Коллаборация

– Мудила, с которым твоя баба лясы точила, попёрся на кухню и обернулся. Боре не повезло рядом оказаться.

– Это не моя баба. Его поймали?

– Без понятия. На рынке стрельбу слышал, а чего там и как не знаю. По новостям всё скупо, темнят что-то.

– Ладно. С тобой, с Олегом что?

– Я дома уже. Олег с ожогами, меня к нему не пустили, так как не родственник. Он пострадавших после взрыва вытаскивал и меня в том числе. В больничку положили, через пару дней выйдет, – Руслан некоторое время помолчал и спросил:

– Ты скажи, Боря страдал?

– Нет, он быстро отключился, – соврал Даниил.

– Ясно. Тогда завтра свяжемся. Надо бы Олега навестить. Береги себя, – сказал Руслан.

– Да. Давай, – Даниил завершил вызов.

Даня огляделся и обнаружил, что чья-то шапка была заботливо подложена ему под голову. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, он пошёл по железнодорожным путям. Внезапно он понял, что холод не причиняет ему никакого дискомфорта и это его не особо воодушевило. Он шёл, прислушиваясь к своему телу. Говорят, что когда тебя кусают, то ощущение сильнее оргазма или наркотического прихода. Даня не мог сказать правда это или нет, так как был в отключке, но сейчас он был близок к эйфории. Тело было словно пустая оболочка, наполненная лишь стуком сердца, бьющегося словно колокол, своим могучим басом оповещающий окрестности о празднике или беде. Казалось, что звук слышно на многие десятки метров вокруг. Даниилу чудились тяжелые взгляды, источником которых на деле оказывались деревья или путевые столбы. Почувствовав панику от навалившихся на него новых ощущений, он побежал, что открыло ему множество его новых возможностей. Он мчался вперёд и был готов взлететь. Ноги не напрягались, не чувствовалось мышечной боли, глаза замечали все преграды на пути. Даня, разогнавшись, попытался перепрыгнуть через ограду, но, не рассчитав свои силы, зацепился за неё и упал в сугроб. Он встал на колени, смеясь и плача от того, что ему было хорошо как никогда и цена, какой бы не была, не казалась столь большой, чтобы не заплатить за эту силу.

– Я жил, я умер, я воскрес! Я жил, я умер, я воскрес! – кричал он полной луне. Но вспомнил про срок и опустил лицо в снег, чувствуя, как от его горячего дыхания снег тает и исходит паром, – три дня? Пока поживём.

Вернувшись домой, Даниил пошёл в ванную, прихватив с собой пакет. Он снял с себя залитую кровью и пахнувшую гарью одежду. На свитере изодран правый рукав и на груди три отверстия, а на теле лишь белели пятна среди бурых подтёков. Только слева, под рёбрами был отчётливо виден шрам, хоть и выглядевший как давний. Он скомкал одежду и бросил её в мешок, чтобы потом избавится от неё. Смыв с себя грязь, пошёл на балкон, запасшись пачкой сигарет. Многое предстояло обдумать, а времени у Даниила ещё никогда не было так мало. Морозы вновь отступали перед каким-то южным метеофронтом и снег, выпавший за вчерашний день, таял, стуча каплями по жестяным сливам и испарялся, пеленой тумана окутывая спящий город. Куря уже третью сигарету третью сигарету за четверть часа, Даниил сидел на балконе, опираясь локтями на колени и отбивал пяткой нервную дробь.

– Вот это поворот… Воскрес… Чудесно, – бубнил Даня, чувствуя в носу запах гари, металлический вкус крови на языке, а в местах, где в плоть вошли пули, вибрировало, словно от мух, пытавшихся пролететь сквозь стекло, – вот я и сам "объектом" стал. А эти все, кто за стеклом лежали, привязанные к койке – они такие же как я? Да нет, они же сами выбирали такую жизнь или всё же жертвы? А я жертва? Клементина… а её правда так звали? Я умер, а она мне дала выбор. Зачем? Из-за того, что я похож на её знакомого? Одни вопросы. И их больше, чем ответов.

