Женский клуб

– Ну, разве же это не глупо? – мягко спросил он. Она не глядя на него, пожала плечами:

– По-моему, нисколько. Он шумно выдохнул:

– Я очень рад, если вы и правда, так считаете. И как ни в чем, ни бывало, словно и не было этого весьма недвусмысленного противостояния взглядов, этой многозначительной паузы и неловкого молчания, продолжал:

– Вот скажите, что заставляет неглупого, в общем-то, интеллигентного человека, с двумя высшими образованиями, он на секунду остановился, глядя на насмешливо-жалостное выражение её лица, и со смехом пояснил:

– Я сейчас не о себе, Кристина, я о новоиспеченном женихе, моём друге Грише, если позволите, – Так вот, что, хотел бы я узнать, толкает людей вроде него, снова наступать на одни и те же грабли?

– Может об этом лучше спросить непосредственно у него? – вздохнула Кристина.

– Спрашивал, – с жаром подхватил Сергей, – Он отмахивается с видом оскорблённого достоинства, как от назойливой мухи. Он снова перешёл на шёпот, – Это ещё что, у меня есть приятель, который женился недавно в третий раз. Представляете, ему ещё нет тридцати, а у него скоро родится четвёртый ребёнок. Поэтому, учитывая эти обстоятельства, я готов предположить, что такие люди и сами не знают ответа. Возможно, это такое, знаете ли, своего рода небольшое помешательство, то есть привычка жениться, или выходить замуж, вы согласны? По моим скромным наблюдениям, определенный процент людей, и, поверьте не такой уж маленький процент, страдает этим недугом. Где-то процентов сорок, наверное. Примерно двадцать процентов, таких, как я. Мы с женой поняли, что отчебучили невероятную глупость, уже через полгода со дня свадьбы. Благо, что у нас обоих хватило мозгов, как можно быстрее это недоразумение, очень точно именуемое браком, исправить, и облегчённо перекрестившись, отправиться дальше самостоятельно в противоположных направлениях, искренне рассчитывая никогда более не пересекаться. Как я уже говорил, сегодня ровно третья годовщина со дня моего развода, хотя я предпочитаю называть это другим словом, например, свободой, и мне ни разу, представляете, Кристина, ни разу, не пришла в голову шальная идея создать новую ячейку общества. Сергей медленно и шумно выдохнул, глядя на неё. Сейчас его взгляд был совсем другим, ласковым и проникновенно-вопросительным.

– Рада за вас, – проговорила она, – Послушайте, Сергей, если вы таким завуалированным образом, пытаетесь выяснить замужем ли я, то спешу удовлетворить ваше любопытство, да, у меня есть муж. Выпалив это, Кристина тут же мысленно обругала себя: «Умница, конечно! Браво, гордая ты наша! Теперь осталось только сочинить правдоподобное объяснение, какого чёрта тогда ты, замужняя женщина, делаешь уже несколько часов на детской площадке в чужом дворе? А это, скорей всего будет весьма не просто…»

– Ладно, вы меня раскусили, – улыбнулся он, – Не буду скрывать, что самые мрачные опасения мои подтвердились, хотя не только это. Он сделал паузу, выжидательно глядя на неё. Кристина расстроенно молчала, думая о своём. Сергей вздохнул и с видом человека, которому не остаётся ничего другого, снова заговорил:

– Ну как же, я ведь вам говорил, что нас трое друзей? Мы, если так можно выразиться, довольно яркие представители трёх противоположных, даже, наверно оппозиционных направлений. Про меня и Гришу, вы уже слышали, а вот, третий – это Володя, он давно и основательно женат. И, представьте себе, на одной и той же женщине. Так вот, – усмехнулся Сергей, – Оставшиеся сорок процентов, по моей статистике, занимают как раз такие, как Владимир. Они стараются, во чтобы то ни стало, сохранить брак. И неважно, чем они при этом руководствуются. Поступают ли они так ради детей, (по крайней мере, они часто оправдываются этим), или не хотят терять жилплощадь, а может так им просто удобнее, не в этом суть, вы только вообразите, люди годами живут, оставаясь при этом друг другу совершенно чужими. Их уже ничего не связывает, они всё это поняли давно, (где-то вскоре после свадьбы), но они упорно продолжают жить вместе и гордо нести впереди себя знамя священных уз брака!

