Рекрут

– Конечно! – заревел клиент. – Ты, красавица, понимаешь мое горе… Не совсем, конечно, но горе у нас одно…

Майор почувствовал, что, видимо, слегка «прокололся», и его взгляд нервно заметался вокруг.

– Кто хозяин «девятки»? – уже не обращая внимания на подвыпившего парня, грубо спросил у киоскерши сыщик.

Женщина открыла было рот, чтобы ответить, но назойливый и беспардонный клиент встрял в разговор.

– Ты что, мужика ищешь? – вяло поинтересовался Сашка, слегка отступив от киоска.

– Мужика, – схватившись за соломинку, ответил майор.

– Так он, наверное, в магазин подался, – ответил Буров по слогам, – коньяка-то в киоске нету…

Последние слова парня вывели майора из нерешительности, и он, мельком взглянув на полупустую витрину киоска, понял, что ищет не там.

– Сидоров, – крикнул начальник лейтенанту, который уже начал скучать, – к магазину!

Сидоров давно уже смотрел в сторону магазина, где в разношерстной толпе находился тип, сильно смахивавший на подозреваемого беглеца: высок, здоров и, как показалось, немного насторожен и суетлив.

* * *

Буров благодарно посмотрел на киоскершу и, взяв бутылку спирта «Роял», рассчитался с ней. Нетвердой походкой он направился к машине, но не к своей, а к «воронку», в котором нервно бесновался старшина. Он был безутешен: как всегда все лавры достанутся другим, а старшине Громыко – только благодарность в устной форме.

Старшина, умудренный опытом зрелый вояка, с безразличным видом наблюдал, как здоровый парень неуклюже переходил улицу.

– Начальник, – вяло спросил порядком наклюкавшийся гражданин у старшины, – прикурить есть?

Громыко брезгливо посмотрел на поддавшего парня и хотел было уже врезать тому сапогом в грудь по всем правилам, но вовремя спохватился, вспомнив, что он не на простом дежурстве, а на ответственном государственном задании, которое может повысить его рейтинг, – короче говоря, принести еще одну «лычку».

– Иди отсель, козел! – недовольно бросил старшина, не упуская из виду своих товарищей, которые, ломая стройные ряды потребителей, пытались достать долговязого молодого мужика в светлом плаще.

– Дай огня! – не унимался проситель.

Старшина понял, что так просто не отвяжется от этого большого придурка, а ему нужно было следить за начальником и быть готовым, чтобы броситься на помощь и, значит, навстречу своему блестящему будущему…

Громыко открыл дверцу «воронка» и, протянув руку, чиркнул дорогой импортной зажигалкой.

– На… – презрительно бросил он. В следующую секунду крепкая рука схватила старшину страшной хваткой, и большой палец передавил сонную артерию…

Буров больше не играл. Рванув шнур рации и выдернув ключ зажигания, он, стараясь не суетиться, идти не спеша, направился к своему «жигуленку», наблюдая краем глаза, как майор и его напарник заламывают за спину руки нового «подозрительного» в светлом плаще. Буров стремглав юркнул в салон автомобиля и без шума покинул опасную зону.

Глава 9

Михаил Петухов, слегка приоткрыв веки, огляделся, не понимая, где он находится. Действие алкоголя, выпитого вчера с закадычными дружками Ломовым и Косых, еще продолжалось. Петухов почесал волосатую грудь и сел на диване.

«Пьянка была в самом разгаре, – вспоминал Миха, – когда разговор зашел о деле».

– Нужно брать хату, – предложил рыжеволосый здоровяк по кличке Косой. – Не то квалификацию потеряем.

– Хату, хату, – недовольно проворчал Лом, подельник Михи, крепкий мужчина в возрасте, – где ее взять?

– Да что, – удивился Косых, – мало богатеньких в наше время?

Ломов снисходительно ухмыльнулся и укоризненно покачал головой, покрутив пальцем у виска.

– Смотри, как бы не потерять последние штаны, – заметил Лом, – а не квалификацию! Сейчас скорее новые русские тебя поставят на уши.

– Да, – задумчиво протянул Миха, – в городе такие дела творятся, что не знаешь, куда и сунуться. Кругом рэкет, менты продажные, люди пропадают, и концов не сыщешь.

– Слышал, – согласился рыжеволосый бугай, – а кто этим заправляет?

Миха пожал худыми плечами.

