Хаос слова

Мрачный параллелепипед

взмывая над поверхностью воды

«Дельфины»

Людской поток необратимыйГолодных глаз и бездна ртов.Как шлюпка в море без бортовТы тонешь в нём. И где дельфины?Видны тебе акульи спины,И ужас мрачных плавниковСулит лишь смерть, и пасть клинковТы чувствуешь, пройдёт не мимо……И разжуёт неторопливоС костями душу твоих снов, —Разинет свой зловонный зев,И отрыгнёт кишки брезгливоВ пустую тьму твоя могила.Ответь, ты к этому готов?Раз создаёшь себе китов,Так почему бы и дельфинаНе прикормить? Тебя ж кормилаМать своей грудью: из сосковТы жадно пил песок песков,С которым жажда приходила,И утоленья не просила,А требовала – вечный зов.И алча смачный из кусковТы убивал в себе дельфина,И поедал…. глаза слепилаГустая кровь, и ты враговНе различал, и береговЕщё не видел, но спешилаУже акула, – ощутилаДобычу лёгкую для снов:Тебя, кто в шлюпке без бортов,Спешит спастись, зовя дельфина.

«Полежал в гробу»

«Полежи, отдохни», – говорили вздыхая,Крышку гроба над телом моим закрывая.Уважая, молчал, делал вид, что приемлюПредложение лечь полежать в сыру землю.Шли века как секунды, секунды веками,Позабыл что такое «земля под ногами»,И не чувствовал даже её под спиною,Хоть общался всё время с одною землею.Думы рылись как черви, а черви как думыРазъедали меня – безразличны, угрюмы —Для того, чтобы просто сравняться со мной.На земле-то непросто, а уж под землёй!Что ж любое занятие надоедает,Исключение редко, но всё же бывает,Вот и выбрался я из земельных утроб —Належался уже, опостылел мне гроб.

«Старость перед телевизором»

В саване белой квартиры,Где стены известью вымазаны,Я говорю тебе: «Милый,Как мы с тобой это вынесли?»Ты отвечаешь: «Милая,Нам ли с тобою париться?»В надгробный экран могилыНам остаётся пялиться.

«Что мир иной в глаза мне нарисует»

Что мир иной в глаза мне нарисует,Когда зрачки я в душу обращу?Когда я сам свой мир порабощу,Кто предо мною всё же не спасует?Обманет кто? Кто карты подтасует?Повержен кем я буду в своих снах,Где мне неведом смерти лютой страх,Хоть на коне лихом она гарцует,С него спускается, в уста меня целует……Жаль, на меня не действует сей яд.Но что, ответь, подарит этот взгляд,Что мир иной в глаза мне нарисует?

«Твоя душа мала»

Твоя душа мала, но если знаешьИ понимаешь истины обличье,Тогда ты видишь всё её величье,И от мирских желаний не страдаешь;Тогда живёшь и этим созидаешьНе мысли гравий, а бетон поступка,Не рассуждая больше как голубка,Ты, как орёл, паришь и размышляешь,Но не о том, о чём всегда мечтаешь,Иные мысли посещают птиц,Чья тень скользит с высот по бездне лиц,В глазах которых ты не умираешь.

«Задёрнут занавес…»

