Бабочки на крутых ступенях

Зрители недовольно загудели. Болельщики Теночтитлана были раздосадованы тем, что капитан столичной команды не смог завершить игру удачным броском, а болельщики из Тескокоалтепетля были недовольны несправедливым судейством и тем, что счёт стал равным.

Китлалполь украдкой посмотрела на мужа, который, переживая за команду Теночтитлана, вздрагивал и раскачивался, ёрзая на подушке.

– Судья засуживает команду Тескоко, – заметила Китлалполь.

– Ты права, хозяйка. Судья подкуплен, – согласился Мекатли.

– Это вам так кажется, – махнул рукой Текалотль.

– Ты так переживаешь за Теночтитлан, что готов простить судье несправедливое судейство? – недовольно спросила Китлалполь.

– Если решения городских судей никогда не обсуждаются, тогда почему можно осуждать решения арбитров, которые судят сегодняшнюю игру? – спросил Текалотль.

– Вот потому-то в столице ацтеков лучше не судиться. Здесь судьи целиком зависят от властей, – заметила Китлалполь.

Текалотль не стал продолжать разговор с женой и сосредоточился на игре. Тем временем, капитан команды Тескоко подкинул ногой мяч, пытаясь попасть в кольцо. Мяч стукнулся о стену, рядом с кольцом, и отскочил в поле. За это баллы не начислялись. Однако атака продолжалась. Мяч подхватил другой игрок команды Тескоко и передал его своему капитану. Тот ловко перехватил мяч, правой пяткой перекинул его на левую ногу и, ударом через себя, направил мяч в кольцо соперника, угодив в его обод.

Почти ту же из бронзового сосуда перестал сыпаться песок, и судья трижды протрубил в раковину, возвещая об окончании игры.

– Три балла против двух. Победила команда Тескоко! – громко объявил судья.

Капитан команды Тескоко победоносно вскинул руки. За ним подняли руки все игроки из Тескоко. Болельщики обеих команд встретили успех команды Тескоко в полном молчании. Столичные болельщики были раздосадованы поражением, а гости опасались открыто выражать свою радость, чтобы за пределами стадиона на них не набросилась разъярённая неудачей толпа местных болельщиков. И тут Несауальпилли вышел из беседки и приветствовал команду своего города, вскинув руки.

– Ты же обещал не болеть за своих игроков, – недовольно проворчал Мотекусома, когда Несауальпилли вернулся в беседку.

– Я не мог не приветствовать своего капитана и команду. Они старались и заслужили победу, – ответил Несауальпилли. – К тому же, теперь капитана команды из Тескоко ждёт смерть на жертвенном камне. Мне было необходимо его подбодрить.

– Ты прав. В Теночтитлане не действуют законы Тескоко, и поэтому капитана победившей команды придётся принести в жертву, – сурово произнёс Мотекусома.

– У меня будет к тебе просьба, правитель Теночтитлана и всех ацтеков, – сказал Несауальпилли.

– Говори, – кивнул Мотекусома.

– Я прошу освободить капитана моей команды Изтпапалотля от жертвоприношения.

– Но как я это сделаю? Даже мне сложно что-либо изменить в установленном порядке, – сказал Мотекусома.

– Будем откровенны, властитель ацтеков, ведь ты сам участвовал в создании данного порядка. Ты сам придумывал многие законы и устанавливал их.

– Иногда проще что-либо придумать и установить, чем потом отменить, – возразил Мотекусома.

– А что если закон не отменять, а лишь немного подправить, – предложил Несауальпилли.

– Что ты предлагаешь? – удивился Мотекусоме.

– Предложи роль жертвы капитану не победившей, а проигравшей команды, как это было принято несколько десятилетий назад в Теночтитлане, – предложил Несауальпилли.

– Я должен буду послать на смерть капитана своей команды? – недовольно произнёс Мотекусома.

– Но ведь это будет логично. В конце концов, команда Теночтитлана проиграла и тем самым прогневала Богов и тебя, великий Мотекусома, – заметил Несауальпилли.

– Да уж, прогневали тебя твои игроки, повелитель! – заискивающе заглядывая в глаза Мотекусоме, произнёс Тотокиуацин.

– Мотекусома, ведь ты поставил на победу команды Теночтитлана само существование ацтеков. Ты молил Богов, чтобы Теночтитлан выиграл эту встречу, и просил Великих Богов, чтобы в этом случае они сохранили твою империю, сказал Несауальпилли.

