По следам Японии

– За каждой ночью приходит рассвет! Все будет хорошо!

Однажды вечером она увидела в дальнем углу лифта бумажник. Он попросил ее помочь вернуть его владельцу. Это постоялец с восемнадцатого этажа, квартира напротив лифта. Он давно здесь живет, уже семь лет. Архитектор. Два года назад умерла его жена.

– Её звали Клэр, как и тебя, – загадочно произнес лифт.

Клэр была встревожена, сможет ли она объяснить владельцу, как нашла его квартиру. Рассказать, что ее попросил об этом лифт. Очень смешно.

– Там есть его визитка, позвони! – скомандовал лифт.

Она нехотя открыла бумажник и обомлела, имя владельца было Рон. Через две минуты она была на восемнадцатом этаже. Дверь открыл высокий мужчина с бородой.

– Я только что Вам звонила по поводу…, – недоговорив, она протянула ему бумажник.

– Не понимаю, как я мог его выронить?! Спасибо большое! Я Рон Стромберг.

– Клэр Паттерсон, приятно познакомится.

Рон пристально посмотрел на неё. В этот момент двери лифта закрылись. Она обернулась на звук уезжающего друга.

– Я понимаю, что уже поздний час для кофе, но составьте мне компанию Клэр, пожалуйста – его голос отозвался в ее сердце.

Она улыбнулась и сделала шаг навстречу…

Автор Тани Миртани

АБСОЛЮТНАЯ НОРМАЛЬНОСТЬ – это уже само по себе отклонение в психике. «Дэнс, дэнс, дэнс» (с)

Метро в час пик похоже на гудящий пчелиный улей. Длинная прозрачная капсула времени, приглашала войти внутрь.

Взгляд на билет – его место было свободно. И вновь, напротив, в кресле расположилась она – блондинка с розовым лаком на ногтях.

Снова за окном проплывают иссиня- зеленые острые, с торчащими иглами ели.

Каждый день он преодолевал путь из тихого пригорода в шумный центр. Снова линии эстакад. Бесконечный шум рельсов стирает с еще спящего тела чувство защищенности, мягкость теплого одеяла.

Каждое утро посматривать на незнакомку и не спросить ее имени – это нормально. Важно соблюдать безопасное расстояние. В каждом нормальном на вид человеке скрывается особая, лишь ему присущая безуминка.

Сегодня ее наряд слегка источает запах лимона. Вполне логично.

В это осеннее утро лимон одно из действенных средств борьбы с простудой.

Незнакомка опять шуршит карманной книжкой, читает эту книжку уже месяц. Что она в ней нашла?

Леонид усиленно силился разглядеть в странной абстракции рисунка лицевой стороны обложки хоть что – то. Неясно выплыли контуры женской сумочки, из которой торчал длинный нож. Розовые каблуки, раздавливающие маленького человечка и девушка, которая ела что-то розовое. Человеческие мозги? Нет, это были зефирки.

Но холодок внутри уже успел завладеть им.

Монотонность движения разбудило темную сторону его воображения.

Хотелось запереть уши и глаза на ключ.

Тут показалась его станция, и Леонид почти выпрыгнул из вагона. Скорей, скорей, платформа его островок безопасности.

***

Стол, стул. Обеденный перерыв. Что- то серое и длинное в ланчбоксе.

В меню именовалась лапшой удон, а по вкусу тот же быстросуп.

Ветер, растрепавший офисные листочки.

Пустота. Статуэтка черного кота на столике одного из сослуживцев.

***

Офисное радио объявляет, что на первом этаже его ждет некто.

Мужчина показывает рядом сидящему сослуживцу на наручные часы. Ему в ответ под нос подсовывают схему о важности каждого клиента.

Придется спускаться, а очень жалко, потому что остывшая лапша жирным комом будет оседать в организме. Леонид спускается вниз, натянув официальную мину. Знакомое чувство холода накинуло на него сеть.

Тот самый розовый лак на ногтях. Та блондинка. Кажется, она его не помнит.

Она теребит сумку и жестом тянет его на улицу. Слегка дрожащими от нервного напряжения пальцами незнакомка достала из дамской сумки зажигалку и пачку сигарет. Прикурив сигарету, она продолжила свой разговор на улице.

– Моя работа летит в тартарары. Отчет остался в сломанной флешке. Вы можете что-нибудь сделать?

– Я не гарантирую результат. Я лишь заявки принимаю.