– Мне что, докладывают? – усмехнулся он. – Слышал, что Барон держит половину города, но в последнее время братва поприжала его. Кто-то из наших авторитетов сильно ему на мозоль давит.

– Так у Барона все повязано, – воскликнул Косой.

– А у братвы? – усмехнулся Лом. – И вообще все кругом переплелось: свой своего стреляет, а теневые кардиналы бабки лопатой гребут.

– Но все равно, просто так сидеть без дела мне западло, – не сдавался рыжеволосый.

– Тоже верно, – согласился Лом. – Но идти нужно наверняка, чтобы новый срок не мотать или на пику не нарваться.

Петухов, молчавший до сих пор, весело подмигнул собутыльникам.

– Есть одна наводка, – заговорщицки произнес вор, – слух до меня дошел, что есть одна старушка-пенсионерка с длинным «чулком» бабок.

– Старушка? – заинтересованно переспросил Лом.

Косых громко рассмеялся.

– Старуха есть, – съязвил он, – нужен только Раскольников. Вот ты, Миха, и будешь им.

Ломов и Петухов строго посмотрели на балагура, дело стоило того, чтобы его обсудить.

Глава 10

Перламутровая машина тихими переулками уверенно продвигалась к центру города. Сашка с наслаждением затягивался сизым дымом сигареты и размышлял…

Сомнений у Бурова больше не было: все силы брошены на поиски его перламутрового «жигуленка». Сашка понимал, что с машиной надо срочно расставаться. Прикинув в уме план района, беглец решил оставить «жигуленка» через несколько кварталов, перед проспектом, и там уже добираться в центр на пассажирском транспорте, слившись с безликой серой массой горожан.

Сашка затормозил перед светофором на перекрестке, поплотнее засунул между сиденьями литровую бутылку спирта «Роял», так вовремя выручившую его у киоска, и, дождавшись разрешительного зеленого света, свернул в очередной переулок, не забыв прочесать зорким настороженным взглядом район видимости.

«Итак, – подытожил он, – Витька Беспалый отменяется, уж слишком он заметная фигура в городе, да и нет его рядом! Что у нас остается? Остается Андрей Котов, старый школьный товарищ».

* * *

Андрей рос тихим, уравновешенным мальчиком в одном дворе с Сашкой Буровым. Мальчишки были одногодками и вместе гоняли на улице в футбол, хоккей, лазили по заборам и дрались со сверстниками из соседнего переулка. В отличие от Сашки Андрей был всегда на вторых ролях в компании. Крепким здоровьем и телосложением мальчик не блистал, да и дрался он в основном не в удовольствие, как остальные забияки, а скорее по необходимости: из солидарности, за компанию. По складу своего характера мальчишка предпочитал одиночество, книжку и домашний уют. Но, как известно, человека воспитывают не только дом и школа, а в большей степени улица, где утаить и скрыть от сверстников невозможно было почти ничего, где вырабатывается характер и завоевывается место под солнцем.

Андрей не был заядлым драчуном, но он был настоящим бойцом, который никогда не прятался за чужие спины и встречал опасность, повернувшись к ней лицом. За это и за прямой честный характер ребята очень уважали паренька, а Сашка Буров не чаял в нем души и при случае всегда заступался за него и всячески поддерживал.

Решение пойти в уголовный розыск было для многих полнейшей неожиданностью, но только не для самого Андрея Котова. Видя творящиеся беззаконие и несправедливость, он после армии пошел служить линейным милиционером, заочно окончил юрфак и, успешно «прокрутив» несколько громких дел в городе, дослужился до капитана. Конечно, многое в сознании Котова изменилось, жизненный опыт стал богаче и горше, но чистота и принципиальность, которые были присущи ему в детстве, так и остались в нем на всю жизнь.

Сашка Буров снова потянулся за новой сигаретой, принимая окончательное решение относительно Андрюхи Котова. Несомненно, ему можно было доверять, но капитан был уж чересчур правильным и честным, а в этом деле против врага нужно действовать его же методами, порой не вмещающимися в рамки общепринятой морали, и даже переступая иногда рамки дозволенности и законности.

Бурову оставалось свернуть в последний тихий переулок, где он решил оставить машину, и, пройдя дворами, сесть в автобус, следующий в центр города.

Нужно было срочно придумать, куда и кому передать имеющиеся у него материалы.

