Пьющие небо

Копошась в своих прыщевидных мыслях, я вернулся к пиршеству. Нина по-прежнему отплясывала вокруг костра, Лена и Влад куда-то ушли. Отец дремал на куче тряпья с дымящейся кружкой чая в руках. Шоу продолжалось. Ошалелый Казим дико стучал в большой бубен, как пьяный муж в дверь перепутанной квартиры. Оксана, закатив глаза, протяжно завывала, гордо распрямив плечи.

– Держи. – Охмелевшая Нина ткнула в меня бутылкой вина. Ей было весело, однако глаза ее были где-то далеко.

– Но завтра мы пить не будем, – я сделал несколько больших глотков и бросился в пляс.

6

Физического похмелья не было, но на душе с утра было тошно. Нина грустила. Не сказав ни слова, ушла на пляж и просидела там целый час одна, глядя на темное море. Затем молча вскипятила чай и, вообще, избегала смотреть мне в глаза. Но, проходя мимо, нежно касалась рукой, давая понять, что обиды не держит. Отец проснулся к полудню.

– Бурундучье, что кислые такие?

– Перепили вчера, – мрачно ответила Нина.

– Да? – Отец почесал голову. – А по мне в самый раз.

– Я совсем ничего не помню, это так ужасно. В жизни так не напивалась.

– Бедная крошка-похмельцо, – покачал головой отец, – пивка нужно.

– Нет-нет. Я в порядке, просто не помню, как легла спать. Жуть. – Она нервно теребила в руках полотенце и растерянно смотрела в землю. – Кирилл, ты помнишь?

– Наплясавшись, мы разбудили папу и отправились к себе. – Я попытался ее успокоить.

– Точно, помнишь?

– Да. Смутно, конечно… Сам на бровях был.

Я действительно помнил. Вернее, вспомнил, когда Нина спросила меня. Не без хмельного удовольствия я немного поскакал вокруг костра. А затем все вдруг резко кончилось. Будто кто-то выключил фонограмму. Мне даже показалось, что в течение нескольких мгновений музыканты били в барабаны в полной тишине, а Оксана бесшумно открывала рот, словно задыхаясь. Но чего только тем вечером мне не казалось.

Обедали мы снова чудо-фруктами. На этот раз, на удивление пресными и безвкусными. Готовить другую пищу было лень, да и продуктов не было. Ближе к вечеру к нам зашел Эдгарас.

– Сегодня в поселке праздник. Приезжает король, – сообщил он, ковыряясь в своих косичках.

– Что еще за король? – ухмыльнулась Нина. – Мы в королевстве?

– На самом деле, это губернатор курортной зоны. Раз в год он торжественно посещает каждый прибрежный городок. Зрелище то еще. Советую посетить. Не пожалеете. Я иду. Ваши друзья Влад и Лена тоже собираются. Можем вместе.

– И что там ожидается?

– Фейерверки, танцы, представления. Очень весело будет.

После вчерашнего балагана шумных развлечений мне не хотелось.

– Я, пожалуй, пас. Тишины хочется.

– Ты чего? – всполохнулся отец, – Давайте сходим. Не к чему нам здесь разлагаться. Ты как, Нина?

– Не знаю, – она безразлично пожала плечами.

– Спокойствия сегодня не ждите, – заметил Эдгарас, – все побережье будет на ушах стоять. Вы думайте, я зайду через пару часов.

Саулкрасти был небольшим городком, изъеденным узкими, извилистыми улочками, добрую половину которого занимали гостиницы, бары и сувенирные лавки. Дома и квартиры преимущественно сдавались, и оставалось лишь гадать, где ютятся местные жители. В честь праздника главная площадь была украшена разноцветными лентами и вплетенными в них цветами. Отовсюду раздавались звуки музыки и веселья. Но пьяный гам и радостные вопли удручали меня все больше. Однако отцу и Нине нравилось. С диким хохотом они тыкали пальцем в каждого ряженого идиота, приплясывали и пили коньяк. Я же решил воздержаться, хотя смотреть на этот разнузданный балаган трезвыми глазами было невыносимо. Раскрасневшись от алкоголя, Влад и Лена настойчиво предлагали мне выпить каждые пару минут, поэтому я раздраженно отошел в сторону. Вдруг все восторженно закричали, и у меня заложило уши. Вдали самой широкой дороги, что вела к площади, показался король. Он сидел на увешанном узорчатой материей слоне. Рядом шли полунагие девицы, они крутили огни, бросали в публику цветочные лепестки и танцевали.

– Да здравствует, король! – услышал я в толпе озорной голос отца. – Монархия спасет мир!

