Чтица. По следам лжи

Тряхнув головой, чтобы выбросить из нее эти мысли, нарочито громко сделала несколько шагов и с широкой улыбкой на лице вошла в столовую.

– Ну, как вам дом изнутри? – слишком бодро поинтересовалась я и уселась за стол, разглядывая кислые физиономии тетушек. – Вам не понравилось?

– Нет, дорогая, нам очень нравится.

Марвенна покачала головой и попробовала улыбнуться, только где-то в глубине ее зеленых глаз затаилась печаль.

– Дом замечательный, Гвен, – поддержала сестру Ронда и, скомкав тонкий батистовый платочек, посмотрела на меня, пытаясь улыбнуться.

– Хм! – усмехнулась я, складывая руки перед собой. – По вашим лицам этого не скажешь.

Марвенна тут же замахала на меня руками.

– О, нет! Не думай, будто мы расстроились из-за переезда, или из-за дома. Просто это место, этот витающий в воздухе дух навеял воспоминания о былом.

– Кстати, кто-нибудь расплатился с кучером. Или он так и ждет у крыльца? – встрепенулась Ронда и, поднявшись из-за стола, быстро вышла в коридор.

Некоторое время мы слышали топот ее удаляющихся шагов, ведь она всегда носила туфли на каблуке, а потом негромко хлопнула входная дверь, и дом погрузился в тишину, нарушаемую только тиканьем часов в гостиной да птичьими перекличками, доносившимися сквозь приоткрытое окно.

– Эдвин спит? – как бы невзначай поинтересовалась тетушка Марвенна и окинула столовую оценивающим взглядом.

– Угу.

Я кивнула и решила сходить на кухню. Время было обеденное, и, наверное, не мешало бы хоть что-нибудь съесть. Пока я жила в доме одна, готовка и все хозяйственные дела целиком и полностью лежали на моих плечах, но теперь все изменится. Это точно. Ронда умопомрачительно готовит. Ее булочки и пироги – это что-то необыкновенное. Так и кажется, что с очередным кусочком проглотишь язык. Марвенна же просто помешана на порядке. Тетушка любит раскладывать вещи по местам, тщательно протирать пыль со всех полок. Наверное, дай ей волю, она будет заниматься этой кропотливой работой круглые сутки.

«Зато с их помощью мы быстрее освоимся в доме», – подумала я, ставя чайник на плиту.

– Нет, Гвен, тебе определенно делать здесь нечего, – отодвинув меня от плиты, заявила вернувшаяся с улицы Ронда. – Я сама займусь приготовлением обеда, а ты лучше помоги Марвенне разобрать наши чемоданы. Кстати, в общей куче имеется и парочка твоих сундуков. Мы не решились отправлять документы и книги вместе с мебелью. Кто знает, чем занимаются эти доставщики.

– Хорошо.

Я улыбнулась тетке, которая, стоя у плиты, с какой-то предвкушающей улыбкой разглядывала свои новые владения.

Марвенну обнаружила в холле. Тетушка, скрестив руки на груди, придирчиво рассматривала огромный сундук и явно соображала, как эту тяжесть затащить на второй этаж.

– Что в нем, если не секрет? – полюбопытствовала я, постучав пальцами по крышке.

– Посуда, – тяжко вздохнула Марвенна. – Мы ведь не могли бросить старинный сервиз, доставшийся нам еще от прабабки. Ну, и так, по мелочи кое-что.

Я не смогла сдержать смех. Правда, обе тетушки ревностно относятся к семейным реликвиям и никогда ничего не оставят, даже если это придется тащить на себе.

– Может, нам стоило нанять носильщиков или прислугу, чтобы было кому помочь?

– Терпеть посторонних людей в доме?

Марвенна с ужасом глянула на меня, и ее зеленые глаза вылезли на лоб.

– Ни за что!