Буров сбавил скорость и, выбрав место для стоянки возле кустов, заглушил мотор. «Вот и приехали!» – горько усмехнулся Сашка и задержал свой взгляд на литровой бутылке спирта, торчавшей между сиденьями. «Шахнуть бы эту бутылку, упасть и забыться!» – подумал про себя. Буров даже откупорил пробку и поднес к лицу бутылку. В нос ударил сильный запах алкоголя, перемешанный со странным запахом не то ацетона, не то бензина.

– Твою мать! – громко выругался Сашка. – И чем только не травят бедную Русь!

Он небрежно закупорил бутылку и, отставив ее на соседнем дерматиновом сиденье, укрытом ворсистым чехлом, моментально забыл об импортной отраве. «Интересно, – подумал Сашка, – как бы в такой ситуации поступил Виха? Тот уж точно что-нибудь придумал бы, да еще такое, что никому и не снилось! Виха, Виха», – завертелось в голове Бурова.

– Ну конечно же! – выкрикнул Сашка и с силой ударил по баранке, отчего бутылка спирта опрокинулась, и вонючая спиртовая жидкость полилась на сиденье. Однако Буров и не попытался что-либо предпринять, чтобы ее спасти. – Единственный, кому по плечу «раскрутить» это опасное дело, – это Вадим Вихрев.

Глава 11

Вадим Вихрев, или, как звали его друзья, Виха, был одним из лучших в разведшколе. Сам Вихрев называл себя Рекрутом.

Народ в разведшколе был разношерстный, от простых ребят родом из затерянных в глубинке деревушек до столичных матерых интеллектуалов из интеллигентных семей. И как бы армия с ее серыми шинелями не уравнивала всех под одну гребенку, через пять минут общения сразу можно было безошибочно определить, откуда родом новенький курсант и к каким слоям общества он принадлежал: одного выдавала внешность, другого провинциальный говор, манеры или интеллект. На начальном этапе для школы это не имело большого значения, потому что основной ее задачей было «обтесать» новобранцев, физически и технически подготовить, сделать из них рядовых универсалов. Это уже потом, к концу обучения, следовало определить амплуа каждого и принять конкретное решение относительно его дальнейшей судьбы, исходя из физических, моральных и интеллектуальных данных, – быть ему профессиональным разведчиком или просто «камикадзе».

Впрочем, посылая в школу, руководство приблизительно планировало, для какой работы будет подготовлен тот или иной курсант, но в таком деле всегда могли быть неожиданности и сбои. Бывало, простой забитый сельский паренек проявлял вдруг такую тягу к знаниям и способности к технике, языкам, что видавшие виды инструкторы и педагоги хватались за голову и удивленно, но самодовольно причмокивали губами, многозначительно приговаривая: «Да, велика Русь-матушка! Не перевелись еще Ломоносовы…»

А бывало и наоборот, правда, крайне редко, но все же случались ЧП. Умные здоровые ребята, на которых начальство делало ставку, те, которые были гордостью школы, вдруг ни с того ни с сего начинали хандрить, а порой и вовсе кончали жизнь самоубийством. Правда, Сашка Буров за все время был только раз свидетелем такого случая, да и то самоубийство произошло при довольно странных и загадочных обстоятельствах.

Но в общей массе ребята из разведшколы обладали всеми теми качествами, которые требовались для опасной работы в спецслужбе.

* * *

Вадим Вихрев выделялся из общей массы курсантов. Вот уж где был универсал и загадка не только для начальства, но и для товарищей по разведшколе! А уж какой был актерище и балагур! Бывало такое сморозит, что ребята от смеха полчаса разогнуться не могли. Любил Вадим под настроение сыграть на гитаре и спеть, и от его песен, которые он сам сочинял, у ребят, прошедших огонь и воду, частенько слезы наворачивались.

Ничего особенного в нем вроде бы и не было: обычная внешность, правда, большие серо-голубые глаза были у него как у хамелеона: то серые, словно перед бурей, то чисто-голубые, как в праздник Пасхи. Роста был парень высокого, но были ребята и намного выше его. Многие обращали внимание на его странную привычку: когда он размышлял, то специально, а может быть, непроизвольно потирал двумя пальцами мочку уха.

По виду его нельзя было определить, откуда он родом и где воспитывался, он мог сойти за провинциала, а через мгновение перед ребятами стоял «светский лев». Вадим никогда не задирался без причины, но никому и спуску не давал, будь то рядовой или старший по званию, держался независимо и умел заставить себя уважать.

