Отчаянные сердца

Евграф Басаргин

Отчаянные сердца

1

«Рыжая бесстыжая», – подумал Никита и тут же мысленно отругал себя за этот запредельный цинизм. Перед ним на столе лежало распечатанное на принтере фото рыжеволосой девушки с описанием её примет. От постоянного копания в человеческом горе и страданиях у ментов вырабатывается профессиональный цинизм, как реакция на жёсткий негатив. Девушка пропала. Что могло с ней статься? Скорее всего, ничего хорошего. Её могли изнасиловать и убить, а потом где-то закопать или утопить, заметая следы преступления. Это могла быть и случайная смерть или нечаянное убийство. Если девушка жила в неблагополучной семье, нехорошей семье, в таком случае шансы на то, что с ней всё в порядке, повышались. Тогда она могла просто тихо слинять от доставших её родных и близких.

Розыск пропавших людей и преступников – звучит романтично, но не для тех, кто занимается этим много лет. Сорокашестилетнему Никите Вершкову порядком надоела служба, но он не решался уйти из полиции, потому что боялся бедной жизни на пенсии и того, что придётся впахивать на какой-нибудь ещё более мерзкой и бессмысленной работе. Куда он мог податься? Просиживать штаны в охрану? В бизнес? Он в этом ничего не понимал. Никита дослужился до звания майора.

У него было спортивное сложение, которое портил пробивающийся животик. Лицо у него было суровое, глаза карие холодные, волосы тёмно-русые. Он был типичным интровертом, ненавидящим коллектив.

Никита сидел за своим столом в маленьком пыльном кабинете. На его столе зазвонил рабочий телефон. Никита взял трубку и сказал:

– Вершков.

– Зайди, Вершков.

Это звонил Алфимов – начальник Вершкова.

У Алфимова был большой кабинет с картами на стенах и кубками на шкафах и полках. Это был огромный мужик, шкафообразный с лысиной. Он мог бы выступать в боях без правил, если бы любил не карьеру, а борьбу и драку. Лицо его местами было покрыто свекольными пятнами, что выдавало его пристрастие к спиртным напиткам. Алфимов, сгорбившись, сидел в большом кресле и теребил карандаш. Он был в форме. На плечах сверкали золотом полковничьи звёзды. В дверь постучали.

– Да, – отозвался полковник.

Вошёл Никита.

– Вызывали, Пётр Игоревич?

– Садись.

Никита сел слева от начальника.

– Никит, ты парень толковый, один из лучших, можно сказать, моих оперов, если не лучший, – начал Алфимов.

Никита подумал, что его ожидает повышение. Вот это сюрприз. Неужели судьба смилостивилась над ним?

– Дело для тебя есть, – продолжил начальник. – Деликатное. Надо найти одного человека. Для этого я тебя освобождаю от всех текущих дел. Вот тебе номер телефона одного бизнесмена.

Алфимов протянул Никите листочек с цифрами.

– Тебе нужно с ним встретиться через два часа. Позвони ему – он тебе объяснит, куда надо приехать. Ну, действуй.

Никита нахмурил брови.

– Пётр Игоревич, это что-то противозаконное? Я на такие вещи не подписывался, – сказал он.

– Ты за кого меня принимаешь?! Спятил?! – Алфимов чуть повысил голос, кашлянул в кулак, после чего более мягким тоном успокоил: – Никакого криминала. Работа, как работа. Надо, правда, всё сделать тихо, без лишнего шума. И потом тебе пора уже подумать о будущем, о том, чем ты будешь заниматься на пенсии. Ты же сам грозился уволиться не так давно.

Эти слова внушили некую надежду на полезность дела, которым предстояло заняться, Никите.

Вершков встретился с бизнесменом Красницким в дорогом пафосном ресторане в центре Москвы. Красницкий был чернявым, тонкогубым с маленькими глазками и тщательно выстриженной бородкой. Никита сделал вывод, что богатей, вероятно, прибегал к услугам пластического хирурга или косметолога. Красницкий заказал столик в отдельном кабинете, к которому Никиту провёл услужливый официант, как будто, тот был не простым ментом, а знатным чуваком из элитной тусовки.

– Эдуард Михайлович? – спросил Никита.

Красницкий встал и поздоровался за руку с Никитой.

– Да. Присаживайтесь. Никита? Простите, как вас величать по батюшке?

– Алексеевич. Впрочем, по батюшке необязательно. Лучше просто Никита.