От раздумий Даниила отвлёк звонок. Он встрепенулся, выронив сигарету и посмотрел на дисплей телефона. Там высвечивался номер матери. Ему стало необыкновенно стыдно и он долго не мог собраться ответить. Сухаревой Варваре Петровне было за пятьдесят и она уже как год перестала закрашивать седину в поредевших из-за болезни волосах. Маленькая ростом и круглолицая, она совсем была не похожа с Даниилом, который являлся копией своего отца. Диагноз ей поставили пять лет назад, сразу после гибели мужа в миротворческой миссии. Звонки из онкоцентра и министерства обороны поступили практически одновременно. Даниил после похорон отца пытался ей помогать, но его через несколько месяцев призвали в армию, пообещав, что государство не оставит женщину в беде. После демобилизации Даниил обнаружил, что мать действительно держится бодрячком и болезнь, если и не отступила, то существенно замедлилась в развитии. Но через полгода ремиссия закончилась и опухоль вновь начала расти. Программа лечения, которая ей ранее помогла, оказалась закрыта по неизвестной причине. Текущие же лечение замедляло болезнь, но о выздоровлении речи уже не шло. С каждым месяцем она угасала. Даниил нажал на кнопку:

– Привет, мам, чего так поздно? Тебе опять было плохо?

– Да ерунда, Данька. Таблеток приняла и завалилась днём спать, – фальшиво бодро ответила мама, – решила тебе позвонить, вот. Не спишь же ещё, наверное?

– Нет, не сплю. С друзьями встречался.

– Гуляешь всё, значит… – и вдруг резко и с напором продолжила. – А внуков-то я увижу? Почему ты с Маргаритой ко мне давно не заходил? Это потому, что мы не евреи?

– Мам! У меня с Маргаритой ничего нет! И она не еврейка. Кац – это фамилия её мачехи.

– Так правильно. Кто, кроме еврея, возьмёт фамилию жены.

– Ох… там всё сложно, давай потом.

– Нет, я может завтра умру уже.

– Да не умрёшь ты, врачи же ещё время дали.

– Ага, полгода.

– Тебе полгода и год назад давали, ты справишься.

– Я уже сказала, что хотела. Так когда мне внуков ждать? Или ты свою нимфетку всё соблазняешь? Ничего у тебя с ней не получится! Не твой уровень.

– Мам, не начинай опять, – раздражённо ответил Даниил.

– А я и не заканчивала. Тебе дети нужны, ты же не собираешься жить вечно.

– Может и собираюсь.

– А ну-ка, брось ты это! Ишь ты! На работе что ли не видел, чем это заканчивается?

– Ну, теоретически, ви-бак вылечил бы твою опухоль. Так может он и не такое зло?

В трубке повисло молчание и, после тяжёлого вздоха, мать Даниила заговорила резко похолодевшим голосом:

– Опухоль в моей голове убивает меня, она капля за каплей высасывает мою жизнь, хочет быть сильнее, чтобы выдержать химию и облучение. Эта дрянь сильна и силой своей со мной не делится, но и умрёт со мной вместе. А Чума, убив в человеке всё душу, даст в обмен силу, чтобы забирать жизни у других. Ты готов забрать чужую жизнь, чтобы насытить эту дрянь?

– Но…

– Ты готов забрать чужую жизнь?!

– Нет.

– То-то и оно. Спокойной ночи, сын.

– Спокойной.

Глава четвёртая, в которой Сухарев идёт на работу.

Утро. Комплекс “Нева-1”.

Возле серого, безликого здания комплекса становилось всё многолюднее. Мороз сменился оттепелью и с неба лил дождь, превращая старания зимы в грязное месиво, подсвеченное ультрафиолетом. Улицы наполнялись людьми, спешащими на работу, среди них был и Даниил. Он пытался идти широко шагая, с гордо поднятой головой, но людской поток засасывал, подчиняя своему ритму. Неожиданные ощущения – стыд и брезгливость одновременно – терзали Даниила. Тело ныло от этой медлительности и он сравнивал прохожих с насекомыми и моллюсками. У него и раньше возникали подобные мысли, когда приходилось контактировать с большим количеством незнакомых, что заставляло его избегать толпы. Сейчас всё это вялотекущие людское течение раздражало, хотелось бежать, раскидывая в стороны этих еле ползущих серых крыс. Гнев невероятно пугал Даниила, боявшегося потерять человеческое обличие.

Поток тёк по коридору, огороженному решётками из стальных прутьев, обклеенных самодельными рекламными щитами и объявлениями, появляющимися быстрее, чем коммунальные службы успевали их убирать. Улицы всех городов страны были закованы в решётки и заборы, дабы обеспечить безопасность населения. Эта практика спасла множество жизней, но носителей предписывалось изолировать вместе с теми, кто на свою беду оказался рядом. Растолкав нескольких тёток из сборочного цеха, он добрался до проходной. Приложив магнитный пропуск и проходя через первый радар-детектор напрягся, но какое либо отсутствие реакции охраны его успокоило.