…Вот наступила тишина,И день закончен, ночь пришла,Задёрнут занавес на сцене,Где тень влюблённая леглаПером потерянным с крылаВ судьбу непрожитых мгновений;Там в свете рампы я стою,Пустой партер в стихах молю,Чтоб отпустили за кулисыНа растерзанье воронью,Где кровь души своей прольюВ ладонь отравленной актрисы,На чью могилу все цветы,Но просто так, для красоты,И для своих корыстных целей;Всё создано из пустоты:Любое «я», любое «ты»Туманом липких убеждений;В любой момент могу уйти,Но очень хочется найтиГлаза блестящие в партере,Условность сцены обойти,И в образ образа войти,Чтоб передать ему потери;А самому уйти лишь с той,Кто будет яркою звездойГореть на чистом небосклоне,И я пред этой чистотойСклонюсь усталой головойВ просящем милости поклоне;Моей щеки коснётся длань,А я промолвлю: «Не порань,С меня довольно откровений!»;Она мне скажет: «Перестань,С колен своих скорее встань,Ведь это ты стоял на сцене;Где, разрывая тишину,Ты принимал грехов вину,И облегчал людей страданья;Так почему же, не пойму,Нырять готов на глубинуС высот лазурных мирозданья?», —На что я только улыбнусь,И что есть силы оттолкнусь,Хоть и не подобает тени,Пером подхваченным помчусь:Наверно сплю, быть может, снюсь, —Задёрнут занавес на сцене…

«Вглядываясь…»

Вглядываясь в чёрный кафель,В отраженье своих глаз,В шоколад блестящих вафельИ хрусталь разбитых вазТы увидишь только лицаОтраженья своего.Может даже так случиться:Не увидишь ничего!

«Подлюка»

Бывает, что стоишь пред дверью рая,Но эта дверь какая-то другая,Похожая на адские воротаИз-за которых в щёлку смотрит кто-то:Внимательно рассматривая, дышит,И притворяясь будто плохо слышит,Читает твои мысли без запинки,Листая также памяти картинки.

«Мертвец»

Не стоит связываться с тем,Кто насквозь пропитался кровью,Кто до молекул сгнил совсем,Мешает ненависть с любовью.Чьи вены жжёт холодный яд,Чьё сердце боль в себе лелеет,Всю вечность повернул назад,И жить ещё в пространстве смеет.Кто словно зебра в пасти льва,Гигантская змея в засаде, —Подумаешь сперва «жратва»,А он из пасти снова в стаде.

«Клаустрофобия»

Хоть рот раскрыт, вздохнуть нельзя,И задыхаешься ты вечностьУже не веря в скоротечностьИ в то, что пешка съест ферзя.

«Мне было можно»

Я видел сердце алкоголикаИ трогал лёгкие курильщикаС глубокой грустью меланхолика,С невозмутимостью могильщика.Я проникал под рёбра пальцами,И разрешения не спрашивал,Слегка склонялся над страдальцами,И потихоньку их допрашивал.Я размышлял «что они чувствуют»,Но ощущал, как они мыслили:В своих молитвах же кощунствуют,Других винят в инакомыслии.Я истину из них выуживал,На каждого я тратил вечности,Ведь homo sapience заслуживалПонять свой смысл человечности.

Рыженький комочек

обжигающая локонами

«Читаю в воде»

Я читаю в воде отраженье следов,Чую запах дождя с волос,Ароматы невиданных прежде цветов,Что упали с распущенных кос.Так как выбора нет, то зачем выбиратьОт беды до другой беды?Если выбор и есть, то останусь читатьВ мокрых лужах твои следы.

«Пробрало»

Нежно, аккуратно, не спешаПо щеке провёл он, не дыша,Тыльной стороной своей ладони,И мурашки, словно буйны кони,Вдоль по её телу пробежалиТак, что все ресницы задрожали.Медленно, стараясь не обидеть,Каждый стон и вздох её предвидеть,Обжигал дыханьем её шею,И пожар обнял оранжереюЧувств её; от жара, тихо охнув,Губы приоткрылись пересохнув.Ласково, отзывчиво и страстно,Стан её привлёк рукою властно,Глядя ей в глаза и интригуя,Влажностью прибоя-поцелуяЖажду ощущений утолил,Чем её навеки покорил.