– Заказывайте всё, что захотите. Я всё оплачу.

– Кофе. Чёрный с сахаром.

– Конечно.

Красницкий позвал официанта и сделал заказ. Сам он пил белое вино.

– Со мной случилась страшная беда – пропала жена моя Оксана, – поведал бизнесмен и тут же извлёк из внутреннего кармана пиджака фото и протянул его Никите.

С фото на Никиту глядела красивая круглолицая девушка двадцати четырёх лет, светловолосая с тонкими чертами лица, курносая. Она была красива, но в то же время в ней было что-то блёклое – нечто среднее между серой мышью и фотомоделью.

– Жена моя, любовь всей моей жизни, – пролепетал Красницкий.

– Вы случайно сами не убили её? – спросил Никита.

Бизнесмен едва не подавился вином.

– Вы что?! С ума сошли?! Зачем мне тогда её искать?

Никита пристально поглядел на бизнесмена.

– Ладно, поверим вам на слово.

Красницкий облегчённо вздохнул.

– Понимаю. Это профессиональное – никому не доверять и всех подозревать. Пётр говорил, что вы один из лучших его оперативников. Дабы полностью отвести от себя подозрения, скажу сразу, что вас ожидает награда – двадцать тысяч долларов, если моя Оксана найдётся.

Такой поворот дела действительно снимал подозрения с богача.

– Живой или мёртвой? – решил уточнить Никита.

Богач побледнел.

– Да.

– Хорошо, – сказал Никита и тяжело вздохнул. – Впрочем…

– Что?

– Так.

– Говорите.

– Дело в том, что мне пора на пенсию.

– Я легко организую вам трудоустройство с хорошим заработком. К себе в охрану.

– Вам можно верить?

– Я серьёзный человек. Информацию обо мне можно найти в интернете. Вы найдёте Оксану?

– Скорее всего, да.

– Вы уверены? На сто процентов?

– Естественно нет – в нашем деле каких только поворотов не случается. Для начала мне нужно узнать, как можно больше о вашей жене.

– Я к вашим услугам. Она студентка, была ею, приехала в Москву из Воронежа. Родственники её все остались там.

– Звонили им?

– А как же – они сами в шоке.

– Понятно. Подруги?

– Не было.

– Странно. По институту, где училась?

– Она бросила учёбу. В институте я ничего и никого не искал ещё.

– Биллинг телефонных её разговоров, смс-сообщений заказывали? Переписку по электронной почте и в соцсетях проверяли?

– Проверял – ноль зацепок.

– У неё мог быть любовник?

– Моя охрана никого не обнаружила.

– Получается она убежала одна. Вопрос зачем?

Красницкий пожал плечами.

– Что-то вы недоговариваете. У вас пропали деньги, драгоценности?

– Нет. Вряд ли.

– Сколько вы женаты?

– Два года.

– За два года можно было хорошо узнать свою супругу. Я думаю, вы должны знать причину её побега.

Красницкий задумался. Никита ждал.

– Хорошо, – сказал бизнесмен. – Мы поссорились.

– Из-за чего? Вы ударили её?

– Нет. Я её пальцем не тронул. Она просила купить ей в подарок машину, а я был против этой затеи.

– Машину? Она меркантильная?

– Нет. Я боялся, что она разобьётся. Она очень плохо водила.

– Можно было нанять ей хорошего инструктора с вашими-то возможностями.

– Нанимал – всё без толку.

– Упрямая?

– Да.

– Инфантильная?

– Наверно.

– Она работала где-то?

– Нет.

– Совсем?

– Ну да.

– На что она жила в Москве?

Бизнесмен взял паузу. Официант принёс кофе.

– Спасибо, – поблагодарил Никита.

Красницкий вытер салфеткой губы.

– Тут вот какое дело, – начал он и остановился.

– Слушаю, – Никита дал понять, что необходимо говорить всё начистоту.

– Она была проституткой.

Ни один мускул не дёрнулся на лице Никиты.

– Дальше, – попросил он.

– Я был её клиентом, так мы и познакомились.

– Это уже что-то. Есть телефон и адрес заведения, где она занималась проституцией?

– Вот.

Красницкий достал из внутреннего кармана пиджака визитку и дал её Никите. На красном прямоугольнике было написано «Ветрова Инга Вячеславовна» и номер мобильного телефона. Никита понял, что это, по всей видимости, мамка, под началом которой работала Оксана. Офицер засунул визитку в нагрудный карман своей куртки, отхлебнул кофе и сказал:

– Что ж будем работать. Мне, наверно, понадобятся деньги, чтобы навестить родню вашей жены и разговорить тех, кто знал Оксану и возможно что-то знает о её местонахождении.

