Период шестой. Сельские студенты (во все тяжкие)

Он удовлетворённо хмыкнул и заявил:

– Вот и хорошо, заранее привыкайте к дисциплине. К лету Евгений Петрович заступит вместо меня – а вы уже будете как шёлковые.

Его слова для меня не были неожиданными. Он уже пояснил в разговоре, что на предстоящих выборах, его вновь внесут в списки голосования в депутаты сельского совета, и райком будет рекомендовать его кандидатуру для утверждения депутатами на должность председателя сельсовета.

После бухгалтерии поинтересовался:

– Иван Прокофьевич, а о каком персональном транспорте Вы говорили, когда знакомились?

– Я и забыл, с бабами познакомил, а главного твоего помощника и не представил. Пойдём во двор.

Во дворе у коновязи стояли две линейки, Линейки не такие как в Воронежской области были, а модернизированные. Вместо деревянных колёс с чугунными втулками на осях, здесь были установлены резиновые колёса на автомобильных дисках и с подшипниками на осях. И вместо оглоблей было дышло, потому что, запряжены они были парами лошадей. Одна гнедыми, а другая вороными. Разнузданные лошади неспешно жевали овёс из корыт на высоких ножках. Ездовые сидели каждый с левой стороны своей линейки и разговаривали о чём-то. Показывая на гнедых, управляющий пояснил:

– Это лучшая в районе пара, а может и самая резвая на Кубани. На них меня Митрич возит. При этом, я такой ревнивый к лошадям, что никому на них не позволяю прокатиться, разве что своим домашним. А из совхозных никому. Неверно если бы и директор попросил, то и ему исхитрился бы отказать.

– Ничего себе! – удивился я.

– А вороные твои. По сравнению с моими, они не легковые, а грузовые тяжеловозы. Зато ездовый у тебя лучший адыгейский джигит в наших краях. Не чета моему старенькому. Транспорт свой используй хоть днём хоть ночью. Хоть сам, хоть жене куда потребуется, или родителям что нужно будет, когда приедут. Гришка, всё знает, где что находится, и не только в нашей станице а и в соседних, и в половине Адыгеи.

Пока выслушивал объяснения ездовые спешились и поздоровались первыми. Обращаясь к джигиту управляющий пояснил:

– Гриша, теперь и у тебя опять постоянный седок появился. Отвезёшь сейчас Петровича в совет, он там быстро оформит всё и постарайся до обеда показать ему все бригады и рассадное.

В сельском совете действительно быстро поставили штампы в мой и Галин паспорта и в моё приписное свидетельство. Дальше Гриша предложил начать осмотр с первой табачной бригады, поскольку она располагалась на той стороне Псекупса, что и сельский совет. Пока ехали, сумел сориентироваться, что на этой стороне были сосредоточены почти все общественные места станицы. И почта, и библиотека, и столовая, и магазины и школа. А на той где контора отделения, там всё в основном производственное. Станичный дом культуры, находился рядом с конторой совхоза, а рядом магазин продовольственный у перекрёстка.

По пути выяснил, что Гришей ездового называют только в совхозе, а в свидетельстве о рождении, и в родном ауле и в семье его называют Гучипсом. Узнал что в переводе на русский это звучит как железный человек. Решил для себя, что тоже буду его так звать.

В первой же бригаде обнаружил, что людей в сушилке всего трое и бригадира на месте не оказалось. Учётчица объяснила, что люди заняты штукатуркой тепловода, в тех местах, где она потрескалась. Здесь мне впервые довелось, посмотреть, что собою представляет табачная сушилка. Это было просторное помещение, с высокими потолками, в котором вдоль обеих боковых стен, тянулись тепловоды, высотою в человеческий рост. По ним горячий воздух и дым проходил до вытяжных труб, расположенных, на противоположном от топки торце сушилки.

На моё удивление, что бригада такая малочисленная, Гучипс пояснил, что людей в каждой много, все бригады, кроме третьей, уже закончили сортировку и прессование табака, и теперь многие рабочие ушли в отпуска. Оставшиеся с утра появляются на работу – чтобы прогула не было. Потом уходят. Потому что заработной работы в бригадах не осталось, а на копеечной тратить своё время людям не выгодно.