– Наверно, молясь Богам, я зря увязал победу Теночтитлана в сегодняшней игре со спасением империи, – признался Мотекусома.

– Ты прогневал великих Богов. Теперь они тебе зададут! – с усмешкой произнёс Несауальпилли.

– Поостерегись! Подумай, с какой интонацией ты произносишь свои слова, сын Несауалькойотля! В твоей речи слышится насмешка. Между прочим, Несауальпилли, это ты напророчил кошмарное будущее нашему народу.

– А ты проиграл игру и своё будущее, Мотекусома! – произнёс правитель Тескоко.

– Ещё неизвестно, кто и что проиграл, – с угрозой произнёс Мотекусоме.

– Так что ты решил делать со своим капитаном, правитель Теночтитлана и всех ацтеков? – спросил Несауальпилли.

– Может, ты и прав. Я не ожидал, что команда Теночтитлана сыграет сегодня так плохо. Они играли безобразно, словно перед игрой напились пульке, – проворчал Мотекусома.

– Не ругай сильно капитана Теночтитлана. Взгляни на поле. Видишь, как расстроен поражением капитан и вся команда. На них лица нет. Да и Изтпапалотль – капитан сборной Тескоко также печален. А ведь он не заслужил смерть.

– В том, что твой капитан печален, заслуга тебя и твоего отца. Если бы вы с Несауалькойотлем не стали изобретать новую веру, сейчас бы Изтпапалотль верил, что идя на жертву, он радует Богов и покрывает себя славой перед лицом всех ацтеков, а так он просто переживает, что его сейчас убьют. Что ж, надо обладать немалым мужеством, чтобы побеждать в игре, и при этом знать, что напрасно умрёшь за свою же победу.

– Есть нечто более важное, чем страх смерти. Это гордость за свою Родину. Изтпапалотль сражался за честь своего родного Тескокоалтепетля и отстоял эту честь в игре.

– Местный патриотизм народа аколуа бессмыслен, – проворчал Мотекусома.

– Послушай, властелин ацтеков, я предлагаю тебе сделку. В обмен на жизнь моего капитана ты получишь столько золотых украшений, сколько может уместиться в этой твоей просторной беседке, в которой мы сейчас сидим. Я велю прислать столько золотых слитков и украшений, чтобы заполнить её доверху, – предложил Несауальпилли.

– Это мелочь. У меня и без этого так много золота, что я не знаю, сколько его точно находится в моём дворце и в подземных хранилищах.

– Но ведь лишнее золото тебе не помешает. Ты сможешь умилостивить Богов, принеся им в жертву это золото.

– Ты прав. Я отправлю полученное золото в дар Богам, в сенот, вместе с сотней рабов.

– Разве обязательно приносить в жертву людей? – спросил Несауальпилли, расстроенный перспективой принесения сотни людей в жертву Богам в обмен на жизнь капитана своей команды.

– Ты же знаешь, что нашим Богам требуются человеческие жизни и человеческая кровь. Им нужно много крови. Кстати, заодно я думаю порадовать и Атлакатля – капитана команды Теночтитлана. Атлакатль обрадуется, когда я сделаю ему самое важное в его жизни предложение, – сказал Мотекусома.

Махнув рукой, правитель ацтеков взмахом руки подозвал к себе начальника стражи, носившего на голове орлиные перья, и знаком показал, чтобы тот вынул из ушей воск. Яотль выполнил указание Мотекусомы и вытащил воск из ушей.

– Приведи ко мне Атлакатля! – потребовал Мотекусома.

Яотль направился на игровую площадку и вскоре вернулся вместе с капитаном команды Теночтитлана. Атлакатль встал перед тремя сидевшими в беседке правителями и низко опустил голову, чтобы не смотреть на Мотекусому.

– Атлакатль, я, правитель Теночтитлана и всех ацтеков, решил оказать тебе великую честь и прославить тебя и весь твой род, – торжественно произнёс Мотекусома.

– Благодарю тебя, мой повелитель! – поблагодарил Атлакатль, ещё ниже склонив голову.

– Ты догадываешься, о чём я говорю? – спросил Мотекусома.

– Пока нет, повелитель.

– Я видел игру, и считаю, что нашу команду засудили. Судья подсуживал команде Тескоко, – сказал Мотекусома.

Капитан команды удивился таким словам Мотекусомы. Он не мог понять, куда клонит властелин ацтеков, говоря явную неправду о судействе.

– И вот мы с моими друзьями – правителями Тескокоалтепетля и Тлакопана решили признать команду Теночтитлана победительницей перед Богами, хотя вас и засудил судья. И теперь ты будешь принесён в жертву Богу Уицилопочтли! – закончил пространную речь Мотекусома.