Вадим появился в разведшколе на месяц позже Сашки Бурова и сразу вызвал недовольство старожилов школы.

Если офицеры смотрели сквозь пальцы на маленькие шалости курсантов, то «старики» устанавливали свои порядки и качали права. Правда, они не переходили той грани, которая была свойственна обычным войскам, однако находились любители, которые были не прочь прочитать наставления вновь прибывшим.

Одним из таких «учителей», которого негласно поддерживало начальство, точнее заместитель начальника школы политрук Ивашкин Андрей Петрович, был Гришка Хвостов – здоровенный бугай, земляк Сашки Бурова. Однако земляки не очень-то ладили, видно, не сошлись характерами. Для чего держали Хвостова в разведшколе, Сашка не знал, но приблизительно догадывался. Конечно, силой Гришку Бог не обидел, но умишком обделил. Зато по природной хитрости и изворотливости в разведшколе ему не было равных. Как и везде в советских органах, Хвостов был негласной правой рукой политрука.

* * *

Сашка Буров выбрался из душного помещения после занятий по иностранному языку, с которым он был не в ладах, чтобы проветриться и подышать свежим воздухом. Курсанту хотелось побыть одному, и он примостился недалеко от здания школы на скамеечке, обозревая то, что происходило на спортплощадке.

Гришка Хвостов проводил очередное внеклассное занятие со щуплым и долговязым Технологом, как прозвали здесь парня из Вологды. Фамилии умного и способного к радиотехнике очкарика Сашка не знал, да и вообще в школе больше обращались друг к другу по кличкам, даже офицеры. Саню, к примеру, звали просто Бур, Хвостова – Гриня.

Возле забавной пары, как обычно, суетились Гришкины дружки, такие же мудаки-подпевалы – Черный и Хрен, кавказец и хохол из Запорожья.

– Ну что, – прошипел Гриня, медленно кружась вокруг настороженного худого парня, – вижу, ты плохо усваиваешь уроки старших товарищей! Нехорошо, Технолог!

Сашка не слышал, о чем говорил Хвостов и над чем смеялись его дебильные дружки, но он догадывался, о чем идет речь. Буров не встревал в воспитательный процесс: во-первых, тут все держались как-то особняком, во-вторых, его никто не просил о помощи, а в-третьих, возможно, в чем-то был виноват и Технолог.

– Я спрашиваю! – зло крикнул бугай на оробевшего курсанта. – Кого я спрашиваю, гнилая интеллигенция!

Технолог стоял молча, неторопливо протирая носовым платком запотевшие очки, и тупо смотрел себе под ноги. На солдатских ботинках была грязь, хотя курсант утром вычистил их до блеска. Он знал наперед, чем все это кончится: это очередным унижением, хорошей трепкой, в лучшем случае очередным предупреждением и увесистым пинком сапога под зад.

Это была не первая стычка между Гриней и Технологом. Как только в школе появился неказистый гений, Хвостов сразу же взялся обламывать молодого курсанта, вербуя его в осведомители и шестерки. Однако хлюпкий с виду паренек оказался несговорчивым, упрямым – в общем, не очень гибким материалом, который гнулся, но не ломался, да и прогибался он молча, что доставляло немало хлопот Грине и весьма его злило.

А подоплекой всему было неудовольствие политрука Ивашкина, который в свою очередь терроризировал Хвостова, орал на него в своем кабинете за то, что тот не оправдал его доверия, и предупредил, что если так будет продолжаться, то его, Григория Хвостова, выгонят из школы и отправят дослуживать куда-нибудь на Диксон, а то и вовсе в Афган…

– Не слышу ответа, козел! – глухо ревел Хвостов, энергично двигая верхней губой, как испуганный кролик. – Или ты язык дома забыл?

Сидевшие поблизости на спортивных снарядах дружно заржали. Черный, пригладив густые усы, подъялдыкнул вожаку, толкнув в бок своего товарища, грузного плотного хохла.

– Навэрно, – произнес с акцентом кавказец, – он нэ забыл, а в штаны нэмножко наложил.

Хрен встал с бревна и, обойдя несчастную жертву, принюхался, как собака, и серьезно доложил компании.

– Не, то вин не наложив, – поправил дружка хохол, – а це он… обисрався!

Здоровые бугаи дружно разразились хохотом. Технолог, все это время молчавший, вдруг надел свои очки и, подняв голову, внимательно посмотрел на шутника.

– Думаю, от тебя, Хрен, – сказал очкарик, – вони намного больше, чем от всех сортиров, вместе взятых.

И в самом деле, от плотного хохла вечно несло перегаром и чесноком вперемежку с вонючим потом, запах разносился за версту от него. Технолог попал в цель, самолюбие Хрена было уязвлено, его заколотило, как психически ненормального, и он выпучил злые бешеные глаза на курсанта.

– Что-о-о?! – проревел побелевшими губами Хрен и, не дожидаясь ответа, бросился к Технологу.

Сашка видел, как Хрен, подскочив к пареньку, с размаху огрел кулаком свою жертву, отчего Технолог упал на землю. Буров также заметил, как из окна своего кабинета спокойно и внимательно наблюдал за безобразной сценой замполит Ивашкин. Он криво улыбался при каждом падении норовистого курсанта.

– Ты что, ты что, Хрен, – слегка возмутился Гриня, приподнимая окровавленного паренька, – разве так можно? Так недолго и человека убить.

– Гриня, – подыграл Хвостову темнокожий приятель, – какой убить? Ну разве чуть-чуть покалечить…

Рыжеволосый старшина помог отряхнуться избитому и выпачканному в грязи Технологу.

– Ну и народ пошел, – разглагольствовал Гриня, – им человека убить, что барана зарезать.

Хвостов по-дружески приобнял очкарика, но Технолог недовольно сбросил здоровенную ручищу со своего худого плеча.

– Ты же умный малый, – усмехнувшись, продолжал «учитель», – зачем тебе неприятности? Тебя же ничего плохого не заставляют делать, а просто честно служить своему Отечеству.

– Пошел вон! – просипел упрямец, сплевывая кровавую слюну. – Никогда не доносил и доносить не стану!

Было видно, как передернуло Хвостова и его лицо исказилось злой гримасой. Однако бугай сдержался и даже расплылся в мерзкой улыбке.

– Да кто тебя, дружок, – продолжал уговаривать он, – заставляет доносить? Просто честно докладывать обстановку в вашем головастом центре.

– Перестань, Хвостов, – отрезал курсант, – ничего не получится. Шестерить я не стану и псом твоим не буду. У тебя их и без меня хватает. – И Технолог смело и презрительно указал на приятелей Грини.

– Не будешь?

– Нет!

– Ну и правильно…

Хвостов широко развел руками в стороны, словно у него не хватало больше слов, пожал плечами в знак согласия и, когда Технолог недоуменно посмотрел на своего мучителя, тот резко ударил свою жертву кулаком в солнечное сплетение.

Бедный курсантик, глухо екнув, сложился пополам. Из пересохших окровавленных губ вырывался сиплый короткий хрип, воздуха катастрофически не хватало, в глазах зарябило, и голова пошла кругом. К горлу подступил тошнотворный комок…

Сашка Буров медленно, но решительно поднялся со скамейки, чтобы остановить это безобразие. Однако Бур слегка опоздал: возле конфликтующей компании остановился какой-то незнакомый солдат, по-видимому, из числа новичков, так сказать новое пополнение. Парень поставил на землю свой чемодан и, засунув руку в карман брюк, с интересом посмотрел на компанию.

Что-то знакомое было в движениях, жестах и самой фигуре незнакомца. Буров пригляделся… Ну, конечно же, сомнений не могло быть, он узнал новичка и, обрадовавшись, прибавил шагу.

Троица так была увлечена разборкой, что и не заметила, как к ним подошел молодой новобранец. Он радостным голосом наивного простачка окликнул «стариков».

– Ребяты, – а где тут у вас десятый блок? Мне сказывали, где-то в этой стороне, недалеко отселя…

Внимание старожилов моментально переключилось на дебильного парня, который по-дурацки улыбался во весь рот и беззастенчиво таращил глаза.

– Топай отселя, деревня! – зло отмахнулся от незнакомца Хвостов. – Понял?

– Чаво? – переспросил новичок.

– Ровненько и быстро, – добавил Черный.

Но незнакомец оказался то ли тупым, то ли весьма любознательным и, казалось, не понял намека.

– Спасибо, – улыбнулся он, – а че у вас тут, строевая подготовка или в «замри» играете?

