Ватмания. Приключения бумажных человечков. Откройте ещё один мир

Зуркаст двигался вперёд всё уверенней, но в какой-то момент он вдруг упёрся руками в стену. Каждое прикосновение пальцами к её поверхности отзывалось в голове маленькими светящимися точками, которые мгновенно встраивались в общую объёмную сетчатую модель, точно передавая рельеф препятствия. Тщательно ощупав всю преграду, Зуркаст понял, что дальше прохода нет. Это был тупик. Он стал пристально «вглядываться» в пройденные метры пути. Сияющая голубым светом сетчатая конструкция разворачивалась в его воображении под разными углами, и тут Зуркаст вдруг обнаружил, что есть места, выглядящие как тёмные пятна. «Может, я их пропустил, а там как раз и были другие проходы?» – предположил Зуркаст.

Исследование в темноте продолжилось. Двигаться стало проще, ведь этот путь уже был почти изучен. Вот и первое пятно. Пальцы быстро обследовали стену, и результат оказался неутешительным – тёмное пятно превратилось в сплошную светящуюся сетку и слилось с общим рисунком. Исследование второго и третьего пятна окончательно убили надежду на спасение.

Оглядевшись, Зуркаст вдруг с ужасом обнаружил, что тёмных пятен больше не осталось – весь коридор в его воображении выглядел прозрачной изогнутой трубкой со светящимися голубыми стенками, точно передающими все выступы, трещины и углубления. Бедолага оказался в замкнутом пространстве. Зуркаст вернулся в то место, откуда начал. Оказалось, что здесь можно было стоять в полный рост с поднятыми вверх руками. Ещё бы, ведь это был вертикальный колодец, по которому он и попал сюда! В этом направлении было одно сплошное тёмное пятно. Зуркаст и тут стал ощупывать стены, потолок, дополняя свою объёмную модель в голове новыми фрагментами. И тут он наткнулся на большую глыбу, которая находилась чуть в стороне от места его падения. Зуркаст ещё в самом начале подумал, что это обычная стена, и не стал тщательно её исследовать. И напрасно.

Между стеной и глыбой имелась узкая щель. Зуркаст просунул туда руку, провёл ею вверх и вниз по всей высоте и не встретил никакого препятствия. Затем он встал боком и аккуратно протиснулся всем телом между глыбой и стеной. Щель оказалась настолько узкой, что, окажись Зуркаст в одежде, вряд ли бы он смог продвинуться хотя бы на сантиметр. И что уж тут говорить о том, что даже отсутствие документов в нагрудном кармане также сыграло свою положительную роль. Так налегке, шурша всем телом о камни, Зуркаст медленно, в раскачку продвигался вперёд. Больше всего его волновала сохранность номера на теле. Хорошо, что карман был наклеен выше номера и принял всю нагрузку на себя. Вскоре левая рука ощутила свободное пространство, и вот уже голова, а за ней и всё тело благополучно оказались по другую сторону препятствия. Привыкшие к темноте глаза, тут же отреагировали на слабый свет, который пробивался откуда-то издалека. Зуркаст стал различать стены и сводчатый потолок широкого туннеля. Недолго думая он направился к источнику света.

Низкий потолок становился всё выше, и Зуркаст уже мог идти не пригибаясь. Впереди отчётливо стал просматриваться конец туннеля. Света заметно прибавилось, но это ещё не был выход на поверхность. Зуркаст почти уже дошёл, как вдруг на освещённом полу большого зала пещеры появилась чья-то огромная тень. Она двигалась медленно, и что самое ужасное – был слышен стук маленьких камней. Что бы это ни было, но оно было очень больших размеров! Зуркаст вжался в стену.

Тень поравнялась с тем местом, где замер Зуркаст. Немного постояв, это большое нечто продолжило свой путь, постукивая камешками. Примерно через минуту звук удаляющихся шагов затих. Зуркаст осторожно выглянул из своего укрытия и увидел огромный зал с высоким сводчатым потолком. Свет проникал сюда из маленьких отверстий, расположенных вверху. Там, скорее всего, был выход наружу, но добраться туда вряд ли представлялось возможным. Значит, должны быть другие туннели, ведь ходит же здесь кто-то.

Окончательно убедившись, что вокруг никого нет, Зуркаст крадучись шагнул в освещённый зал. Его внимание сразу привлекло то, что маленькие камешки на полу были разбросаны по двум сторонам от тропы. Видимо, существо прогуливалось здесь регулярно и, судя по всему, обладало не только внушительными размерами, но и весом. Зуркаст попробовал сдвинуть ногой первый попавшийся камешек, но безрезультатно. А чудище умудрялось запросто распинывать их по сторонам!

Зуркаст прислушался. Никаких звуков больше не было. На противоположной стороне зала он случайно заметил тёмный вход. Определить высоту входа на глазок было сложно, но Зуркаст всё же отважился сначала посетить именно то место. Озираясь по сторонам, он миновал открытое пространство и вскоре очутился у входа. Высота проёма оказалась намного меньше роста Зуркаста, что ему особенно понравилось с точки зрения безопасности: вряд ли чудище могло пробраться сюда!

Привыкнув к слабому свету, Зуркаст шагнул внутрь. Он попал в пещеру, которая буквально до потолка, было забито пачками бумаги. Только это были не аккуратно сложенные в стопки папки, как у Грэмбара в кабинете, а сваленный в кучу бумажный мусор. Так, во всяком случае, показалось на первый взгляд. Зуркаст ещё раз осторожно выглянул в зал и прислушался – тишина. Вернувшись, он отыскал место посветлее и подальше от входа. Для этого ему пришлось забраться на самый верх. «Ну, вот теперь можно и отдохнуть, – подумал Зуркаст, – посмотрим, что тут у нас». Взяв первый попавшийся лист бумаги, он стал изучать его.

Зуркаст впервые увидел изображения предков. Что именно делали они на картинке, было непонятно. Несколько человечков замерли в угрожающих позах. В руках они держали длинные острые палки. Их лица были злыми. Зуркаст поймал себя на мысли, что ему неприятно смотреть на эту картинку. Отложив листок в сторону, он взял другой. На нём были изображены человечки, лежащие в несколько рядов на земле. Их позы были безжизненными и какими-то неестественными. Между рядами расхаживали другие человечки в одежде, наподобие той, какую носили охранники Грэмбара. На следующем листке Зуркаст увидел бесформенные тёмные дома без крыш с пустыми чёрными дырами вместо окон. Улицы были завалены кучами мусора. По узкой тропинке брёл человечек, держа за руку маленького человечка. А вот уже несколько человечков в рваных одеждах, вцепившись пальцами в тонкие нити, смотрят ему прямо в глаза. Зуркасту стало не по себе. На очередной картинке трое человечков били ногами одного лежащего на земле человечка. Они подняли вверх палки, видимо, собираясь нанести удары.

Единственный узкий луч света едва-едва пробивался сквозь маленькое отверстие в потолке. Через какое-то время Зуркаст уже с трудом мог разглядеть даже большие картинки. Он спустился с кучи и решил посмотреть, как обстоят дела с освещённостью в большом зале. Дойдя до входа, Зуркаст обнаружил, что и здесь заметно потемнело. Он тут же поспешил вернуться, сделав вывод, что день подходит к концу. Об этом он узнал, находясь в изоляторе, ещё там – на поверхности. Тогда, по распоряжению Грэмбара, он всю ночь просидел взаперти и встретил рассвет, так и не уснув. Поэтому Зуркаст решил отложить просмотр картинок до следующего раза. Ну а пока нужно было, на всякий случай, накрыться листком бумаги и ждать нового дня.

Зуркаст устроился поудобнее и закрыл глаза. Вскоре чернота сменилась яркой живой картинкой. Первый сон Зуркаста был очень похож на сон его брата Авистэя. Всё то же голубое небо, ласковое солнце, щебет птиц и лёгкий ветерок. Пожалуй, только это и совпадало, а вот дальше, в отличие от умиротворённого сна Авистэя, Зуркасту повезло значительно меньше. Паря в воздухе он увидел приближение огненного шквала. Воздух наполнился жутким гулом. Внизу метались испуганные животные. Небо заволокло дымом так, что исчезло солнце. Затем пылающий жар с треском промчался по кронам деревьев. Следом за верховым пожаром с отставанием в несколько десятков метров, двигалась новая лавина огня, но уже по земле. Пламя жадно облизывало стволы деревьев, тонкие ветки сгорали, толстые сопротивлялись. Сухие деревья вспыхивали словно спички. В считанные минуты всё превратилось в дымящееся выжженное поле с торчащими обугленными стволами. Постепенно дым рассеялся, обнажив истинные масштабы бедствия. От былого великолепия не осталось и следа.

Этот сон или воспоминания о какой-то прошлой жизни будут ещё не раз посещать Зуркаста.

Глава 10. Поэт

Авистэй возвращался домой в приподнятом настроении. Ещё бы, за один день он узнал и успел столько, сколько не смог бы обычный ватманец и за неделю! Но в том-то и дело, что Авистэй был необычным. Это сразу заметили художник Эдуанс и Грэмбар.

Всё-таки была какая-то загадка именно в том, что Великие Ножницы вырезали их с Зуркастом одновременно. Ведь для того, чтобы резать толстый материал, нужно приложить больше усилий, чем для резки тонкого. Похоже, что Великие Ножницы в тот момент как раз и передали часть своей волшебной силы братьям, стараясь разрезать сразу два листа бумаги! И теперь уже зависело от каждого из братьев, как они сами распорядятся своими выдающимися способностями и талантами.

Авистэй, поглощённый своими мыслями, не заметил, как подошёл к своему дому. Тут уже собралось много ватманцев. Некоторые обсуждали последние новости. Кто-то уже поднимался по лестницам в свои квартиры. Кто-то прогуливался возле дома. А кто-то спешил к домику с красной крышей.

«Ух, ты, чуть не забыл, – вспомнил Авистэй, – я же утром не отметился у Ола».

Впрочем, Ол уже высмотрел в толпе новичка в зелёном костюме и поманил его пальцем.

– Здравствуйте, Авистэй! – как ни в чём не бывало начал Ол. – Вы забыли отметиться у меня, когда утром вышли из дома. Прошу вас впредь помнить об этом. Правила едины для всех!

– Извините, Ол! Больше этого не повторится.

– Как прошёл день? Где были?

– Я встречался с дорожниками. Познакомился с Джилфотом и его бригадой. Завтра снова иду к ним.

– Ну вот, видите, ничего сложного! А представьте себе, если вас нужно будет срочно разыскать, чтобы сообщить вам, например, о переселении на другой этаж, то куда прикажете направить курьера, а? То-то, – сказал Ол. – Желаю удачи, идите.

Авистэй поднялся по лестнице на свой этаж. За день новых кубиков-квартир стало больше. Строительство дома явно шло к завершению. Авистэй вошёл в свою квартирку и тут же почувствовал, что немного устал. Зонтик занял своё привычное место, а сам Авистэй прилёг на кровать не раздеваясь. В его голове продолжали возникать рисунки навеса на колёсах, над которым предстояло потрудиться завтра. В целом идея имела все шансы на успешное воплощение, и лишь только сейчас отдельные детали окончательно оформлялись и встраивались в единую конструкцию. Какое же удовольствие это приносило Авистэю! Он мог живо представлять себе то, что другие с трудом могли понять, даже разглядывая рисунок. И тут неожиданно ход его мыслей прервал голос, доносящийся из-за стены:

«В шкафу дремать моей одежде,

А зонтик будет спать в углу,

И завтра будет всё, как прежде,

Прогонит солнце ночи тьму».

Авистэй прислушался, неизвестный голос продолжил:

«Я, как обычно, встану рано,

Смахну с лица ночную тень,

Услышу грохот барабанов,

И с ними встречу новый день!»

Авистэй никогда раньше не слышал, чтобы кто-то так говорил. Так складно и так возвышенно. Что это? Авистэй поднялся с кровати и выглянул за дверь. С высоты пятого этажа было хорошо видно, как внизу человечки в синей униформе внимательно осматривали двор. Затем один из них подошёл к домику с красной крышей и о чём-то долго разговаривал с Олом. В руках у человечка была открытая папка с бумагами, в которую Ол положил и свой листок. Затем они попрощались, и человечки покинули двор.

Авистэй прикрыл за собой дверь и направился к соседней квартире.

– Извините, вы ещё не спите?

– Нет, не сплю. Давайте заходите.

Авистэй открыл дверь квартиры с номером 99.

– Добрый вечер. Меня зовут Авистэй.

Возле окна стоял человечек в домашней одежде. В руках он держал листы бумаги и тонкий грифель. Человечек с интересом посмотрел на Авистэя и произнёс:

– Авистэй-Авистэй. Ты принёс мне сто вестей?

– Да какие ещё вести? – недоумённо спросил Авистэй.

– Ты постой пока на месте, – продолжил незнакомец.

Дай, получше разгляжу,

И послушай, что скажу.

Авистэй встал как вкопанный, не ожидая такого необычного приёма.

– Будем мы с тобой на «ты»,

Это так – для простоты,

Ну а эти: «вы», «вам», «вас»

Для других, а не сейчас.

Проходи и будь как дома,

Впрочем, всё тебе знакомо,

Куда бы ты ни заглянул,

Шкаф везде, кровать, стол, стул.

Авистэй, всё ещё не веря своим ушам, словно под воздействием какой-то чарующей музыки присел на ближний край кровати.

– Итак, меня зовут Арда́л,

Мне это имя Грэмбар дал,

Из школы я сюда явился,

И по соседству поселился.

Сосед примолк и бросил озорной взгляд на Авистэя. Тот сидел, боясь пошевелиться, чтобы не вспугнуть это «чудо», говорящее таким необычным образом.

– Что, Авистэй, сидишь, притих,

Тебе не нравится мой стих?

И тут Авистэя словно подменили. Он вдруг заговорил. Да ещё как!

– Твой стих, Арда́л, и впрямь меня смутил,

Признаюсь, раньше мне не доводилось

Вот так, не прилагая сил,

Вести беседу. Как так получилось?

Теперь замолк Арда́л, потрясённый услышанным, и тоже присел на край кровати. Авистэй уже не мог остановиться.

– Мы здесь, мой друг, не просто так,

И каждому должно быть ясно,

Нам Ножницы подали знак,

И их старанье не напрасно!

Вот ты, Ардал, сейчас не спишь,

В твоих руках листы зажаты,

К утру поэму сочинишь,

Как люди на Земле когда-то!

А я в дорожники пойду,

Дороги строить очень важно,

Глядишь, со временем найду

И домик свой одноэтажный.

Ардал наконец, пришёл в себя и, бросив листы на кровать, зааплодировал. Авистэй молча кивнул в знак благодарности. Слово взял Ардал.

– Я рад, что познакомился с тобой,

Спасибо, что к стихам неравнодушен,

Так видно предназначено судьбой,

Чтоб словом я пронзал чужие души!

Чтоб лучшее в ватманцах я будил,

Чтоб радоваться жизни все умели,

И хочется, чтоб каждый счастлив был

И чтобы вновь леса зазеленели!

И тут между Авистэем и Ардалом возник непрерывный диалог.

– Постой, Ардал, ты тоже видишь сны,

Где шелестят зелёные просторы,

Где лунный свет на крыльях тишины

Уносится в рассвет за косогоры?

– Да, Авистэй, мне кажется, я знаю,

Что раньше жизнь моя была иной,

Как по весне во снах я расцветаю

И как дрожу от холода зимой.

– С ума сойти, Ардал! Что это было?

Как очутились мы среди камней,

Как же Ватмания совсем забыла,

Какой она была до жарких дней?

– Ах, Авистэй, вопросов слишком много,

Нам не дано ответ сейчас найти,

У каждого из нас своя дорога,

Пусть хватит сил нам этот путь пройти!

– Ну что ж, Ардал, пора прощаться,

Пиши свои стихи, рассказы.

Скажи, а ты не пробовал общаться,

Как остальные – не рифмуя фразы?

– Да, Авистэй, мне это предлагали,

Наставники – как раз на третий день,

Когда все хором буквы повторяли,

Я рифмовал уже «плетень» и «тень».

Что тут смешного? Ну не смейся,

Согласен, рифма ещё та.

Пытался прозой – хоть убейся,

Одна сплошная маета!

– Ардал, дружище, всё в порядке,

Великим Ножницам видней,

Кому всю жизнь разгадывать загадки,

Ну, а кому всё ясно с первых дней.

Ты оставайся сам собою, и при этом

Не каждый сможет так. Ты уж поверь,

Ардал, спокойной ночи, будь поэтом,

Пожалуйста, закрой за мною дверь.

С этими словами Авистэй вышел на лестничную площадку. Двор совсем опустел. На небе красовалась полная луна. Домой идти не хотелось, и Авистэй подумал, что было бы неплохо сейчас поболтать с Олом, который скучая бродил возле своего домика.

– А, нарушитель! Чего не спишь? – спросил Ол.

– Не спится, Ол. Прекрасна ночь и звёзды светят. Им одиноко в вышине…

– Ага, всё ясно. У Ардала был? – устало поинтересовался Ол.

– Ну да. Вот же талантище! – восхищённо сказал Авистэй.

– Ага, талантище. Он пока тут у меня прописывался в 99-ю квартиру, так я думал, с ума сойду. Нет, я серьёзно тебе говорю. Он, между делом, умудрился зарифмовать инструкцию по эксплуатации жилья. На вот – полюбуйся, – и Ол достал из папки листок, исписанный мелким почерком.

Авистэй поднёс листок поближе к глазам. Лунный свет, конечно, не солнечный, но всё же. Через несколько секунд Авистэя разобрал смех.

Правила проживания в квартире превратились в поэму о жизни в кубе.

«Жизнь в кубе». Ардал

О! Это ли не чудо – войти в свой кубик, чтобы жить.

Присесть на стул, расправить спину, на столик зонтик положить.

Открыть свой шкаф, развесить вещи, накрыть бумагою кровать.

И после можно долго-долго с кровати этой не вставать.

А можно целый день упорно смотреть в открытое окно.

А там бурлит поток народный и всё вокруг раскалено.

Цветные зонтики, как птицы, порхают, создавая тень.

И каждый в кубик свой стремится, пробыв на солнце целый день.

По разным этажам ватманцы в своих домах расселены.

На первом те, кто отличился и много сделал для страны.

Второй и третий набирают чуть меньше призовых очков.

Четвёртый хуже, ну а пятый, как правило, для новичков.

Всем важно знать, чтобы ватманец всегда был весел и здоров,

Он должен помнить, что не надо надеяться на докторов.

Конечно, если что случится, то помощь сразу же придёт,

Но всё же лучше научиться просчитывать всё наперёд.

О главном каждый должен помнить, укладываясь перед сном,

Что накрываться надо сразу бумажным ровненьким листом.

Он от заломов вас избавит, и стройность тела сохранит,

И каждый будет просто счастлив, кто за здоровьем сам следит!

– Ну, как тебе? – спросил Ол.

– Я же говорю – талантище! – улыбаясь, ответил Авистэй, отдавая Олу листок со стихами. – А ты заметил, что он вообще не может говорить не в рифму!

– О, да, бедняга, – произнёс Ол, пряча листок в папку.

– Ну почему же бедняга? Мне кажется, что Великие Ножницы не зря наделили его таким даром.

– Ты думаешь?

– Вот увидишь, Ол, мы об Ардале ещё услышим! Кстати, эту поэму было бы неплохо показать начальству. Стихи всегда лучше запоминаются, и любой новичок гораздо быстрее усвоит правила проживания в квартире. Я бы на их месте разместил эти стихи в каждом таком домике.

– Может, ты и прав, Авистэй. Начальству всегда видней. Кстати, сегодня к нам заселили одного такого начальника! – неожиданно вспомнил Ол.

– На первый этаж?

– А вот и не угадал!

– На второй, что ли?

– Ага! Бери выше – на пятый!

– Так на пятом же обычно новички, – изумился Авистэй.

– Да я и сам своим глазам не поверил, когда открыл документы. Мне даже номер было неловко смотреть на его теле, но порядок есть порядок. Распоряжение пришло от самого Клэ́ммита, а он у нас тут главный по расселению ватманцев.

– А Вэлк? – уточнил Авистэй.

– Вэлк, само собой, главнее Клэ́ммита, но Клэ́ммит ещё и следит за последующими перемещениями жильцов и обо всём сообщает Вэлку. В Ватмании квартиры-кубики просто так не клеят, чтобы они потом валялись на складе. Каждому листу ватмана у нас строгий учёт, ведь самой бумаги не так уж и много. Во всяком случае, пока. Поговаривают, что археологи скоро отыщут и другие хранилища этого драгоценного материала, но на сегодняшний день в производстве введён режим экономии.

– Слушай, Ол, а разве можно переселять с первого этажа на пятый? – удивился Авистэй.

– Как видишь!

– Наверное, были на то особые причины?

– Может быть, Авистэй. Говорю ж тебе – начальству видней.

– И как зовут переселенца?

– Сейчас посмотрю, – Ол открыл журнал и повернул страницы к свету, – Онтэр. 95-я квартира, сроком на один месяц.

– Ого. Даже срок обозначен. Значит, временно, – задумался Авистэй.

– Думаю, что этот самый Онтэр чем-то провинился перед высшим начальством и его направили сюда в качестве наказания. Тебе так не кажется, Авистэй?

– Ну, тогда это всё объясняет! – сказал Авистэй. – Насколько я уже успел заметить, главная опасность для ватманцев – это заломы на ногах. Про воду я уже не говорю. Поднимаясь, каждый раз по лестнице на свой этаж, можно со временем получить заломы. Лестницы здесь крутые и ступеньки высокие, значит, сгибать ноги приходится с особой осторожностью. Надо будет учесть эту особенность при строительстве перехода в парке.

– Я смотрю, ты уже совсем освоился на новой работе? – похвалил Ол.

– Да. Джилфот и его бригада – отличные ватманцы! Похоже, мне повезло.

Постояв ещё немного и обсудив последние новости, Авистэй решил, что пора возвращаться домой. Ол не был против, так как тоже строго соблюдал правила проживания в квартире и хорошо помнил, что надо ежедневно накрываться листом бумаги для профилактики. Они попрощались, и Ол ушёл спать в свой домик. Там как раз была отдельная комнатка, а основное пространство занимали стеллажи с документацией. Авистэй даже слегка позавидовал Олу – уж очень ему понравилось, что домик с красной крышей находился на земле, и здесь было очень тихо. А пока Авистэй будет топать на свой пятый этаж, Ол уже будет смотреть третий сон. И наконец, Авистэю здорово повезёт, если «талантище» Ардал закончит всё-таки свой очередной шедевр. Сосед-поэт – это, конечно, неплохо, но ночью все должны отдыхать и не мешать другим.

Глава 11. Сюрприз

Ровно в девять часов утра началось очередное заседание Высшего Совета. Все уже привыкли к тому, что приходить на работу нужно было пораньше. Поэтому члены Совета предпочитали несколько лишних минут подождать в коридоре, прежде чем их запустят в зал. А уж о том, чтобы опоздать, или, что ещё хуже, войти в зал после того, как Мантаги начнёт заседание, и речи быть не могло! Верховный правитель Ватмании олицетворял собой порядок и дисциплину. Того же он требовал и от других.

Члены Совета заняли свои места за полукруглым столом. На отдельном стуле возле стены расположился приглашённый на заседание Грэмбар. Он был одет в простенький костюм синего цвета. Ворот пиджака доходил до середины шеи.

Онтэр сидел, опустив голову, стараясь не смотреть на своих коллег. После вчерашнего решения Мантаги ему было не по себе. Ещё бы – его, как новичка, поселили на пятом этаже! А ведь он уже больше года занимал ответственную должность инженера по изготовлению деревьев и жил на первом этаже в соседнем с Советом доме.

Дойти до работы тогда можно было всего за пару минут. А сегодня он вынужден был не просто просыпаться под грохот барабанов, но и толкаться на лестнице с другими ватманцами, которые, так же как и он, спешили на работу. Он даже пробовал кричать, что он важная персона и чтобы его пропустили вперёд, но удивлённые и насмешливые взгляды жильцов дома быстро охладили его пыл. Действительно, что за бред он нёс? Откуда здесь на окраине Эйтска на пятом этаже взяться чиновнику?

Онтэр всё же сообразил, что ему лучше помолчать месяцок, чтобы не вызывать насмешек со стороны вездесущих соседей. А опасаться было чего: на пятом этаже ведь жили новички, а они непуганые и дерзкие. Один Ардал чего стоит! А вдруг этому «сумасшедшему» взбредёт в голову написать поэму о «чиновнике-неудачнике» с пятого этажа? Только от одной этой мысли Онтэру становилось дурно. Но это ещё что, по сравнению с тем, что он, оказывается, за год совсем разучился ходить по лестницам! Онтэр с ужасом обнаружил, что испытывает страх, наступая на каждую ступеньку, рискуя каждый раз упасть на впередиидущего ватманца. С грехом пополам он спустился вниз и ещё больше расстроился, когда увидел очередь к домику Ола.

Отмечаться у контролёра было обязательной процедурой. Правила были едины для всех, и теперь Онтэру предстояло в полной мере ощутить на себе всю мощь Системы Контроля Мантаги. Он, как и все, встал в очередь. К счастью, очередь двигалась быстро – и вот уже Онтэр многозначительно подмигивает Олу, чтобы тот не задавал лишних вопросов при посторонних. Ол понимающе слегка кивает и ставит отметку в журнале. Всё! Можно идти на работу. И тут Онтэр вдруг обнаруживает, что забыл дома зонтик! О, нет! Возвращаться и подниматься на пятый этаж? Он и так уже потерял слишком много времени, да и путь до здания Совета толком не изучен. Кто его знает, сколько ещё минут потребуется на дорогу, а опаздывать категорически нельзя! Онтэр решил, что выбора у него нет и надо, во что бы то ни стало, успеть на заседание Высшего Совета.