Практическая романтика

Мы с Верочкой переглянулись, определенно подумав об одном и том же: перед нами стояла почти копия нашей Галины Петровны, даже внешнее сходство налицо. И орет примерно так же, и терминологию поддерживает. Вот только прическа у этой совсем старомодная – залакированные букли против залакированного пучка на затылке нашей заведующей. И одета эта в длинное платье с белым фартуком, что идет на пользу образу и подчеркивает тонкую фигуру. Но в остальном – Галина Петровна как есть, версия два-ноль. Я посчитала это карикатурное сходство добрым знаком, Верочка едва не рассмеялась вслух, но и ей хватило ума вежливо поздороваться и слушать дальше.

Что уж говорить, «Грезы русалки» в натуральную величину превзошли все фотографии на рекламных буклетах. Импозантные строения, окруженные осанистыми оградами. Стоило их миновать, как глаза заплясали от точки к точке, не имея возможности ни на чем остановиться. Зеленые лужайки, круглые искусственные водоемы с утками, фонтаны, статуи, дорожки, каменные скамейки и здания-полудворцы, затмевающие все предыдущее великолепие. Царящая вокруг роскошь почти парализовывала, подавляла. Не знаю уж, о чем думала сестра, но мне в тот момент казалось, что я не должна была оказаться в таком месте. Мне одного моря вперемешку с солнцем для счастья достаточно, а такая красота отпечатывается в психике насильно, навсегда, – нельзя месяц-другой пожить посреди нее, а потом вдруг вернуться в город и сделать вид, что все в порядке. После настолько вопиющей красоты буквально все покажется немного серым.

Ожила Верочка только тогда, когда Карина Петровна, показывая и объясняя нам расположение всех корпусов и хозяйственных блоков, перешла к главному – нашим обязанностям:

– Сегодня просто осмотритесь, форму вам в течение дня доставят, – ее глаза сверкнули озорством, когда она посмотрела на тот чемодан, что несла я. Вера физически не смогла бы нести все свои вещи, а моя спортивная сумка прекрасно и на плече висела. – Представляю ваше разочарование, но вряд ли вам понадобится такой арсенал нарядов, поскольку одежда здесь форменная. На глаза постояльцам не попадайтесь, ни в каких общих залах чтобы и духа вашего не было. Я не угрожаю, девочки, но все-таки угрожаю: это требование касается всего персонала, а не только вас. А завтра в шесть утра жду вас на первом этаже, – она указала рукой на хозяйственную часть, где и нам выделили комнаты, – начнете с уборки комнат…

– Что?! – не удержалась Верочка. – Уборки?

Карина Петровна легко, как кукла на вертикальной подставке, крутанулась вокруг оси и вонзилась в нее неожиданно стальным взглядом – после этого я окончательно убедилась в полной идентичности с нашей завкафедрой:

– А что не так, дорогая? Или ты рассчитывала, что тебя сразу в кабинет гендиректора за его стол посадят?

– Н-нет… – растерялась Вера, краснея.

Карина Петровна тут же всплеснула руками, убрала из тона давящую тяжесть и продолжила давить теперь с той же мягкой улыбкой:

– Вначале мне из института бумаги на одного человека прислали, я решила определить в хозчасть. Но я прикинула, что вам будет проще адаптироваться, если вы станете заниматься одной работой и друг другу помогать. А потом посмотрим. Можно ведь работенку и погрязнее найти, а может, и найду, если другой не будет. Но если вам что-то не нравится, то будьте уверены…

– Все нам нравится! – сообразила Вера.

– Да, – я тоже расслышала ультиматум, потому решила поддержать. – Спасибо, Карина Петровна.

Комнату нам выделили одну на двоих, на шестом этаже крайнего здания. И помещение не отражало ни капли царящей за окнами роскоши: просто комната с двумя кроватями, застеленными серыми покрывалами, и минимумом мебели. Чемоданы Верочки тут же заставили все свободное пространство между, а мы молча опустились на кровати, тем самым выбрав каждая свою.

– Вот и устроились! – решила я нарушить тишину, добавив в тон той самой радости, которая не покидала нас обеих все последние дни.

Но Вера покачала головой, не отрывая взгляда от пола.

– Если Герман увидит меня в платье горничной, то это конец.