Я примирительно выставила перед собой руки и окутала сундук заклинанием левитации. Повинуясь моему мысленному посылу, он вздрогнул, оторвался от пола и медленно поплыл в сторону кухни, где уже гремела посудой Ронда. Ее удивленное восклицание ознаменовало, что посылка прибыла по месту. Обменявшись с Марвенной злорадными ухмылками, мы подхватили по чемодану и потащили их на второй этаж. Что ж, это не первый наш переезд, и к перетаскиванию тяжестей нам не привыкать.

– Где твоя спальня, дорогая? – устало выдохнув и смахнув со лба прилипшие волосы, поинтересовалась тетушка.

Я кивнула в южном направлении.

– Рядом с комнатой Эда.

– Что ж…

Марвенна окинула взглядом абсолютно одинаковые двери трех свободных спален и, повинуясь внутреннему чутью, направилась в дальний конец коридора. Тетушка толкнула дверь и ввалилась в спальню, едва не споткнувшись о тяжелый чемодан, который выпал из ее рук, поскольку ручка не выдержала издевательств над собой и сломалась в самый неподходящий момент. Однако из комнаты послышалось удивленное восклицание, а потом и радостный смех. Пожав плечами, я бросила свою ношу и решила проверить, что же так рассмешило Марвенну.

– Гвен, здесь есть балкон! – воскликнув, Марвенна отдернула легкую занавеску в сторону, повернула круглую ручку и выпорхнула на свежий воздух.

– Какая красота! – послышался оттуда ее радостный голос. – Нет, мне определенно здесь очень нравится.

– Я рада, что смогла вам угодить.

Я улыбнулась и вернулась в коридор, где потирая заспанные глазки, стоял мой сынок.

– Эд, – тихо выдохнула я и присела на корточки, вытянув в сторону ребенка руки.

– Мама! – воскликнуло это чудо и рванулось ко мне, обняв тонкими ручками мою шею.

– Я соскучилась, дорогой, – сказала, целуя его во взъерошенную макушку.

– И я так скучал, так скучал, – прошептал мне в ухо сын и прижался еще сильнее своим щупленьким тельцем.

Да, эльфийская порода, личико вроде пухленькое, а вот фигура слишком уж стройная.

– Ну, теперь мы будем жить вместе, как раньше, – пообещала, подхватывая сына на руки и кружа его, отчего из глаз ребенка пропала щемящая тоска, сменившись бликами, вызвавшими на его губах робкую улыбку.

– И ты не будешь работать?

– Буду, дорогой мой, но я постараюсь чаще бывать дома. Хорошо?

– Хорошо.

Эд кивнул и вновь прижался ко мне.

– Кто это у нас проснулся? – заворковала вышедшая в коридор Марвенна и потрепала Эдвина по голове. – Это наш маленький путешественник уже выспался!

– Я хочу побыть с мамой! – заерзав у меня в руках, заявило это синеглазое чудо и, выпрямившись, посмотрело в мое лицо. – Ты побудешь со мной?

– Конечно.

– Он скучал, – прошептала тетушка и оставила нас наедине.

– Как тебе твоя новая комната? – между тем поинтересовалась я и опустила Эда на пол.

– Мне понравилась, – сказал он, схватил меня за руку и потянул в свою спальню. – Только игрушек не хватает.

– Хм! Давай, мы с тобой исправим это дело, – предложила я, потянув сына обратно. – Ты помнишь, в каком сундуке сложены твои сокровища?

Эдвин утвердительно кивнул, и мы, не сговариваясь, помчались на первый этаж, попутно пытаясь, обогнать друг друга. Сын смеялся и, раскинув в стороны руки, не давал мне возможности обойти его ни вдоль перил, ни вдоль стены, обитой тканью.

– Нет, я первый! – закричал он и с хохотом, стуча необутыми ступнями по ступеням, скатился в холл.

– Не уйдешь! – вторила я.

Некоторое время мы побегали по дому, наводя в нем еще больший беспорядок, а потом все же вернулись к сгруженным у двери чемоданам и сундукам.