Радары срабатывали на возмущения магнитного поля, генерируемые "нулями" и "единицами". У обращённых колонии бактерий выстраивают вдоль кровотоков своеобразные электрические схемы, помогающие эффективнее качать кровь и сокращать мышцы. Бактерии ви-бака двуполые. После проникновения в тело пары самцов и самок вместе путешествуют до сердца. Закрепляясь там, ви-бак начинает размножаться и в течении получаса колония полностью заполняет кровеносную систему носителя. В течение трёх дней бактерии истощают организм. От недостатка ресурсов самцы мельчают настолько, что через потовые железы проникают на поверхность кожи, где, сгорая от воздействия ультрафиолета, убивают носителя, вступая в реакцию с остальной колонией в организме. Также к третьему дню самки развиваются достаточно, чтобы перерабатывать кровь, взамен вырабатывая энергию и полезные вещества для организма носителя. Но в отсутствии самцов, самки начинают размножаться только делением, тем самым понижая эффективность коллаборации с организмом носителя. Только ви-баки самцы, обитающие в крови Высших могут оплодотворять уже поделившихся и не могущих их съесть самок, которые порождают более сбалансированное потомство, а также питаются дегенеративными продуктами деления, которые подвергают организм хозяина риску днём. Между тем второй пост контроля перед лабораторией, где проверялись состояние пота и состояние сосудов в глазах, тоже был пройден без проблем. Всё-таки в первый день ви-бак ещё не мог проникнуть в потовые железы и мелкие сосуды и Даниил об этом знал. С облегчением выдохнув, он, по обыкновению, зашёл в лифт, где наткнулся на могучего мужика раза в полтора шире в плечах и на голову выше его самого, не отличавшегося миниатюрностью. Окладистая борода и густые русые волосы делали его похожим на былинного витязя, сошедшего с картины Васнецова.

– Вам чем-то помочь, Даниил? – вдруг спросил великан и только после этого Даня заметил, что неприлично долго на него смотрит.

– Нет, спасибо, эээ… – Даниил начал искать хоть какие то намёки на его имя, но проходка была пуста, а бейдж и вовсе отсутствовал.

– Я – Иван, – представился здоровяк, по-прежнему пристально смотря на Даню.

– Да, понятно, – ответил Даниил и поспешил покинуть кабину лифта вместе с выходящими людьми. Ему необходимо было ехать ещё два этажа наверх, но он предпочёл пройти их пешком, лишь бы прекратить неловкий разговор.

Пройдя в просторное помещение, заполненное стеллажами с разнообразным оборудованием, Даня отправился к череде разгороженных гипроком помещений, служащих офисами и лабораториями. Дойдя до своей лаборатории, Даниил, переодевшись и накинув халат, пошёл к Василию Марковичу. Уже подходя к его кабинету, он увидел своего необыкновенно взбудораженного начальника, выглядывающего из-за двери. Но как только Даня поднял руку для приветствия, тот быстро нырнул назад. Даниил несколько смутился и, подойдя к кабинету увидел, что заведующий лабораторией сидит в полной темноте с закрытыми жалюзи.

– Василий Маркович, доброе утро. У Вас всё в порядке? – спросил Даниил.

– Да, Сухарев. Нет! – крикнул Василий Маркович, увидев, что Даня потянулся к выключателю, – не надо. У меня был плохой сон. Ты возьми кофе в автомате, я отдам.

– Хорошо, ещё чего нибудь? – Даня удивился, так как профессор с такими просьбами не обращался.

– Нет, – ответил он и, когда Даниил уже начал отходить, добавил, – ты молодец, Сухарев.

– Спасибо, – Даня не переставал удивляться поведению начальника. И в замешательстве пошёл к автомату с кофе. – Не отдаст же.

Озадаченный внезапной похвалой начальника, Даниил не обращал внимания на приветствующих его коллег. Только внезапное чувство угрозы сзади заставило резко принять в сторону, после чего вперёд вылетело и распласталось на полу двухметровое тело в халате.

– Марго! Ты чего творишь?! – Даниил потянул руку, чтобы помочь ей, – ты прости.

