О чем не думают экономисты

Он взял стул и подсел ко мне. Пока обдумывал, с чего начать неприятный разговор, я как-то непроизвольно жалобно произнес:

– Товарищ полковник, мне очень плохо, помогите.

Он дотронулся ладонью до моего лба:

– Да у вас высокая температура…

Отправив адъютанта за дежурным врачом, поинтересовался, что у меня болит. Я рассказал о жутких болях в правом боку, мучавших меня уже более двух недель. На вопрос, почему же я не обратился в медсанчасть, пришлось объяснить, что это сорвало бы нашу засаду на складе. Недостача была бы еще больше, а в итоге невинные кладовщики получили бы солидный срок. А вчера, как мне стало известно, вы говорили Уварову о моей «развратной» жизни. Думаю, и для меня нашлась бы статья Уголовного кодекса…

– Теперь эти клеветники у меня попляшут, – прервал меня Мамаев.

Появившиеся вскоре медики поставили диагноз: запущенный плеврит. Температура 39,6.

– Сколько же ночей вы провели на складе? – поинтересовался полковник.

– Полтора месяца по очереди с Уваровым валялся на мешках с крупой. По ночам было сыро и холодно.

По распоряжению Мамаева меня срочно отправили в госпиталь. Здесь меня регулярно навещали Уваров и кладовщик вещевого склада, видевшие во мне своего спасителя. Наведался и посланник Мамаева, который сообщил, что по выписке мне предоставят месячный отпуск. Но самым неожиданным был визит довольно пожилого азербайджанца в сопровождении лечащего врача. Он оказался директором крупного военторговского магазина в Сальянских казармах. Вот что он рассказал:

– Услышав о вашей успешной засаде, я тут же нанял милиционера на скрытые ночные дежурства. Дело в том, что в последние полгода росла недостача. Днем у всех на виду воровать не могли, ночью магазин охранял сторож, располагавшийся в стеклянном тамбуре перед входом. Уже на втором своем дежурстве милиционер стал свидетелем такой сцены: глубокой ночью сторож открывает магазин, заходит, выпивает рюмочку коньяку, закусывает, по-хозяйски медленно обходит «владения», наполняя довольно приличную кошелку, естественно, самыми дорогими товарами. Затем опять выпивает рюмку, закусывает, и уже собрался уходить, как милиционер остановил его, включил свет: «Теперь сиди, а я буду охранять».

– Сейчас в магазине все в порядке. И вот узнав, что вы в госпитале, решил навестить, лично познакомиться. Привез кагор, коньяк и всякую снедь. Кушайте с напарником, на здоровье.

Но беда, как говорится, не приходит одна. Вернувшись из отпуска, я узнал, что у нас новый начальник продовольственного снабжения – капитан Сироткин. Поскольку полк подчинялся округу, мы отправились с ним на поезде в Тбилиси для сдачи очередного отчета; он, кроме того, должен был предстать перед заместителем командующего округом по тылу. По дороге в Тбилиси в нашем открытом «купе» ехали незнакомые капитан и майор. Я залез на верхнюю полку и улегся. Сосед – капитан – спросил у своего майора:

– Вы успели прочитать новый приказ по округу?

– Нет, – ответил тот.

И тогда капитан начал пересказывать приказ командующего округом о ЧП в танковом полку. Сидевший напротив Сироткин не выдержал и заметил, что это произошло у нас. И, пересказав коротко «сюжет» событий, объявил: «Да, на верхней полке тот, кто был в засаде». Попутчики предложили пригласить меня к столу и выпить за знакомство. Сироткин объяснил им, что я не пью вообще и на эту тему не люблю говорить. Они пили всю дорогу и почти не спали.