Он снова замолчал, с победным видом глядя на неё, как человек, который только что, легко и непринуждённо выиграл громкое пари. Кристина, засуетилась, явно собираясь уходить, и нехотя откликнулась:

– Вы простите, но я совершенно не понимаю, зачем вы мне всё это рассказываете и, какое это имеет отношение ко мне, и вообще…

– Я сейчас всё объясню, – горячо остановил её Сергей, извиняющимся жестом, касаясь руки Кристины, – Бог с ними, с моими приятелями, не о них, собственно, речь. Просто в какой-то момент, мне надоело слушать их медовые речи о семейных ценностях, и о том, как тяжело нам, бедным одиночкам. И, знаете, я, в несколько расстроенных чувствах, вышел проветриться на балкон. Кстати, попутно, я размышлял, кажется, о том, что, слава богу, в нашей жизни нет ничего в достаточной степени постоянного. Вы понимаете, Кристина, всё течёт, всё меняется, и это, в общем-то, здорово. То есть, что я хочу сказать, – заторопился он, видя её нетерпение, – Что, следуя этой логике, наше положение и жизненная ситуация в любой период времени может измениться. Например, я могу однажды стать, как и Владимир, примерным мужем и заботливым отцом, а он или Гришка, который сейчас парит в облаках, в предвкушении заоблачного мещанского счастья, под давлением определённых жизненных обстоятельств и метаморфоз, напротив, стать закоренелым холостяком или даже женоненавистником. Кристина с улыбкой покачала головой:

– Какое глубокое наблюдение!– язвительно сказала она. А главное, какое оригинальное! Особенно, мне понравилось, что всё течет и все меняется, – она с вызовом глянула на него, – Да вы просто сам капитан очевидность. Сергей рассмеялся:

– Вы правы, – примиряюще ответил он, – Честное слово, тогда, на балконе, мои размышления казались мне гораздо более убедительными, а теперь я и сам вижу, что это какая-то бодяга. Но я вовсе не об этом всю дорогу пытаюсь сказать. Кристина устало вздохнула:

– Ну, так говорите же, наконец, потому что мне нужно идти, – Сергей вдруг несильно сжал её руку:

– Послушайте, не нужно вам никуда идти, – он приблизил своё лицо к ней, и на этот раз глаза его были огромные, чёрные, лишенные зрачков. Кристина так растерялась, что не нашлась, что ответить. А Сергей, не выпуская её руку, продолжал вполголоса, с грудным, бархатно-требовательным придыханием:

– Стоя на том вон балконе, на третьем этаже, и размышляя о жизни, я вдруг увидел на детской площадке молодую женщину, красивую, нежную, но невероятно печальную и как будто потерянную. Она сидела неподвижно, с закрытыми глазами и таким отрешенным лицом, как будто явилась не из этого мира.

Кристина вырвала руку и резко встала. От этого или от долгого сидения, а может из-за нервного перенапряжения или того, что она чувствовала сейчас, голова закружилась, её качнуло в сторону, и если бы Сергей не подхватил её, она бы, скорее всего, упала. Они стояли возле деревянной, облезлой скамейки, между ними лежал её упавший рюкзак, и в упор смотрели друг на друга. Он держал её за плечи и говорил быстро, словно переживал, что не успеет закончить:

– Послушай, клянусь тебе, это было, как наваждение… Или видение, – он прерывисто вздохнул, – Мне поначалу вообще показалось, что ты мне мерещишься. Ну, просто, я думал, такого не бывает, понимаешь? Настолько ты смотрелась несопоставимо всей этой обстановке, – он неопределённо обвел рукой вокруг себя, – Что я даже сходил и умылся холодной водой, затем посидел с ребятами, а ты всё с головы не идёшь, не выдержал, снова вышел… Увидел тебя, вздохнул с облегчением, ты сидела в той же позе, только в руках появилась бутылка с водой. Я тогда обрадовался, что ты живая и…земная что ли… Хоть смейся, хоть плачь, а я реально видел свечение возле тебя, – он удержал её снова, когда она хотела освободиться от его рук, и крепче обхватил за плечи, – И уверяю, коньяк тут не причём… Подожди, я сейчас, наконец-то подхожу к самому главному… Мысли путаются, извини, и вот я, когда второй раз смотрел на тебя, то отчётливо понял, что не прощу себе и буду последним идиотом, если не спущусь немедленно… И может до конца жизни буду сожалеть об этом, ты понимаешь? Он поднял её рюкзак и, отряхивая его, убеждённо сказал:

– Нельзя тебе никуда сейчас идти… Через полчаса стемнеет уже … Пойдем со мной, Кристина. Вот увидишь, мои друзья – отличные парни … Я же вижу, что у тебя что-то случилось… Ты выпьешь чаю, согреешься, а там решим, что делать… Идём, вечера ещё прохладные, смотри, у тебя руки совсем ледяные… Кристина… Что с тобой? Ты плачешь? Она и в самом деле, совсем неожиданно, в том числе и для себя, вдруг заплакала. Слёзы внезапно, обильно и бесшумно полились, как будто сами собой. Она пыталась с ними справиться, даже улыбалась, но выглядела при этом слабой и беспомощной.