Мне ее терзания уже стали смешны:

– А ты кем собиралась притвориться? Гостьей президентского номера? Вера, очнись! Герман как до сегодняшнего дня был для тебя недосягаем, так и остался. Я все еще надеюсь, что мы с ним ни разу не встретимся!

Она пару минут удрученно пялилась на свои коленки, а потом вдруг резко встала. Я удивилась, заметив на ее губах расширяющуюся улыбку. Вера ухватила первый чемодан за ручку, потянула на себя, чтобы начать разбирать вещи. И ошарашила меня еще сильнее:

– Хотя для начала надо увидеть, что там за форма. Вряд ли какое-то убожество. Это же «Грёзы»! Мужские фантазии без формы горничной не обходятся, а сказка о Золушке никогда не потеряет своей актуальности, потому что из миллиона неудач всегда случается один выстрел!

Признаться честно, я в эту секунду совсем немного ею восхитилась. Все-таки нужно признать, что в характере Веры есть достоинство: если она выбрала цель, то просто сжимает в кулаке все важное, игнорирует вторичное, и прет, прет, прет, невзирая на логику и здравый смысл. И плевать, что рядом летят ошметки случайно оказавшихся поблизости жертв. Плевать, что выглядит она иногда абсолютной дурой. Главное – переть, переть…

Хотя нет, моего восхищения на вторую секунду уже не хватило.

Глава 5. Кранты курортной жизни

– А-а-а-а…

Короткий вдох и медленный, вибрирующий выдох, на грани стона, после которого можно проходить кастинг на озвучку порнофильмов:

– А-а-а-а-а… А-а-а-хренеть.

Любой из вас мог бы решить, что столь неприличный звук издала моя двоюродная сестра, но вынуждена покаяться – это была я. Хотя каюсь в этом без особых угрызений совести, ибо каждый на моем месте выдал бы нечто подобное, если не хуже. Верочка, например, вообще захлебывалась восторженными матами, точно так же припав сплющенным носом к стеклу.

У нас наконец-то выдалась свободная минутка, потому мы с Верой, не сговариваясь, прибежали сюда ради восторженного припечатывания лицами к стеклу.

А до того момента нам пришлось попотеть. Вчера мы с Верой сгоняли к морю, немного прошерстили окрестности, в столовую и на прогулки ходили закутками, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. Верочка даже не думала выкинуть чего-нибудь эдакого – и она понимала, что стоит накосячить сразу по приезде, до того, как себя зарекомендуем, и вылетим еще до оглашения трудовых обязанностей. Поскольку она так запросто согласилась с этим доводом, я пришла в уверенность, что не все потеряно. Каждый день буду кормить ее подобными байками, а там, глядишь, уже и лету конец.

А вот сегодня с шести утра мы осваивали нехитрые навыки скоростной и идеальной уборки комнат под чутким – если не сказать жутким – руководством Карины Петровны.

– Убираете, когда в комнате нет гостей. И всегда помните, что они могут вернуться в любую секунду – то есть чем меньше времени займет уборка, тем лучше. Воспринимайте это как игру: если вас поймали, то вы вроде как проиграли. Нет, конечно, за такое никто не уволит, но в этом случае улыбайтесь и смущайтесь перед клиентами так, словно от вашего смущения вся ваша зарплата зависит. У девочек на ресепшене табло смотрите, там отмечены номера, ключи от которых сдали.

– А если клиент не захочет выходить из номера день, другой, третий? – Верочка задала вполне закономерный вопрос, мне тоже было интересно. – То что же делать – выманивать?

Карина Петровна разразилась грудным смехом, однако этой фривольности не позволила продолжаться долго, зато ответила с появившимся задором:

– Даже представлять не хочу, как ты его выманивать будешь! Нет, конечно! Такие номера тоже убираем раз в день, но если на ручке не висит табличка «Не беспокоить», – она указала как раз на такую, когда мы проходили мимо очередной комнаты.

– А если табличка висит? – не унималась Верочка. – День висит, два, три…

Карина Петровна крутанулась к нам, моментально оказавшись перед нашими лицами и заставив сильно вздрогнуть, затем ответила:

– Тогда нюхаете. Подходите к двери и под видом протирания панелей нюхаете. В случае появления постороннего запаха сообщаете девочкам на ресепшене.

– Какого еще запаха?

И одновременно с Верочкой спросила и я:

– Это шутка?!