Все подразделения отделения, оказались на небольшом удалении, одно от другого и мы успели до обеда посетить все четыре табачных бригады, тракторную, и рассадное отделение. Чего не понимал, не стеснялся спрашивать. Женщины в рассадном землю из большой кучи, загружали в железные вагонетки и заталкивали внутрь большого костра, из толстых веток. Как пояснила заведующая отделением, рассада табака, подвержена многим заболеваниям. Менять ежегодно землю на безопасную, сложно потому что в округе, мало мест, в которых хоть однажды не выращивали бы табак. А пропаривая прошлогоднюю – они убивают не только, возбудителей болезней, но и вредители заодно погибают.

Пообедали с Галей, яичницей, пожаренной на хозяйской сковородке, и на печке отопляемой хозяйкиными дровами. Она сразу заявила, что дров будет нам давать только первую неделю, а потом мы для себя должны приобрести собственные. А Галя объяснила, что рядом с конторой находится совхозная столовая и гостиница. Почти все конторские обедают там. А желающие могут и ужин заказывать. Предложила, пока не обзаведёмся посудой питаться пока там. Не успели пообедать, как Гучипс уже подъехал и ждал, чтобы отвезти меня на планёрку.

По дороге пояснил ездовому:

– Хозяйка, намекает, чтобы дрова быстрее себе купили, а я не в курсе, где их здесь можно приобрести. Не подскажете?

Гучипс взмолился:

– Евгений Петрович, не говори мне Вы. До обеда один раз так назвал, а мне не получилось возразить. Сейчас опять. У адыгов вообще нет такого понятия. А здесь старым и начальству говорят Вы, но я забываю и по адыгейски говорю ты. На меня пожалуйста за это не ругайся.

– Хорошо, тогда давай договоримся звать друг друга, не по местному, а по адыгейски – на ты.

– Давай. А за дрова не переживай. Здесь же леса кругом. А лес в округе я знаю лучше любого лесника. И бензопила есть. После работы, перепрягу своих в повозку и съежу в лес. Я знаю, где на старых делянках, остались не вывезенные прошлогодние сухие складометры. Попилю прямо там на чурки и до полуночи привезу к тебе на квартиру.

Потом подумав добавил:

– Нет, лучше оставлю в бригаде не разгружая, чтобы ночью не беспокоить, а утром до работы выгружу.

Смущаясь сказал:

– Ну что ты Гучипс, не стоит. Я просто узнать хотел.

– Как это не стоит? Я рад чем-то помочь. Нам может долго придётся вместе работать. Может и мне потребуется о чём-то просить.

– Ну хорошо, я буду иметь это в виду, и возможно даже вскоре воспользуюсь твоим предложением.

На планёрке управляющий представил меня, а потом по очереди назвал всех присутствующих. Молодыми кроме меня оказались механик отделения и бригадир садовой бригады. Остальные оказались пожилыми, или далеко за средний возраст. А заведующая парниковым хозяйством была старше нас, но явно моложе остальных. Вероятно, в связи с межсезоньем вопросов к бригадирам не было, и они не высказывали никаких просьб. Когда Поздняков, заявил что могут расходится по своим рабочим местам, бригадир садоводческой бригады заявил:

– Табачники закончили сортировку. А у меня завал на обрезке. Всю зиму дожди не давали возможности в сад выйти. Сейчас наверстываем, но ветки пока не убираем. Может, из табачных кого направите, на уборку веток?

Управляющий возразил:

– А как я их доставлю к тебе? Автобуса директор не даст. Машин автобаза тоже зимой совхозу не выделяет.

Тут и я решил вмешаться:

– Иван Прокофьевич, я конечно пока совсем не ориентируюсь в обстановке, но успел заметить, что люди в табачных бригадах совершенно не загружены. Перебиваются практически без зарплаты. Может, сможем как-то решить вопрос с их доставкой в сад, если там завал, и есть возможность заработать?

– Какой там может быть завал? Дело обычное. Это Лавренов по привычке хочет на чужих в рай въехать, – отозвался управляющий.

Я с сомнением уточнил:

– Не знаю, я даже пока не успел побывать в этой бригаде. Но если они запоздали с обрезкой, то на Кубани сокодвижение наверно начинается рано и поздняя обрезка может вызвать угнетение деревьев. Если в бригаде есть инструменты запасные, то может и на обрезку следует дополнительных рабочих привлечь.