Поезд прибывал в Тбилиси поздно ночью. Поскольку с гостиницами были проблемы, решили до утра просидеть в воинском зале ожидания на вокзале. Подобрали подходящее место, Сироткин остался, а я вышел прогуляться. Вернувшись, застал его беседовавшим с высокой худощавой грузинкой неопределенного возраста. Она предложила переночевать у нее. «Я женщина бедная, спасибо скажу, если немного заплатите или дадите продуктами. Вчера племянник из деревни привез крепкую чачу, угощу вас». Мы зашли во двор вместе с хозяйкой и спускались по крутой лестнице в явно нежилое помещение, где стоял полумрак. Она, болтая с Сироткиным, начала готовить чай, поставила на стол чачу. Я подошел к стоявшим кроватям, очень жестким, застланным старыми простынями и каким-то тряпьем. Все это не могло не вызывать подозрений. В самом подвале никаких признаков обжитого помещения. Тем временем Сироткин уже попробовал чачу: «Ох, и жжет, крепкая». Вдруг в верхнюю дверь постучали, и женщина ринулась открывать. Но я преградил ей путь и, угрожая пистолетом, приказал сидеть. Сироткину говорю: «Собирайте быстро свой чемоданчик и уходим». Когда мы поднялись по лестнице наверх, я сделал два предупредительных выстрела и тут же открыл дверь, от которой убегали три «племянника».

Мы пошли в Дом туриста, где я прежде несколько раз останавливался, и там нашлись для нас места. Так прошла эта ночь. В штабе округа я занялся сдачей отчетов, а Сироткин направился к начальнику тыла, куда вскоре звонком вызвали и меня. Когда я представился, начальник кабинета спросил:

– Вы можете показать арку двора, где был тот подвал?

Я ответил утвердительно. Позвонив в комендатуру и рассказав о нашем ночном приключении, начальник тыла попросил прислать человека, чтобы с моей помощью найти и взять под наблюдение злополучный подвал. А нам пояснил, что в городе исчезло несколько приезжих офицеров интендантской службы. Видимо, на них кто-то прицельно охотится в это голодное время, полагая, что у них есть что-то в запасе.

На следующий день меня пригласили к командующему Закавказским округом маршалу Советского Союза Ф.И. Толбухину.

– Сколько вам лет? – спросил он, когда я представился.

– В мае, во время засады на складе, исполнилось двадцать.

– А сколько прослужили?

– Три года.

Во время душевного разговора он посетовал, что и в мирное время приходится рисковать своей жизнью. Явно имея в виду тот случай на складе. Я ему объяснил, что иного варианта разоблачить грабителей не было. Далее маршал заговорил о военном житье-бытье. «Вот вы уже прослужили три года, а юноши 1928 года рождения будут призваны только осенью, когда им исполнится 20 лет. Такой порядок предписан Конституцией для мирного времени. Получается, что у нас три года не было призыва. Солдаты и сержанты 1925 и 1926 годов еще ждут демобилизации. Видимо, вам придется служить еще 3–4 года». И тут же заметил, что есть приказ присваивать звание лейтенантов в связи с нехваткой младших офицеров сержантам, прослужившим три года и хорошо себя проявившим. «В полку вас характеризуют положительно. Проект приказа у меня на столе. Если согласны, я его подпишу тотчас же, и вернетесь в Баку лейтенантом».

Я поблагодарил за доверие, но не стал скрывать, что мечтаю получить высшее образование и мне уже разрешили поступить заочно в институт, и я буду совмещать службу с учебой. Маршал похвально отозвался о моем стремлении и пожелал успехов. К сожалению, он оказался прав: служить мне пришлось еще более четырех лет, а в общей сложности почти восемь годков. Это время равно сроку учебы в институте и аспирантуре.

Месяц спустя после нашего возвращения из Тбилиси командиру нашего полка пришло письмо от коменданта Тбилиси с просьбой объявить Сироткину и мне благодарность за содействие в разоблачении банды, на счету которой значилось немало жертв.

В начале 60-х годов в Москве я случайно встретил своего бывшего замполита полка Мамаева и уверенно окликнул:

– Товарищ Мамаев?

Он пристально рассматривал меня, пытаясь вспомнить. Я помог:

– Баку, танковый полк, Валовой…

– Тот самый?

– Так точно!

– И какими судьбами в Москве?

Я рассказал, что окончил здесь аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию. Направили работать в новый журнал ЦК КПСС «Политическое самообразование».