Шикнув на двух любопытных девчушек, стоящих неподалёку и глазеющих на них, он обнял Кристину за плечи и увёл с площадки. Дойдя до угла дома, она вытащила бутылку с оставшейся водой и, всхлипывая, молча, протянула ему. Он тут же догадался, что от него требуется, подхватившись, засуетился

и уже потом, не спеша, лил тоненькой струйкой воду, как только она, плеснув в лицо, вздрагивая и ёжась, доверчиво подставляла раскрытые ладони.

Через пару минут она выпрямилась и отвернулась, прижав к лицу салфетку. Сергей растерянно стоял рядом, не зная, чем ещё помочь. Повисло тревожное молчание. Оно было знакомым и непредсказуемым одновременно. Это было решающее, предстартовое мгновение. Тишина перед чем-то определяющим и важным, которая своими тяжёлыми и влажными ладонями опустилась на голову и плечи, сдерживая течение мыслей и успокаивая душу, для того, чтобы спустя всего лишь несколько минут вдруг толкнуть вперёд и дать отмашку событиям, разворачивающим историю совсем в другую сторону.

– А знаешь, – вдруг сказала она каким-то упавшим голосом, – Муж никогда мне ничего подобного не говорил… Даже близко… – она покачала головой, видя, что он пытается что-то сказать, – Представляешь, никогда, – она помолчала, – Нет, ты не подумай, он внимательный и заботливый, – Кристина судорожно вздохнула, – И очень щедрый… У меня, знаешь ли, всё есть, – она повернулась к нему, – Кстати, я вот сейчас подумала, есть всё, кроме него.

Она помолчала, обхватив пальцами левой руки шею и производя движения, похожие на глотательные. Создавалось впечатление, будто она старается, но не может что-то проглотить.

– Странно, – проговорила она, наконец, – Мне раньше это никогда не приходило в голову…Костя всегда такой спокойный, такой интеллигентный и вежливый… Мы за четыре года с ним даже толком, ни разу не поссорились, можешь себе представить? – она потеряно смотрела на него, – А не из-за чего было… Кстати, ты заметил, как незаметно мы перешли на «ты»? Сергей молча кивнул. Было видно, что он ещё не вполне пришел в себя от впечатления, которое вызвала реакция на его слова и особенно её слёзы. Он достал сигареты, закурил и неуверенно протянул ей пачку, Кристина усмехнулась:

– Нет, спасибо, не курю, и даже не пробовала никогда… И не было желания… Ни разу в жизни, – добавила она и невесело улыбнулась, – Я, если хочешь знать, патологически хорошая девочка. Да, да, можешь не сомневаться…Не имею вредных привычек, не ругаюсь матом, не ворую, уважаю старших, не обижаю детей и животных, не отвечаю хамством на грубость, – она выдохнула, и чуть насмешливо посмотрела на него, – Знаю, знаю, пресно, скучно, неинтересно… Саму с некоторых пор слегка прям так и подташнивает от всей этой зализанно-причесанной хорошести. Кристина проводила взглядом, отъехавшую от подъезда машину, и добавила:

– Я даже ни с одного урока, ни разу не сбежала, представляешь? И дорогу перехожу исключительно в положенных местах. И скажи мне теперь, встречал ли ты когда-нибудь подобную идиотку? Он широко улыбнулся и с готовностью кивнул:

– Точно, я сразу так и понял, что ты не из нашего грешного мира, – он вдруг посмотрел на неё абсолютно серьёзно, улыбка растаяла на его лице быстро и незаметно, как одинокая снежинка на теплой щеке, – Может, раскроешь тайну, кто ты? – Кристина была погружена в свои мысли и не обратила внимания на явное несоответствие игривого тона вопроса и его выражения лица. Она пожала плечами:

– Что ж, охотно… Я – наивная, скучная и бесхитростная дура, и вдобавок, обманутая жена, такой, знаешь, набивший оскомину, персонаж из анекдота. Она всем корпусом развернулась к нему, и произнесла:

– Послушай, если твоё приглашение всё ещё в силе, то мне, возможно, стоит принять его, как думаешь? Несколько секунд он изумлённо на неё таращился, а затем, коротко бросив: «Конечно!», – решительно взял за руку, как маленького непослушного ребёнка, и повёл к подъезду.