Лавренов воскликнул:

– Нет, нет на обрезку нельзя не подготовленных. Я своих три года дрессирую, и то какая до того дорассуждается у дерева, что изуродует его как Бог черепаху. А с доставкой можно при желании решить. Если люди будут, закажу сейчас в гужтраспортной три подводы на вывоз веток, они и людей заберут на работу и вечером назад отвезут.

Управляющий согласился:

– Коли так, то можно попробовать. Кто из табачных может направить завтра людей в садовую?

Согласились все три бригадира, у которых, закончили сортировку. Но управляющий решил пока выделить только из четвёртой:

– Сарницкая направляй завтра своих сколько наберёшь. Ездовым будет по пути их забирать. А при желании и пешком не далеко, если вздумают убежать с работы.

Лавренов заверил:

– От нас не убегают. Они потом ещё детишек приведут своих, если узнают, что на сжигании веток садовые любят картошку запекать и сало жарить.

Тут и Карасёва вмешалась:

– Хорошо напомнил про ветки. Ездовым скомандуй, после работы порожняком пусть не возвращаются. Скажи, чтобы нарубили и нагрузили им толстых. А то у нас через неделю нечем будет грунт пропаривать.

После планёрки Лавренов предложил поехать в сад, познакомиться с тем, что там имеется. По дороге, рассказал, что хоть эта отрасль и считается вспомогательной, летом денежные поступления совхозу идут только от реализации плодов и молока. В основном автотранспортом Горячеключевского автохозяйства они ведут поставки в Сочинский «Плодоовощеторг». А при хороших урожаях отгружают ещё и вагоны в северные города. Пояснил, что садом в далёком прошлом, руководил теперешний директор совхоза.

В саду спросил у него, что он имел в виду рассказывая, что женщины неверно рассуждают при обрезке. И тут же получил почти часовую лекцию об особенностях обрезки старых деревьев и об эффективных методах омоложения их кроны. Из техникума и института я хорошо усвоил только способы формирования кроны у саженцев. Поэтому было очень интересно. А Лавренов видя мой интерес, приводил примеры и по семечковым, и по косточковым. Пояснял, что подходя к каждому дереву следует несколько раз обойти вокруг него, отмечая особенности и намечая план обрезки. Показывал на уже обрезанных, какие ошибки допустили рабочие. Утверждал, что приучил своих женщин, вдумчиво рассуждать, приступая к обрезке очередного дерева, но ошибки всё равно случаются. И сокрушался, если видел, что на каком-то дереве, рабочая, в своих рассуждениях не учла все особенности.

Я удивлялся глубине его специальных знаний. А он простодушно признался, что пришёл на эту работу, совсем не имея никаких представлений о плодоводстве, потому что учился в Славянском техникуме, в котором делали акцент на полеводстве и рисоводстве. Просто директор очень переживал, что после его перехода, на высокую должность более старый совхозный сад, из-за некачественного ухода, совсем потерял продуктивность, а в этом ещё не поздно было вывести деревья на максимальную урожайность.

Видя что молодой агроном, принятый на должность бригадира, готов сделать всё необходимое, он в первый год, много уделял времени Лавренову, обучая того секретам производства. А потом уже сам Лавренов настойчиво прививал своим рабочим необходимые навыки.

Новое место мне понравилось. Станица выглядела несравненно богаче Воронежских сёл. Можно даже сказать, не уступала обустройству наших райцентров. Смутил вид речки, по имени которой станица называлась до того как её переименовали в Саратовскую. Река имела черкесское название Псекупс, а станица Псекупской, и это не понравилось царскому двору. Мне говорили, что это мощная река, способная затопить половину станицы. Но сейчас она выглядела мелким ручейком. Казалось что Ревчак у меня на родине и то полноводней. Но Гучипс пояснил, что такой речка бывает только зимой или в летнюю жару, когда долго нет дождей.

Зимний Псекупс кажется мелководной тихой речушкой

Через три дня я действительно полностью представлял, как обстоят дела в подразделениях и какие задачи кому следует ставить. Поэтому обязанность проводить планёрки перешла ко мне. С управляющим почти не виделся, он заезжал в отделение только после директорской планёрки или совещаний, чтобы поделиться новостями. Где он был в остальное время не знал и не интересовался. Гучипс утверждал, что ездовой линейки закрепленной за управляющим каждый день, ещё до начала рабочего дня уезжает к дому Ивана Прокофьевича.