«Наши сущности»

Надави мне пальцами на глаза!Рот заткнёт пусть кляпом мне твой язык!Наши сущности – наша с тобой гроза:Блеск оранжевых молний и грома рык!Заложи мне в уши свои слова!Грудь дыханье пальцев твоих прожжёт!Наши чувства в сущностях – детвора,Что с любовью ёжика к сердцу жмёт!Завяжи мне руки, живот кусай!К бёдрам бёдра тесно пускай прижмут!Наши сущности встретились невзначай,Несмотря на разницу амплитуд!

«Босиком»

Я иду босиком по траве,По песку, по скалистым тропам,По России иду к тебе,По востоку и по Европам.А приду, когда будешь спать,Когда сон погружает в ласку,Сяду рядышком на кровать,И читать тебе стану сказку.

«Спать»

После заката раньше рассветаНебо лазурное прячется где-то.Глазоньки за день устали, и спатьХочется очень, если устать!

«Индуизм»

Прикосновения скользят по всему телу,Приговорённому к нежнейшему обстрелуСта поцелуев при смертельном концентрате,И приговор исполнен будет на закате.Прикосновения скользят пером незримым —Небесно-нежным, по-земному ощутимым;Пик наслажденья прогибается в спине,Реинкарнация наступит на заре.

«Абрикосовый сок»

У меня на висках снег,На ресницах моих роса.Всё, что слышу я – твой смех,Всё, что вижу – твои глаза.Мои руки хранят огонь,Пламень рыжих твоих волос.Помню как обжигал ладоньСамый солнечный твой абрикос.Мои губы опалены —Их коснулся веснушек жар,Мою душу сожгли они,Тело солнечный взял удар.И без солнца не тает снег,От прохлады ночью роса;Мне услышать бы твой смех,Мне б увидеть твои глаза.Никогда и никто тебеНе напишет таких строк,Как моих не коснётся губАбрикосовый твой сок.

«Крещусь, а кажется»

Почему-то мне кажется, что вездеПахнет только тобой,Словно морской прибойПесни поёт весне.Почему-то мне кажется, что повсюдуВещи лежат твои,Словно цветы землиДань отдают этюду.

Небесные порывы

Слово, которое Кай из льдинок собрать не мог,

Я на теле твоём выложил из поцелуев.

«Воин»

Бейся в облаке врага!Кто куда, а ты тудаНаноси свои удары,Воин гибкий и поджарый,Где душа его таится!Знай, что он тебя боится!Бейся смело и отважно!Успевай ударить дваждыТы в ответ на все удары:Разбивай злодея чары,Жаль в открытые места!Знай, что смерть его близка!

«Трагедия художника»

Кто-то искусства ради,Кто-то бросав штрихи,Большую часть тетрадиВсю исписал в стихи,И изорвал в клочья,Рухнув, словно без ног, —Критику многоточияСлушать, увы, не смог.

«Вырвись»

Видишь окно, разбегись, прыгни,Выбив стекло, спину свою выгни,Руки раскинь, телом прямым сальтоВыполнив, встань на кожу асфальта!Воздух втяни в лёгких резину,Резко спусти сердца пружину,И разорвав танец пространства,Выплеснись в крик протуберанца!

Десятью слезами позже

ten tears later

«Газель о десяти слезах»

Десятью слезами позже на её атласной кожеПроступает слово божье, и становится пригоже.Десятью слезами ранее, прежде, чем открыться ране,Она думает о маме, и ложится робко в ложе.Десятью слезами прежде, чем лишить себя одежды,Опустив стыдливо вежды, думает о маме тоже.Десятью слезами брызги, а затем от счастья визги,А в глазах темно и искры, с криками: «О, мама! Боже!»Десятью слезами были те, кто стыд совсем забыли,И стонали, и любили, – на безумие похоже.

