они записывали, я до сих пор не пойму – так я в тот момент волновался. Тогда-то я и открыл для себя знаменитую американскую толерантность: никто и никогда не попрекал меня моим ужасным в те годы английским. Напротив, абсолютно все старались помочь.

В Америке нет государственного языка. Знать английский не обязательно, но желательно, чтобы не попадать впросак. Вскоре меня пригласили на CNN. Вместе со мной в студии сидел еще один гость – крупный американский политолог и дипломат, чье имя хорошо известно в России. Мы рассуждали о распаде СССР – это был конец 1991 г. Тут мне нужно было сказать фразу о новых независимых государствах, которые появились в результате распада, и я решил употребить слово constellation – «созвездие», имея в виду эти государства. Действительно, почему бы не выпендриться и не произнести красивое длинное и умное слово, которое я помнил? И почему бы не блеснуть знанием английского на фоне тех примитивных слов, которыми я пользовался большую часть передачи? После лекции в Центре Вудро Вильсона мне было море по колено!

Однако в прямом эфире я произнес совсем другое слово. Не знаю, откуда оно взялось у меня в голове, потому что его значение было мне попросту неизвестно. Тут, видимо, соединилось то, что я его где-то слышал, и то, что оно было похоже на слово, которое я хотел употребить. Я сказал constipation, то есть «запор» – в медицинском смысле, – и раза три повторил это слово в программе, уверенно глядя в лицо американцу, у которого от титанических попыток сдержать смех выступили слезы на глазах. Я понял, что говорю что-то не так, когда телеоператоры стали сползать от смеха на пол у своих камер.

Сегодня можно, наверное, придать глубокий политический смысл моей ошибке, выдать ее за предвидение будущей ситуации в СНГ, но, пожалуй, в тот момент состоялось еще одно мое открытие Америки, на сей раз языковое. Жизнь может жестоко подшутить над тобой, если ты не знаешь толком предмет разговора, но хочешь произвести впечатление и говоришь бодро и уверенно. Должен признаться, что мне надоело слышать в России «бодрые и уверенные» речи об Америке, особенно от людей, которые здесь никогда не жили, а в лучшем случае бывали проездом. Поэтому я и написал эту книгу.

Глава 1

Америка – плавильный котел

Что надо знать об Америке в первую очередь

Задумывались ли вы когда-нибудь о том, что словосочетание «Соединенные Штаты Америки» – не совсем правильный перевод названия этой страны на русский язык? Тринадцать американских колоний, объявивших 4 июля 1776 г. о выходе из-под власти британской короны, не были единым государством. Более того, создавались они в разное время и разными силами – от Вирджинии, которая была основана в 1607 г. Лондонской компанией, до Джорджии, начало которой положила подписанная в 1732 г. хартия короля Георга II. Однако после провозглашения независимости тринадцать колоний решили объединиться. Их союз получил простое и незамысловатое название United States of America – то есть Соединенные Государства Америки. В действительности именно это и произошло: возникла конфедерация новых независимых государств.

Если сравнивать с современными аналогами, вновь образованный союз бывших британских колоний немного напоминал, с одной стороны, СНГ, созданный на развалинах СССР, а с другой – ЕС, ныне мучительно переживающий интеграцию. Со временем в состав США, помимо тринадцати изначально образовавших союз государств, вошли еще тридцать семь государств и территорий и один федеральный округ. По прошествии десятилетий вектор государственного образования сместился в сторону большей федеративности, и сегодня страна представляет собой скорее федерацию, нежели конфедерацию.

С лингвистической точки зрения название США на русском языке не поменялось, хотя с содержательной значительно эволюционировало. И это лишь маленький пример неточности. Однако элементарное незнание сути внутреннего устройства Америки ведет к гораздо большим ошибкам – к непониманию логики американского политического и бытового мышления, ежедневного поведения, психологии и системы ценностей, непониманию исторического, этнического, религиозного и социального самоощущения простых американцев.

Итак, нынешние США – это конституционная республика, постепенно укрепляющая свои федеративные принципы в ущерб самостоятельности изначально суверенных штатов. Но есть некоторые незыблемые принципы: каждый штат в США имеет собственную судебную, исполнительную и законодательную власть – причем они в значительной степени независимы от федеральных, – свою конституцию, свой бюджет и право собирать собственные налоги, свою полицию, уникальную внутреннюю административную и территориальную структуру и т. д. Кстати, четыре субъекта США – Кентукки, Массачусетс, Вирджиния и Пенсильвания – официально до сих пор называются Содружествами, хотя это уже никак не отличает их от других штатов.