А я до последнего скрывал, что Позднякову опять предстоит две недели проводить планёрки. Приближалось время очередной сессии. И я не переживал отпустят ли меня в институт. Начальник отдела кадров, заверил, что с этим в совхозе никаких проблем не бывает. Мне следует написать на имя директора заявление, об отпуске на учёбу, и даже идти к нему не требуется за резолюцией. Кадровик сам всё подпишет и приказ подготовит.

Родителям написал письмо о том, что буду мимо ехать на сессию и возвращаться через две недели назад. Спрашивал, возможно, нужна моя помощь в чём-то, чтобы заехать к ним на денёк. Но мама ответила, что у них всё хорошо, и мне не стоит терять время. Если бы поезд шёл через сам Донецк, тогда бы ещё можно было. А так больше времени уйдёт на дорогу из Каменска и обратно, чем побуду у них.

За результаты экзаменов на этот раз, волновался не меньше, чем на первой сессии. Дело в том, что предстояли итоговые экзамены по ведущим предметам, оценки которых будут в дипломе. Я же, в силу разных причин, можно сказать совсем не готовился к предстоящим испытаниям. Зато два Володи Мельнико и Парамонов договорились за неделю раньше явиться в институт, попросить консультации и посидеть в библиотеке институтской чтобы лучше подготовится к экзаменам. К моему приезду они на удивление выглядели даже увереннее меня.

Тельпов приехал днём раньше и сразу же насел, чтобы я сдал за него растениеводство, агрохимию и почвоведение. Несмотря на понимание той ситуации, в которой оказался мой друг – вынужден был отказать ему. Потому, что возникал серьёзный риск быть разоблачённым и отчисленным их института. Дело в том, что у заочников экзамены по этим предметам принимали одни и те же преподаватели на всех факультетах. Советовал ему найти желающих из очников. Потому, что у них были разные преподаватели. Но он сокрушался, что не может найти среди очников, согласного на подмену, даже за деньги.

Экзамены дались трудно. Даже шпаргалки пришлось готовить. Зато в воскресенье Парамонов стал соблазнять отдыхом, пригласив нас с Мельниковым к себе в гости отведать копченых уток. Их птицефабрика специализировалась на интенсивном выращивании уток. И молодых утят, достигших веса, определённого ГОСТом коптили и отправляли на экспорт во Францию. Он даже хвастал, что упаковывают у них копчёных уток, в специальные ящики подписанные на иностранном языке. Я поспешил заверить, что для меня это не диковина, потому, что мы из Красного Лога тоже отправляли хмель на экспорт и в мешках, тоже подписанных на иностранном.

Но Вовка продолжал неимоверно аппетитно расхваливать вкус этих копчёностей. Уверял, что подобного мы никогда не пробовали и вряд ли где сможем попробовать. Но я нашёл веское возражение:

– Мы согласимся отведать твой деликатес если привезёшь его после выходного. Зато я сегодня и завтра, хоть немного подготовлюсь к экзамену на понедельник.

Но Парамонов и слушать не хотел:

– Да вы поймите, утятина эта горячего копчения. И вся её прелесть именно в горячем виде. Холодная она тоже конечно вкусная очень, но не идёт ни в какое сравнение со свеженькой, тёпленькой.

– А как же французы? – спросил Мельников.

– Лягушатники пусть холодную лопают- им не дано испытать такое наслаждение которое предлагаю вам я.

Короче Вовка уговорил нас и мы, захватив в дорогу книги, отправились в Грибановку. Вечером хозяева выставили много всяческого угощения, но утятины копчёной не было. И водки выставили аж три бутылки. Но мы все трое выпили по чуть-чуть. Не хотелось выглядеть перед Вовкиными родителями забулдыгами. Да и экзамены предстоящие не позволяли расслабляться. Глава семейства возмущался, что столько водки может оказаться не допитой. И в результате сам набрался прилично, несмотря на постоянные предостережения супруги.

Мать Вовкина, только символически пригубила рюмку, а красивая, слегка полноватая его жена, кормила грудью их сына и поэтому к рюмке даже не притрагивалась. Кормила она мальчика грудью даже при нас и совсем этого не стеснялась. Я и то смущался, а она нет.