Он на всякий случай записал мой телефон и, как бы между прочим, поведал любопытный эпизод. Когда я был в госпитале, к нему зашел свидетель моей «развратной» жизни, парторг полка, и покаялся. По его рассказам, замполит 3-го батальона пригласил его на майские праздники к знакомым, где было несколько наших полковых и десятка два незнакомых лиц, в том числе девицы. Компания собралась в доме у любовницы убитого механика-водителя. На столе изобилие спиртного и закусок. Хозяин щедро угощал. И на вопрос, откуда такое богатство, намекнул, что, мол, наши кладовщики все это продают через знакомых по дешевке, чтобы иметь деньги на дорогих проституток. Отсюда слухи о наших с Уваровым неблаговидных делах.

– Вы женились в Москве? Кто ваша жена?

– Да, в Москве. Она закончила Институт внешней торговли, работала немного во Внешторге. Потом окончила аспирантуру в Плехановке, защитила кандидатскую и пришла в Московский экономико-статистический институт на кафедру политэкономии, где я был аспирантом. Но познакомились мы раньше, в Ленинской библиотеке.

Мы поженились, я окончил аспирантуру, мне предложили в Москве работу. И от себя добавлю в продолжение: к моей защите кандидатской жена подарила мне дочь Татьяну, а к защите докторской – дочь Марию. За год до нашего знакомства умер ее отец, генерал-лейтенант Евгений Петрович Лапшин. В молодости он был комиссаром полка, служил на Амуре на китайской границе, когда началась коллективизация, его назначили секретарем Ленинградского райкома партии Краснодарского края. В 1936 году его направили на учебу в Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Во время войны выполнял важные операции. Его с командой несколько раз забрасывали в тыл врага, где он корректировал действия нашей операции. Был в Берлине задолго до прихода наших войск. Генерал-лейтенант Лапшин Е.П. награжден многими боевыми орденами. В феврале 1945 года награжден орденом Ленина, а в апреле 1945 года – орденом Отечественной войны I степени.

А мама моей жены Мария Агеевна – заслуженная учительница, пережила мужа на 30 лет. И многие годы нам звонят ее бывшие ученики, ставшие известными стране деятелями. Когда появилась первая внучка, она мечтала дожить до ее похода в школу. Но, слава богу, дожила до ее поступления в аспирантуру, а второй внучки – в Московский университет им. В.М. Ломоносова.

…Когда я наконец демобилизовался, то был уже студентом четвертого курса Заочного экономического института, и меня назначили начальником планового отдела Строительно-монтажного управления союзного треста «Азнефтеэлектромонтаж». В институте нас учили: чем дешевле продукция, тем лучше! А на практике все делалось наоборот. Ради выполнения плана удорожали продукцию и стоимость работ. На линиях электропередач, где нагрузку вполне могут выдержать деревянные опоры, мы устанавливали их из стальных труб, которые в шесть раз дороже. Вместо алюминиевого провода натягивали медный, в четыре раза дороже. Но больше всего меня насторожило повторное включение в план стоимости «чужой» продукции.

Дело в том, что простые опоры для ЛЭП 6 киловольт и телефонных линий мы делали сами на объектах и включали их в стоимость в объеме выполненных работ. А сложные опоры ЛЭП 120 киловатт мы получали уже готовыми с трестовского Электромеханического завода, где они включались в объем плана завода. Мы устанавливали эти опоры и снова включали их стоимость в свой план. Стоимость таких опор составляла 50–60 процентов нашего плана. Это явная липа. Рано или поздно все это может открыться, и тогда нас по головке не погладят. Не пахнет ли здесь вредительством?.. В армии мне удалось предотвратить незаслуженную кару. А как сложится здесь? В общем, после долгих размышлений я подал заявление об уходе по собственному желанию. Начальник управления Александр Федорович Корхов внимательно выслушал меня, а затем начал успокаивать: «Так делают все, и не по злому умыслу, а ради выполнения плана и зарплаты». Он рекомендовал мне посоветоваться с главным инженером треста Н.С. Мовсесовым, у которого есть опыт критики существующих методов планирования.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Это предисловие президента Академии труда и социальных отношений, доктора экономических наук, профессора, заслуженного деятеля науки Российской Федерации Н.Н. Гриценко к книге «Реформы» ИД АТиСО (2012).

2

Правда. 1995. 18 июля.

3

Валовой Д. Экономика абсурдов и парадоксов. М.: Изд-во полит. литературы, 1991. 432 с.

4

О чем думают экономисты. Беседы с нобелевскими лауреатами. М.: Альпина, 2016. 490 с.