Она взглянула на него так хищно, будто откусит ему ухо.

Леонид на миг вспомнил абсурдную обложку на ее книжке. Розовый каблук. И вновь его прошибает в холодный пот. Нужно помочь, иначе не отстанет.

Девушка втаптывает сигарету в асфальт и идет вместе с ним к столу справок.

«Как же хорошо, что тут на каждом компьютере стоит программа по восстановлению данных».

– Хотите кофе? – мужчина постарался быть вежливым.

– Не откажусь от розовых зефирок, – ответила она.

– В нашем баре есть только розовые пряники.

«Может мода есть разноцветную еду?»

Девушка тактично отказалась от угощения. Ей хватило ментоловой конфетки из гостевой вазочки. Ему пришлось повозиться с ее флешкой. Она оказалась почему—то запароленной, да еще и плохо читаемой. Но и не такую он раскалывал. Полчаса мучений и вот ее бумаги вновь спасены.

– Сколько я вам должна? – она потянулась к сумочке, – у меня достаточно будет.

Увидев в ее руке сложенную купюру, Леонид нервно отшатнулся. Ему все еще она казалась агрессивной.

– Не стоит благодарить меня, – осек он ее.

Скоро возвращаться домой. В этот серый кукольный домик. В эти пустые стены, в которых, кроме стола и стула ничего нет. Пустота стен мысленно отрезвила его.

Он жил вполне нормальной жизнью. Таких как он целый квартал – офисных клерков, сонной мухой ползающей с утра и до вечера.

Он мысленно устал от рутины. Нужно встряхнуться.

– А что вы делаете сейчас?

– Я собиралась в аптеку, чтобы взять для сестры гипоаллергенного крема.

Ему вдруг стало не важно, какие именно ощущения она вызвала у него вначале. А если попытаться и сломать реальность.

Прямо сейчас.

***

Пока они садились в такси, из ее сумочки на асфальт, звеня, выпала острая пилка для ногтей, но никто из них не заметил. Они уже были заняты разговором.

Автр Ян Кириллов

«… за каждой ночью ПРИХОДИТ РАССВЕТ…» "Охота на овец" (с)

"ПРОКЛЯТАЯ НОЧЬ"

Игорь чинил будильник. Уже которую ночь он перебирал шестерёнки и пружинки, сидя в углу маленькой комнатки. Чтобы не разбудить жену и маленького сына, которому завтра в школу, Игорь пытался работать как можно тише. Лампа слепила ему глаза, стул предательски скрипел, а спина – та спина, что работала на него тридцать пять лет – ныла так, будто её владелец только что носил кирпичи. Будильник же никак не собирался, невзирая на уговоры лампы, спины и стула. Наверное, будильнику надоело каждое утро служить хозяину, играя одну и ту же мелодию. Ему хотелось бы играть Вивальди, но он играл монотонное унылое “дзи-и-и-инь!”. Именно этого “дзинь” добивался Игорь, споря с будильником, вновь и вновь создавая будильник из хаоса, будто самого себя.

Марина повернулась на другой бок.

– Давай уже спать ляжешь, а?

– Тихо, я почти доделал.

Одно точное движение. Уставшая, но верная рука поставила на место шестерёнку. Игорю оставалось только закрепить её болтом. Уговорить маленький болт и не дать ему убежать. Уговорить ноющую спину потерпеть ещё пару минут. Вот оно, это долгожданное движение! Будильник заорал, поколебав и пространство, и время, развеяв сон маленькой квартиры. Будто ребёнок, только что вновь появившийся из утробы, он кричал, он протестовал против своего бытия. Но Игорь, несмотря на недовольство жены, улыбался, держа в руке только что собранную вещь.

Городок под названием Надежда, за полярным кругом, давно уже не видел солнца. Утро и вечер, день и ночь, были одним и тем же временем суток. Одной и той же нескончаемой ночью. Именно поэтому будильники были здесь так важны. Хилой электростанции едва хватало, чтобы осветить пару центральных улиц, поэтому заполярные надеждинцы не выходили из дома без фонарей. В такие часы городок, если глянуть на него сверху, превращался в рой светлячков. Одним из таких светлячков был довольный собой Игорь. В кои то веки, он не проспал, а значит не опоздает на работу, ему не сделают выговор, а ведь каждый выговор – это минус пятьсот рублей в зарплату.

Иногда небо над головой было низким как потолок. Иногда же оно открывало немыслимую бесконечную синеву подмигивающих изумрудов. Глядеть в эту синеву подолгу было роскошью. Любой, кто на неё смотрит, имел высокий риск не вернуться в своё тело старым винтиком, превратиться в мечтателя. Игорю это не грозило – он давно придушил в себе ребёнка. Но всё же, в этот раз, он позволил себе пару минут постоять и просто посмотреть на бесконечность. Эту роскошь он купил ценою нескольких бессонных ночей.

Вернувшись, домой после очередной смены, Игорь застал нарушение порядка. В дома появился лишний едок.

– Пап, ну давай оставим! – десятилетний сын Ваня держал на руках маленький серый живой комок.

– А он тебе денег заработает?

– Пап, ну причём тут деньги?

– Представляешь, на улице нашла. Замерзал, бедненький, – объяснила Марина, выйдя из ванной. – Вот я и решила взять. А что?

– Значит, это твоя инициатива? Дожили. Семья диверсантов! – ощутив от жены свежесть и тепло, он разозлился ещё сильнее. – Опять нагреватель мотала?!

До самой ночи отец семейства не проронил ни слова. Заменив общение телевизором, он только изредка поглядывал на будильник. Любовно, как на своё детище. Только перед сном он пожелал сыну и жене спокойной ночи. Правда, получилось сухо и протокольно.

Казалось бы, что может натворить маленький котёнок? Однако хозяин дома его недооценил. Котёнок уже имел бегать, и никто не объяснил ему, что бегать по столу нельзя. В третьем часу ночи раздался стук металлического предмета об пол. Включив лампу, Игорь заметил на полу будильник и, к ужасу, не услышал тиканья – этого металлического пульса.

На следующее утро, котёнка в доме больше не было. Куда подевал его хозяин, оставалось загадкой и для жены, и для сына. Сын долго ревел в подушку, а Марина дулась. Но Игорю было всё нипочём. Он готов был ещё три ночи подряд сидеть над механическим сердцем квартиры.

Следующим вечером Игорь попытался извиниться перед сыном. Ваня учил уроки в своём углу. Отец положил ему руку на плечо, но заметил, что рука у него стала механической. Поднеся руку повыше, к свету лампы, Игорь обнаружил, как под его кожей вращаются пружинки и шестерёнки. Он ничего не сказал сыну, тем более – жене.

Ночью семье не спалось. Игорь ворочался, скрипя шестерёнками внутри себя. Встав и пройдясь до кухни, попить воды, он понял, что хочет не воды, а масла.

– Что с тобой, пап? – шёпотом спросил Ваня.

Игорь не выдержал. Он позорно расплакался, и вместо солёной воды из глаз его посыпались болты и пружины.

Следующим утром, Игоря отвели к доктору, но вместо лечения доктор назначил Игорю починку. Марина и Ваня отдали Игоря в мастерскую на неопределённый срок. Игорь уже не плакал. Он потерял всякую способность испытывать эмоции.

Вернувшись одни, мама и сын долго не могли прийти в себя. Стоя, обнявшись, они рыдали, и по любимому человеку, и по кормильцу. Ваня вспомнил и про котёнка.

Через две недели, семья забыла про Игоря. Он так и лежал среди кучи таких же сломанных людей-механизмов и проклинал эту бесконечную ночь. Самым обидным было то, что он лежал под самым окном, через которое иногда виднелось небо, полное звёзд. Теперь он ненавидел эти звёзды. Они сделали его слишком человечным. Заставили его – безупречный механизм, отлаженный для работы на заводе, чувствовать себя… котёнком? От этого Игорь ещё сильнее презирал себя.

“Нельзя проявлять жалости. Ни к себе, ни к остальным, – думал он про себя. – Я всё правильно сделал. Я всё это заслужил”.

Ещё через две недели, Игоря разобрали. В этот же день над городком Надежда закончилась полярная ночь.

Автор Ляна Полонова

«ВСЕЛЕННАЯ ЛЮБВИ»

Что такое Любовь?

«Загляни себя, закрыв глаза» – шептали белоснежные и мягкие стены, окружающие меня.

Зачем? Ведь когда я их закрываю, то весь мир исчезает, а я переношусь в мягкую темноту. Там приятно бывать, ведь она ласкает меня своими невидимыми щупальцами мою душу. Но ничего не показывает. Что может измениться сейчас?

«А ты всё же попробуй» – улыбчиво шептали мне стены на ушко.

Я решила к ним прислушаться.