Капитан команды Теночтитлана после его слов с восторгом произнёс:

– Благодарю тебя, мой повелитель!

– Ступай на поле. Сейчас тебя отведут на пирамиду Солнца, – пообещал Мотекусома.

Атлакатль развернулся, поднял голову и направился на поле. Глаза его сияли радостью. Он не мог поверить, что он удостоен столь великой чести. Вскоре к Атлакатлю подошли два вооружённых макуавитлями ацтека – воин-ягуар и воин-орёл, и в их сопровождении он направился мимо трибун в сторону большой пирамиды. Зрители, покидавшие стадион, с недоумением смотрели на капитана проигравшей команды Теночтитлана, который направлялся на жертвоприношение, вместо капитана с синим поясом и с синей повязкой на лбу.

Капитан команды Тескоко благодарно посмотрел в сторону беседки, где находились вожди ацтеков. Изтпапалотль понял, что ему даровали жизнь.

Зрители стали покидать трибуны.

– Куда все уходят? – спросила Китлалполь мужа.

– Все зрители сейчас направляются к пирамиде Солнца. К ним сейчас присоединятся остальные жители Теночтитлана. Там состоится жертвоприношение капитана команды, – ответил Текалотль. – Правда, к всеобщему удивлению, сегодня это будет капитан проигравшей команды.

– Какой ужас! И капитан, похоже, счастлив. Он искренне улыбается?

– Искренне, – кивнул Текалотль.

– Этого мне не понять, – проговорила Китлалполь, ощущая, как её начинает бить мелкая дрожь.

– Ты вся дрожишь, милая! Сейчас вот-вот наступят сумерки, и станет ещё холоднее, – сказал Текалотль, обнимая супругу за плечи. – Эту ночь нам предстоит провести в Теночтитлане. Надо отыскать жильё, где можно переночевать.

Глава 4. Ночь в Теночтитлане

– Сейчас самое время подойти к Мотекусоме и переговорить с ним. Ведь ты хотел с ним пообщаться. Ради этого мы пришли в Теночтитлан, – напомнила Китлалполь.

– Верно. Я попробую переговорить с Мотекусомой, – согласился Текалотль, вставая со скамьи. – Только я буду говорить не о предотвращении войны с Тласкалой, как собирался сделать раньше, а лишь о том, чтобы Мотекусома защитил нас.

– Ступай скорее к правителю, а потом пойдём отсюда, – попросила Китлалполь. – Мне не нравится этот стадион. Я с трудом дождалась окончания игры.

– Ты зря так относишься к тлачтли. Это захватывающая игра. Сегодня команды играли хорошо. Только меня удивляет, почему на жертвоприношение уводят капитана проигравшей, а не победившей команды? Неужели изменились правила? – изумился Текалотль.

– Кажется, правила игры устанавливают верховные правители и жрецы, – заметила Китлалполь.

– Этих правителей и жрецов не понять, – махнул рукой Мекатли. – Сегодня у них на уме одно, а на следующий день – другое. Сегодня в жертву приносят капитана проигравшей, а завтра – капитана победившей команды, сегодня приносят в жертву бабочек, а завтра станут приносить собак.

– Все эти жертвоприношения мне представляются казнью, – проговорила Китлалполь.

– Ты ещё скажешь, что и бабочек казнят, – усмехнулся Текалотль.

– Бабочек тоже казнят. Ты же знаешь, мне неприятно смотреть даже на смерть бабочек, уже не говоря о человеческих жертвоприношениях, – грустно сказала Китлалполь.

– Сегодня мы не пойдём к пирамиде Солнца смотреть на принесение в жертву капитана команды Теночтитлана, – пообещал Текалотль. – Кстати, правители не торопятся выходить из беседки. Вряд ли они сейчас направятся к пирамиде Солнца.

– А ведь на трибунах, кроме правителей и их охраны, остались только мы, – отметила Оцетлана.

Тут из беседки вышли правители трёх союзных государств, и Текалотль направился к ним. Воины-ягуары и воины-орлы преградили ему путь, скрестив перед ним увитые красными лентами копья. Мотекусома заметил Текалотля и приказал начальнику стражи:

– Пропустите его!

Стражники обыскали Текалотля и отобрали у него обсидиановый нож. Только после этого наместник приблизился к властителю и склонил перед ним голову.