На следующее утро, не успели мы умыться, как нас позвали к столу, пробовать горячую утятину. Еда действительно оказалась божественной. Отец предлагал к утятине водку, но мы отказались, собираясь успеть почитать немного из того, что предстоит сдавать. Поэтому уезжать решили пораньше. Позавтракав утятиной, перекусили ней и перед отъездом. В результате вышло, что мы одни съели всех трёх уток, которых принёс утром отец. Он даже пошутил, что если бы мы на водку согласились, то ему пришлось бы ещё раз идти на коптильню.

Сдавших все положенные экзамены, собрали в деканате выяснять, кто собирается писать дипломную работу, а кто будет сдавать государственные экзамены. Боясь, что в новых условиях, не смогу качественно подготовиться к экзаменам, выбрал подготовку дипломной работы. Темы предлагали стандартные. Улучшение системы удобрений, в том хозяйстве, в котором работал студент. Мою тему обозначили как «Повышение эффективности удобрений в табачном севообороте Саратовского табаксовхоза, Апшеронского района, Краснодарского края». Руководителем назначили преподавателя кафедры агрохимии, кандидата сельскохозяйственных наук Преснякова. Он сразу же пригласил в свободный кабинет лаборатории на факультете и довольно подробно пояснил как следует писать диплом. Назвал примерный план. Во введении должна обязательно присутствовать политическая оценка важности применения удобрений и желателен эпиграф из слов известных личностей. Следует обязательно обозначить разделы о значении удобрений для нескольких главных культур совхоза.

Для придания научности в работе показать климатические условия местности, дать агрохимическую характеристику почв, показать существующую систему удобрений и предложить новую. Рассчитать её экономическую эффективность, не забывая указать меры по охране труда и технике безопасности при работе с удобрениями. Что в конце необходимо добавить список литературы не менее чем из десяти авторов.

Я внимательно слушал и записывал всё, что он советовал. Пресняков пояснил, что в ходе подготовки диплома, мы ещё не раз встретимся, и он подскажет мне, что нужно добавить к тому тексту, который напишу, или что изменить.

А потом вроде бы как по секрету посоветовал пойти в библиотеку институтскую, попросить пару дипломов подготовленных студентами очного отделения на такую тему и списать там хотя бы списки авторов. Только обязательно найти в текстах, где приводятся данные этих авторов, и скопировать их, чтобы вставить это в свой текст. Даже пошутил, что доступность дипломных работ прежних курсов, делает все темы похожими как близнецы.

Но я не последовал его совету. Подумал, что в Воронежском институте, вряд ли может оказаться работа, связанная с табачными севооборотами. К тому же, пока записывал план диплома, появилось столько интересных мыслей по его написанию, что я уже мечтал, сделать такую работу, у которая не будет близнецом ни одного моего предшественника.

Уже перед самым отъездом обедал вместе с Тельповым в студенческой столовой. И почему-то заговорили о грузинах, которые нигде не работают, и имеют огромные деньги, спекулируя на фруктах и цветах. Неожиданно Виктор предложил:

– Слушай Женя, а ведь теперь и ты перебрался в тёплые края – значит тоже, можешь быстро сколотить состояние на фруктах. Сад ты свой вырастишь, конечно, не скоро, но можно ведь на месте закупить то, что там раньше созревает. И не как грузины в чемоданах поездом, а на своей машине, если успеешь отремонтировать. В выходной день можешь пригреметь с утра, если в субботу вечером выедешь. Привезёшь ко мне в райпо, а у меня по всему району по магазину в каждом селе. К следующему выходному, пока доставишь новый товар – я тебе уже денежки приготовлю. Так в машину сможешь загрузить и полный багажник, и в салон можно навалить в десять раз больше чем в багажник.

Мне идея понравилась:

– Классно! Я почему-то даже не помышлял об этом. А к тому же у меня в подчинении большой совхозный сад. Думаю, не трудно будет выписать в совхозе, что захочу по возможно низкой цене.

– Тем более. Грех будет не воспользоваться такой удачей. Запиши телефоны мои. На работе я на месте могу не оказаться, а домой можно, хоть среди ночи звонить.

– Как я тебе ночью позвоню, если у нас почта закрывается в пять?

– Ну, тогда на работу звони и скажи, что передать мне. Секретарша обязательно передаст, если меня в кабинете не окажется.

– Хотя не знаю, может и ночью получится, мне говорили, что в Горячем ключе, вроде бы есть круглосуточный переговорный пункт, для междугородних переговоров, как на Воронежском почтамте. А в Горячий мимо нас автобусы до полуночи ходят.

Эта наша с ним беседа не выходила у меня из головы. Потому, что Галя часто заводила разговоры о том, как хорошо бы найти дополнительные источники поступления средств. Утверждала, что современные успешные умеют находить возможности извлекать из своих должностей дополнительные доходы, порой значительно превышающие их зарплату. И живут потом припеваючи. И из ресторанов могут не вылезать и что хотят могут себе позволить, не обращая внимания на самые дикие цены у спекулянтов.

Стал строить грандиозные планы, и в мечтах уже видел множество возможностей. Если получится быстро восстановить двигатель на машине. То видимо можно будет каждый выходной делать выгодные рейсы. А это сулит баснословные барыши.

Вернувшись с сессии, оказался загруженным подготовкой к весенним полевым работам. По воскресеньям ездил в Краснодар. Там каждый выходной на огромном пустыре собирался стихийный базар. Продавали и покупали всё, что только можно было представить. Запомнил где были ряды торговцев техническими изделиями и запчастями. Спрашивал блок двигателя на ЗАЗ. Вскоре многие торгующие автомобильными инструментами и деталями уже узнавали меня. Давали советы. Спрашивали, не соглашусь ли приобрести уже отреставрированный блок, который тоже был пробит шатуном. Рассказывали как можно самому залить расплавленным алюминием дырку в блоке.

Но я надеялся найти целый, не повреждённый блок и с официальными документами на него, чтобы можно было перерегистрировать машину, как прошедшую капитальный ремонт. Поэтому с удовольствием давал свой адрес, тем которые обещали сообщить если узнают о подходящем предложении. А я продолжал лично ездить на рынок, почти каждый выходной.

Механик отделения Федченко подсказал, что следует проверить коленвал, возможно у него выработался уже эллипс и его следует проточить, под ремонтный размер вкладышей. Когда мы с ним стали осматривать коленвал механик показал на шейку третьего шатуна, на котором оборвало поршень и заявил, что на нём эллипс огромной глубины. Теперь и я увидел, что поверхность шейки действительно заметно повреждена. А Федченко подсказал, что в мастерской совхоза есть специальный станок, для проточки коленвалов, и на нём работает очень опытный токарь, у которого есть таблицы ремонтных размеров шеек коленвалов буквально для всех возможных двигателей.

В этот же день, мы с Гучипсом отвезли коленвал в мастерскую. Познакомился с токарём. Он заверил, что ремонты совхозной техники практически закончены. Сейчас у него на расточке вал трактора с лесхоза местного и больше заказов нет. Поэтому мне расточить вал он сможет уже в ближайшие дни. Но потом замерил микрометром шейки вала, удручённо пояснил, что коренные совершенно не изношены, а на шатунных есть мизерный износ, но и их бы он не советовал растачивать, если бы не износ третьей шейки. На ней такие повреждения, что вероятно, не получится устранить эллипс, даже расточив до размеров последнего ремонта. Утверждал, что в принципе этот вал уже не подлежит ремонту и советовал искать если не новый, то хотя бы с меньшими повреждениями. Поэтому стал спрашивать на рынке и коленвал.

На новой работе, мне очень понравилось правило, чёткой фиксации тех решений, которые принимались на планёрках. Для этого существовали «Книги нарядов», представляющие собой подобие толстых амбарных книг, с пустыми страницами разграфлённых мелкими строками. На отделении было заведено вверху страницы планировать наряд на технические средства, а ниже задания остальным подразделениям. Поэтому Иван Прокофьевич поручил бухгалтерам, заполнить список принадлежащих отделения тракторов по порядку их хозяйственных номеров и закреплённых за ними механизаторов на каждую дату на много месяцев вперёд, не пропуская даже воскресных и праздничных дней. Такие книги хранились в отделении даже за несколько предшествующих лет. И по ним при желании, можно было отследить, что и когда делали в отделении в прошлые годы. Для меня такое новшество было в диковину, но пожилая зоотехник отделения, которая успела поработать и в других хозяйствах, заверила, что на Кубани такой порядок заведён давно, и во всех хозяйствах, а не только в нашем совхозе.