Девушка встала без помощи и, надменно смотря на Даниила сверху вниз, поджала губу. Маргарита Измаиловна Кац была во всех смыслах примечательной особой из биологического отдела, отвечающей за связь с инженерным отделом, где как раз и работал Даниил. Она представляла из себя двухметровую доску без всяких намёков на половую принадлежность, но с исключительно красивым лицом модели, с налётом безумия, подчёркнутым старомодными очками в стиле семидесятых и дикими цветами помады, которая сегодня была ядовито зелёной. Контрастный образ завершали пышные чёрные волосы, собранные в косу, заканчивающуюся ниже талии.

– Даниил Анатольевич Сухарев, что Вы себе позволяете? – спросила Марго с напускной дрожью в голосе.

– Не надо сзади нападать. Детский сад. И вообще, Марго у меня сейчас нет времени.

– Сам бы сзади нападал почаще! Как на моих хрупких плечах обустраивать свою жизнь – ты первый, а как по долгам платить – так сразу в кусты, – на лице у Марго вдруг появилось её обычное озорно-безумное выражение. – Такой серьёзный, а тут ты взял и обдурил меня! А-ха-ха! Данька, как ты меня заметить успел?– Марго залилась своим жутким низкочастотным смехом.

Даниил завёл глаза и, молча обогнав Марго, ппродолжил поход за кофе.

– Эй, Дантес, да ты чего? Обиделся? – спрашивала Марго, семеня перед парнем спиной вперёд, отчего проходящие мимо сотрудники в ужасе разбегались. – У меня охренительная история! Котяток привезли местных, представляешь?!

– Да не может быть, – флегматично ответил Даниил, уже скармливая талон кофейному автомату.

– Я сама прибалдела! – продолжала восторгаться Марго. – Слышал же про вчерашнюю бойню на Уделке? Так это ни хрена не потасовка была! Там какая-то чокнутая ГАИшница четырёх котят завалила! Четырёх! – она усиленно размахивал ладонью перед лицом Даниила, показывая четыре пальца. – ГАИшница! Жаль, что она в отключке, а то я бы выразила ей своё почтение.

– Замечательно, что ты хочешь от меня? – Даня почувствовал некоторое облегчение и торопился убежать, но автомат работал предательски медленно, щёлкая и шипя своими внутренностями, как будто бы действительно варил настоящий кофе, а не разбавлял кипятком эрзац из отходов пищевой промышленности с добавлением стимуляторов.

– Так оттуда привезли обратившуюся таджичку, – говорила Марго, перейдя на шёпот и приблизившись к уху Даниила настолько, что задевала его губами, – говорили” единичка”, а оказался примечательный случай. Когда на неё напали, то разбили голову, но она не померла. Содержимое головы начали употреблять, но, поскольку там не было достаточного кровяного давления, оборотень пустил лимфу в неистощённый организм и вуаля! Потенциальная “единичка” вела себя как “ноль”! Представляешь?

– Да, невероятно интересно. Она что-то говорит?

– Ага! И кое-что интересное рассказала, – продолжила Марго, убедившись, что заинтересовала коллегу. – Она, когда хотела на ГАИшницу напасть, увидела "двойку" в обнимку с каким-то парнишкой.

– "Двойку"? С кем? – кофе уже налилось, но Даня не спешил его забирать.

– С кем? С молодым человеком двадцати четырёх-двадцати шести лет, каштановые кудряшки, нос с горбинкой, трёхдневная небритость и очаровательные ушки. – Марго сказала последние слова со страстным придыханием и прихватила зубами Даниилу мочку уха, отчего тот отскочил от неё как ужаленный.

– Марго, хватит? Это правда или нет?!

– Ты такой милаха! Аха-ха-ха. Ей половину мозга снесло и удивительно, что она смогла про леди вамп рассказать. И её слова не приняли бы к сведению, если бы она не была единственным свидетелем.

– Какой свидетель, у кровососов же нет прав?

– А вот всё тебе разжуй, – Марго загадочно улыбнулась и уже собралась уходить, но Даниил развернул её к себе, схватив за плечо и прижав к стенке. Взявшись за грудки он опустил её вниз с такой силой, что она не могла выпрямить колени.

– Какой свидетель? – спросил Даниил, смотря в глаза Маргариты.

– Отпусти, или буду кричать, – сказала Маргарита, сглотнув слюну, – я не шучу.