– Понял, – сказал Красницкий и достал из портфеля, лежавшего рядом с ним на диванчике, конверт, и вручил его Никите.

Никита быстро оглянулся по сторонам.

– Здесь нет ни камер, ни лишних глаз, – заверил бизнесмен.

Офицер положил конверт во внутренний карман куртки.

– Там пять тысяч долларов, – сказал Красницкий.

Жизнь налаживалась. Настроение Никиты поднялось до таких высот, каким бывало последний раз, пожалуй, только лет десять назад не позже. Он шёл по промозглой московской улице и дымил сигаретой. В одном из окон ближайшего дома он увидел красивую женщину в халате, открывающую занавеску. Воображение тут же раздело её донага. Прелестная Венера готовая к любви и страсти, что может быть прекраснее. Никита вздохнул. У него уже несколько месяцев не было близости с женщиной. Тяжела жизнь бедного полицейского. Теперь же у него были деньги. Правда, позвонить было некому, из тех, кто когда-то делил с ним любовное ложе – у всех уже кто-то был или были какие-то другие причины не искать с ним встреч. Пойти в клуб? Какой сегодня день? Среда. Ни туда ни сюда. Что ж, придётся потерпеть до выходных. Сентябрьский горький от сырости и машинных выхлопов воздух – только что прошёл дождь пьянил и терзал сердце матёрого холостяка. До конца рабочего дня оставалось немного времени. Можно было не возвращаться на службу – забить. Он теперь был занят только одним делом Красницкого. И всё же Никита решил поехать в управление. В кабинете было проще разработать план дальнейших действий и собраться мыслями. Дома заниматься делами Никита не любил.

Он шёл по коридору к своему кабинету. Справа от него был открыт кабинет, из которого доносился гул голосов. Никита заглянул на огонёк. Это был кабинет капитана Михаила Реброва. В кабинете явно что-то праздновали. На сдвинутых столах стояли спиртные напитки и закуска. За столом сидели Ребров, капитан Вадим Жилкин, майор Костя Репин и следователи капитаны Елена Зыбина и Нина Каратаева. Празднующие что-то полицейские дружно умолкли, увидев Никиту.

– Ты чего, Вершков? – первым опомнился Репин. – Рабочий день уже полчаса, как закончился.

– Дела есть ещё.

– Ты это. Присоединяйся к нам, – неуверенно предложил Вадим.

– Что за праздник?

– Закончили трудное дело, – сказал Репин.

Никита подумал и решил:

– Хорошо, только загляну в свой кабинет.

Когда Вершков ушел, Нина шепнула Елене:

– Ничего себе, наш затворник решил уважить коллектив. Что с ним случилось?

– Его сегодня Алфимыч к себе вызывал, видать готовится к повышению, – сообщила подруге самый свежий слух управления Елена.

– Везёт дуракам.

– Ты чего? Он же тебе нравился.

– Да ладно тебе. Он же женоненавистник.

– С чего ты взяла?

– Говорят.

– Фигня. У него роман был с Машкой Серовой такой сумасшедший, что она потом из-за него перевелась в другое управление.

– Из-за него?

– А то.

– Дамский угодник что ли?

– Скорее негодник.

Их тихий бабий трёп прервал вернувшийся Никита.

– Штрафную гостю, – объявил Вадим, наливая в пластмассовый стаканчик водку.

– О нет, давай полтинничек для начала – мне нужны хорошие мозги завтра, – осадил его пыл Никита и сел рядом с Ниной.

– За дружбу, – предложил тост Вадим.

Выпили.

– Как у тебя дела, Никита? – спросила Елена. – Скоро повышение?

– Откуда такая информация?

– Настроение у тебя хорошее.

– Ах, это. Нет. Так ерунда. Радуюсь, что скоро уйду на пенсию из этой псарни наконец.

– Работу хорошую нашёл?

– Не факт ещё, но может быть.

– Что за работа?

– Не хочу сглазить, потом расскажу по факту.

– Тёмный ты всё-таки.

– Что есть, то есть.

Никита посмотрел на Нину. Она уже была порядочно пьяна. Нина представляла собой миниатюрную, светловолосую, зеленоглазую с прямыми волосами до плеч женщину тридцати восьми лет. У неё была хорошая фигура и средних размеров грудь. Никита знал, чувствовал, что нравится ей, но никогда не пытался закрутить с ней роман. Она казалась ему глупой. Нина успела развестись и имела на руках семилетнего сына. Никита предложил ей покурить в туалете.