– Шутка, конечно! – та ответила бодро и будто невзначай добавила: – Но иногда не шутка. В последний раз так над нами постоянный клиент пошутил, пусть земля пухом будет. Ему же девяносто шесть стукнуло, но этот факт самого его не остановил – сначала до четырех утра в ресторане на втором этаже кутил, потом еще пару часов в ресторане на первом этаже с девушками знакомился, а потом в номер вернулся на последнем издыхании, – женщина приложила палец к тонким губам, словно призывая нас к молчанию: – Но такие вещи вслух здесь не обсуждать, ясно? Здесь люди себя чувствуют в раю, незачем им знать, что где-то в соседнем номере кто-то в самом прямом смысле туда отправился – обычно это портит настроение. Вот! – она воскликнула, прикладывая ключ-карту к очередной двери. – С этого номера и начнем, ночью гости выехали.

Ни меня, ни Верочку нельзя назвать белоручками или криворучками – все же мы росли не в домах с прислугой. Но оказалось, что даже уборка бывает разных степеней прокачки. То, чего требовала от нас неугомонная Карина Петровна, пока нам было неподвластно – надо быть молнией с тряпкой, феей в резиновых перчатках, суперженщиной, способной менять постельное белье за секунды, а надзирательница все подкидывала и подкидывала нам информации: как часто протирать гардины, какими средствами чистить ванную, а какой тряпкой – панели. Уж не знаю почему, но со временем – точнее, в третьем шикарном номере – это уже стало весело. Мы с Верочкой почти наперегонки гонялись и невольно хихикали, поглядывая друг на друга. Не знаю, то ли трудотерапия так хорошо сказывается на настроении, то ли совершенно новое для нас занятие, то ли роскошная обстановка вокруг, которая требовала именно нашего вмешательства для абсолютной идеальности, то ли тот факт, что у нас получается, несмотря на первоначальный скепсис. И даже Карина Петровна похвалила:

– Вот и славно, девочки. Недели через три вы вдвоем сможете убирать комнаты так же быстро, как одна самая медленная из наших штатных горничных. Я считаю это отличным результатом, была готова и к худшему. Но за вами закреплю только это крыло, в элитных номерах все же требуется больше профессионализма.

Мы с Верочкой в очередной раз переглянулись и едва не присвистнули: то есть это были не элитные номера? Так, халупки для самых бедных гостей?

После Карина Петровна повела нас показать, где прачечная. И путь как раз пролегал через этот стеклянный коридор между корпусами. Мы просто замерли, не в силах сдержать восторга: будто над поверхностью земли в ста метрах застыли, впереди голубеет море, внизу пестреет территория отеля, а почти прямо под нами бассейн с лазурной жидкостью, которую и водой назвать язык не поворачивался – настолько неестественно выглядел этот оттенок синего. Не совсем ясно, на кой черт посетителям нужен бассейн, если до моря полторы минуты ходьбы, но на шезлонгах уже располагались самые ранние из пташек. И все это вкупе выглядело неестественным кадром проплаченного рекламного ролика – точно, рай.

Мы поспешили за Кариной Петровной, но как только она посчитала наш рабочий день законченным, вернулись сюда, чтобы разглядеть получше.

– Мать, мать, мать… – эхом доносились до меня отголоски сестриных впечатлений.

– И не говори, – неизбежно соглашалась я. – Сюда на закате надо прийти.

– Чтобы с ума сойти? – почему-то обиделась Верочка. – Потому что я точно сойду с ума.

– От красивого вида?

– Нет, в конце августа, когда меня отсюда выгонять метлами будут. Потому что добровольно я отсюда ни ногой. Разве что под ручку с Керном-младшим.

– Ну, теперь-то хоть понятно, Вер, что ты в нем нашла. На мой вкус, даже все отели мира не перевешивают характер крысеныша Керна, но хоть один разумный аргумент в его пользу. Слава богу, ты хоть меркантильная, а то я уж боялась, что просто крышей двинутая. Хоть в деньги влюбилась, а не в такого ублюдка.

– Дура ты, Ульяна, – она и не думала обижаться. – Он же ко всему харизматичный красавчик и вообще классный!

– Да, погорячилась я, сестра, рано еще диагноз снимать.

– И никакой меркантильности, Ульяна! Конечно, за такую жизнь и убить можно, но полюбить – нет. Я, например, не смогла бы влюбиться в урода, или если он ниже ста восьмидесяти сантиметров, я таких вообще карликами про себя называю, утырка какого-нибудь без чувства юмора, будь за ним хоть…

И вдруг резко подскочила на месте, поскольку за нашими спинами крякнуло. Я, наверное, уже на развороте понимала, что ничего хорошего там не увижу, но все равно вскрикнула. Собственно, картина маслом – трое из Большой восьмерки. Для полного эпик-фейла только Германа и не хватало. Зато почти карлик – как по заказу.

Прямо перед нами стоял Кеша-торчок, которого мы, конечно же, в лицо знали. Он был невысок – примерно на сантиметр ниже Верочки, которая тоже определенно не шпала. Узколобый, несимпатичный, но обладающий большими круглыми глазами – чистыми, как у ребенка. Это делало его внешность обманчивой, не поддающейся определенной оценке. И говорил он медленно, чуть в нос, растягивая слова:

– А че сразу утырок-то? С лица хлеб не едят.

Я подумала, что он шутит. По крайней мере, хоть одна характеристика Верочки мимо. Но моя надежда обрушилась после того, как его спокойно поправили:

– Воду не пьют, Кеш. И поговорки явно лишние, если ты никак не можешь их запомнить.

– И все равно обидно, когда по внешности судят, – ответил он Кристине, не оборачиваясь. – Все бедные такие злые?

Кристина переводила взгляд с меня на Верочку. Несколько секунд задержалась на фартуке горничной, чуть заметно вскинула тонкую бровь. Потрясающе красивая платиновая блондинка. Я помню, как она смеялась после случая в троллейбусе, но сейчас руку бы дала на отсечение, что меня она не помнит. Тем лучше. А вся ее заинтересованность связана только с темой нашего последнего обсуждения, а ведь мы в выражениях не стеснялись. Именно это она и озвучила:

– Вы кто такие, чтобы вообще обсуждать Германа Керна в таком тоне, как будто вы не на его семью сейчас работаете?

Третьим, к счастью, был Юра Невский. Он быстро сориентировался и выступил вперед, чтобы конфликт не перерос в конфликт, осознаваемый всеми присутствующими.

– О, Ульяна, вы уже приехали? А это, как я понимаю, Вера?

Сестра заторможенно перевела на него взгляд и улыбнулась так широко, как в тот момент сумела:

– Да. Юра, я тоже хотела бы поблагодарить тебя за помощь! И… это, – она обратилась сразу ко всем, – не знаю, как прозвучали мои слова, но я никого не хотела обидеть!

Пухлые губы Кристины искривились, а Кеша так и стоял, заправив руки в карманы и глядя перед собой. Неужели обиделся до такой степени? Хотя мне казалось, что Вера все делает правильно – раз уж вляпались, то лучше сразу извиниться и на том вопрос закрыть. Вот только странно ли, что я извиняться не спешила? Так это разные вещи – я-то о Германе чистую правду говорила, факты констатировала, за что тут извиняться?

Юра зачем-то вообще тронул меня за плечо, словно привлекая к себе внимание.

– И как вы тут устроились? Еще не пожалели, что сюда рвались? Кстати говоря, сам Марк Александрович тут налетами бывает, не чаще раза в неделю, у него других дел предостаточно, так что страшных проверок особо и не бойтесь.

– Я… а, да! Спасибо большое, все прекрасно!

– А когда приехали? Наши номера в том корпусе, – он махнул куда-то в сторону, но я не особенно вглядывалась.

– Понятно. Мы… да… вчера утром!

Я не то чтобы с трудом подбирала слова, но сбивалась от вида Кристины. Ее бровь еще сильнее заползла на лоб – вероятно, так красавица констатировала неуместный интерес ее друга ко мне. Мне тоже от этого было не по себе. И совсем уж неприятно стало от ее презрительной усмешки.

– Юр, пошли уже. Нас все ждут.

– Подождут, – он улыбнулся ей так же мягко, как и мне.

Но она настаивала:

– Надо успеть поужинать до вечеринки.

– А, точно! – Юра хлопнул себя по лбу. – Девочки, сегодня же вечеринка на берегу в честь открытия сезона, прилетайте туда! Там вся молодежь собирается, старикам вход воспрещен.

– Ты спятил?! – Кристина зашипела и подалась вперед, словно собиралась вцепиться в него зубами и утащить отсюда подальше.

Я просто решила отделаться, но притом оставаться вежливой:

– Спасибо за приглашение, Юра! Но нам завтра очень рано вставать…

И Вера завопила, заглушая конец моей фразы:

– Конечно, спасибо, спасибо! Мы обязательно придем!

Юра несколько растерялся от слишком громкого голоса и отступил. Глянул на нас обеих напоследок и шагнул к отчего-то разъярившейся Кристине. Через несколько секунд они оба вернулись, подхватили под локти Кешу и потянули за собой. А он словно из забытья очнулся и монотонно прогундел:

– Кристин, да вытащи ты ногти из моего мяса.

– Ты опять уснул с открытыми глазами!

– В здоровом теле здоровый лук, – он ответил ей, извернулся, посмотрел на нас и добавил: – Буду очень ждать.

Совершенно непонятно, кому это было сказано. А если нам, то непонятно, каков процент угрозы содержался в этой фразе. Но в любом случае, как-то сразу стало ясно, почему Кеша-торчок так называется. Однако Верочке на это было плевать – она зажала рот двумя ладонями и прямо в них тихо визжала. Ну все, кажется, мой курорт закончился, начинается свистопляска.

Глава 6. Зачем ты стучишь в мои барабаны?

Стоит ли говорить, что гардероб Верочке пригодился? Она собиралась на вечеринку с таким отчаяньем, будто это первый и последний шанс в ее жизни показать себя во всей красе. Хотя, по сути, именно так оно и было. Сестра настолько вдохновилась, что попыталась нарядить и меня. Я отбилась. Вообще идти туда не собиралась, но после кровопролитных споров мы сошлись на компромиссе: я пойду, но в своей футболке и шортах. И даже купальник под низ надевать не стала, чем привела Веру в полное недоумение – на ее взгляд, явиться на пляжную вечеринку без самого главного – это верх тупости. Потом она махнула рукой, окончательно признав мою непроходимость. Ну, а я в тот же момент махнула рукой на ее непроходимость. Честно говоря, я решила составить ей компанию только по той причине, что боялась пустить все на самотек: хотелось бы присутствовать там, где моя идиотичная напарница может запросто подписать нам обеим смертный приговор, то бишь приказ об увольнении.

Место проведения вечеринки угадать было несложно – мы шли на звук музыки. И о ее громкости достаточно сказать только то, что она прилично заглушала шум моря. Если назавтра мы сможем общаться без крика и друг друга слышать – это будет большой удачей, необъяснимой с медицинской точки зрения. По поводу купальников Верочка угадала – абсолютное большинство девушек только в них и были одеты, благо температура позволяла. Я одернула сестру, когда та попыталась стащить с себя легкий сарафан и сразу присоединиться к общей вакханалии.

Народу собралось столько, что стало понятно – здесь далеко не только молодежь из гостей отелей. В подтверждение тому можно было разглядеть и огромное количество машин разных габаритов. Мы поначалу мялись в сторонке, не зная, к какой компании податься, а на самом деле высматривали хоть какие-то знакомые лица – в частности, я искала взглядом Юру, в чьей компании не чувствовала бы себя пятой ногой собаке. Ну, а уж кого выискивала Вера, и ежу ясно.

И именно ее желание сбылось первым. На нас налетели сзади, обнимая сразу обеих. Не кто иной, как Герман, подхватил нас, толкая ближе к центру бедлама. Я сжалась. Вера сжалась. И, по всей видимости, сжались мы по совершенно противоположным причинам.

– Новенькие, что ли? – спросил громко и весело, выпуская нас из насильных полуобьятий, после чего я смогла дышать. – Не тушуемся, девочки! Вон там бухло, там танцы, а там грязные танцы. Правило одно – не скучать. Лично проверю! И если только заподозрю, то клянусь своим добрым именем, раздену, вываляю в смоле и перьях, чтобы другим дурной пример не показывали. Вы откуда вообще? Как зовут?

Вера на себя стала не похожа – она заметно порозовела, но тем не менее нашла в себе силы собраться и радостно ответить. Быть может, она осознанно проигнорировала первый вопрос, сразу перейдя ко второму:

– Я Вера, а это моя двоюродная сестра – Ульяна!

Не представляю, какие эмоции она переживала в этот момент, наконец-то вступив в свой первый диалог с парнем ее мечты. Герман ей шикарно улыбнулся и подмигнул.