Китайские притоны

Я ходил по борделям со своей проституткой

«Вторым»

Вдоль дождливых аллейГуляли мы с Вами,Я смотрел Вам в глаза,Вы смотрели в сторону.Вспомните,Как Вы меня называли,Утверждая,Что это присуще лишь ворону.Я смотрел в Ваши волосы,Вы были ниже;Говорили вполголосаМне с улыбкою стервы,Но я думал о том,Как же стать с Вами ближе,Потому как хотелосьБыть первым «не первым».Промокая до ниток,Гуляли мы с Вами,Вы ко мне прижимались,Я кормил Вас с ладониСвоими сказками,Вы меня называли,Кажется,Ласковым словом тихони.Я сжимал Вам запястье,Вы были горячей,Пламень Ваш в одночасьеЩекотал мои нервы,Как же мне повезло,Что Вы были зрячей,Предложили мне первоюБыть Вам «не первым».

«Верю в ад»

Ты знаешь, я верю в ад,Как в место, где тебя нет.Но будь там, хоть твой портрет,То будет уж райский сад.Ты знаешь, я буду рад,Знать тебя много лет,Шептать по утрам «привет»,И целовать стократ.Я знаю, что райский сад,Наполненный пеньем цикад,Всего лишь душевный бред,Ведь сердцем увидел свет,Лишь встретив средь сот мириадЕдинственный твой взгляд.

Голубоглазая из прошлого

«Я хочу сыграть Золушку…»

На кинопробах

«На расстоянии»

Запястья и кольца твоиЗвенели в жару ночную,И были мысли моиО том, что тебя целую.Кружилась твоя головаОт звёзд хороводов выше,Тебе говорил слова,Лишь те, что хотела слышать.Весь пламень костра зари,Как ласку свою, обрушил,Так трогали руки моиТвою обнажённую душу.Желанием сердце томя,Обняв согревающим взглядом,Я был далеко от тебя,Но так, что как будто был рядом.

«Нужна сейчас»

Ты мне нужна сейчас.Сейчас нужна,Такой как есть: груба ты иль нежна.Ты мне нужна сейчас.Сие мгновение.Я не хочу терпеть. К чертям терпение!Ты мне нужна сейчас.В текущий миг.Без обходных путей, а напрямик.Ты мне нужна сейчас.Безотлагательно.И отнесись к словам моим внимательно.Ты мне нужна сейчас.Нужна, и всё.Не рассусоливая больше: то да сё.Ты мне нужна сейчас.Безумно срочно.Ты мне нужна, я это знаю точно!

«Мой поцелуй»

ВыкуривМой поцелуй,О ладонь туши окурок,В фотографию шкатулокСпрячь его и заколдуй.ВычисливМой поцелуй,Формулу впиши в блокнотик,Вырви лист, засунь в свой ротик,Основательно разжуй.ВырезавМой поцелуй,Прекращая многословье,Сохрани моё здоровье,Раны губ перебинтуй.ВыкушавМой поцелуй,Возжелав ещё добавки,Ты прошенье о поставке,Постарайся, обоснуй.ВырвавСилой поцелуй,Возврати его на место,Поступи один раз честноИли крупно обворуй.ВыпытавМой поцелуй,Унеси секрет в могилу,Прояви терпенья силу:Спрашивают – интригуй.ВыигравМой поцелуй,Словно шулер куш буржуев,Вновь колоду поцелуевМежду нами растасуй.

Hooligirl

танцы босиком по лужам

«Никто»

Хочу страдать с тобою рядом,Любви питаться виноградом,Выпрыгивать с тобой в окно…Но кто ты мне? Увы, никто.Хочу писать тебе поэмы,Решать с тобой твои проблемы,Дарить тебе своё тепло…Кто я тебе? Увы, никто.Хочу руки твоей касаться,С тобою вместе просыпаться,Снимать, смотреть с тобой кино…Да кто ты мне? Ты мне – никто.Хочу смотреть тебя и слушать,Тебя купать, с тобою кушать,С тобой быть вместе за одно…Но кто тебе я? Я – никто.

«Нелепость»

Твоя нелепость меня покоряет,За самое-самое цепко хватает,И держит, и держит, не отпуская,И я понимаю: «Так вот ты какая!»