Когда старый слон вразвалочку проходил мимо, я внимательно разглядел виновника торжества. Тучный и припудренный, в золотистом халате и багровой чалме, он был похож на разжиревшую марионетку. Пустые глаза безжизненно скользили поверх голов митингующих, блестящие губы застыли в фарфоровой улыбке, приподнятая рука сдержанно приветствовала подданных. Неожиданно, во мне что-то сжалось, и вместо размалеванного короля я увидел грузного, унылого мужчину в засаленной майке. Он сидел на потрепанном кресле в темной комнате, и бежевая маска-респиратор прикрывала его обрюзгшее лицо. Полузакрытые глаза находились в тягучей дреме, но они внезапно открылись и уставились на меня испуганно. Видение тут же пропало. В действительности король и головы в мою сторону не повернул. Я растерянно огляделся. Все продолжали, как ни в чем не бывало, истерично вопить и безумно махать руками. Волна жуткого страха вдруг всколыхнулась во мне, и, комом упершись в горло, кислотой разъедала нутро.

– Может, все-таки выпьешь? – откуда ни возьмись, как черт из табакерки появилась Оксана, – ты бледен. Что-то случилось?

Она протянула руку и потрогала мой лоб.

– У тебя жар. Выпей, это поможет.

Ее прикосновение было ледяным и приятным. Может, я действительно не в себе?

– Тебя, должно быть, продуло, – заботливо улыбнулась Оксана, – бризы – они коварные.

На фоне скачущих и бесновавшихся она выглядела подозрительно спокойно. Черные как маслины глаза внимательно сверкали из-под тонких бровей. И в то же время, в них было что-то игриво-насмешливое, лукавое.

– Это хорошее вино, с местными травами. Как раз против лихорадки.

– Спасибо. Не хочу… Я лучше прогуляюсь к морю. Здесь слишком шумно.

– Составить тебе компанию? Я видела представление в прошлом году. Оно всегда одинаковое.

– Пожалуй, не стоит. Мне лучше побыть одному.

– Как знаешь, – Оксана глотнула вина и, подмигнув, скрылась в толпе.

Отец и Нина тоже куда-то пропали. Как я ни вглядывался в резвящийся пестрый сброд, найти их не получалось. Я решил вернуться к стоянке и быстро зашагал прочь, но перепутал направление и вышел не к берегу, а углубился в поселок. Спутанный клубок узких улочек вился загадочным лабиринтом. Вдали от площади все бары и лавки почему-то были закрыты. Пустые улицы своей безжизненностью напоминали затертые декорации к давно снятому фильму. Меня заинтересовал один темный переулок, и я, ускорив шаг, свернул в него. Шум праздника тут же прекратился, и я оказался в тревожной тишине. Двигаясь сквозь серые стены домов, я различил в конце переулка две мужские фигуры. Приблизившись к ним, я понял, что это полиция. Необычная, старомодная форма, чем-то напоминала нацистскую. Может, и это маскарад?

– Молодой человек, куда направляетесь? – спросил тот, что повыше, с резкими чертами лица и острым носом.

– Просто гуляю по городу.

– Дальше нельзя. Улица закрыта, – сухо пробубнил второй. Туго натянутая фуражка черным козырьком скрывала половину его лица.

– Но почему?

– Эти меры безопасности связаны с праздником.

– Какой смысл закрывать один переулок?

– Мы перекрываем все улицы, кроме четырех главных. Просим вас вернуться на площадь.

– Бред, – я покачал головой, но был вынужден согласиться.

– Я провожу вас, – сказал остроносый страж.

По мере приближения к площади нам встретилось несколько полисменов. Довольно странно, учитывая, что еще недавно их и в помине не было.

– Что-то случилось? – спросил я, уже совсем ничего не понимая.

– Не беспокойтесь. Это стандартные меры безопасности, – отчеканил полицейский, словно автоответчик.

На площади было не протолкнуться. Нужно было попытаться найти Нину.

– Кирилл! – кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел Влада.

– Где Нина? Вы вместе?

– Нет. Они с Андреем Санычем тебя потеряли и решили вернуться. А зря. Сейчас начнется шоу эфирных проекций.

– Дрянь это все.

– Кому как, – пожал он плечами и неприятно сморщил нос, – если тебе хреново – не порть настроение другим. А лучше расслабься и получи от отдыха удовольствие…

Не дослушав его, я отвернулся и со всех ног бросился к морю. Нина. Отец. Меня терзал рой беспокойных предчувствий. Алое солнце тонуло в дрожащей черной воде. Его прощальные блики конвульсивно мерцали в нефтяных комках надвигавшейся ночи. Я вихрем проскочил мимо Теи. Она шла по берегу и успела лишь смущенно отвести взгляд. Зыбкий песок разлетался в стороны, а я все бежал, не ощущая усталости.

Я нашел Нину на пляже. Она плакала.

– Ты в порядке? Где папа?

– Да, – закивала она, – он у палатки.

Я обнял ее и погладил по голове.

– Что с тобой, дружок? Тебе тут плохо?

Она разрыдалась еще больше:

– Да. Но когда ты рядом – все хорошо.

– Давай, уедем. Завтра. Здесь что-то не так… Нам нужно домой.

Нина вытерла слезы об мою рубашку и улыбнулась.

– Я свяжу тебе шарф, – сказала она.

7

Отец, конечно, уезжать не собирался.

– Я приехал только вчера, – возмущался он, – и уже возвращаться. Не вижу смысла. Что, вообще, происходит? Видели бы вы свои физиономии. Кислее уксуса.

– Нам здесь не нравится, – резко ответил я.

– А чего еще можно желать?! Не понимаю тебя. Мы так мечтали об отпуске. И оказались здесь, в этом чудном месте, а ты заявляешь, что хочешь домой. А ты что думаешь? – спросил он Нину.

– Не знаю, – она растерянно притупила взгляд, – но я сделаю так, как хочет Кирилл.

– Отец, – мне очень не хотелось этого говорить, но держать в себе было сложно, – у меня были мерзкие галлюцинации. Мерещилось, что на людях какие-то маски и находятся они совсем в другом месте. Со мной что-то не так.

Я подобнее рассказал о видениях. Нина тут же приуныла, стала бледнее, старее и суше.

– Это все твой обморок, – мрачно сказал отец.

– Обморок? – взволнованно встрепенулась Нина, ломая руки.

– Вчера. Это случилось, когда мы ходили за водой.

– Ладно. Домой, так домой, – согласился отец, – дело серьезное.

Всю ночь Нина крепко прижималась ко мне.

– Все будет хорошо, – шептала она, твердо вцепившись пальцами в мои плечи, – я люблю тебя.

Когда она, наконец, уснула, я выбрался из палатки и поплелся к морю. Удивительно, как за пару дней этот волшебный мир стал чужим и тесным. Казалось, небо покрылось темным, мутным стеклом, усеянным лампочками-звездами, чей искусственный свет вызывал лишь тошноту. Очень хотелось домой, но я разучился думать о нем. Мысли разбегались как тараканы из-под поднятой грязной сковороды.

– Все в порядке? – спросил меня Эдгарас. Каждую ночь он плескался в воде, любуясь, как электропланктон освещает его барахтающиеся конечности.

– Да, – я едко сплюнул, глядя на тощее лицо, прикрытое маской. Все тоже кресло, силиконовый шнур из вены и никаких косичек на серой плешивой голове. Я словно видел две картинки одновременно. Счастливого косматого парня с полотенцем через плечо и его заплесневевшего овоща-антипода.

– Грустный ты какой-то, – сказал он, и видение исчезло. – Пойдем до нас. Еще никто не спит.

Я молча согласился. У тихого огня сидела только обнаженная Оксана. Сперва показалось, что в ее руках флейта, но, приблизившись, я разглядел длинную курительную трубку.

– Все ушли спать, – объяснила она, пуская ровные кольца дыма.

– В таком случае я тоже на боковую, – зевнул Эдгарас и полез в гамак.

– А мне не спится. Кирилл, присаживайся. Хочешь чая? – любезно предложила Оксана, потянувшись за чайником. Ее гибкое тело выгодно и неслучайно озарилось ласковым светом.

Я взял кружку и сел напротив.

– Как самочувствие? – спросила она, томно выдыхая сизые нити дыма. – Днем тебе не здоровилось.

– Все чудесно, разве здесь по-другому бывает?

Оксана ехидно усмехнулась и пошевелила трубкой угли.

– На тебе сегодня лица не было, милый.

– Представление не понравилось. Был один момент неприятный, знаешь ли.

– Такое случается, – ее горящие глаза игриво блеснули, – тебе нужно хорошенько расслабиться и выкинуть весь сор из головы, много, видимо, накопилось. Но здесь он постепенно выходит, а ты нервничаешь, и совершенно зря.

– А ты меня, что ли насквозь видишь?

– Держи, – она протянула трубку и невинно улыбнулась, закинув за спину черные косы.

Я сделал вдох, и залп тепла разорвался в моей груди, растекаясь приятными искрами по дрожащему телу. Все озарилось красным свечением, я стал легче мыслей, и меня куда-то понесло в крутящейся палитре ставших живыми огненных красок. Оксана оказалось рядом, прижалась ко мне, и я ощутил ее волнующий жар. Казалось, от нее исходит нечто жгуче необходимое, крайне для меня важное. То, без чего я просто не смогу жить, задохнусь так и не увидевшим свет эмбрионом.

– Иди ко мне, – тысячами сладостных голосов звучало вокруг, обращая в пар желания последние капли воли.

Я уже почти перестал быть собой, когда вспомнил Нину. Вспомнил ее – уставшую, хилую, измученную, но единственно любимую, важную и родную. Я смутно разглядел пятно костра и сунул в него руку. Она зашипела, и, Оксана, взвизгнув, отскочила в сторону.

– Идиот! – кричала она, превратившись в сморщенную седую старуху, впечатанную в обвешанное проводами больничное кресло. Чахлый подбородок обтянут, уже ставшей привычной, бежевой маской, – ты не понимаешь! Ничего не понимаешь!

– Ведьма! – рассмеялся я, и встал на ноги. И все вернулось на место. Мирно подрагивал костер. Оксана прикрылась покрывалом, и мрачно смотрела в землю. Я осмотрел руку, никаких ожогов на ней не было.

– Не кури больше, – процедила она сквозь зубы, – тебе не стоит.

– Доброй ночи. – Я, ухмыляясь, запил свою победоносную желчь остывшим чаем и поспешил скрыться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.