Иллюзия треснула

Боевые роботы были куда меньшей проблемой, чем люди, хоть и были беспощадным куском металла, который нельзя ни в чем убедить. Однако их довольно просто было обезвредить, если уметь метко стрелять – всего-то нужно было попасть в плечевой сустав руки с оружием и робот больше не может убить. Мне даже рассказали, как полностью отключить робота и разобрать его, чтобы добраться до внутренних деталей. Они очень ценные и торговцы отваливают за них приличные деньги.

В библиотеке я активно изучала исторические книги, ведь та программа по истории, которую вложили в наши головы в иллюзии, была существенно подкорректирована. Я многое узнала о прогрессистах и традиционалистах, о войне. Изначально прогрессисты были неким добром, несущим пользу и радость обществу, но постепенно их эксперименты и изобретения становились либо невыгодны для бизнесменов, либо считались неэтичными. Типичные проблемы ученых. Их жажда знаний обернулась против них, превратив их практически в бездушных роботов, которых они также создавали тысячами. Это всколыхнуло первую волну негодования. Традиционалисты пытались их сдержать, запрещая некоторые эксперименты и изобретения. Позже взбунтовались бизнесмены и производители. Прогрессисты улучшали жизнь людям, создавая качественный товар и технику, которую достаточно было купить один раз, и ломалась она редко. Это, естественно, не устраивало тех, кто эту технику продавал. Деньги начали обесцениваться. Даже врачи забили тревогу: мол, если на все болезни будут простые и доступные лекарства, то как же мы будем зарабатывать? Никто не хотел терять свою выгоду, несмотря на то, что благо от новых изобретений было несомненным.

Вся проблема оказалась в том, что общество было не готово к таким быстрым изменениям. Внедрять новые технологии, новые порядки нужно было постепенно, а прогрессисты своими изобретениями обрушили и экономику, и всю привычную систему общества. Это и привело к войне: прогрессисты хотели немедленных перемен, а традиционалисты крепко держались за старую систему. Отсюда и такие названия для них: одни были за прогресс, а другие держались за традиционные ценности. Такой масштабной войны еще не было – одновременно по всему миру были сброшены бомбы, разрушая лаборатории прогрессистов и мирную жизнь простых людей. Традиционалисты хотели стереть с лица земли ученых, чтобы потом из пепелища возродить старое, привычное для них, мироустройство, но допустили ошибку. Они забыли, на чьей стороне сила. У прогрессистов были не просто тысячи преданных солдат-людей, у них были боевые роботы, подземные убежища и уникальное оружие. А еще у них не было желания беспричинно убивать мирных жителей, в отличие от радикально настроенных традиционалистов. Они и сейчас стараются не убивать, только в случае сопротивления, нападения или опасных рейдеров. Но, тем не менее, права выбрать нормальную жизнь нам не давали. Прогрессисты считали благом иллюзию, а в свои города допускали только избранных. Ненадежные люди должны были тихо-мирно проспать всю свою жизнь, пока прогрессисты создавали новый мир в своих закрытых городах. Так они предполагали навести порядок. Холодно и расчетливо. Но наука иногда допускает ошибки, ведь человек несовершенен. Капсулы оказались не такими уж надежными и начали выходить из строя. Люди просыпались и недоумевали. То, что планировалось как благо, обернулось злом. И теперь прогрессисты вынуждены разгребать всю ту кашу, что они заварили вместо налаживания собственной жизни. Вот такой урок истории.

В нынешнее время прогрессисты жили благоустроенной жизнью в огражденных от разрушенного мира городах, а остальные выживали, как могли. Наша жизнь осложнялась еще и постоянной «охотой» на нас прогрессистами. Они жаждали взять нас под контроль и снова отправить спать в иллюзию. Но мы умели прятаться и выживать. К тому же в разрушенных магазинах, супермаркетах, складах все еще было полно продуктов и полезных вещей. Те, кто ходил в рейд за едой, брали сколько могли унести, а потом возвращались по необходимости. Иногда в таких местах устраивали свои склады рейдеры, и их можно было ограбить. Также, если у прогрессистов была какая-то миссия в Руинах, то они брали с собой множество припасов и часто их оставляли. У них в городах было вдоволь еды и они легко ею разбрасывались. А может просто нас жалели и оставляли подачки. Наверное, не все они были жестоки, кто-то мог тайно нам сочувствовать. Помимо этого, прогрессисты просто перевозили запасы продовольствия из одного города в другой, торговали с поселениями, и рейдеры их грабили, пополняя свои склады. Иногда даже нашим удавалось украсть что-нибудь из продуктовых машин. Вот так мы добывали еду.