* * *

Что это за мир?

По небесной водной глади плыли белоснежные пуховые корабли. Здесь не было солнца, но этот мир всё равно чем-то светился. То и дело были видны какие-то всполохи желтовато-золотых цветов. Здесь не было земли. Не было горизонта и рамок. Только бескрайнее небо.

Но что это там за силуэты?

Я полетела к ним, держась за бабочку, крылья которой отражали в себе красоту это мира. Она сама наслаждалась нежными цветами, цветущих на кораблях, вдыхая их аромат огненными глазами.

Мы подлетали всё ближе к силуэтам. Но вдруг они исчезли и перед нами уже летали маленькие бабочки, чьи крылья сверкали золотом.

Но что это значит?

* * *

«Это один из миров Любви и имя его Нежность» – шептали мягкие стены.

Один? А их что много?

«Конечно. Вселенная любви очень многогранна.» – пропели они мне в ответ.

Покажите мне ещё! Ну, пожалуйста.

«Хорошо. Закрывай свои глазки».

* * *

Этот мир в корне отличался от того, в котором я была раньше.

Мир ласковых и обжигающих огней.

Подлетая к одним на сотканном из искорок коне, я чувствовала, что меня охватывает бархатное тепло. Создавалось такое ощущение, словно ты купаешься в киселе. Спокойствие расцветало в моей душе алыми бутонами мака.

«Иди к нам… Иди к нам…» – манила меня другая сторона этой планеты.

И снова я летела на коне из искорок.

Эти пламенеющие алые язычки в корне отличались от тех, у которых я была раньше. Они обжигали своим дыхание, будоража мысли. Хотелось… Я сама даже не понимаю, что мне хочется под их властью. Это, что-то опасное и в тоже время влекущие. Огненная лава растекалась по венам. И если ты попал под эти огненные чары, то от них уже не избавиться никогда…

* * *

Что… Что это за мир такой?

«Это мир, который делят между собой две сестры – Блаженство и Страсть» – отвечали ей стены.

Он такой не обычный… Вроде бы одно и тоже, но такое разное. Отправьте меня еще, в какой ни будь мир. Пожалуйста!

Стены на долго замолчали…

Ну, где же они?

Почему их не слышно?

Только, какие-то шорохи и тени скользят по ним.

Они окружают меня. Мне страшно. А стены молчат. Неужели они оставили меня теперь на всегда?

«Какая ты пугливая, однако» – говорили уже другие стены. Чёрные и пугающие.

Вы кто?

«Мы твоим новые друзья» – ехидничали они.

Ложь! Мои друзья – это белые и мягкие стены, а не вы! Вы мрачные и холодные!

«Мы обратная их сторона» – проговорили они так, словно голос раздавался из могилы.

Обратная сторона…?

«Да. Мы отражение Любви» – молвили мне они.

Но разве может у чего-то светлого быть тёмная сторона?

«Конечно. Закрывая глазки, и ты её познаешь» – фальшивым ласковым тоном говорили они.

Я не хочу!

Но глаза сами собой закрылись…

* * *

Холодно. Почему здесь так холодно?

Вокруг простирались голые, каменные скалы. Сильные поры ветра валили меня на жестокую землю. Когтистыми лапами меня окутывала шипастая проволока, пронзаясь в моё тело. Боль… Она везде…

Она открыла мне свой ужасающий вид и, скалясь, улыбалась.

Она высасывала из меня всё светлое. Высасывала моё желание жить.

За грань… Я хочу уйти за грань. Туда от куда больше не возвращаются. Но нет!

Она не отпускает меня. Она продолжает терзать и мучить меня…

Спасите меня!

Но крик моей души серым комом весит над холодной землёй.

«Спасения нет. И даже не жди» – злорадствовала она.

Луч огненного солнца пронзил серое небо…

* * *

«Тише девочка. Тише» – шептали мне ласково белые стены.

А я всё продолжала обнимать себя за колени и раскачиваться взад-вперёд, словно маятник.

«Ну, же девочка тише, не плачь. Ведь за каждой ночью приходит Рассвет.» – утешающе шептали мне белые стены.

Я прислушалась к ним и улыбнулась.

Вы мне снова покажите миры дивной красоты?

«Конечно! Закрывай свои глазки…»

Автор Тата Абрамова

«АБСОЛЮТНАЯ НОРМАЛЬНОСТЬ»

Гриша прикупил картину в воскресенье. Это был первый импульсивный поступок в его жизни, чем он сильно гордился первую половину дня. Во второй половине дня он почувствовал себя причастным к миру прекрасного. В понедельник укрепился в решении, что станет первым интеллигентом в семье.

В воскресенье утром Гриша отправился на утреннюю прогулку по совету диетолога. Надо держать под контролем увеличивающийся вес. Оделся потеплее (ранней весной холодно) и уже мечтал о том, как пройдет парк и на другой его стороне купит себе шаурму на остановке. Ну а что? Себя нужно баловать.

Холодным утром в парке было мало народу. Парочка сонных мамочек с колясками (Гриша подозревал, что они до конца не понимали, где находятся), бабка, с остервенением кормившая голубей и художник средне недокормленного вида, который выставил свои работы на одной из скамеек.

Гриша подошел к художнику. Медленно. Чтобы уличный художник в полной мере прочувствовал крупногабаритность и важность Григория. Гриша с видом отпетого ценителя живописи посмотрел на картины, открыл было уже рот, чтобы сказать что-то язвительное, но вместо этого ахнул. Среди городских пейзажей, натюрмортов и портретов татуированных людей стояла картина с женщиной. Изящный изгиб спины, в руке зажата сигарета, темное платье на бретельках, лица не видно, она стоит спиной. Что-то было в ней. К такой женщине хочется прикоснуться, огладить упрямые плечи. Гриша, молча, достал кошелек, указал на картину и бросил на скамейку пятитысячную купюру.

– Вы уверены, что это того стоит?

Гриша удивлено посмотрел на художника.

– Даже если, возможно, вы покупаете свое будущее в некотором роде?

– Ну, по крайней мере, это не мужчина, – Гриша аж хрюкнул, настолько ему показалась удачной шутка.

Художник пожал плечами, взял деньги, упаковал и отдал картину Грише. Так он стал владельцем произведения искусства.

Картина воцарилась в гостиной над телевизором. Она притягивала взгляд. Смутно различимая фигура на темном фоне. Как живется тебе манящая женщина? Не горька ли твоя сигарета? С каким лицом ты смотришь на мир? С улыбкой? Нет. Стоя у стены счастливые люди не курят.

Через неделю, лежа в постели, Гриша подумывал об очередной пешей прогулке за шаурмой. Встал, пошлепал на кухню, замер в гостиной. Картина. Она изменилась! Нет, показалось. Черт! Да! Рука с сигаретой поднялась чуть выше, сменился наклон головы, немного поменялись цветовые акценты. Бред!

Гриша не отправился на прогулку. У него было дело поважнее. Гриша смотрел, как меняется картина. Картина не подвела. Она менялась. Стоило Грише моргнуть, отвернуться на секунду, как появлялись новые штрихи. Гриша трясся сильнее, чем новогодний холодец на столе в разгар буйных плясок. Он понимал, что если женщина повернется к нему, то он сойдет с ума. Тронется. Последний поезд в Психоландию отправляется сейчас. Ту-тууу!

Может она та самая, женщина-мечта?

Не обманывай себя. Это яд.

В сгущающихся сумерках он видел, что женщина уже повернулась в пол-оборота.

– Абсолютно нормальным решением в этой ситуации будет… – тут Гриша запнулся, прокашлялся и закричал в полный голос. – Никогда больше не покупать картин!

Квартира увязла в сумраке.

Автор Юлия Пантелеева

«ДИТЯ ОКЕАНА»

Меня зовут Йоко. Странная история произошла со мной около года назад. Во время купания в океане меня ужалила медуза, и с того момента со мной начали происходить странные вещи.

Всего за сутки мой волос поменял цвет с черного на огненно-рыжий. Мои органы чувств стали настолько развитыми, что мне казалось, что иногда я слышу сямисэн, на котором играют гейши в чайном доме в районах Ханамити в Киото.

Сначала меня это чертовски пугало, но вскоре я приняла этот дар и решила узнать, а какими ещё способностями наделила меня та желейная масса из океана?

Однажды я стала свидетельницей ограбления на улице. И мне стоило лишь подумать о том, чтобы преступник не смог убежать и мужчина упал на мостовую, словно его ноги отказали в тот же момент.

Пару раз я наказывала своих обидчиков в школе. У одного из них кровь пошла носом, а у второго из глаз. Черт, наверняка, все Токио слышало их дикие вопли. После этого случая меня обходили стороной и стали называть Ёкай.

Ещё через год за мной пришли Они. Тогда я не знала, что Они-защитники всего живого на земле. Я так испугалась и возненавидела свой дар. Но спустя время я поняла, что была избрана мирами не просто так, от меня ждут большего.

– Между мирами снова неспокойное время.– поведал мне самый старший из них. Я не видела их лиц, только силуэты и голоса. – Ты должна отправиться в океан и успокоить океанское дно. Оно вот-вот вздыбиться и на твой город упадет очень много воды. Цунами. Он говорит о цунами? Но что значит успокоить дно? И как я могу войти в океан?

Но мои вопросы так и остались без ответов. Силуэты растаяли, словно мятное мороженое.

На следующий день я отправился к океану, как и просили Они. Океан был спокоен, крики чаек и шелест волн успокаивали меня. Я сделала пару шагов и вошла в прохладную воду. В моей груди словно что-то щелкнуло и я нырнула в водную стихию.

Я могу не дышать под водой! Я поднесла к лицу свою ладонь, она была прозрачной. Я превратилась в подобие медузы, поэтому океан не убил меня.

Дно действительно бунтовало. Но как я смогу его успокоить? Разве можно усмирить тектонические плиты и запретить им двигаться? Но как только я опустилась на самое дно, в полнейшую темноту, вибрации прекратились.

– Дитя океана вернулось! – послышалось мне.– Теперь мы можем быть спокойны!

Автор Ляна Полонова

«НИТИ СУДЬБЫ»

Кровавая луна освещала земли, раскинутые у подножья горы Фудзияма. У храма стояли две девушки, что были отражением друг друга. Но как бы они не были похожи, отличия всё же были. У одной в глазах пылал огонь безумия, и губы были растянуты в маниакальной улыбке. У другой же в глазах царил холод и равнодушие, а улыбка отсутствовала напрочь.

Их встреча была предрешена судьбой. Одна была демоном, что проливала рубиновые реки. Другая же была олицетворением правосудия, задачей, которой была устранять таких безжалостных убийц, как она. – Красивая луна не правда ли? – злорадно проговорила та, что начала крутить локон волос, выбившийся из пучка. – Согласна. Зло в эту ночь должно быть убито, – стальным голосом проговорила другая, откидывая длинную прядь таких же огненных волос, как у другой.

– Правда? А может быть тебе пора пасть? – Глумлива она ей в ответ.

– Долой прелюдий. Тебе конец! – с еле уловимым рычанием проговорила другая, вытаскивая из ножен катану. – И правда, пора положить этому конец! – весело отвечала она ей, то же вытаскивая из ножен катану.

Никто из них долго не решался напасть друг на друга. Они кружили, как хищники, готовые напасть на свою жертву в любой момент. Но длиться это не долго. Мгновение. Клинки скрестились. В глазах обоих ярость. Одна безумная, другая холодная. Они разошлись, чтобы снова напасть друг на друга. Но в этот раз обе катаны, пролили капли крови. Они отпрыгнули друг от друга, давая себе не большую передышку. Но и минуты не прошло, как снова их клинки скрещиваются, образуя искры. Один отражает другой. Он кружат в смертельном танце, что завораживает своей опасной красотой. Рубиновая кровь каплями орошает землю храма. Они обе дышат рвано. А разум туманиться. Но они не могут сдаться. Кто-то из них должен быть убит.

И снова клинки скрещиваются в смертельном поединке. Глаза к глазам. И в этот момент сплывают образы, что были стёрты с памяти временем…

* * *

Солнце светило ярко. На голубом небе плыли облака. Их дом находился неподалёку от рисовых плантаций. Они бежали и весело смеялись. – Мичиро! Ну,… подожди меня… – хныкала рыжая девчушка лет пяти. – Ичира, не отставай! – смеялась её сестра близняшка.

«Уф… Ну погоди у меня» – подумала Мичиро, переведя дух и собираясь с силами. – Ну вот! Я тебя догнала! – запрыгивая на Ичиру, смеялась её сестра, поваливая её на землю. – Ах, так! Ну, держись негодница! – Ответила она ей, переворачивая на землю уже Мичиро и начиная её щекотать.

– Ну… Хватит… Прошу… – выдавливала она из себя, заливаясь звонким смехом.

* * *

Клинки в их руках задрожали. Они смотрели друг на друга и не понимали, что сейчас они увидели. Та, у которой волосы были собраны в пучок, отпрянула от длинноволосой.