Нина курила, при этом чуть пошатываясь.

– Что так смотришь на меня? – спросила она, пуская дым в грудь Вершкову.

– Нравишься.

– Да ну.

– Серьёзно.

– Жениться готов?

– Хоть завтра.

– Шутишь?

– Шучу.

– Злой ты, Вершков.

– Поехали куда-нибудь.

– Рехнулся? За кого ты меня принимаешь?

– Ладно.

Никита открыл дверцу кабинки и кинул бычок точно в унитаз. Он собрался уходить.

– Подожди.

Нина поймала его за руку.

– Куда? К тебе?

– У меня мать.

– Сейчас я решу кое-что.

Нина вышла в коридор, позвонила матери, сидевшей с сыном в её квартире, и попросила уехать с сыном на ночь к себе. Мать ругалась и отпиралась, но всё же согласилась выполнить волю дочери.

У Нины была скромная однокомнатная квартира в Вешняках. Она и Никита вошли в неё, разделись в прихожей.

– Чай? – предложила Нина.

Никита взял её за руку, притянул к себе и нежно поцеловал в губы. Нина размякла в его объятиях. Никита трогал через одежду её ягодицы, спину и бёдра. Отстранившись от неё, он сказал:

– Давай в душ, а я после тебя.

Пока Нина мылась, Никита курил на кухне. Нина вышла обёрнутая большим полотенцем и прошла в комнату. Никита пошёл в душ. Внизу в области паха успели отрасти волосы на сантиметр. Никита тщательно вымылся и вытерся.

Нина в тёмной комнате лежала на кровати укрытая одеялом. В комнату вошёл голый Никита и лёг поверх одеяла. Глаза быстро привыкли к темноте и Нина отчётливо разглядела его мощный бесстыжий зад. Никита погладил ладонью её щёки и поцеловал в губы, потом встал, сорвал одеяло, откинув его в угол кровати, включил ночник на стене. Нина испугалась, сжалась, закрыла ладонью грудь. Никита был хладнокровен и спокоен. Его естество нарастало и угрожающе болталось. Он лёг рядом, погладил ноги Нины и волосы. Она прильнула к нему. Они целовались губы в губы. Он целовал её глаза, щёки, рот, шею, грудь, живот, лоно и ноги до ступней, потом лёг на спину и притянул её к себе. Она повторяла его действия, целуя его в губы, грудь, живот, дальше он рукой взял её голову и потянул вниз. Нина робко поцеловала возбуждённый член. Никита тянул её дальше. Нина покорно целовала его грубые ноги. Никита привстал и аккуратно перевернул её на живот, и принялся целовать от щиколоток и дальше вверх. У ягодиц он остановился, трогал их и целовал. Нина их сжимала, а Никита, улыбаясь, разжимал и облизал у самого входа в анус. Потом сам лёг на живот, как бы требуя сделать то же с собой. Нина поняла эту игру. Она целовала его ноги, поцеловала его одну ягодицу робко, вторую нежно с паузой. Никита глухо простонал и пролепетал:

– Что ты делаешь?

Он привстал, перевернул Нину в позу по-собачьи задом к ночнику, и принялся целовать её ягодицы, трогать их, разжимать, пару раз шлёпнул ладонью по ним. Потом Никита с силой разжал их. Его глазам предстал красивый нежный нетронутый анус: чёрная дырочка паутинкой и коричневое окружье. Никита лизнул анус.

– Нина!

Никита больно сжал её ягодицы и шлёпнул по ним.

– Расслабься, – приказал он. – У тебя классный попец. Покажи мне его, как следует, поверти им.

Разнузданные слова били прямо в сердце, но в то же время Нина несколько расслабилась, и ей даже нравилось в какие-то мгновения себя чувствовать кем-то вроде шлюхи. В такие моменты было очень легко на сердце и душе. Она словно летела, падала вниз. Никита мог с ней делать всё, что хотел. Она повертела растопыренным анусом. Никита облизал его ещё раз, потом развернул Нину головой к себе и сунул член ей в рот, который был маленьким, и Никитино орудие с трудом в нём помещалось. Она сосала, стоя на карачках. Затем Никита положил её на спину и поласкал языком её похотник. Не доводя дело до финала, он снова поставил Нину на карачки и вошёл сзади в её разгорячённое влажное лоно. Сначала он двигался плавно, а потом стал входить так резко и быстро, как будто забивал молотком гвозди. Её белые ягодицы громко шлёпались о его бёдра. Никита то и дело разжимал с силой её ягодицы и любовался, как скачет туда-сюда её анус. Нина чуть поскуливала, а потом промолвила:

– Больно.

Никита перевернул её на спину, властно сунул три раза член ей в рот и принялся язык ласкать её похотник, расположившись у неё в ногах. Нина вся содрогнулась и вскрикнула. Оргазм был сильным и бурный. Никита поднялся к ней, целовал её в губы и плечи.

– Ты скоро? – спросила она.

– Сейчас. Подожди. Поцелуй.

Он дал ей поцеловать свой член три раза, после чего перевернул её на бок и вошёл мягко сзади в лоно, задрав одну её ногу. Он медленно входил и выходил из неё, вынимал член, шлёпая им по половым губам.

– Так не больно? – спросил Никита.

– Нет.

Он целовал её волосы, плечи, шею.

– Девочка моя, милая.

– Ещё.

– Сладкая моя.

– Тебе хорошо?

– Легко.

Она уже засыпала. Никита волевым движением взял её за руку, поднял с кровати, вывел на середину комнаты и поставил на колени.

– Помоги мне, – сказал он.

Нина измученная, растворившаяся в нём вся без остатка, сосала его член.

– Давай рукой, – сказал Никита, нагнулся, поцеловал её в губы. – Хорошая моя.

Нина принялась теребить пальцами его естество, а Никита помогал ей своей рукой, говоря:

– Хорошо, хорошо, умница, милая моя.

Наконец член содрогнулся, и из него вырвалось белое семя. Нина чуть отпрянула вниз. Никита быстро нагнулся к ней, поцеловал её в губы. Она приподнялась немного, и Никита ловко сунул ей в рот член, влив в него остатки семени.

– Хорошо, хорошо.

Никита помог Нине встать. Это был словно сон, наваждение, как будто это всё происходило не с ней. Может быть, это был пьяный сон? Но нет. Вот рядом с ней был мужчина с содрогающимся уменьшающимся членом, который гладил её ягодицы и целовал в плечи. Она страшно устала и пошла в кровать.

2

В восемь утра Никита уже включил компьютер в своём служебном кабинете, после чего пробежался по последним бумагам: отчётам и сводкам. Нужно было передать незаконченные дела коллегам. В кабинете были столы ещё у двух его коллег. За одним у большого серого сейфа сидел капитан Антон Ивченко, за вторым у двери капитан Серёга Апостолов. Апостола, такая кличка на службе прилипла к Сергею, ещё не было на месте. И в этом не было ничего удивительного. Апостол сильно пил, не просыхая порой месяцами. Как его не выгнали до сих пор, было непонятно многим в управлении. Может быть, дело было в том, что человек он сам по себе был не плохой, а в отделе была постоянная катастрофическая нехватка личного состава. Сергей выглядел значительно старше своих тридцати пяти лет. Он никогда не был женат и не имел детей. Взрослый ребёнок. Зачем ему понадобилось идти на службу в полицию, Никита решительно не мог понять. Возможно, в этом было тоже что-то детское: насмотрелся ребёнком фильмов про крутых и благородных милиционеров. Ивченко был человеком с червоточинкой в душе по мнению Никиты. Никита ему никогда не доверял. Его пристроил на службу один из руководителей управления, который ему покровительствовал. Антон грезил о головокружительной карьере, но три года назад его мохнатую руку отправили на пенсию. Это стало для него страшным ударом, ведь карьера была единственным смыслом его существования. Тридцатилетний говнюк озлобился и перестал скрывать свой истинный нрав под личиной усердия и порядочности. Он срывался на коллег, находящихся на более низкой ступени служебной лестницы по поводу и без такового. Дела он вёл из рук вон плохо. Алфимов грозился перевести его в патрульно-постовую службу. В моменты этих угроз Ивченко затихал и сникал, старался не высовываться. Почему он не уволился? Это было понятно Никите. Ивченко в жизни не держал ничего тяжелее авторучки и пистолета. Он боялся настоящей работы, требующей полной отдачи, профессионализма, а где-то и немалых физических затрат. В отличие от Апостола Ивченко уже копошился на своём рабочем месте, строчил что-то на компьютере: отчёт, сводку или донос. Никита подумал, что его окружают на службе почему-то одни моральные и физические уроды. Сколько таких персонажей собралось под крышей МВД? А он? Если он оказался здесь, может и с ним что-то не так? Он давно уже начал философствовать на эту тему и пришёл к выводу, что в полицию идут служить три типа людей. Первые – это те, кто хочет изменить мир к лучшему, идеалисты. Вторые боятся идти работать на завод или заниматься любой тяжёлой рутинной работой. Этим всё равно куда идти: в пожарные, полицию, армию, спецслужбы или налоговую только бы не утруждаться. Третьи – это карьеристы и всякого рода мерзавцы: любители половить рыбку в мутной воде. Никита относил себя к первой группе. Он когда-то был идеалистом, но не в чрезмерной степени. Многие идеалисты рано или поздно разочаровываются в собственных идеалах. Порой процесс разочаровывания серьёзно ломает и даже уродует психику таких людей. Никита полагал, что пережил этот слом почти что безболезненно, что было его сугубо субъективным мнением.