Значительная часть истории США представляет собой постоянный поиск баланса между правами федеральной власти, которую сами штаты и создали для кординации некоторых общих сфер (например, внешней политики или обороны), с одной стороны, и правами отдельных штатов, стремящихся к разумной, но максимальной независимости от федерального центра, с другой. Штаты не забывают, что именно они создали центральную власть, а не наоборот. В отличие от традиционных государств Америка создавалась снизу вверх. Долгое время тут не было того, что называется государством, и каждый городок, каждая ферма или полустанок жили по своим правилам и законам. Некоторые американские города были, по сути, созданы криминальными группами. Винчестер был шерифом, кольт – миротворцем. Лишь потом пришло осознание, что существующие правила и законы надо согласовать и на основе консенсуса и конкуренции сделать общими. Именно здесь лежат корни страстной любви американцев к индивидуальной свободе и сильнейшего скептицизма по отношению к любой власти, особенно центральной.

До сих пор законы конкретного штата, действия его чиновников и решения властей оказывают несравнимо большее влияние на жизнь простого американца, чем любые действия и решения президента страны. Губернатор – самый высокопоставленный чиновник, который избирается жителями штата напрямую, что дает ему независимость от любого хозяина Белого дома, против которого, кстати, данный штат мог проголосовать на президентских выборах. Напомню, что в США губернатора выбирают граждане, а президента страны – штаты. Система выборщиков представляет собой дань конфедеративному началу Америки: если бы ее не было, президента, по сути, избирали бы только четыре самых густонаселенных штата, что неприемлемо для американцев и, как это ни парадоксально, ослабило бы единство страны. Основа государственного устройства США – равенство штатов во всех важнейших вопросах и их сильная, почти конфедеративная независимость от федеральной власти.

Американцы любят закон, но не любят власть. Они ее, если угодно, терпят, поскольку она является механизмом соблюдения закона – но только до тех пор, пока она выполняет эту функцию. Закон в США выше власти и выше человека, но ниже общества, равно как и правительство – ниже общества. Американцы не особенно любят правительства – ни свое, ни чужие, относясь к ним с немалым подозрением и считая неизбежным злом. Они давно уверились, что «самое лучшее правительство – это то, которое правит меньше всего». Трудно найти другую страну, жители которой так иронизировали бы над своими политическими лидерами, постоянно ставя их на место, контролируя каждый шаг и даже унижая.

Традиция Америки – сильный контроль над государственными институтами со стороны гражданского общества и СМИ. Американцы – ярые противники политической монополии, да и монополии вообще: эта страна построена на постоянной конкуренции, на балансах, противовесах и сдержках не только в политике, но и во всех сферах общественной жизни. Естественно, эти механизмы срабатывают не всегда, но постоянный поиск компромисса и согласование интересов являются важнейшими чертами американского менталитета.

Американцы – сколько их?

Америка – большая страна. По величине территории она занимает третье место после России и Канады, чуть-чуть опережая Китай. Но до сих пор уровень рождаемости в США сравнительно высок по сравнению с другими индустриально развитыми странами, хотя и здесь этот показатель падает на протяжении уже более чем полувека. Так, в конце 1950-х гг. на одну американскую женщину приходилось в среднем 3,8 ребенка – сейчас люди этого поколения, так называемые бебибумеры, начинают выходить на пенсию, значительно увеличивая нагрузку на социальную систему страны. Но в 2011 г. показатель рождаемости упал до 2,06 ребенка, и почти все демографы полагают, что тенденция к уменьшению будет нарастать.

В последнее время воспроизводство населения Америки осуществляется в основном за счет иммигрантов, приезжающих из стран, где уровень рождаемости традиционно выше, чем в США. Однако американизация их жизни приводит к тому, что уже во втором поколении эти «новые американцы» по количеству детей приближаются к коренным американским семьям. Сейчас численность населения в США растет в среднем на 0,96 % в год – по этому показателю Америка занимает скромное 119-е место в мире, – при этом смертность детей в возрасте до года равна шести на тысячу родов. Это, как известно, важный показатель уровня развития системы здравоохранения, хотя здесь, конечно, надо иметь в виду, что в разных странах понятие «новорожденный ребенок» различно. В США, к примеру, таковыми принято считать детей, имеющих любые минимальные признаки жизни, независимо от сроков появления ребенка на свет.

Приведу еще немного скучной статистики, чтобы читателю была понятна демографическая ситуация, ибо существует немало спекуляций на эту тему. Так, на середину 2011 г. численность населения США составила 313 млн 232 тыс. человек – сегодня это третья по численности населения страна мира. При этом Америка – самая большая демократическая и индустриально развитая страна на планете и, если угодно, самая большая христианская страна в мире, хотя религиозная картина Америки весьма разнообразна: 51,3 % ее населения составляют протестанты, 23,9 % – католики, около 2 % – мормоны. Еще около 2 % американцев исповедуют иудаизм, меньше одного процента – буддизм. Чуть больше половины процента населения Америки – мусульмане. Это страна высокой религиозной толерантности.

Подавляющее большинство американцев – около 67 % – находится сегодня в самом трудоспособном возрасте, от 15 до 64 лет, чуть больше 20 % – в возрасте до 14 лет, и чуть больше 13 % американцев преодолело 65-летний рубеж. Нынешняя продолжительность жизни в Америке – приблизительно 76 лет для мужчин и 81 год для женщин. По этим показателям США занимают всего лишь 50-е место в мире. Причина, как считают здесь, – иммигранты из стран, где продолжительность жизни гораздо короче, приезжающие в США со своими вредными привычками, часто с испорченным здоровьем, с больными детьми и стариками. Но далеко не каждый американец решится произнести это вслух…

Если говорить об этнических группах, то в современных США они распределяются отнюдь не так, как об этом принято говорить в России, предрекая этническую революцию в США. Белые – около 80 % населения, афроамериканцы – около 12,9 %, азиаты – 4,4 % населения. Есть еще американские индейцы, народы Аляски, островитяне Тихого океана и т. д. Примерно 15 % населения США – латиноамериканцы, но они включаются статистикой в разные этнические категории. 82 % американцев считают своим языком английский, около 11 % – испанский, около 4 % – другие европейские языки за исключением английского, в том числе русский. Уровень грамотности в стране для людей старше 15 лет недотягивает до абсолютного и равен 99 %, как говорят, опять-таки за счет новых иммигрантов. Средний американец тратит 16 лет своей жизни на получение основного – школа и колледж – образования.

Самое пестрое общество мира

Общеизвестны крылатые слова писателя и драматурга Израэла Зангвилла о том, что Америка является «плавильным котлом». Менее известно, что этот котел переплавляет далеко не все. До сих пор в США хорошо заметны глубокие следы тех или иных этнических и национальных, культурных и языковых вливаний.

Вся история Америки отражает путь ее освоения. По ней шли то французские, то испанские, то немецкие, то голландские, то английские волны первопроходцев. Это нашло отражение в топонимике. Тут есть «французские» города и улицы – от многочисленных Парижей и бесконечных Версалей почти в каждом штате до многомиллионного Сент-Луиса в Миссури и площади перед Белым домом в Вашингтоне, названной в честь маркиза де Лафайета. Есть «немецкие» города – от разного размера Берлинов и Джермантаунов до не менее многочисленных Фридрихсбургов и Карлсбадов. Конечно, сильно распространены испанские названия – они есть даже в названиях штатов: Невада и Калифорния, Флорида и Нью-Мексико, Техас и Колорадо, не говоря уже про Пуэрто-Рико или Гуам. Крайне многочисленны голландские названия – от всем известного Гарлема до бессчетных Амстердамов и Бергеров (кстати, первое название Нью-Йорка было Новый Амстердам). Английские названия представлены в большом количестве – Лондоны и Фултоны, Бирмингемы, Брайтоны, Бристоли и Кембриджи. Есть в США Варшавы, Белграды, Вены, Праги, Стокгольмы, Мадриды, Венеции, Римы, Трои и Глазго. Есть – и не по одному – города и городки с названиями Москва, Санкт-Петербург, Одесса…

Освоение Нового Света шло волнами. Закладывались новые города, которые назывались близкими для первооткрывателей именами. Таким же образом получали названия улицы и пригороды, горы и реки, долины и ущелья. Потом приходила следующая волна эмигрантов, и кое-что переименовывалось. Иногда – неоднократно. Топонимика США – это история освоения и развития страны. В больших городах возникли Чайна-тауны, где живут китайцы. Там говорят по-китайски, а все дорожные и уличные указатели дублируются на этом языке. Появились «маленькие Италии», где селились итальянцы, – там обычно расположены хорошие рестораны. Есть и французские районы, особенно в городах на юге страны, таких как Новый Орлеан и другие, где и сейчас можно попробовать блюда классической французской кухни, познакомиться со старинными традициями и услышать язык, на котором в самой Франции уже очень давно никто не говорит. Есть знаменитый Брайтон-Бич в Нью-Йорке, ставший основным местом поселения русскоязычных эмигрантов в США и окруженный районами сравнительно компактного проживания других меньшинств, в основном из стран Латинской Америки и Восточной Европы. На Брайтон-Бич не только говорят по-русски, но и названия магазинов и ресторанов, офисов докторов и адвокатов тоже пишут на русском.