– Давно я не видел тебя, Текалотль. Ты с весны не присылал ко мне гонцов с донесениями, – с укором сказал Мотекусома.

– Мне требуется переговорить с тобой, властитель, – сказал Текалотль.

– Что ж, переговорим, – кивнул Мотекусома и приказал Яотлю:

– Проводите наместника в мой дворец.

– Со мной из Миштлиалтепетля пришла моя жена и слуги, – сказал Текалотль.

– Пусть его супруга и слуги пойдут с ним, – сказал Мотекусома.

Властитель ацтеков забрался в роскошный паланкин, и рабы понесли его со стадиона. Воины-ягуары и воины-орлы неотступно сопровождали Мотекусому. За паланкином властителя, рабы тащили паланкины, в которых разместились правители Тескоко и Тлакопана. За ними следовали Текалотль с Китлалполь и слугами.

Уже в густых сумерках процессия приблизилась к дворцу Мотекусомы. На высокой стене, за которой располагалась дворцовая территория, горели десятки факелов. Своими мерцающими бликами они подсвечивали прекрасные и таинственные висячие сады.

Рабы внесли паланкины в широкие ворота. Текалотль и Китлалполь прошли на дворцовую территорию. Оробевшие Мекатли и Оцетлана немного задержались перед входом, однако воины легонько подтолкнули их в спину копьями, и юный слуга с красавицей-рабыней поспешили вслед за хозяевами. Видимо, по пути стражники уже разобрались, с кем из гостей можно не особенно церемониться.

На дворцовой территории, озаряемой светом многочисленных факелов, располагались красивые многоярусные овальные и прямоугольные здания с выступающими на каждом ярусе террасами. Освещённый факелами сад правителя ацтеков изумлял гостей. Здесь, среди живых деревьев, можно было увидеть искусственные деревья с золотыми и серебряными листьями и плодами, изготовленными из драгоценных камней. Повсюду стояли золотые изваяния птиц, зверей и рептилий.

Следуя за паланкином Мотекусомы и закрытыми носилками правителей союзных государств, гости прошли мимо зверинца, из которого доносилось рычание ягуаров, и вступили в роскошный дворец правителя ацтеков.

Архитектура и внутреннее убранство дворца изумили Мекатли и Оцетлану, которые восхищённо смотрели по сторонам. Текалотль и Китлалполь не так сильно, как их слуги, удивлялись красотам дворца правителя ацтеков, поскольку раньше не раз бывали в нём. Правда, обычно приёмы Мотекусома устраивал днём. Теперь, в ночное время, при свете факелов, которые источали приятный аромат благовоний, роскошный дворец правителя ацтеков казался Китлалполь таинственным.

Мотекусома и правителей союзных государств рабы понесли вглубь дворца. Следом за ними шли воины-орлы и воины-ягуары. Гости старались не отставать от них. Мекатли и Оцетлана продолжали заворожённо осматривать богатое убранство дворца. Если снаружи дворец имел величественный вид, то внутри поражал своим изысканным великолепием. Пол украшала яркая мозаика, стены были покрыты золотыми росписями и разноцветными тканями с узорами, свод отделан терракотовым деревом. Во дворце было много обсидиановых зеркал и золотых статуй.

Следуя по длинному коридору с высоким сводом и позолоченными колоннами, гости столкнулись с большеголовым кривоногим карликом в синем плаще. Китлалполь знала, что во дворце Мотекусомы живут уроды и карлики, а потому не удивилась появлению одного из них. Большеголовый карлик скрылся за колоннами.

Рабы занесли паланкины Несауальпилли и Тотокиуацина в предназначенные для них просторные комнаты.

Паланкин Мотекусомы рабы пронесли немного дальше и поставили на пол в огромном зале с купольным сводом, ярко освещённом множеством светильников. У дальней покрытой изящными золотыми узорами стены, на постаменте, стоял роскошный золотой трон с высокой спинкой, к которому вели пять золотых ступеней. Ножки трона обвивали две золотые змеи с нефритовыми глазами. Возле трона располагался небольшой прямоугольный бассейн, в который правитель ацтеков трижды в день бросал золотые чашки, испив из них вкусный напиток чоколатль. Всё дно бассейна было покрыто толстым слоем этих чашек.

Мотекусома медленно взошёл на постамент, опираясь на жезл и позвякивая золотыми браслетами. Усевшись на трон, правитель поправил на голове высокую корону и внимательно посмотрел на Текалотля, вошедшего в тронный зал. Супруга наместника и слуги остались за дверью – стражники преградили им путь.

Китлалполь была неприятно удивлена, заметив облачённого в пурпурный плащ Чимолли, который стоял в коридоре за колонной. На голове долговязого худого горбоносого жреца был высокий венец, украшенный пышными алыми перьями. Чимолли узнал Китлалпололь и уставился на неё своими маленькими колючими глазами. Взгляд жреца не сулил ничего хорошего ни Китлалполь, ни её спутникам. Судя по всему, Чимолли успел заметить и прошедшего в тронный зал Текалотля. Китлалполь догадалась, что старший жрец Миштлиалтепетля скоро посетит правителя ацтеков, если только он уже не успел побывать сегодня днём у Мотекусомы. Китлалполь на мгновение перевела взгляд на расписанную золотыми узорами дверь, за которой скрылся Текалотль, а когда снова взглянула на то место, где только что стоял Чимолли, то никого не увидела. Старший жрец Заоблачного города исчез, словно растворился в воздухе.

– Так какие новости ты принёс из Миштлиалтепетля, Текалотль? – строго спросил Мотекусома, пристально рассматривая стоявшего перед ним наместника.

Начальник стражи пламенем факела поджёг установленную на треножнике возле трона чашу для курения благовоний. По залу растёкся приторный дурманящий запах табака, смол и душистых цветов.

– В Заоблачном городе неспокойно, правитель, – сказал Текалотль.

– Я знаю, что там неспокойно. Скажи мне, Текалотль, отчего тебе пришлось бежать из Миштлиалтепетля? – скривив губы, поинтересовался Мотекусома.

– На мой дом подстрекатели натравили чернь.

– Плохо, что ты, Текалотль, в последнее время почти забыл о моём существовании, а вот Чимолли регулярно направлял ко мне гонцов, – произнёс Мотекусома.

– И что же гонцы сообщили тебе, великий правитель?

– Они принесли плохие вести. Чимолли сообщает, что ты ведёшь себя неподобающим образом, – в голосе Мотекусомы стало угадываться недовольство.

– В чём заключаются претензии Чимолли?

– Полагаю, что тебе лучше самому мне всё рассказать и высказать мне свою просьбу. Ведь ты для этого и прибыл в Теночтитлан, не так ли?

– Да. Я всё расскажу… Я молю тебя о защите, великий Мотекусома!

– Тебе впору просить предоставить тебе и твоей супруге убежище. Верно? – взглянув в глаза Текалотлю, спросил Мотекусома.

– Действительно, нам с женой пришлось бежать из Миштлиалтепетля, спасая свои жизни, и теперь нам нужно найти надёжное убежище, – признался Текалотль.

– Расскажи честно, что послужило истинной причиной вашего бегства?

– Я уже говорил, что подстрекатели подговорили толпу, которая собиралась ворваться в мой дом и учинить расправу над моей семьёй.

– И ты сейчас скажешь, что толпа требовала изгнания твоей супруги или жители Миштлиалтепетля даже собирались с ней расправиться, поскольку она чужеземка? – краешками тонких губ усмехнулся Мотекусома.

– Ты проницателен, повелитель, – склонив голову, проговорил Текалотль.

– Возможно, ты или твоя супруга перешли дорогу кому-нибудь из горожан?

– Не знаю, – пожал плечами наместник.

– Может быть, торговец собачьим мясом, имеющий близких родственников среди жрецов Тенчтитлана и моих придворных за что-то разозлился на твою супругу? У него, кстати, сбежал раб, и ему так пока и не удалось поймать беглеца.

– Возможно, что именно торговец собачьим мясом подстрекал толпу, – сказал Текалотль, поразившись хорошей осведомлённости правителя ацтеков.

– Но ведь подстрекательство толпы рыночным торговцем не должно было так сильно напугать тебя, чтобы ты бежал из дома? Разве нельзя было обуздать толпу, вызвав на подмогу воинов-ягуаров или воинов-орлов? Впрочем, они сами должны были разогнать толпу. Что же случилось? Отчего за наместника правителя ацтеков никто не вступился? Или тебя, Текалотль, перестали уважать горожане, и воины не спешили к тебе на помощь, потому что ты стал неугоден не только черни, но и знатным жителям Миштлиалтепетля?

– Что ж, возможно, некоторые жрецы стали относиться ко мне недружелюбно, – предположил Текалотль.

– И что же такое должно было случиться, чтобы жрецы стали к тебе плохо относиться? Неужели это произошло на пустом месте?

– Не знаю. Я хочу поведать тебе, великий правитель, что незадолго перед тем, как около моего дома собралась разъярённая толпа, меня пытались отравить. Я чудом выжил после ужина во дворце Чимолли. Наверно, это случилось из-за того, что мы с ним разошлись во мнении по некоторым вопросам.

– Это возмутительно! Как злодеи посмели пытаться отравить моего наместника в Миштлиалтепетле! Как только они могли такое задумать! – притворно рассердился Мотекусома. – Так в чём Чимолли был с тобой не согласен?

– Похоже, Чимолли через гонцов уже успел рассказать, что я предложил смягчить обряд жертвоприношения в Заоблачном городе.

– Ах, вот как! Ты предложил… Может, ты уже стал правителем Заоблачного города? Или ты стал правителем всех ацтеков и верховным жрецом?! Тогда тебе в самый раз пришло время возглавить Тройственный союз вместо меня! – срывающимся голосом закричал Мотекусома.

– Я не могу о таком даже помыслить. Я прибыл к тебе, чтобы согласовать свои дальнейшие действия.

– Ты пришёл искать у меня защиты. Ты так вначале сказал.

– И не только за этим прибыл я в Теночтитлан. Мне нужен твой совет, правитель.

– Вот как! Теперь тебе понадобился совет. А ведь раньше ты действовал, не спрашивая советов.

– Ты сам, направляя меня в Миштлиалтепетль, говорил, чтобы я не беспокоил тебя лишний раз по пустякам, – попытался защититься Текалотль.

– Хорошо, – успокаиваясь, сказал Мотекусома. – Тогда объясни мне твои предлагаемые нововведения. А то Чимолли в грамотах, переданных через гонцов, расписал такие ужасы, что тебя впору приносить в жертву Богам.

– Я всего лишь стал советовать жрецам главных храмов Миштлиалтепетля, чтобы они ограничили человеческие жертвоприношения. Ведь перед войной с Тласкалой понадобятся воины, ремесленники и земледельцы. К чему сокращать их численность?

– Ты хитришь, Текалотль! Ты только недавно узнал о готовящейся войне с Тласкалой. А ведь ты намного раньше пытался ограничивать жертвоприношения. Почему ты изворачиваешься?

Текалотль промолчал.

– Вот как! Ты уже не считаешь нужным отвечать на мои вопросы? Так зачем ты решил давать такие странные советы жрецам? Ведь подобные действия подрывают веру ацтеков. Нельзя допустить, чтобы и в вассальных Теночтитлану городах восторжествовала иная вера. Хватит с нас Тескокоалтепетля с реформатором Несауалькойтлем и сменившем его сыном – Несауальпилли.

– Я всего лишь дал жрецам Миштлиалтепетля совет.

– От такого твоего совета до уничтожения веры, а затем – гибели государства – всего один шаг! Знаешь ли ты, что твои речи смутили одного из нестойких жрецов. Мне известно, что в последнее время Олонтетль – жрец Кетцалькоатля приносит в жертву только бабочек и колибри?

– Я слышал об этом.

– Ты не только слышал, но и видел такое жертвоприношение. Подумать только – приносить в жертву великому Богу каких-то бабочек!

– Но, правитель… – попытался сказать Текалотль, однако Мотекусома оборвал его:

– Обращайся ко мне не просто: «Правитель», а «Верховный жрец и правитель ацтеков». Ты забыл, что я сижу на этом троне не только, чтобы управлять государством, но и чтобы блюсти каноны веры предков ацтеков. Да знаешь ли ты, что без веры в великих Богов, жаждущих крови, рухнет великая империя ацтеков! – распалившись, Мотекусома кричал всё громче.

– Более я не буду ни с кем вести подобные беседы, – сказал Текалотль.

– Хорошо, что ты мне просто обещаешь, а не просишь прощения. Я это не люблю, – Мотекусома немного смягчился и заговорил тише:

– Я помню заслуги твоего отца, Текалотль, а также твою отвагу и преданность мне. А потому, я повелеваю тебе вернуться в Миштлиалтепетль в своём прежнем качестве. Будь наместником в Заоблачном городе, соблюдай законы и крепи веру ацтеков! Я распоряжусь, чтобы тебе и твоей семье обеспечили защиту. Но, скажи, Текалотль, ведь раньше ты не особенно задумывался над огромным количеством человеческих жертв. Что могло подвигнуть тебя на твои действия? Уж не женщина ли тут замешана?

– Это моё личное мнение, верховный жрец и повелитель ацтеков, – твёрдо произнёс Текалотль и тут же поправился: