Стигматы Палмера Элдрича

– Думаю, – сказала Фрэн, – ты искушаешь меня, ты склоняешь меня к плохим поступкам.

Она грустно села, а ее глаза, большие и темные, сосредоточились в центре набора, около огромного гардероба Подружки Пэт. Не говоря ни слова, она начала рассеянно играть миниатюрной шубкой из соболя.

Он протянул ей половину полоски кэн-ди, после чего бросил оставшуюся часть в рот и начал с наслаждением жевать.

Фрэн тоже начала жевать, все еще с грустным видом.

Он был Уолтом. У него был спортивный корабль марки «Ягуар XXВ», на котором можно было выжать пятнадцать тысяч миль в час. У него были итальянские рубашки и английские ботинки. Открыв глаза, он увидел стоящий напротив кровати телевизор, который автоматически включился, настроенный на утреннее шоу великого комедиантатора Джима Брискина. Брискин как раз появился на экране в огненно-рыжем парике. Уолт сел, нажал кнопку, превращавшую кровать в огромное кресло, и откинулся поудобнее, чтобы немного посмотреть программу.

– Я стою здесь, на углу Ван Несс и Маркет в центре Сан-Франциско, – приятным голосом говорил Брискин. – Мы сейчас станем свидетелями открытия великолепного нового дома имени сэра Фрэнсиса Дрейка, первого дома, который полностью находится под землей. Рядом со мной стоит очаровательная исполнительница баллад, которая даст зданию имя и…

Уолт выключил телевизор, встал, босиком подошел к окну, раздвинул занавески и посмотрел на теплую, сверкающую улицу Сан-Франциско, на холмы и белые дома. Было субботнее утро, и ему не нужно было идти на работу в «Ампекс корпорейшн» в Пало-Альто. Он с удовольствием подумал, что сегодня у него свидание с его девушкой, Пэт Кристенсен, которая жила в новом доме на Потреро-Хилл.

Суббота была всегда.

В ванной он сполоснул лицо водой, потом выдавил крем из тюбика и начал бриться. Глядя в зеркало на знакомое лицо, он заметил прикрепленную там записку, написанную его собственным почерком:

ЭТО ИЛЛЮЗИЯ. ТЫ – СЭМ РИГАН, КОЛОНИСТ С МАРСА. РАСПОРЯДИСЬ СВОИМ ВРЕМЕНЕМ КАК СЛЕДУЕТ. ПРИЯТЕЛЬ! НЕМЕДЛЕННО ПОЗВОНИ ПЭТ!

Бумажка была подписана: «Сэм Риган».

Иллюзия, подумал он. Как это? Он попытался вспомнить: Сэм Риган и Марс, жуткий барак колонистов… Да, он смутно вспоминал что-то такое, но воспоминания были далекими, полустертыми и не слишком убедительными. Он пожал плечами и продолжил прерванное бритье, слегка удивленный и озадаченный. Ладно, допустим, в бумажке написана правда; может быть, он и помнил тот мир, ту угрюмую псевдожизнь эмигранта поневоле, изгнанного из естественной среды. И что с того? Зачем ему уничтожать то, что он имеет? Он сорвал записку, скомкал ее и бросил в мусоропровод.

Закончив бриться, он сразу же позвонил Пэт.

– Послушай, – холодно и коротко сказала она. Ее светлые волосы блестели, она как раз их сушила. – Я не хочу тебя видеть, Уолт. Потому что я знаю, что тебе нужно, а мне вовсе этого не хочется. Понимаешь?

Ее серо-голубые глаза холодно смотрели на него.

– Гм, – кашлянул он, пытаясь придумать какой-нибудь ответ. – Ведь сегодня великолепный день – пойдем куда-нибудь. Может быть, в парк «Золотые Ворота»?

– Будет слишком жарко.

– Нет, – поспешно запротестовал он. – Утром должно быть прохладно. Ну, мы могли бы погулять по пляжу и поплескаться в воде. Хорошо?

Она явно колебалась.

– Однако, судя по нашему недавнему разговору…

– Не было никакого разговора. Я не видел тебя целую неделю, с прошлой субботы. – Он старался, чтобы его голос звучал твердо и убедительно. – Я заеду за тобой через полчаса. Надень купальник, знаешь, тот желтый – испанский, с бюстгальтером.

– О, – презрительно ответила она, – он уже совсем вышел из моды. У меня есть новый, шведский, ты его еще не видел. Я надену его, если можно такие носить. Девушка в магазине не была в этом уверена.

– Договорились, – сказал он и отключился.

Через полчаса его «ягуар» опустился на посадочной площадке на крыше ее дома.

Пэт была одета в свитер и брюки, купальник, как она объяснила, был под ними. Неся корзинку с едой, она пошла вместе с ним к кораблю. Живая и прекрасная, она шла впереди него, забавно семеня ногами в маленьких сандалиях. Похоже, что все же будет прекрасный день, теперь, когда первоначальная тревога прошла… слава богу.

– Подожди, увидишь мой купальник! – крикнула она, вскакивая в стоящий корабль и ставя корзинку на пол. – Он в самом деле очень смелый. Его почти нет, требуются некоторые усилия, чтобы поверить в его существование.

Когда он сел, она прижалась к нему.

– Я думала о том нашем разговоре… позволь мне закончить. – Она положила пальцы ему на губы, требуя молчания. – Я знаю, что разговор был, Уолт. Но в некотором смысле ты прав. Мы должны максимально использовать наши возможности. У нас мало времени, лишь столько, чтобы… по крайней мере, мне так кажется.

Она слабо улыбнулась.

– Так что лети так быстро, как только можешь. Я хочу увидеть океан.

Вскоре они оказались на стоянке у окраины пляжа.

– Будет все жарче, – рассудительно сказала Пэт. – С каждым днем. Правда? Пока в конце концов это станет невыносимо. – Она стянула свитер и, приподнявшись в кресле, ухитрилась снять джинсы. – Однако мы до этого не доживем. Пройдет еще лет пятьдесят, прежде чем станет невозможно в полдень выйти из дома. Когда, как говорится, собаку будет на улицу не выгнать. Сейчас еще не так плохо.

Она открыла дверцу и вышла наружу, одетая в купальный костюм. Она действительно была права: оставалось верить ей на слово, что он на ней надет. Костюм полностью отвечал желаниям их обоих.

Они шли рядом по мокрому, слежавшемуся песку, разглядывая медуз, ракушки и камешки, выброшенные волнами на берег.

– Какой сейчас год? – остановившись, вдруг спросила Пэт.

Чистые и длинные пряди ее распущенных волос развевались на ветру, как золотой пух.

– Ну, кажется… – начал он, но никак не мог вспомнить. – Черт возьми!

– Ладно, не важно.

Она взяла его под руку, и они не спеша пошли дальше.

– Смотри, там, за теми скалами, уютное местечко! – крикнула она и ускорила шаг. Ее длинные изящные ноги сражались с ветром, песком и знакомой тяжестью старого, давно утраченного мира. – Я… как ее зовут?.. Фрэн? – вдруг спросила она. – Или я Патриция Кристенсен? – Она пригладила волосы обеими руками. – У меня светлые волосы, значит, я Пэт. Подружка Пэт.

Она скрылась за скалами. Он быстро пошел следом.

– Когда-то я была Фрэн, – бросила она через плечо, – но сейчас это не имеет значения. Раньше я могла быть кем угодно: Фрэн, Хелен или Мэри. Сейчас это не имеет значения, правда?

– Нет, – не согласился он, догоняя ее. Тяжело дыша, он сказал: – Это важно, что ты была Фрэн. Это существенно.

– Существенно.

Она бросилась на песок и легла, опершись на локоть и чертя на песке кусочком черного камня длинные глубокие борозды. Потом она отбросила камень и села, глядя на океан.

– Однако все здесь… из мира Пэт.

Она положила руки на свои груди и медленно подняла их вверх с выражением легкого удивления на лице.

– Они, – сказала она, – принадлежат Пэт. Мои меньше, я помню.

Он молча сел рядом.

– Мы здесь, – наконец сказала она, – чтобы делать то, чего мы не можем делать в бараке. Там, где мы оставили наши убогие тела. Пока будут в порядке наши наборы, все это… – Она замолчала и махнула рукой в сторону океана, потом снова коснулась груди, казалось, не веря своим глазам. – Это тело не может постареть, правда? Мы стали бессмертными.

Она легла лицом вверх на теплый песок и закрыла глаза, заслонив лицо рукой.

– А поскольку мы здесь и можем заниматься тем, чего нельзя делать в бараке, в соответствии с твоей теорией мы должны именно этим и заниматься. Мы должны воспользоваться предоставленной нам возможностью.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

Внезапно он услышал прозвучавший в мозгу чей-то голос:

– Ведь я могу делать это в любой момент.

Он почувствовал присутствие в своем теле кого-то чужого. Он отодвинулся от девушки и сел.

«В конце концов, – сказал Норм Шайн, – я ее муж. – И рассмеялся.

– Кто тебе позволил пользоваться моим набором? – подумал со злостью Сэм Риган. – Убирайся из моей комнаты. И могу поспорить, что ты пользуешься моим кэн-ди».

– Ты сам мне его предложил, – ответил обитатель его тела. – Я решил воспользоваться приглашением.

«Я тоже здесь, – подумал Тод Моррис. – И если хочешь знать мое мнение…»

– Никто тебя об этом не спрашивает, – рассердился Норм Шайн. – Тебя вообще никто сюда не приглашал. Почему бы тебе не продолжить ковыряться в своем убогом огороде, где ты должен сейчас быть?

«Я с Сэмом, – холодно думал Тод Моррис. – Только здесь я могу делать это».

Сила его воли соединилась с волей Сэма. Уолт снова склонился над лежащей девушкой и снова поцеловал ее в губы, на этот раз с большим чувством.

Не открывая глаз, Пэт тихо сказала:

– Это я, Хелен. Я тоже здесь. – Потом добавила: – И Мэри тоже. Однако мы не брали твоего кэн-ди. У нас есть свой.

Она обняла его: три обитательницы тела Подружки Пэт объединились в едином порыве. Удивленный Сэм Риган разорвал контакт с Тодом Моррисом, подчинился воле Норма Шайна, и Уолт оставил в покое Подружку Пэт.

Волны океана омывали их, лежащих на песке, – два тела, содержавшие в себе личности шести человек. Шесть в двух, подумал Сэм Риган. Снова та же самая загадка: как это получается? Все тот же старый вопрос.

«Однако меня волнует лишь то, – думал он, – пользовались ли они моим кэн-ди. А я готов побиться о заклад, что это так. Меня не волнует, что они говорят. Я им не верю».

Встав, Подружка Пэт сказала:

– Ну, я вижу, что могу пойти искупаться. Ничего не происходит.

Она вошла в воду и с плеском начала удаляться от смотревших на нее обитателей второго тела.

«Упустили такую возможность», – со злостью подумал Тод Моррис.

– Это я виноват, – признался Сэм. Совместными усилиями им с Тодом удалось встать. Они прошли несколько шагов вслед девушке и, оказавшись по щиколотку в воде, остановились.

Сэм Риган уже ощущал, что действие наркотика заканчивается. Он чувствовал слабость, страх и отвращение, которыми это сопровождалось.

«Так чертовски быстро, – подумал он. – Все кончено; снова в барак, в нору, в которой мы извиваемся и ползаем, как черви, боящиеся дневного света. Бледные, промокшие и отвратительные».

Его передернуло.

Он снова увидел свою комнату, металлическую койку, умывальник, стол, кухонную плиту… и разбросанные, как кучи тряпья, пустые тела лежащих без сознания товарищей: Тода и Хелен Моррис, Норма Шайна и своей жены Мэри. Они смотрели на него пустыми глазами. Он с отвращением отвернулся.

На полу между ними стоял набор. Сэм увидел обе куклы, Пэт и Уолта, на берегу океана, возле припаркованного «ягуара». На Подружке Пэт, естественно, был почти невидимый шведский купальник, а рядом с лежащими стояла маленькая корзинка с провизией.

Около набора он заметил коричневую бумагу из-под кэн-ди. Они израсходовали все. Он даже видел тонкие струйки блестящего коричневого сиропа, стекавшие из уголков бессмысленно приоткрытых ртов.

Фрэн Шайн пошевелилась, открыла глаза и застонала. Она посмотрела на него и тяжело вздохнула.

– Они до нас добрались, – сказал он.

– Мы слишком долго тянули.

Она встала, зашаталась и чуть не упала. В то же мгновение он был рядом с ней, поймал ее и поддержал.

– Ты был прав. Надо было сделать это сразу, если нам хотелось. Однако…

Она позволила ему на мгновение обнять ее.

– Я люблю длинные вступления. Прогулки по пляжу, демонстрацию купальника, которого почти нет… – Она улыбнулась.

– Могу поспорить, что еще несколько минут они будут без сознания, – сказал Сэм.

– Да, ты прав, – ответила Фрэн, широко открывая глаза. Она выскользнула из его объятий, подскочила к двери, быстро открыла ее и исчезла в коридоре. – В нашей комнате! – крикнула она ему. – Поторопись!

Обрадованный, он поспешил за ней. Это казалось очень забавным, его разбирал смех. Фрэн бежала перед ним по трапу наверх, на свой уровень барака. Он догнал ее и, когда они добежали до ее комнаты, подхватил на руки. Они вместе ввалились внутрь и со смехом покатились по металлическому полу к противоположной стене.

«И все-таки мы победили», – подумал он, ловко расстегивая ее бюстгальтер и молнию на юбке и снимая туфли без шнурков, похожие на тапочки. Все сразу. Его пальцы блуждали везде, и Фрэн вздохнула. На этот раз не от усталости.

– Я лучше закрою дверь.

Он встал, быстро подошел к двери и закрыл ее на задвижку. Тем временем Фрэн быстро разделась.

– Иди сюда, – торопила она его. – Не стой так.

Она поспешно бросила одежду на пол и придавила ее сверху туфлями.

Он лег рядом с ней, а ее ловкие холодные руки начали его ласкать. В черных глазах разгорался огонь, и прикосновение ее пальцев давало ни с чем не сравнимое наслаждение.

И это именно здесь, в этой жуткой дыре на Марсе! Однако обычно им удавалось делать это старым, единственно возможным способом – благодаря наркотику, который тайно доставляли торговцы. Им дал эту возможность кэн-ди. Они продолжали в нем нуждаться. Они не были свободны.

«И не могли быть, – подумал он, когда колени Фрэн сжали его обнаженные бедра. – Совсем наоборот. Нам бы даже не помешало еще немного», – думал он, в то время как его рука опускалась по ее плоскому, дрожащему животу.

Глава 4

В приемной Госпиталя ветеранов имени Джеймса Риддла, на базе III на Ганимеде, Лео Булеро приподнял дорогую, ручной работы шляпу перед девушкой в накрахмаленном белом халате и сказал:

– Я приехал повидаться с одним из пациентов, мистером Элдоном Трентом.

– Весьма сожалею, сэр… – начала девушка, но он бесцеремонно перебил ее:

– Скажи ему, что здесь Лео Булеро. Понимаешь? Лео Булеро.

Возле ее руки он заметил регистрационный журнал, а в нем номер палаты Элдрича. Когда девушка отвернулась, он двинулся вглубь коридора.

«Черт побери, – подумал он. – Я преодолел миллионы миль и намерен увидеть его, кем бы он ни был».

У дверей палаты его остановил солдат ООН, вооруженный автоматом; молоденький солдатик с чистыми, холодными, как у той девушки, глазами – глазами, которые однозначно говорили «нет» – даже ему.

– Ладно, – пробормотал Лео. – Я все понимаю. Но если бы тот, кто там лежит, знал, что я здесь, он приказал бы меня впустить.

Позади него раздался резкий женский голос, при звуке которого Лео вздрогнул.

– Как вы узнали, что мой отец здесь, мистер Булеро?

Он обернулся и увидел коренастую женщину лет тридцати пяти, которая пристально разглядывала его.

«Это Зоя Элдрич, – подумал он. – Ошибиться невозможно. Я довольно часто видел ее в газетах, в светской хронике».

Появился представитель ООН.

– Мисс Элдрич, если вы хотите, мы можем удалить мистера Булеро из здания. Это зависит от вас.

Он мило улыбнулся Лео, и тот сразу же его узнал. Это был шеф юридического отдела ООН, начальник Неда Ларка, Фрэнк Сантина. Черноглазый энергичный Сантина бросил взгляд на Зою Элдрич, ожидая ответа.

– Нет, – решила наконец Зоя Элдрич. – По крайней мере не сейчас. Не раньше чем я выясню, откуда он узнал, что папа находится здесь. Он не должен был этого знать. Верно, мистер Булеро?

– Наверняка он воспользовался услугами одного из своих ясновидцев, – буркнул Сантина. – Так, Булеро?

Лео неохотно кивнул.

– Видите ли, мисс Элдрич, – объяснил Сантина, – такой человек, как Булеро, может купить все, что пожелает, талант любого рода. – Он показал на двух вооруженных охранников перед дверью Палмера Элдрича. – Вот почему эти двое стоят здесь днем и ночью. Мы ждали тебя, Булеро.

– Может, все-таки есть какая-то возможность поговорить с Элдричем по делу? – спросил Лео. – Для этого я прилетел сюда. Я не требую ничего незаконного. Думаю, вы все свихнулись или пытаетесь что-то скрыть. Может, у вас совесть нечиста?

Он смерил их взглядом, но не заметил какой-либо реакции.

– Там в самом деле Палмер Элдрич? – спросил он. – Готов поспорить, что нет.

Он снова не получил никакого ответа. Никто из них не попадался на удочку.

– Я устал, – наконец сказал он. – Я долго добирался сюда. К черту все, я хочу поесть, а потом найти какой-нибудь номер в отеле, поспать часов десять и забыть об этом.

Он повернулся и ушел.

Ни Сантина, ни мисс Элдрич не пытались его остановить. Разочарованный, он шел дальше, чувствуя все возрастающее отвращение.

Видимо, придется добираться до Палмера Элдрича через какого-нибудь посредника.

«Может быть, – подумал он, – Феликс Блау и его частные детективы сумели бы сюда проникнуть. Стоит попробовать».

Он был настолько подавлен, что все казалось ему лишенным смысла. Почему бы не сделать так, как он сказал: поесть, а потом немного отдохнуть, забыть на время о Палмере Элдриче?

«К черту их всех, – подумал он, выходя из госпиталя и идя по тротуару в поисках такси. – Дочка, – думал он. – Крепкая баба, а с этой короткой стрижкой и без макияжа выглядит как лесбиянка. Тьфу!»

Он нашел такси и вскоре уже летел, погруженный в размышления.

В конце концов с помощью видеотелефона в такси он связался с Землей, с Феликсом Блау.

– Рад тебя видеть, – сказал Феликс Блау, сообразив, с кем говорит. – В Бостоне при странных обстоятельствах появилась некая организация, которая, похоже, с неба свалилась…

– Чем они занимаются?

– Они хотят что-то выбросить на рынок. Они уже запустили в действие всю рекламную машину, в том числе три рекламных спутника вроде твоих. Один на орбите Марса, другой на орбите Ио, а третий летает вокруг Титана. По слухам, они собираются выйти на рынок с товаром повседневного спроса, составляющим конкуренцию твоему набору Подружки Пэт. У них это называется Конни-Куколка. – Он усмехнулся. – Ловко?

– А что с… ну, ты знаешь. С приложением? – спросил Лео.

– Нет информации. Если допустить, что какое-то приложение есть, они будут распространять его помимо легальных торговых каналов. Набор без… приложения имеет какой-нибудь смысл?

– Нет.

– Значит, вот тебе ответ на твой вопрос.

– Я позвонил тебе, – он сменил тему, – чтобы узнать, не можешь ли ты устроить мне беседу с Палмером Элдричем. Я обнаружил его здесь, на Ганимеде, на третьей базе.

– Помнишь мое сообщение о том, что Элдрич привез лишайник, похожий на тот, который используется для производства кэн-ди? А может быть, эта фирма в Бостоне принадлежит Элдричу? Хотя, кажется, прошло слишком мало времени. Однако он мог дать радиограмму дочери с десятилетним опережением.

– Теперь я уже обязательно должен с ним встретиться, – сказал Лео.

– Полагаю, речь идет о Госпитале ветеранов. Мы подозревали, что он может быть там. Кстати, ты слышал когда-нибудь о человеке по имени Ричард Хнатт?

– Нет.

– Представитель этой новой фирмы в Бостоне встретился с ним и заключил какой-то договор. Этот представитель, Ихольц…

– Что за галиматья, – перебил Лео. – А я даже не могу добраться до Элдрича. Сантина караулит у дверей вместе с этой розовой дочкой Палмера.

Он пришел к выводу, что через преграду в лице этих двоих не пробиться никому.

Он сообщил Блау адрес отеля на базе III, где он оставил багаж, а потом закончил разговор.

«Готов поспорить, что этот конкурент – Палмер Элдрич, – подумал он. – Такова уж моя судьба. Приходится заниматься именно тем делом, которым решил заняться вернувшийся с Проксимы Элдрич. Почему я не делаю систем наведения для ракет, соперничая лишь с «Дженерал электрик» и «Дженерал дайнэмикс»?»

Теперь он уже всерьез задумался о том, что за лишайник привез с собой Элдрич. Наверняка улучшенную разновидность сырья для кэн-ди. Более дешевую в производстве, дающую возможность более мощного и более длительного перемещения. О господи!

Ему пришла в голову странная мысль. Недавно в Объединенной Арабской Республике возникла новая организация обученных наемных убийц. Они наверняка смогли бы найти возможность убрать Палмера Элдрича. Раз уж он, Лео Булеро, решил…

Однако оставалось еще предсказание Рондинеллы Фьюгейт, что в будущем его обвинят в убийстве Палмера Элдрича.

Видимо, он найдет какой-то способ обойти препятствия.

У него с собой было оружие – настолько маленькое, настолько незаметное, что даже самый тщательный обыск не мог бы его обнаружить. Когда-то очень давно один хирург в Вашингтоне вшил ему в язык самонаводящуюся отравленную стрелочку, сделанную по советскому образцу, – но значительно усовершенствованную, поскольку, выполнив свою задачу, она самоуничтожалась, не оставляя следов в теле жертвы. Яд был тоже необычный: он не влиял на работу сердца или артериальное давление, но представлял собой вирус, который проникал в кровь жертвы и там размножался, вызывая смерть в течение сорока восьми часов. Это был канцерогенный вирус, обнаруженный на одном из спутников Урана и до сих пор не исследованный. Это стоило ему целого состояния. Теперь достаточно было остановиться в шаге от того, кого он собирался убить, и надавить рукой на основание языка, одновременно высунув его в направлении жертвы. Если он встретится с Элдричем…

И лучше бы так и произошло, осознал он, прежде чем эта новая корпорация в Бостоне начнет производство. Прежде чем она будет в состоянии функционировать без Палмера Элдрича. Его, как сорняк, нужно было выдернуть своевременно либо не выдергивать вообще.

Добравшись до своего номера в отеле, он заказал разговор с «Наборами П. П.», чтобы узнать, не поступили ли какие-то важные сообщения.

– Да, – сказала мисс Глисон, увидев его на экране. – С вами срочно хочет говорить мисс Импэйшенс Уайт – если я правильно поняла. Вот ее номер. Это на Марсе. – На экране появилась записная книжка.

Сначала Лео не мог вспомнить ни одной женщины по фамилии Уайт. Потом вспомнил и испугался. Зачем она звонила?

– Спасибо, – пробормотал он и сразу же отключился. Господи, если юридический отдел ООН подслушивал этот разговор. Действовавшая на Марсе Импи Уайт была одним из самых крупных торговцев кэн-ди.

Преодолевая внутреннее сопротивление, он набрал номер.

На экране видеотелефона появилась Импи Уайт, женщина с тонкими чертами лица и острым взглядом, по-своему красивая. Лео представлял себе более живописную фигуру, однако она и так выглядела достаточно воинственно.

– Мистер Булеро, я хочу вам сказать…

– Что, нет других способов? Других каналов?

Коннер Фриман, руководитель операции на Венере, всегда мог с ним связаться. Мисс Уайт должна была передавать информацию через Фримана, своего шефа.

– Мистер Булеро, сегодня утром я была в одном из бараков на юге с партией товара. Колонисты не хотели ничего покупать. Они утверждали, что потратили все скины на новый продукт. Примерно такой же, как… тот, который мы продаем. Чуинг-зет. И… – Она продолжала говорить, но Лео Булеро уже отключил связь.

Он сидел молча, потрясенный.

«Нельзя падать духом, – подумал он. – В конце концов, я прошел курс эволюционной терапии. Значит, так: это тот новый продукт бостонской фирмы. По всей видимости, его делают из лишайника Элдрича. Он лежит себе на больничной койке в миле отсюда и наверняка отдает распоряжения через Зою, а я ничего не могу с этим поделать. Машина запущена и работает. Уже поздно. Даже эта стрелочка в языке, – с горечью подумал он, – ничем не поможет».

Однако он знал, что придумает что-нибудь. Как обычно.

Это еще не конец для «Наборов П. П.».

Только что, в самом деле, мог он сделать? Он понятия не имел, и это отнюдь не уменьшало его беспокойство.

«Ну приходи же, идея, – молил он. – На что у меня искусственно развитые мозги? Боже, помоги мне победить врагов, этих выродков. Может быть, если бы я воспользовался услугами моих ясновидцев Рони Фьюгейт и Барни… Может быть, они до чего-нибудь додумались бы. Особенно этот старый пройдоха Барни. Пока что я его вообще нигде не использовал».

Он снова заказал разговор с «Наборами П. П.» на Земле. На этот раз он попросил соединить его с отделом Барни Майерсона.

Внезапно он вспомнил проблемы Барни с призывом, его попытки сделать себя неспособным переносить стресс, чтобы не окончить свои дни в бараке на Марсе.

«Я помогу ему, – угрюмо подумал Булеро. – Для него опасность призыва уже миновала».

Когда Булеро позвонил с Ганимеда, Барни Майерсон сидел один в своем кабинете. Разговор был недолгим. Когда он закончился, Барни взглянул на часы и удивился. Пять минут. Ему казалось, что разговор продолжался целую жизнь.

Он встал и, нажав на кнопку интеркома, сказал:

– Прошу пока никого ко мне не впускать. Даже… и в особенности мисс Фьюгейт.

Он подошел к окну и стал смотреть на жаркую, залитую солнцем пустую улицу.

Лео свалил всю проблему на его голову. Барни впервые видел своего шефа в отчаянии.