Компьютер заработал. Никита вошёл в интернет. Его интересовала персона бизнесмена Красницкого. Информация о нём в сети была сухая, малоинформативная. Бизнесмен, меценат, занимается разными перспективными проектами, владеет обширной коммерческой недвижимостью и двумя медными рудниками в Сибири, засветился на фотографиях с известными и значимыми людьми, раскрутился в девяностые, скупал ваучеры, барыжил всякой всячиной. Попалась статейка, в которой фигура миллионера-мецената упоминалась в негативном ключе, правда, совсем вскользь. В 2005 году у Красницкого были какие-то косяки с недоплатой налогов, но, судя по всему, эту проблему он благополучно для себя решил. Большие деньги пахнут большими преступлениями. Никита думал о богачах, как и большинство обывателей в нашей стране. А, что, если в данном случае имел место талант? В одной из статей о Красницком упоминалось, что он неудачно поступал в лётное училище, хотел летать. Обычное романтическое устремление советского юноши. Потом учился в институте физкультуры. Служил в армии. Об этом никаких подробностей. Обычная биография. Ах, да был комсомольцем, как же без этого. Что за личность скрывалась за всей этой скупой кастрированной информацией? Была ли у него семья до Оксаны? Скорее всего, конечно, была. Что им двигало, когда он решил жениться на проститутке? Жалость? Вряд ли. Не такие это люди миллионеры и миллиардеры. Любовь? В таком возрасте? Почему нет? Может быть, разница в возрасте давала ему: почувствовать себя более молодым, оттянуть надвигающую старость. Он мог бы найти молодую невесту и в более приличной среде, не с таким бурным прошлым. Хотя такие девицы по сути своей мало чем отличаются от настоящих проституток. И потом – Оксана. Он про неё ничего не знает. Кто она? По описаниям Красницкого она какая-то странная. Может быть, в ней есть что-то такое особенное, что зацепило его. Не на каждой проститутке женятся миллионеры. Или дело в его ненормальной психике? Среди богатых людей должно быть много извращенцев, которые уже сами не знают, чего хотят. Никита себя успокоил тем, что не нашёл ничего криминального в открытых источниках о Красницком. Смысла глубоко копаться в его биографии не было. Надо было найти его жену и обеспечить себе благополучное будущее, как бы мещански не звучала эта идея.

В дверь постучали и тут же открыли. В дверном проёме показалась голова Нины.

– Привет, – поздоровалась она, будто они не виделись всего пару часов назад.

– Здорово.

– Ты как?

– Нормально.

– Занят?

– Да.

– Забыла записать твой номер телефона.

– Зачем?

– Ты дурак?

– В смысле?

– И, правда, дурак.

Нина закрыла дверь с обратной стороны.

Никита вспомнил события этого утра. Он проснулся в шесть часов, выбрался из кровати, встал, потянулся. Проснулась Нина.

– Сколько время? – спросила она.

– Шесть. Я побегу.

– Завтракать не будешь?

– Нет.

Никита быстро умылся, оделся и был таков. Никаких тебе объятий, поцелуев и ласковых слов перед уходом. С ним так часто бывало. После ночи любви и страсти он остывал к женщине. Ему нужно было какое-то время, чтобы понять, что это было, и что это значит для него. После явления Нины в двери его кабинета он подумал, что она, возможно и, в самом деле, обычная дура, ничего особенного. Об этом он никогда никому не осмелился бы сказать вслух, но самого себя обманывать смысла не было.