– Вот мои вещи! – ткнув пальчиком в приличный по виду сундук, заявил Эд. – Мам, ты сможешь донести до комнаты мои игрушки?

– Угу.

Я кивнула, расчищая сундук от нагромождения чемоданов и пары шляпных коробок, а потом усадила Эда сверху на обитую металлическими полосами крышку.

– Держись крепко! – предупредила сына, с восторгом следившего за тем, как сундук под ним взмывает над полом и медленно плывет к лестнице.

Со смехом мы добрались до комнаты Эдвина, где он еще несколько минут покатался на летающем сундуке, но вскоре мой ребенок захотел увидеть любимые игрушки, ведь по ним он скучал не меньше, чем по маме, то есть мне. А я, усевшись в кресло, помогла для начала ему переодеться и после следила за тем, как он достает из сундука свои игрушки и расставляет на полках в шкафу. При этом мы успевали делиться новостями.

– Мам, ты знаешь, некоторые дети говорили мне, что я безотцовщина, – заявил вдруг сын, а я едва не упала на пол, поскольку в этот момент пыталась дотянуться до окна, чтобы его чуть-чуть приоткрыть.

– Что? – удивилась я, хватаясь за сердце.

– Безотцовщина, – послушно повторил сынок и продолжил расставлять на полке своих солдатиков.

– Боги, кто тебе это сказал? – выдавила я, пытаясь совладать с гневом, вспыхнувшим в груди.

– Я же сказал – дети.

Эд пожал плечиками и повернулся ко мне.

– А что это значит?

– Это очень глупые и злые дети! – воскликнула я, рванувшись к удивленному сыну и прижав его к себе. – Никогда не слушай их. Слышишь?! Умный и добрый человек никогда не скажет подобной гадости!

– Это плохое слово, да? – вывернувшись из моих рук и глядя на мое взволнованное лицо, спросил сын. – Мам, я больше не буду его говорить, только не смотри так, пожалуйста.

– Я не собираюсь ругать тебя за это, – прошептала, не сумев сдержать слезы, покатившиеся из глаз.

– Мам, не плач, я, правда, больше не буду.

Эдвин уткнулся лицом в мой живот и обхватил меня руками.

– Только скажи, ты еще не узнала, где мой папа?

Я не выдержала и опустилась перед сыном на колени.

– Сынок, у тебя есть отец, просто он очень занят.

– Скорее бы он освободился, – тяжко вздохнув, обронил Эд. – Я бы очень хотел его увидеть.

– Потерпи, дорогой, – зажмурившись, чтобы только мой ребенок не видел мой растерянный взгляд, выдавила я. – Возможно, у него найдется для нас время.

– Когда?

– Если бы я это знала, Эд. Если бы только знала…

Вечером, когда Эд, набегавшись в саду, мирно спал в своей комнате, мы с тетушками сидели на террасе и потягивали чай с восхитительными булочками, что успела напечь Ронда. Сад медленно погружался во тьму, но на террасе, освещенной магическими светильниками, было хорошо и уютно.

– Гвен, что случилось? На тебе лица нет, – поинтересовалась Марвенна, опустив чашечку на блюдце, из того самого сервиза, о котором они с сестрой так пеклись.

– Эд вновь спрашивал об отце, – упавшим голосом созналась я и устремила взгляд на темнеющий сад. – Я не знаю, что ему сказать, ведь он так ждет встречи с ним. И… как поступить. Я запуталась и устала обманывать собственного ребенка. Но и правды сказать не могу, это слишком жестоко в пять лет узнать, что отец даже не догадывается о твоем рождении.

– Гвен, дорогая, мальчик растет, и чем он старше, тем чаще будет интересоваться своим отцом. Рано или поздно тебе придется сказать ему правду.

Ронда, сидевшая от меня по правую руку, похлопала меня по плечу.

– Или… тебе придется разыскать Дарриана и рассказать ему о сыне.

– Я не могу.

Покачав головой, я спрятала лицо в ладонях, хотя понимала, тетки правы. Правы и еще сто раз правы. Я не смогу всю жизнь ходить по лезвию ножа. Когда-нибудь мой повзрослевший сын сам отыщет отца, и что тогда будет? Сможет ли он простить мать за ее ложь, за пустые обещания, что еще чуть-чуть и отец навестит его?

– Смирись с этой необходимостью, дорогая. Теперь ты должна думать не о себе и своих уязвленных чувствах, – поддержала сестру Марвенна. – В первую очередь ты должна думать об Эдвине и его судьбе. Боюсь, он не смирится с тем, что вырос без отца. Пусть Дарриан не будет присутствовать в его жизни в полной мере, но мальчик будет знать, что он не безотцовщина, как назвали его соседские дети.

– И вы позволили им так назвать моего сына? – вскинулась я.

– Будто нас кто-то спрашивал, – дернув плечом, фыркнула Ронда и потеребила в руках салфетку. – Но я впервые в жизни в пух и в прах разругалась с соседями.

– Разругалась с соседями? – недоверчиво переспросила я, во все глаза глядя на тетушку, которая очень редко позволяет себе подобные поступки.

– Разругалась, черт возьми. Да! И знаешь… – Ронда вдруг озорно улыбнулась, – мне это даже понравилось. Я высказала этим напыщенным курицам все, что накопилось за мою жизнь. Видел бы меня мой покойный муж.

– Это было забавно! – захохотала вдруг Марвенна. – Видела бы ты, Гвен, их испуганные лица, когда Ронда сказала, что отец Эда арайтар. «Вы еще пожалеете, старые вешалки, – сказала им она, – вот узнает арайтар, что его сына обижают всякие полоумные человечки, он вам устроит веселую жизнь!»

Я не сдержала улыбки, представив себе лица соседок, которые и меня в юности пытались обижать, но связываться со спиритом себе дороже. Однажды меня обозвали никчемной сироткой и поплатились за это, поскольку я взяла и подселила в дом к ненавистным соседям проказливого духа, доведшего их за несколько дней до сумасшествия. Вся улица бегала на них посмотреть, когда дух по ночам начинал их донимать, и доведенные хозяева в пижамах выбегали из дома, оглашая округу криком и отборными ругательствами.

– А с виду такая приличная семья… была, – поговаривали соседки, сбегаясь посмотреть на очередное ночное представление.

Этот случай у многих надолго отбил желание издеваться надо мной. Я еще и не такое могла, просто не хотела подставлять тетушек, поэтому не использовала свой дар во вред. Почти никогда. Да, почти.

– Надеюсь, здесь такого не случится, – отсмеявшись, обронила Ронда и залпом допила давно остывший чай. – А теперь спать!

Собрав посуду, тетушки удалились на кухню, а я осталась на террасе наедине со своими невеселыми мыслями. Чтобы окончательно не впасть в уныние, встала из-за стола и начала собирать скатерть, но взошедшая на небосвод луна, отвлекла меня от этого занятия. Бросив скатерть на синку стула, я вышла в сад.

Да, нужно что-то решать. Но как, как заставить себя? Как перебороть это нежелание общаться с Даррианом? Будто мне хочется встречаться с ним, видеть его счастливого и прекрасного и понимать – теперь он целиком и полностью во власти другой женщины. Это свою жену Дарриан целует по утрам, ей он улыбается, это над ней он шутит. Он с ней, а не со мной. И наверняка давно забыл о девушке по имени Гвендолин.

– Как же я его ненавижу! – воскликнула, уткнувшись лбом в гладкий яблоневый ствол и очень тихо добавила: – И все равно люблю.

Всю ночь я провела в кабинете, расставляя по полкам привезенные тетушками книги. Правда, на самом дне одного из чемоданов мне попался сверток в бумаге, в какую заворачивают посылки.

– Странно, – вслух подумала я, крутя в руках довольно объемный сверток, – не помню, чтобы перед отъездом получала посылку. Да и надписей никаких нет.

Но вскрыть его не успела, поскольку стопка книг, оставленная без внимания на самом краю стола, вдруг шлепнулась на пол. Пришлось забросить неизвестное послание в ящик с мыслью: «Ладно, потом посмотрю» и браться за сбор разлетевшихся вокруг стола книг. За этим занятием меня и застала Ронда, резко распахнувшая дверь в кабинет.

– Фууух! – облегченно выдохнула тетушка, опуская большую скалку, зажатую в руке. – Я уже подумала, что к нам забрались воры.

– Воры? – удивилась я и, пытаясь подняться на ноги, неудачно ударилась лбом о край столешницы.

Зашипев от боли, стукнула кулаком по столу и опустилась на ковер, усиленно потирая пострадавшее место.

Ронда всплеснула руками, приблизилась ко мне и помогла подняться на ноги.

– Ох, Гвенда! Ты не ложилась?

– Не смогла уснуть, – пожав плечами, отозвалась я и быстро расставила оставшиеся книги по местам.

– Мужчины, сколько страданий они доставляют женщинам, – вздохнув, обронила Ронда и вышла вон из кабинета.

Ну да! Из-за кого бы еще не смогла уснуть? Я о многом передумала за ночь, столько сцен разыграла в своем воображении, и едва не свихнулась, представляя реакцию Дарриана на новость, что у меня от него родился ребенок. Но почему-то чаще всего казалось, эльф просто посмеется надо мной, он не поверит и выгонит меня взашей, не пожелав выслушивать всякую чушь. Кому нужны полукровки?

– Хватит, – взмолилась я и отправилась будить сына.

И каково же было мое удивление, когда обнаружила в холле умытого и одетого Эда, который что-то разглядывал сквозь узкое окошко во входной двери.

– Доброе утро, сынок, – тихо сказала я, обнимая ребенка за плечи и склоняясь к его лицу, чтобы поцеловать в щечку.

– Знаешь, мама, – поежившись, когда кончиками пальцев пощекотала его шею, сказал сын, – мне сегодня приснился папа.

– Папа? – поперхнувшись, переспросила я и опустилась рядом с Эдвином на корточки. – Почему ты так решил?

– Мам, я ведь не такой дурачок, чтобы этого не понять, – с серьезным выражением на лице и как-то совсем по-взрослому отозвался мой сын.

– Нет, Эд. Ты у нас очень умный мальчик.

Я покивала, стараясь игнорировать покалывание в груди.

– Он обязательно нас найдет, – твердо сказал сын и, обогнув застывшую столбом мать, отправился в столовую, откуда уже слышались бодрые голоса тетушек.

У меня не было сил, чтобы сдвинуться с места. Я просто не узнала своего ребенка. Что с ним случилось за одну ночь? Будто сам Дарриан смотрел на меня сквозь глаза нашего сына. Этого еще не хватало.

За завтраком тетушки и Эдвин много дурачились и, казалось, не замечали моей излишней задумчивости. Я смотрела на сына и дивилась разительной перемене в его поведении. Здесь, в столовой, играл и смеялся мой сын, мальчик, которого я обожаю, но там, в холле, будто не он был.

«Так, хватит, Гвен! – приказала сама себе. – Скоро тебе кругом будут призраки из прошлого мерещиться!»

– Предлагаю сегодня выбраться на пикник! – громкий голос Марвенны выдернул меня из моих мыслей. – Как вы смотрите на это?

– Да, да, да!

Эд радостно хлопая в ладоши, запрыгал и, подбежав ко мне, заглянул в лицо:

– Мамочка, давай сходим на пикник. Ну, пожалуйста-а-а!

– Хорошо, давайте сходим на пикник.

Моргнув, согласно кивнула я, поскольку сынок никак не мог угомониться и дергал меня за рукав, повторяя одно и то же.

– К тому же неподалеку имеется красивое озеро, – добавила на свою голову, и мы с тетушками дружно сморщились, когда Эдвин завизжал от радости и унесся в свою комнату, собирать игрушки, которые хотел бы взять с собой.