Даниил отпустил её, испугавшись сам себя и медленно отступил назад. Маргарита прислонилась к стене, не отводя взгляда от Дани. Поправив очки и застегнув пуговицу на сорочке, гордо выпрямилась и тут же изящно наклонилась, не сгибая спину, достала стаканчик кофе из автомата и, подавая его Даниилу, сказала:

– Чего ты злой такой? Заразившиеся жертвы вампиризма частично восстановлены в правах, но только если есть доказательства принуждения.

– Извини, ясно, – Даня взял взял кофе и, не оборачиваясь, пошёл прочь от Маргариты, в лабораторию.

Он шёл заметно напрягшись и озираясь по сторонам. Уже пройдя по коридору половину пути, рискнул обернуться и увидел, что Марго по-прежнему внимательно смотрит на него. Даниил понятия не имел, что она будет делать и поняла ли она, что с ним произошло.

Связывали его с Маргаритой весьма специфические отношения. Познакомились они в онкологическом центре, в очень сложный для Даниила период жизни. Из-за начала блокады сначала закрылся решившейся европейских комплектующих завод, где и работал Даня, а потом лекарства для его больной раком мозга матери стали дорогим дефицитом. Оказавшись с пустыми карманами, он обратился к лечащему врачу с унизительной для его нутра просьбой – продать лекарства в рассрочку. В рассрочке было отказано, но было предложено оплатить препараты посещением ресторана, что впоследствии вылилось в близкие отношения. Попытки как-то оформить эти отношения, которые поначалу Даня предпринимал, были отвергнуты и переведены в сугубо дружескую плоскость, но с особенностями. Продолжалось это всего несколько месяцев, так как Даниилу быть другом-любовником становилось всё сложнее, да и их круги общения не пересекались из-за того, что Маргарита принадлежала академической элите, а Даня тяготел к пролетариату. Маргарита, поняв это, предложила перебраться вместе с ней в правительственную структуру, где предлагались достойная зарплата и льготное лекарственное обеспечение для членов семьи. Так он благодаря Марго оказался в "Неве" и, проявив незаурядные способности, попал в команду профессора Василия Марковича Ламберта. Со временем отношения с Марго охладились до приятельских, во многом из-за увлечения Даниила его давней студенческой подругой, но и это не мешало им периодически уединяться в её квартире-студии в районе Озерков, куда Даня заходил после посиделок с друзьями.

Известие о свидетеле заставило Даню запаниковать. Ему хотелось скорее убежать из этого места, где за каждой стеной чудилось ухо, а из каждой замочной скважины смотрел глаз. Ускорив шаг, он приближался лаборатории. В голове крутилась мысль о том, как бы избавится от лишнего свидетеля. Это было гораздо привлекательнее добровольной сдачи компетентным органам. Тяги стать подопытным у него тоже не было, это было не более чем оправданием к желанию жить. И почему желание жить надо оправдывать? А жить ему сейчас хотелось как никогда. “Так, надо взять себя в руки и всё обдумать. Как образуются “нули”? Когда заражённый оборачивается, у него практически отключается мозг и он не контролирует своё тело и ви-бак. Оборотень настолько занят насыщением питательными веществами (т.е. кровью), что когда уже не может из тела жертвы высосать остатки, то закачивает в него собственную лимфу и вместе с ней выкачивает остатки крови. Но поскольку лимфа обеднённая и несёт в себе лишь малые части колонии ви-бака, “ноль” не может полноценно функционировать. Они могут быть гораздо быстрее и сильнее человека, но они тупые и очень лёгкие. Любую их атаку можно остановить хорошим толчком или пинком. И они очень медленно восстанавливают повреждения. Так что свидетельства полоумного вурдалака вряд ли примут к сведению”, – Даниил настолько увлёкся своими размышлениями, что не заметил, как раздавил рукой картонный стакан с кофе, вылив на себя содержимое.

– Я Вам кофе не донёс, – смущённо сказал Даниил профессору, зайдя в его кабинет.

Василий Маркович посмотрел на него, чуть приоткрыв рот со старчески трясущимися губами и, подойдя ближе, спросил:

– Что с тобой, балбес? Иди смени халат и приведи себя в порядок. Постой! – профессор, чуть приподнял руку, призываю Даню обождать. – У тебя с настройками какой-то бардак. Он мне с утра на нижних этажах активность регистроровал, хотя откуда она там? Потом и вовсе! Начал показывать приближение! Я выглянул, а там ты идёшь. Боже милостивый, я на тебя чуть не донёс охране! – Василий Маркович внимательно посмотрел Дане в глаза и засмеялся. – Даниил Дмитриевич, приведите себя в порядок и исправьте это недоразумение. У нас ещё есть время, так как эти бестолочи из КПБУ не могут доставить “объект”.