Когда они вошли, в прихожую выкатился невысокий, плотный мужчина, с нежно-розовой кожей лица, блестящими глазами и раскатисто-сочным баритоном, совершенно не подходящим к его образу:

– Нет, Сергей, ты как хочешь, а это просто чёрт знает что такое, уйти и пропасть на столько времени…– заметив Кристину, он всплеснул пухлыми и мягкими даже на вид ладошками, – Боже мой, я так и знал, что здесь не обошлось без прекрасной и таинственной незнакомки… Владимир, смотри, кто к нам пришёл…– густым речитативом продекламировал он в сторону кухни, – Я не желаю видеть этого сукиного кота, – немедленно донеслось оттуда.

– Я же говорил тебе, что мои друзья удивительно приятные и душевные люди, – повернувшись к Кристине, улыбнулся Сергей, – Знакомься, это Григорий, мой друг, брат и соратник. Мы с ним, с детского сада знакомы. Учились в одной школе, затем в одном институте, и хоть теперь у нас разные сферы деятельности, он, и Вовчик, тот самый грубиян из кухни, по-прежнему, мои лучшие друзья. Из кухни выглянул мрачный, взлохмаченный мужчина, очень рослый и широкоплечий.

– А вот, други мои, позвольте вам представить фею Кристину, временно принявшую образ земной и прелестной, хотя и весьма опечаленной девы. Кристина протянула руку, рассыпавшемуся в приветствиях и комплиментах Грише.

– Володя, – пробасил лохматый здоровяк, и чуть, замешкавшись, протянул Кристине широкую ладонь, всю испещрённую мелкими шрамами и чёрными, въевшимися под кожу, точками, которые возникают обычно из-за шламовых брызг в процессе сварки. Сергей, пропуская Кристину вперёд, снисходительно и примиряюще улыбался ему, как непослушному, но милому ребёнку:

– Теперь-то, надеюсь, вы понимаете, что причина моего, столь ранившего ваши чувства отсутствия, не была умозрительной или эфемерной, – в свойственной ему высокопарно-насмешливой манере начал Сергей, – Она имела под собой веское и серьёзное обоснование, – выразительно глядя на Кристину, добавил он, приобняв её за плечи. Великан, стоя в проёме двери, и глядя себе под ноги, уже больше по инерции, беззлобно пробурчал:

– И всё-таки, я считаю, что это большое свинство, с твоей стороны…В кои-то веки решили собраться вместе, а ты… Он замолчал, буравя Кристину темным, немигающим взглядом из-под могучих бровей.

– Нет, Володенька, свинство, по-моему, это держать уставшую, голодную девушку столько времени в коридоре и, вдобавок, нахально её разглядывать, находясь при этом в законном, благополучно-унылом браке, – он развёл руками, и, обращаясь к Кристине, со вздохом произнёс:

– Это, как ты уже, конечно догадалась, и есть мой другВладимир, о котором я тебе рассказывал. – Да, да, – с уморительно-скорбным выражением лица, кивал, словно в такт своим неутешительным выводам, Сергей, – Тот самый верный муж и любящий отец, который только полтора часа назад уверенно разглагольствовал о вечных семейных ценностях, прелестях женатого положения и домашнего уюта, а теперь не сводит нескромных, вожделенных глаз с девушки, которая пришла с его, смею надеяться, лучшим другом! О, боги! – с трагической маской на лице и полным драматизма голосом, воззвал к небесам актёр-самоучка, – Есть ли, в самом деле, предел человеческой подлости и лицемерию?! Надеюсь, ты извинишь этого человека, – уже нормальным голосом спустившегося на землю грешника, обратился Сергей к Кристине, – Мой друг, видимо, просто растерялся, так как обычно ведёт себя по-другому.

Гриша, пряча улыбку, скосив глаза в сторону Володи, укоризненно покачал головой и приглашающим жестом, вытянув руку в сторону кухни, пригласил всех к столу. В коридоре на несколько секунд возник оживлённый затор из-за Владимира, так как он перегородил собой не только дверной проём, но и часть кухни, и потребовалась срочная рокировка с элементами некоторой перестановки мебели для того, чтобы разместить всех присутствующих. Кристина воспользовалась этим замешательством, чтобы проскользнуть в ванную и привести себя в порядок. Когда она возникла на пороге кухни, свежая и причёсанная, с блестящими, нежно-голубыми, словно промытыми глазами и капельками воды, искрящимися под светом люстры в её волосах, трудно было предположить, что за спиной у неё остался, наверное, самый в её жизни утомительно-тяжелый и мучительно-болезненный день.

Глядя на этих трёх мужчин за столом, Кристина не могла избавиться от ощущения, что всё это происходит не с ней. Вернее, может быть и с ней, но не в реальной жизни. А как если бы она смотрела фильм про саму себя, в котором она, по какой-то причине, совершает дикие и невероятные с точки зрения логики и противоречащие здравому смыслу поступки. Это настолько шло вразрез с её обычной манерой поведения, так было ей не свойственно и на неё не похоже, что в какой-то момент она стала находить это даже забавным. В самом деле, если бы сегодня утром, когда она только проснулась, кто-то сказал, что вечером она будет сидеть за накрытым столом, в чужом районе, в неизвестной квартире, да ещё и в компании трёх мужчин, с которыми едва знакома, она не только бы не поверила, но расхохоталась и на пальцах тут же объяснила бы, почему именно с ней этого не может случиться никогда. Кристине в этой маленькой и незнакомой квартире отчего-то было удивительно хорошо и спокойно. И даже появилась какая-то бесшабашная весёлость, мелькающая в её глазах танцующими звёздочками. Единственное, что доставляло ей некоторое беспокойство, это смородиновая наливка, которую ей настоятельно рекомендовал Сергей. За кажущейся элегантной лёгкостью этого напитка и невероятным ароматом, она не сразу ощутила его звериное коварство и сбивающую с ног крепость.

– Я ведь терпеть не могу спиртное, и плохо его переношу, – с трудом стараясь привести разбегающиеся мысли хотя бы в относительный порядок, размышляла Кристина, – И к тому же прекрасно знаю об этом…Что я хочу доказать? И главное, кому и зачем? Кристина чувствовала себя как будто оглушённой и не была уверена, что если сейчас ей понадобится встать, она сможет это сделать также легко и свободно, как раньше.

– До этой идиотской дегустации подлейшей наливки, – сформулировала она, наконец, про себя ускользающую мысль. Осознание этого факта отчего-то привело её в небывалый восторг, и Кристина громко рассмеялась вслух. Что было замечательного в этих парнях, уже через секунду отметила она про себя, так это их естественность и простота. Даже когда она засмеялась, сидя за общим столом абсолютно невпопад, ни с того, ни с сего, никто из них не состроил козью морду, и не стал выразительно переглядываться с остальными. Она тут же представила Костю и его маску фальшивого участия на красивом лице:

«С тобой всё в порядке, дорогая?» Даже умницу Веронику, которую вообще трудно чем-либо удивить, такое поведение, скорее всего, привело бы в замешательство. А эти ребята ничего, улыбнулись ей с дружеским участием, понимающе кивнули, и продолжают беседу, как ни в чём ни бывало. Так что атмосфера была самая, что ни на есть, располагающая и непринуждённая. И это невероятно подкупало. Она с удовольствием слушала и наблюдала за происходящим, хотя сама в беседе практически не участвовала. Видимо этих мужчин действительно связывала настоящая, многолетняя привязанность и дружба. Так как, чем ещё объяснить широкий диапазон их взаимной детальной осведомлённости частной жизни друг друга и глубокое, почти интимное проникновение на территорию личных и даже запретных тем? В этом отношении особенно выделялся Сергей. Кристина предполагала, что в силу природного обаяния и харизматичности, Сергей ведущую партию играет не только здесь. А везде, где проявляется. Он прирождённый лидер, организатор и идейный вдохновитель. И к тому же душа компании. Скорее всего, именно поэтому ему многое прощается. И на какие-то его слова и поступки, за которые любому другому пришлось бы вполне серьёзно отвечать, не только друзья,но и просто знакомые часто смотрят сквозь пальцы. Так уж, видимо, у них сложилось исторически. Глядя на этих мужчин, Кристина даже представляла себе в лицах, как это происходит. На очередную выходку Сергея, кто-нибудь из его приятелей непременно пожмёт плечами и, усмехнувшись, скажет:

– Да ладно, ребят, что вы, в самом деле… Это же Серёга!