– Постараюсь запомнить, но не обещаю, слишком много новеньких, а у меня память уже под коньячком. На всякий случай буду звать вас рыженькая и… – он глянул на меня, – рыжая. Простите, еще куча народу ждет моего явления в их бессмысленных жизнях!

И он улетел вперед к очередной компании, которая сразу разразилась приветственными криками. Верочка смотрела ему в спину обалдевшей от счастья креветкой, а я соображала, почему это я рыжая. Шатенка я. Ну, может, на ярком солнце с легкой рыжиной, но в такое время суток об этом никто не должен догадаться. Вот Верочка, действительно, похожа на рыженькую куколку, тут Герман прав.

Было очень заметно именно его перемещение посреди толпы – и не только по белой рубашке, бросающейся в глаза издали. Все-таки Герман Керн обладает сумасшедшей харизмой: дело далеко не только в яркой внешности, он будто самый шумный, самый приветливый и знакомый всем. Последнему удивляться не приходилось – здесь явно собрались молодые люди примерно его окружения, потому он был хотя бы заочно известен всем. Но вряд ли он в этом кругу проявлял свои худшие качества и над кем-то открыто издевался, потому и отношение к нему перевешивалось к позитивному. А такие люди, как Герман, обязательно вызывают какое-то отношение: их или обожают, или ненавидят, но никто не относится к ним равнодушно. Как топ-звезда на эстраде, делящая всех без исключения на своих фанатов и хейтеров.

Я глянула на Верочку, чтобы оценить ее состояние, и подскочила на месте – сестры рядом уже не было. Ей хватило ума не тащить меня с собой в гущу веселья. Видать, догадалась, что я и есть ее главное препятствие к веселью. Минут через десять я увидела ее вдали уже с каким-то стаканчиком в руках. Итак, квест пройден: пятьдесят процентов из нас обнаружили-таки бухлишко, а остальные пятьдесят процентов мысленно ужасались и предугадывали последствия. А то, что здесь никого особенно последствия не беспокоят, можно было уже догадаться – на каком-то узком возвышении, импровизированной сцене, очень откровенно вытанцовывали полуголые близняшки Анжела и Ангелина. Брюнетки профессионально извивались и бесстыдно касались друг друга, будто вот-вот перейдут к более откровенным ласкам. Да уж, их представления в коридорах института, оказывается, можно было назвать детским лепетом по сравнению с тем, что они могут устроить. Вокруг стояла целая толпа парней, которые, как зомби, синхронно покачивались в такт движениям девушек.

Наконец-то я увидела и Юру Невского. Приветливо махнула ему рукой и отважилась направиться навстречу, все-таки он здесь был единственным из знакомых, не вызывающим иррациональный страх. Рядом с ним стояли, пританцовывая, Кристина и Миша – невысокий шатен, которого я тоже знала из института и того злополучного троллейбуса. Кеша стоял не пританцовывая, а… торча, – именно таким словом можно охарактеризовать его замершее в пространстве положение и пустой взгляд.

– Привет, Ульяна, – Юра подался ближе ко мне. – Ты знакома с Мишелем? Мишель, это Ульяна. С Кристиной и Кешей ты уже виделась.

Мишель окинул меня внимательным взглядом, ненадолго задержался на лице. В этот момент я была точно уверена, что он меня узнал, но через пару секунд он улыбнулся и просто сказал:

– Привет, – и тут же повернулся к зашумевшей неподалеку компании, потеряв ко мне интерес. А потом и вовсе рванул туда.

Я рассчитывала промяться рядом с Юрой пару часов, перекидываясь пустыми фразами, и потом попытаться утащить сестру в комнату под предлогом раннего подъема. Но не тут-то было. Даже просто постоять не удалось. На таких вечеринках мне бывать не приходилось. В принципе, все вечеринки из моего прошлого в сравнении с этой можно было назвать недвижимым лежанием на диване. Вокруг все бурлило и постоянно перемещалось, никакой системы в хаосе обнаружить не удавалось. То Юру подхватило волной справа и утащило в центр, то меня окружили какие-то парни и наперебой начали о чем-то спрашивать – так бойко и быстро, да еще и музыка их заглушала, что мне даже отвечать нужды не было. В итоге они решили, что мне не хватает подзаправки, снабдили меня стаканчиком с вином, плеснули туда сверху водки, и только после этого оставили в покое – вернее, их подхватила волна справа и унесла от меня налево.