– Я соберу продукты, – усмехнулась Ронда.

– Мы тоже пойдем собираться, да, Гвен?

Марвенна хитро глянула на меня, встала со стула и первой выпорхнула из столовой.

Я покачала головой и для начала решила немного освежиться, поэтому отправилась в ванную и с удовольствием приняла душ, пытаясь смыть с себя липкое предчувствие какой-то беды. Этого еще не хватало! Мы только переехали, а тут какие-то странности начинаются. Нет, хватит!..

Через пару часов мы сидели на покрывале, что было расстелено на берегу озера, и смотрели за Эдвином, который бегал вдоль воды с сочком в руках и пытался поймать большую стрекозу.

– Эд сказал, сегодня ночью ему приснился папа, – невпопад сказала я, прервав рассуждения тетушек о местной погоде и климате в целом.

– Папа? – уронив в траву яблоко, переспросила Марвенна и досадливо поморщилась, глядя на то, как на слегка надкусанный фрукт забирается муравей. – Нда…

– Может, это в нем просыпается дар? – предположила Ронда и протянула мне гроздь винограда.

– Может.

Я пожала плечами, отщипывая ягодки и складывая их на блюдце.

– Только я ничего не знаю об арайтарах.

– Что ж, Гвен, у тебя с каждым днем все больше причин, чтобы найти Дарриана и сказать ему о сыне. Вряд ли мы сможем обучить Эда всем тонкостям эльфийской магии, – обронила Ронда и помахала рукой нашему малышу, который издалека показывал стрекозу, пойманную—таки в сочок.

– Молодец! – похвалила я, продолжая отщипывать виноград от веточки.

– Да и мы были бы рады встретиться с ним вновь. Все же Дарриан нам не чужой…

– Но он женился на другой! – припечатала я, отставляя блюдце с ягодками в сторону, а потом подхватила мяч и, не слушая возражений тетушек, отправилась к сыну.

– Гвен! – крикнула мне в спину Ронда, но я даже не обернулась.

Да и Эдвин, увидев в моих руках любимую игрушку, выпустил стрекозу на волю и побежал ко мне.

– Мама, мама! Я ее отпустил, пусть летит домой! – заявил синеглазый мальчуган и отбросил сочок в сторону. – Давай ты будешь бросать мне мячик.

– Давай.

Я улыбнулась, но не успела ничего сделать, так как к нам тут же присоединились тетушки. Они думали, что я не вижу, как у меня за спиной показывают друг другу кулаки.

– Мы тоже хотим поиграть, – стрельнув на сестру недовольным взглядом, заявила Ронда и мяч у меня отобрала, а потом бросила его, но не ожидающему Эду, а Марвенне, и он попал ей точно в лоб.

– Ах, так! – взвыла тетушка, тряхнув огненно-рыжими волосами. – Ну, я вам сейчас покажу!

В общем, началась игра – кто кого больнее ударит мячом. Не знаю, что за несколько минут успели не поделить две родные сестры, но мяч друг другу они бросали с каким-то остервенением, а потом с не меньшим злорадством смотрели друг на друга, когда мяч улетал, и одной из них приходилось бежать за ним. Мы с сыном удивленно переглядывались, но вмешиваться я не спешила. Пусть выпустят пар, это нужно иногда делать.

В какой-то момент мяч улетел слишком далеко. Марвенна и Ронда взялись спорить, но я перебила их.

– Так уж и быть, я схожу за мячом, а вы присмотрите за Эдом, – сказала и отправилась в лес, именно туда благодаря «стараниям» тетушек улетел наш мяч.

Обогнув колючие кусты малины, которая только-только отцвела, я неожиданно попала на широкую утоптанную тропинку и оглянулась по сторонам. Мячика видно не было. Ну, он же не прозрачный! Да и улететь слишком далеко не мог. Еще раз осмотрелась по сторонам, и, не заметив искомую вещь, слегка углубилась в лес. Тут было хорошо: где-то чирикали птицы, по веткам скакали белки, одна даже рискнула спуститься вниз, но заметив меня, смешно застрекотала и умчалась на соседнее дерево, поднявшись при этом как можно выше. Хотя охота на белок в мои планы не входила.

Неожиданно в стороне я услышала легкий хруст, будто кто-то неосторожно наступил на сухую ветку, но, обернувшись, успела краем глаза заметить только смазанную тень. Не сказала бы, что это был человек.

«Может, дух», – подумала про себя и немного впереди увидела скамью и сидящего на ней молодого мужчину, который отложил в сторону книгу, наверняка он ее читал, и, наклонившись к земле, поднял наш мяч.

Я немного замялась, поскольку мужчина выпрямился, и его взгляд уперся в мою одинокую фигуру, застывшую среди сосновых стволов. Он улыбнулся, и его лицо стало еще краше, хотя куда еще? Молодой маг, я это почувствовала, был и так недурен собой. Должно быть, высокий, по крайней мере, его вытянутые ноги были длинными и стройными. С темными волосами, свободно лежащими на широких плечах. Да и лицо его оказалось довольно притягательным, чего только стоили серые глаза в обрамлении темных ресниц, а брови, а губы… Так, стоп! И этот мужчина явно знал, что недурен собой, и даже самодовольно улыбнулся, подметив, как я слишком пристально разглядываю его фигуру. Нет, он определенно не был похож на Дарриана. Ни капли. И все же было в нем что-то притягательное.

Решившись, я приблизилась к мужчине и, извинившись, попросила вернуть мяч.

– Конечно же, вы можете его забрать, – чарующе улыбнувшись, протянул незнакомец, и мяч перекочевал в мои руки.

– Спасибо, – обронила я, запретив себе поддаваться на его очарование.

– Честно говоря, не думал, что взрослые девушки играют в детские игры, – бросил он, когда я уже собиралась уйти, поскольку заводить новое знакомство не стремилась.

– Девушки разные бывают, – лукаво улыбнувшись, отозвалась я и сделала шаг назад, потому что незнакомец вдруг подался вперед, вглядываясь в мое озадаченное лицо.

Незнакомец выпрямился, и еще раз улыбнулся, обнажив ровные белые зубы.

– О, простите! Я не хотел вас напугать. Просто не ожидал, что в этих местах живут такие прелестные девушки.

Я с сомнением посмотрела на незнакомца, но ничего дурного ни в его словах, ни в его облике или взгляде не заметила, поэтому позволила себе ответную улыбку.

– Меня зовут Хеддвиг. Можно просто Хед.

Представившись, мужчина протянул мне руку.

– Гвенда, – представилась и я, осторожно пожав мужскую руку.

– Вы живете здесь, Гвенда? – полюбопытствовал мужчина, но я почему-то не сказала правды.

– Гостим у родни, – солгала, стараясь не смотреть Хеддвигу в глаза.

Вообще, маги избегают прямых взглядов. Мы редко позволяем себе смотреть глаза в глаза. Это чревато, поскольку никогда не знаешь, читает собеседник твои мысли или нет. Конечно, от этого хорошо защищают специальные амулеты, но не носить же их постоянно!

– А вы?

– Удивительное совпадение, но я тоже приехал в гости, – широко улыбаясь, сказал мужчина. – А откуда, позвольте узнать, вы приехали?

– С севера, – размыто ответила я, мне не хотелось первому же попавшемуся мужчине выложить всю свою подноготную.

– Честно говоря, никогда не был в тех краях.

Я только плечами пожала, поскольку не знала, что еще сказать этому человеку.

– Знаете, а я всю жизнь прожил на востоке, и только недавно позволил себе небольшое путешествие. Надоело лицезреть одни и те же места. Захотелось вдруг разнообразия, – вновь заговорил мужчина и поднялся со скамьи, заставив меня еще больше отойти в сторону.