Я еще много чего интересного узнала об этом мире. Например, о том, что одна половина животных вымерла, а другая мутировала. И лишь небольшая часть животных осталась почти неизменной – добрые люди забрали их к себе в персональные убежища, были также отдельные бункеры для животных у прогрессистов. Те, что остались на поверхности земли и мутировали, часто представляли опасность. Помимо того, что такие животные были достаточно радиоактивны, они еще имели склонность к повышенной агрессии. Мутировавшая собака сразу же бросалась на человека и могла запросто его загрызть. На животных постоянно велась охота. В целях безопасности и ради мяса. Для снижения уровня радиации в мясе, его помещали на несколько суток в контейнер со специальной жидкостью – еще одна разработка прогрессистов, к которой у нас есть доступ.

То же самое с землей. Сначала почву обрабатывали большим количеством удобрений, снижающих уровень радиации, и только затем ее использовали для посадки. В процессе роста овощи и фрукты также активно удобрялись. Помимо этого использовалась система гидропоники, а также выращивание растений на очищенной почве в закрытых лабораториях с чистым воздухом. Уровень радиации сейчас хоть и был невысоким, но все же был и нам необходимо было минимизировать его влияние на организм.

Много ученых сбежало от прогрессистов к простым людям, благодаря чему все эти технические приспособления стали доступными и активно использовались. Я, конечно, не разбиралась во всех этих научных тонкостях, но в общих чертах поняла, что как работает.

Моя подготовка и обучение заняли около месяца, и только тогда Грейс дала добро на посещение убежища, в котором могла быть моя сестра.

– Хочу тебя предупредить, Милли, – Грейс посмотрела мне прямо в глаза, – чтобы ты не сильно надеялась. Чем большего будешь ожидать, тем сильнее потом разочаруешься. Будет больно.

– Я понимаю, – кивнула я. – Но мне и так больно. Только постоянная работа и тренировки отвлекают от мыслей о родных.

– Именно поэтому мы тут не любим бездельничать, – Грейс вымученно улыбнулась. Она вообще последнее время выглядела паршиво – как будто призрак самой себя. Ее работа не давала ей много физической активности и, наверное, поэтому у нее было слишком много времени, чтобы думать и страдать от терзавших ее мыслей.

– Но я же должна проверить, правда?

– Конечно, – подтвердила Грейс. – Заодно скачаешь мне базу данных того убежища. Просто вставишь карту и когда выскочит окно с папкой, то перетянешь на нее иконку реестра, все очень просто. Только времени занимает многовато, около получаса. Поэтому первым делом скачиваете информацию, а потом собираете припасы.

Мы собирались в убежище целой командой: я, Ханна с Дэйвом, Нэнси и еще один парень, Лукас. На такие миссии полагалось ходить большим количеством людей – и в целях безопасности, и чтобы припасов побольше унести.

Пока я была у Грейс, решила задать еще один волновавший меня вопрос:

– А почему мы не будим всех спящих? Разве не лучше было бы пробудить всех от иллюзии и чтобы мы этой большой толпой пошли к прогрессистам добиваться своих прав? Конечно, детей и стариков можно было бы не будить до лучших времен, но взрослые люди вполне могут оказаться полезными.

Грейс вздохнула и устало улыбнулась. Она смотрела на меня, как мать смотрит на неразумное дитя, когда то не может понять очевидные вещи. Я осознавала, что я еще слишком мало времени провела вне иллюзии, но все же надеялась, что не настолько глупа, чтобы не понимать нужных вещей. Однако Грейс меня разубедила в моих надеждах.