– Что? – не понял Хвостов. – Вали отсюда, козел!

Незнакомец обиженно пожал плечами.

– Не хотите, как хотите, – пробубнил он, явно расстроенный неласковым приемом, – играйте одни в «замри».

Парень взял чемодан и собрался уйти восвояси. Пришедший в чувство Технолог с интересом наблюдал за незнакомцем.

Дружки молча переглядывались между собой, на некоторое время забыв о своей окровавленной и перепуганной жертве.

– Эй, деревня, – грубо окликнул новичка Гриня и поманил его пальцем, – а ну поди-ка сюда.

Новобранец быстро и обрадовано поспешил на зов верзилы.

– А це шо за гра такая? – с любопытством поинтересовался Хрен, выражая общее нетерпение.

– Простая, – ответил, улыбаясь, парень, – ух и люблю я ее!

Троица начала терять терпение.

– Слушай ты, – повысил голос Черный, не слезая с бревна, – не тяни козла за хвост!

– Ну все просто, – начал объяснять незнакомец правила игры, отставив чемодан в сторону, обрадованный вниманием со стороны «стариков». – Я говорю кому-нибудь из вас: «замри!», и он, бедняга, замирает минут на пять, а бывает и поболе.

– Це шо, – скривился хохол, – экстрасенс?

– Шайтан, – съязвил Черный.

Дружки весело рассмеялись, подталкивая друг друга локтями и похлопывая крепкими широкими ладонями по мускулистым спинам и плечам, а Гриня, сделав шаг вперед, презрительно посмотрел на наглого и глупого парня. Тот был крепкого спортивного телосложения, но все равно казался по сравнению с Хвостовым щуплым подростком, да в придачу был на целую голову ниже Грини.

– Ну а ежели я не захочу «замереть», – вызывающе заявил бугай, – что тогда?

– Значит, ты выиграл, а я проиграл, – пояснил парень. – Но это от тебя и не очень-то зависит, – добавил незнакомец, – твое желание мало что решает.

– А шо решает? – встрял в разговор Хрен, начиная понимать, что новичок просто издевается над ними, рассказывая какие-то деревенские небылицы. – Твой язык, як бабское помело.

– Слово…

– Шо? – насупился Хрен, надвигаясь на шутника.

– Простое человеческое слово, – серьезно произнес парень и добавил, – и желательно вежливое.

– Хлопцы, дык вин насмихаецца над нами! – зло бросил оскорбленный хохол.

– Кастрировать барана, – подвел черту кавказец, – по самую шею, вместе с языком!

Хвостов, до сих пор молчавший и наконец осознавший, что его и приятелей околпачили, нервно задергал желваками и, отстранив рукой нетерпеливого хохла, скорого на расправу, двинулся на незнакомца.

– Ты понял, мудак? – проревел глухим голосом верзила, сверля наглеца бычьими глазами.

Новобранец никак не отреагировал на грозное рычание, а только радостно улыбнулся.

– Понял! – весело произнес он. – Значит, играем?

– Сейчас ты у меня и спляшешь, и…

Что должен был сделать незнакомец после «спляшешь», присутствующие не расслышали, вернее, Гриня не сказал. Шустрый парень, не вынимая руки из кармана, громко и четко скомандовал: «Замри!» и, не дожидаясь, пока наступающий остановится добровольно и опустит громадный кулачище на его голову, молниеносно, словно из катапульты, всадил коротким ударом кованый носок ботинка верзиле в область сердца.

Хвостов помимо своей воли охнул, остановился и замер с поднятой вверх рукой, жадно хватая теплый воздух открытым ртом. Он раздувал щеки и таращил бычьи глаза, которые готовы были выскочить из орбит.

Хрен, не ожидавший такого поворота событий, все же быстро спохватился и ринулся на парня.

– Лежать! – крикнул незнакомец и, быстро присев на одну ногу, крутанулся, резко подсекая крепыша.

Ноги Хрена вместе с толстой задницей оторвались от земли. На мгновение зависнув в воздухе, хохол рухнул всей массой вниз, больно ударившись спиной о твердую землю. Внутри жирного тела что-то оторвалось и стало колом, по-видимому, это были почки. Хрен тихо хрипел, уставившись в одну точку на небе, и не мог не только встать, но и пошевелиться от жуткой боли внутри.

Черный решительно приподнялся с бревна, но грозный взгляд незнакомца охладил его пыл.