Даниил выкинул халат в мусорное ведро. В туалете, отмывая руки от сладкой коричневой жидкости, он посмотрел на себя в зеркало и надолго задержал взгляд, пытаясь увидеть изменения в лице. А они были – исчез тонкий шрам на виске и небольшие воспаления, вызванные бритьём, а пошуровав языком по зубам, он не обнаружил скола полугодичной давности, а несколько пломб и вовсе вылезли, вытолкнутые восстанавливающимися зубами, – “твою ж мать!” – Ополоснув лицо холодной водой, Даня отправился в свою каморку три на два метра. Войдя, он вздрогнул и отшатнулся:

– Марго!? Господи! Нельзя же так пугать. Что тебе нужно?

Марго стояла, прислонившись к столу. Волосы распущены, чёрные кудри падали на плечи, но не скрывали глубокие ключицы, видневшиеся из широко распахнутого ворота блузки. Она, чуть наклонив голову, томно на него взглянула и, освободив из-под клычков до этого кокетливо прикушенную нижнюю губу, заговорила:

– Даниил… ты сегодня…

– Расскажи мне о лимфе с ви-баком, – перебил её Даниил.

– Да едрить тебя, Дантес, – девушка собрала волосы в хвост и нацепила на нос очки, – ты невероятный обломщик. Что ты хочешь знать?

– Скажи, Марго, “нули” же не заразны, верно? – Даня сел на стул, откинувшись на спинку, а Марго со скучающим выражением лица окончально забралась на стол, пристроив щёку на ладонь.

– Всё так, к чему клонишь?

– Лимфа не приводит к образованию колонии, не влияет на мозговую активность, то есть практически является лекарством.

– Поверь, ты не первый, кто об этом догадался. Но ты же в курсе запретов на исследования.

– Конечно, но были же…

– Были. Но много лимфы лишь в оборотнях. Поэтому, – Марго достала тонкую сигарету и, щёлкнув зажигалкой, выпустила облачко дыма. – Поэтому, чтобы эту субстанцию достать, нужно кого-то убить, а кого-то заразить, а потом убить.

– А подробнее?

– Как делали перед войной – заражали бедолагу, обещая кучу ништяков Высших. Три дня держали, в лучшем случае – в комфорте, в худшем – сразу в кандалах. Во время обращения подводили жертву, давая оборотню выкачать всю кровь. А когда сердце агнца останавливалось, не помогая оборотню в выкачивании крови, тот впрыскивал остатки лимфы. Но чудо эликсиру добраться до сердца не давали, а вкачивали либо сразу в пациента, либо пытались сохранить.

– А в твоём свидетеле лимфы не может быть? Или…

– Нет, Дань. Ей грозит быть признанной человеком и об этом в СМИ не напишут, уж поверь. Я понимаю, к чему ты это спрашиваешь, но нет. Твоя мамка конечно хорошая, но ей придётся смирится с человеческой долей. – Маргарита выпустила клуб дыма и на мгновение скорчила недовольную мордашку, когда сигарета обожгла её пальцы.

– Лет пять назад был поляк-коллаборант – Ян Вайцеховский. Пшеки держали его, пока европецы виляли жопой, а потом растерзали, когда стало понятно, кто и на чьей стороне. Хотя он был человеколюбивее некоторых. Он освоил технологию культивирования этой самой лимфы оборотня, даже к нам что-то поставлялось, но всё сейчас проёбано вместе с ним.

– Дела… Мне, значит, нужен или поляк-коллаборант, или свежезаражённый человек, которого не жалко убить.

– Мне вот сейчас тебя не жалко убить, а со всем остальным весьма проблемно.

– Думаешь, всё так сложно?

– Конечно, Дань, – Марго потянулась, дав возможность блузке плотно прильнуть к телу, – может…

– Нет, Маргуш, не надо, – Даниил на миг задержал на ней взгляд, – ты, кажется, замёрзла.

– Ты невероятно душный тип, – Марго соскользнула со стола и, набросив халат, выпорхнула из кабинета.