– И где мы будем держать такую большую толпу? – она обвела взглядом свой кабинет. – У нас в школе? Все не влезут. На самом деле таких защищенных общин, с полноценной крышей над головой, бесперебойным питанием и удобствами, не так уж и много. Что-то люди пытаются отстраивать, но все равно такие жилища ненадежные, а уцелевших зданий не так уж и много. Одиночкам найти жилье гораздо проще, а вот большой общине – нет. Но жить безопаснее именно общиной. Так что пока мы не сможем гарантировать людям безопасность хотя бы от прогрессистов, не говоря уже о рейдерах, мы их трогать не станем. Мы будим только наших близких или друзей, ну и забираем из убежищ тех, кто сам проснулся, а выбраться не смог. Это еще одно из наших негласных правил.

Грейс закончила говорить и внимательно посмотрела на меня. Я кивнула в знак понимания и покинула ее кабинет. Завтра меня ждал мой первый выход за пределы общины после долгого месяца ожидания. Я шла на поиски сестры.

Глава 7

Поиски сестры

В то утро я проснулась очень рано, будучи не в силах спать спокойно – ведь сегодня у меня есть шанс узнать что-то о своей сестре. Маленький, но все же шанс. Грейс говорила не полагать много надежд, но ее неудачи не давали ей повода сомневаться в удаче других. Я очень надеялась найти сестру в том убежище, где пробыла в иллюзии Нэнси, но знала, что не впаду в отчаянье, если Джо Бет там не будет. Я же не могу опустить руки после первой неудачи, правильно?

Чтобы добраться до Убежища №353, в котором спала Нэнси и, возможно, моя сестра, нам понадобились сутки. Транспортом владели в основном прогрессисты, все остальные люди преимущественно ходили пешком. У некоторых были велосипеды, но ездить по Руинам на них было полнейшим идиотизмом. Нэнси не была любительницей путешествовать и поначалу идти с нами не хотела, подробно расписав, как добраться до убежища, но Грейс настояла, чтобы она тоже пошла. Хоть многие убежища и были построены по одному принципу, все же количество комнат, этажей и коридоров в них разнилось. Хороший проводник нам определенно был нужен. Особенно такой, который бывал там дважды.

Было уже темно, когда мы приблизились к Убежищу №353, и я с энтузиазмом поспешила вперед, несмотря на усталость, но Дэйв меня остановил.

– Стой, Милли, ночью туда нельзя.

– Почему? – я удивилась. Какая, по сути, разница, когда мы туда проникнем?

– Потому что, когда мы взломаем дверь убежища, то сработает сигнализация, – пояснил Дэйв. – И прогрессисты сразу же отправят сюда своих военных, чтобы проверить, кто проник внутрь и поймать нарушителей. Нам придется делать все очень быстро и еще быстрее сматываться отсюда. И я очень сомневаюсь, что мы сможем сделать это быстро после целого дня пути. Нам нужно поспать, набраться сил, чтобы утром провернуть всю операцию быстро и без последствий. Понимаешь, Милли?

Я кивнула. Я все прекрасно понимала. Дэйв был прав, и хорошо, что он был рядом, как и остальные. Я ведь не головой думала, а сердцем. Желание поскорее найти сестру или хотя бы какие-то сведенья о ней, затуманили мой здравый смысл и притупили инстинкт самосохранения.

Мы расположились в полуразрушенном домике неподалеку и, наскоро перекусив, легли спать. Перед входом Дэйв с Лукасом развесили разные звуковые ловушки и поставили пару капканов. Как мне пояснили – это для того, чтобы все могли поспать без посменного дежурства, а ловушки нас предупредят, если кто попытается вторгнуться в наше жилище. Разумно. Я мало о таких вещах думала и это было плохо. Несмотря на то, что я получила достаточно теоретических знаний об этом мире и практических в стрельбе из оружия, я совершенно не умела выживать в Руинах. Я была слишком беспечна, я не привыкла к опасности. Надеюсь, в скором времени я научусь всему необходимому, иначе я просто пропаду здесь одна. А я собиралась уходить из общины Грейс. Да, у нее было хорошо и безопасно, но это не то, что мне было нужно. Я хотела найти родных и Йена, а сидя постоянно за укрепленными стенами Колдвилльской общины, я этого сделать не могла. Вряд ли Ханна и Дэйв захотят составить мне компанию, они здесь неплохо обосновались и не стремились покидать общину. Ханна рассказала мне по секрету, что в скором времени они планируют съехаться с Дэйвом в одну комнату – между ними давно уже были романтические отношения. Что ж, они есть друг у друга и им этого вполне достаточно. Я за них рада. Глядя на эту парочку, начинаешь верить, что не все еще потеряно в разрушенном мире. Еще бы Грейс была пободрее и эта вера превратилась бы в уверенность. От Ханны я разузнала, что мужа Грейс зовут Джеймс Роадз, а дочь Эббигейл. Грейс я ничего не говорила, чтобы лишний раз не бередить раны, но Ханне сказала, что буду везде проверять информацию и о родных Грейс. И если найду, то направлю их в ее общину или хотя бы передам весточку через торговцев. В этом мире бродячие торговцы также исполняли роль почтальонов, ведь любая другая связь для простых людей была недоступна. Только у прогрессистов были подобные привилегии.

Выспавшись, мы поспешили к убежищу. Я внимательно наблюдала, как Дэйв взламывал кодовую систему замка. Заметив мой интерес, Дэйв начал объяснять, что и для чего делается. Работа была аккуратная, требовала много внимания и осторожности, но в целом не такая уж и сложная. По крайней мере, мне было понятно. Я даже не подозревала в себе такой интерес к технике и компьютерам, а оказалось, что для меня это легко.

– Вся фишка в том, – пояснил мне Дэйв, – чтобы не задеть механизм блокировки, иначе дверь заблокируется намертво. И разблокировать ее смогут только прогрессисты специальным устройством. У нас такого нет. К сожалению, отключить сигнализацию, чтобы они не заметили вскрытие дверей, невозможно. Поэтому работаем быстро и слажено. Как только я открою дверь, Нэнси, ты ведешь нас к главному компьютеру, попутно показывая, где здесь склады и кухня. Ты, Милли, ставишь скачиваться данные с компьютера и ищешь сестру, если она тут есть. Если ее нет, возвращаешься и помогаешь нам паковать рюкзаки припасами. Через полчаса возвращаешься за картой с данными и мы убегаем. Больше часа здесь нельзя находиться. Никто не знает, насколько близко могут оказаться военные прогрессистов. А стрелять по людям я жуть как не люблю.

Вскоре дверь была открыта и мы поспешили внутрь. Я уже видела, как нахожу имя своей сестры в реестре убежища. Едва только компьютер включился, я мигом загрузила программу и дрожащими руками ввела заветное имя «Джоана Элизабет Грант». Несколько секунд, необходимых для поиска, длились вечность и вот, наконец, результат. Там было ее имя и номер капсулы, но рядом горел восклицательный знак и надпись «отсутствует». Черт, она была здесь! Но когда? Даты не было. Поставив на запись карту, я на всякий случай нашла то помещение, в котором находилась ее капсула, но та оказалась пуста. Тщетные надежды! Вот и все, единственная ниточка оборвалась. Джо Бет могла быть где угодно. И неизвестно – жива ли. Правильно Грейс меня предупреждала – не возлагать особых надежд. Но все же, это было хоть что-то. Значит, если сестра жива, то она где-то среди Руин, возможно, в одной из общин. И наверняка тоже меня ищет. В детстве мы были очень дружны, я не сомневалась, что она жаждет меня найти. Лишь бы она жива была – это все, что имело значение. Я вернулась в комнату с компьютером и проверила, как скачивается база иллюзийщиков – так официально назывались спящие. Она была наполовину готова. Я отправилась на поиски остальных, чтобы помочь им собирать припасы.

– Ну, что не нашла сестру? – Ханна все поняла по моему расстроенному лицу.

– Она здесь была, но, похоже, сбежала, – мой голос предательски задрожал, но я взяла себя в руки. – Надеюсь, она жива.

– Все будет хорошо, – Ханна обняла меня. – Давай поскорее собираться. Главное, не вешай нос. Ведь ты хоть что-то узнала.

Ханна была права. И я радовалась тому, что хотя бы знаю точно: моя сестра не в иллюзии, она живет реальной жизнью. А может она даже нашла родителей. Было бы здорово. Эх, мечты – такие сладкие и такие обманчивые. Но что еще мне оставалось, кроме как мечтать?

В убежище мы пополнили запасы продуктов и оружия, захватили кое-что из одежды и средств гигиены, забрали карту с записью базы данных. Набив рюкзаки под завязку, мы поспешили к выходу. Нужно было отойти подальше от убежища и залечь на сутки на дно. Таковы были правила подобных рейдов – переждать, пока военные прогрессистов приедут на сработавшую сигнализацию, проверят, а потом уедут. Только тогда можно спокойно возвращаться домой. Дом… Странно было называть старую школу, где ютилось несколько сотен человек, домом. Но другого у меня пока не было.

Солнце было уже высоко, когда мы забрались в подвал небольшого безымянного магазинчика. Лукас спрятался на крыше с биноклем, чтобы высматривать прогрессистов. Через пару часов один из нас должен будет его сменить. Мы сбросили рюкзаки в углу и устроились с обедом на старом матрасе. Здесь было сыро и пахло плесенью, но зато безопасно.

– И часто вы так ходите в походы? – поинтересовалась я, открывая свою банку с консервами.

– Мы называем их «рейдами», – ухмыльнулся Дэйв. – Часто. Именно в убежища, то реже. Слишком рискованно. А вот по старым магазинам, складам, аптекам – это да. И роботов отстреливаем. Тех, что боевые.

– А есть и другие? Я только о медроботах еще слышала.

– Полно всяких, – Дэйв отхлебнул из банки газировку. – Есть информационные роботы – они как радио, есть роботы-помощники – они запрограммированы на всякую полезную работу, есть роботы-компаньоны – они могут выполнять различные функции – как носить твои вещи, так и развлекать тебя в пути, и, по желанию, тоже стрелять. В Руинах чаще всего встречаются разные виды боевых роботов, медицинские и радио. Остальные – редкость. В некоторых общинах боевых роботов отлавливают и перепрограммируют на то, чтобы они стреляли по прогрессистам, а не по нам.

Я удивилась. Не думала, что такое возможно.

– А у нас таких нет?

– Нет. Грейс не любит роботов и считает, что нам не нужно поддерживать военное положение, – пояснил Дэйв. – Она всеми силами пытается избегать конфликтов. Чаще всего боевыми роботами пользуются рейдеры и мятежники. В обычных общинах они нечасто встречаются.

На самом деле роботы меня не особо интересовали. Я расспрашивала только, чтобы не думать о сестре. Мне казалось, что если я начну о ней думать, то не сдержусь, опять начну кричать и рыдать. На людях этого делать не хотелось. Да и вообще не хотелось. Я твердила себе, что должна быть сильной. Я боялась превратиться в такую, как Грейс – в подобие человека, утратившего все надежды и живущего по инерции. Удивительно, что она до сих пор руководит общиной. Наверное, ее слишком любят, чтобы попытаться сместить. Об этом я и решила спросить, чтобы отвлечься.

– А почему Грейс руководит общиной? Видно же, что ей все в тягость.

– Она основала эту общину. Кто как не она? – ответила Нэнси, до этого молча евшая свой обед.

– Грейс жить в тягость, – добавила Ханна. – Но она прекрасно справляется со своими обязанностями. То, что она в постоянной депрессии никак не мешает ей делать свои дела. Грейс нельзя без дел, иначе она совсем зачахнет, а на рейды она не пойдет – она не боец.

– Все же, как по мне, лидер должен вдохновлять, – пояснила я свою позицию ребятам. – Подбадривать, дарить надежду, а не сеять уныние среди своих жителей. Она мне говорила перед рейдом, чтобы я на многое не рассчитывала.

– Правильно она говорила, – заметила Нэнси. – Грейс не пессимистка, она реалистка. Редко бывает, что с первой зацепки находишь нужного человека. Были у нас такие, надеялись очень, а потом до нервного срыва доходило, а иногда и до самоубийств.

Я надулась. Мне хотелось участия, а не упреков в том, что я была оптимисткой. Ведь только положительный настрой меня спасал от срыва.

– Нэн, не будь с ней так строга, – заступилась за меня Ханна. – Милли в этом деле новичок. Вспомни себя, когда ты только вышла из убежища. Сколько раз ты рвалась на поиски родителей, едва только какая-то информация проскакивала?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.