Сейчас Кристина с интересом прислушивалась к диалогу, который происходил между Сергеем и Гришей:

– Нет, Гриша, кроме шуток, – с показной серьёзностью обращался к приятелю Сергей, глядя, как тот ловко нарезает на красивые аппетитные ломти большой кусок запеченного мяса, – Зачем тебе жениться, ты можешь нам объяснить? Художественно укладывая мясные куски с запеченной орехово-шоколадной корочкой и нежно-розовым нутром на плоское расписное блюдо, не отвлекаясь, и не глядя на Сергея, Григорий ласково пропел в ответ:

– Серёженька, милый, отстань, мы это обсуждали уже… Вполне ожидаемо это только раззадорило «Серёженькин» азарт и плохо скрываемое молчаливое ожидание «публики», стало быть, Владимира и Кристины. А может и самого инициатора и заводилы Сергея, да и Гриши заодно. Кто ж их разберёт, думала Кристина. У неё по-прежнему сохранялось ощущение иллюзии происходящего и какого-то киношного фарса. Как будто все они, включая и её саму, играют давно выученные, раз и навсегда за ними закреплённые роли.

– Серьёзно, Гриша, – не унимался Сергей, – Ну зачем тебе жена? Ты готовишь, как бог, ни одной женщине и не снилось, не правда ли Кристина? Вот скажи, только честно, тебе снилось когда-нибудь такое мясо?

– Ни разу, – с готовностью включилась в игру она, подставляя Грише тарелку, в которую он положил ещё один аппетитный ломтик.

– Вот видишь, Григорий, – назидательно произнёс Сергей, – Даже такой дивной барышне, как Кристина, не снилось такое мясо, хотя она утверждает, что у неё есть всё. Кристину неприятно задел не столько его самодовольный тон, сколько интонационная небрежность, с которой была произнесена эта фраза. Ей казалось, что когда они говорили, он понял, что именно она имеет в виду. Кристина тогда видела это по его глазам. И сейчас она была поражена лёгкостью, с которой он превратил то её сокровенное, исповедальное признание в опошленно-примитивное бахвальство избалованной стервы.

– Я говорила не об этом, и уж, тем более, никогда не стала бы такое утверждать, – ледяным тоном произнесла она, и тут же пожалела. Потому что он, спохватившись, с такой умоляющей мукой посмотрел на неё, так отчаянно сжал её ладонь, и столько томительной печали, сожаления и чего-то ещё, пугающего и притягивающего одновременно было в его глазах, что она, не до конца отдавая себе в этом отчёт, не могла не ответить на его рукопожатие, и не отвести в неясном, тревожном смятении взгляд. Кристина улыбнулась в ответ на его покаянный вздох, и то, с какой почти детской радостью и облегчением, он заговорил совсем на другую тему:

– Вот ты явно была удивлена, когда я сказал, что мы трое – одногодки, – он улыбнулся, заметив её протестующий жест, и покачал головой, – Не спорь, пожалуйста, не ты первая, кстати…Это Володя тебя сбил с панталыку, нависая в дверном проёме, как гигантский медведь гризли. Он у нас, в буквальном смысле, большой папа. Мы, знаешь ли, втроём одновременно закончили не только один и тот же институт, но и факультет. Так вот я лично, не смог бы этого сделать без Володи. Он помог, когда меня чуть не отчислили на первом курсе. Объяснил, что не стоит уходить в никуда на втором… – он повернулся к Володе, – Помнишь, когда я взбрыкнул и хотел забрать документы, чтобы уйти в свободное плавание? – еле заметный кивок всклокоченной головы, – Да, – продолжал он, – И не только это, Вовчик из всех нас самый талантливый…, и к тому же, очень скромный, – добавил Сергей, наблюдая, как тот недовольно морщится и натужно вздыхает. Видно было, что ему доставляет немалое удовольствие дискомфорт Владимира. Насладившись им в достаточной степени, он назидательно произнёс:

– Не надо стесняться, мой друг… Скромность, как известно, украшает только тогда, когда нет других украшений. А у тебя их предостаточно, – Сергей снова обратился к Кристине:

– Вот ты, например, как и многие другие, когда вошла, сразу обратила внимание на мебель в прихожей и на кухне, так ведь? – Кристина молча кивнула и погладила рукой великолепный, светлого дерева, овальный стол с причудливой резьбой по краю, и гнутыми массивными ножками. Сергей удовлетворённо хмыкнул: