В течение XVIII—первой половине XIXвв. численность населения Обдорска менялась в связи с летними рыбными и охотничьими промыслами: «Нас поразила особенность Обдорска в эту летнюю пору, – пишет в воспоминаниях И. Завалишин, – почти все дома были наглухо заперты, и все селение казалось, околдовано непробудным сном. Это объясняется тем, что в летнюю пору все рыбопромышленники и туземцы уезжают с семействами на дальний север, даже до Обской губы и только с заморозком реки возвращаются в Обдорск».441 В летний период в Обдорске оставались в основном старые люди, торговцы и люди, состоящие на службе государства: Ковальский в период летней экспедиции по Ямалу насчитал 270 человек, а Сидоров в 1863 г. отметил всего 150.442 Путешественники О. Финш и А. Брэм, прибывшие на Ямал, записали по сведениям заседателя всего 458.443

По мере увеличения населения жители села стали селиться за пределами первоначальной таможенной заставы: «Село Обдорское расположено на крутом и высоком более десяти сажень, мысу, на правом берегу р. Полуя, в 7 верстах от впадения последнего в Обь. …Несколько строений расположено под горой и по откосу, большинство же на высоком берегу».444 Уже в середине ХУШ в. застава не вмещала в себя не только избы горожан, но и казенные здания. За не надобностью, укрепления Обдорска, по указу Тобольского губернатора Корнилова, были разобраны «за ветхостью».445 Целые кварталы жилых домов с комплексом хозяйственных построек выросли за стенами острога. На берегу речки Шайтанки сформировался целый посад зырянских промышленников. По переписи объездного врача Я. И. Зальмунина, в Обдорске было подсчитано за ноябрь 1891 г.: «378 русских и 290 зырян».446 К этому времени Обдорск стал местом ссылки неугодных людей всех сословий. Ссыльные, бродяги и уголовники с течением времени приписывались к местным обществам и были одним из источников пополнения северного населения.

Строили в Обдорске основательно, но строительство шло без всякого плана. Посетивший Обдорск тобольский столоначальник по архитектуре отмечал недостатки в строительстве в своем отчете губернатору: «При посещении мной села Обдорского я заметил, что постройки домов… этого села проводятся без всякого заранее составленного плана, чем объясняется неправильное расположение дворов и улиц».447 Суровый климат края предъявлял свои требования к расположению домов. Обдорские дома некоторых обывателей поражали своей чистотой и опрятностью: «у них домы содержатся в опрятности; стены обиты шпалерами, на стене зеркало; на нем белое, из лучшего холста полотенце, с вышитыми или вплетенными краями; стол накрыт белою чистою скатертью или ковром; полы всегда чисты».448 А. Кастрен отмечал, что в обдорских: «домах некоторых здешних купцов и мещан веет все-таки Тобольским духом или, по крайней мере, чем-то подобным. У них я видал и хорошие кафтаны, и прекрасные шали, и большие зеркала и мускатное вино, и приятное обращение, и суворовский табак №1».449

Первые морские пути к Мангазее были проложены поморами еще на рубеже XV – XVI вв. В последней четверти XVI века эти плавания особенно участились. Через него в Архангельск и Холмогоры вывозились сотни тысяч шкурок пушного зверя, а из Беломорья в Сибирь доставлялись хлеб, мука, соль и другие товары. Большие обороты торговли привлекали сюда сотни купцов и промышленников. Из Березова через Обдорск в конце XVI в. русские военные отряды проникли дальше на восток, в Мангазею, т.е. в область по рр. Надыму, Пуру и Тазу, впадающим в Обскую и Тазовскую губы. На р. Таз, впадающей в Северный Ледовитый океан восточнее Оби, появилась Мангазея. В XVI в. русские поморы ходили в Мангазею северным морским путем —морем и по рекам п-ова Ямал. А через «Камень» шли туда русские с Северной Двины и Печоры и коми-зыряне. Их целью был сбор пушнины, причем они прибегали и к товарообмену, и к обмену под видом ясака, и к прямому насилию. Они освоили речной, так называемый Казымо-Надымский путь. По р. Казым, впадающей в Обь против г. Березова русские положили начало открытию Сибирских Увалов. Через короткий волок охотники за «мягкой рухлядью» переходили на истоки Надыма в его среднем течении. У устья р. Танловы (у 65° с.ш.) они поставили Надымский городок —один из промежуточных пунктов на пути к р. Таз. С верховьев Танловы промышленники достигали среднего течения р. Пур и немного южнее Северного полярного круга. Здесь заложили Пантуев городок, ставший, правда ненадолго, центром речного пути в Мангазею. Далее на р. Таз шла уже непрерывная водная дорога вниз по Пуру до Тазовской губы.

Когда бассейн Оби был покорен русскими, правительство решило прекратить незаконные операции с пушниной, наносившие огромный ущерб казне. Уже в 1598 г. для разведки «Мангазейских мест» Москва направила небольшой отряд Федора Дьякова. На четырех кочах он двинулся из Тобольска по Иртышу, Оби и Обской губе, но достичь Мангазеи ему не удалось. Ф. Дьяков и его спутники побывали в некоторых районах Обской губы и зазимовали в Надымском городке. К началу зимы туда же прибыл Юрий Долгушин с партией промышленников, воспользовавшись Казымо-Надымским путем.

В марте 1601 года здесь, на мысу при впадении речки Осетровки (Мангазейки) в Таз, началось строительство «государева острога», которое было окончено летом того же года. А спустя шесть лет, в 1607 году, на его месте воеводой Д. В. Жеребцовым был «зарублен город Мангазея». Целью его основания являлось установление правительственного контроля за Мангазейским морским ходом, ведущим в богатую пушниной страну, и создание базы для дальнейшего освоения севера Сибири. Мангазейский морской ход, соединявший Беломорье с Приобьем, являлся в те годы весьма оживленной торговой магистралью. О богатстве города ходили легенды, за Мангазеей прочно закрепилось прозвание «златокипящая». Только за период 1630—1637 гг. —время, для Мангазеи далеко не лучшее, —отсюда было вывезено около полумиллиона шкурок соболей. Торговые связи города выходили далеко за пределы России: через поморские города он был связан с крупными компаниями Западной Европы.

Во времена расцвета города (первая треть XVII в.) здесь скапливалось до 2 тыс. промышленников. Большой наплыв людей заставил мангазейские власти заботиться об их размещении и о размещении доставленных ими товаров. Именно в этот период в Мангазее появились десятки строений: церкви, амбары, жилые дома для тех, кто оставался здесь жить, работая на рыбных промыслах, по заготовке дичи и мяса, на многочисленных откупах, занимаясь выделкой промыслового снаряжения, косторезным, портняжным или кузнечным делом.«Златокипящий» город просуществовал всего одно столетие. В 1672 году Мангазея была оставлена жителями. Причин для этого было много. В первую очередь, на судьбе города отразилось общее изменение путей колонизации Сибири. Кроме того, местные пушные промыслы оскудели, захирел «морской ход» из Поморья. Все это сделало экономически невыгодным содержание большого заполярного города. В это же время на реке Таз и на Нижней Тунгуске одно за другим начали вспыхивать восстания самодийских племен. Восставшие не раз подступали к стенам города. 65 стрельцов, составлявших постоянный гарнизон Мангазеи, были не в состоянии справиться с повстанцами.

Мангазея впитала в себя все новое и лучшее, что знало русское зодчество на рубеже XVI – XVII вв. Это, прежде всего, заключалосьво внедрении принципов регулярной планировки города. Мангазея была хорошо спланирована: крепость четко отделена от посада, а сам посад разделен на две части: собственно ремесленную и торговую. Между частными постройками появились мощенные сосновыми досками судовой обшивки узкие улицы и переулки. Особое внимание уделялось застройке и благоустройству центральной части торговой стороны, где разместился большой гостиный двор в окружении сорока с лишним амбаров и таможня с амбарами.

К западу от гостиного двора было возведено новое культовое сооружение: церковь Михаила Малеина и Макария Желтоводского. К востоку разместились питейные заведения и городская торговая баня. Расширилось строительство новых домов в кремле. Это, прежде всего, коснулось воеводского двора, за массивной круговой оградой которого в дополнение к уже построенным в начале века возникло еще два строения. Зодчие соединили новые постройки воеводского двора со старыми избами висячими закрытыми галереями. Также были соединены воеводские хоромы с соседней съезжей избой. По существу была застроена вся селитьбенная территория городища, за исключением самых отдаленных северо-восточных частей.

В 1625 году общая протяженность стен Мангазейского кремля по периметру составляла около 280 м. По углам стояли четыре глухие башни: Давыдовская, Зубцовская, Ратиловская и Успенская. На южной стороне, между Зубцовской и Успенской башнями, находилась Спасская проезжая башня, достигавшая в высоту 12 м. Самой маленькой была Ратиловская башня —8 м, а самой массивной—Давыдовская, каждая из сторон которой имела длину около 9 м. Все башни были четырехугольными. Главные улицы были замощены деревянными плахами. От пристани к Гостиному двору вела лестница. Позади него размещалась основная часть посада с ремесленными мастерскими. Мангазея являлась крупным ремесленным центром, в котором были представлены почти все ремесленные специальности, характерные для большого города: сапожники, косторезы, литейщики. Всего на мангазейском посаде, по подсчетам специалистов, могло постоянно проживать до 700—800 человек.450

Первые упоминания о Казымском остроге встречаются в летописном первоисточнике XVI века и в архивных документах, сохранившихся от XVII века.451 Он относится к типу малых острожков. До начала XVII в. русской заставы для сбора ясака в Казымском городке, очевидно, не было. В. И. Кочедамов высказал довольно решительное предположение, что Казымский острог, как и ряд других селений, возник во время похода князя С. Курбского в 1499—1500 гг.452 К этому выводу автор приходит только на том основании, что «ни один из источников не дает сведений о времени их возникновения. В то время как появление других сибирских городов, острогов и даже зимовий достаточно подробно освещено историческими документами».453 Казымские князья получили право, как уже говорилось выше, непосредственно доставлять его в Москву. Но с основанием Березова они постепенно утратили свою независимость, в частности, платить ясак стали туда.

В плане Казымский острог представляет собой четырехугольник, близкий по своим очертаниям к трапеции. Длина северной его стороны составляет 58 м, восточной и западной – 40м, южной – 41 м. Тыновые стены из плотно пригнанных и заостренных сверху бревен диаметром 14—15 см поднимались на высоту более трех метров. В южной и северной стене находились две башни с воротами, причем створки ворот были устроены только с внешней стороны башен. В отличие от подобных острогов, здесь было много построек внутри крепостных стен, что свидетельствует не о большом служилом гарнизоне, а о том, что крепость «села» на давно существовавший здесь городок хантов, взяв их под защиту от нападавших ненцев. Таким образом, значительная часть жилых построек хантов оказалась в пределах крепости. Кроме функций по сбору ясака, острог призван был помирить враждовавшее население, взяв под защиту менее агрессивную сторону (хантов). Не случайно до сих пор ханты считают это место святым и поклоняются ему.454

На начальных этапах русского освоения Сибири остроги являлись форпостами тех регионов, которые представляли первоочередной интерес как для самих переселенцев, так и для государства. Тяжело было первым создателям острогов. Случалось, что, поставив острог, основатели его уходили назад, или, наоборот, шли дальше, оставляя во вновь поставленном остроге горстку служивых для удержания власти и сбора ясака, и сюда по несколько лет никто не заглядывал. Служилые занимались сбором ясака, присоединением новых территорий, освоением богатств и т. д. По этой причине они отправлялись воеводами из острогов надолго и на большие расстояния. В самих же острогах в Сибири оставалось мало людей, которые, к тому же, находились в постоянной опасности. Государство пыталось привлекать на службу в Западную Сибирь различными льготами. Но, несмотря на это, число желавших служить дольше положенного срока не увеличивалось, поэтому в большинстве гарнизоны острогов были малочисленны. Служивые люди были практическими проводниками этой правительственной политики, которая была достаточно продуманной и осторожной. Так, служивые люди следили за тем, чтобы местное население в Сибири жило мирно не только с русскими, но и между собой. В результате столкновений между родами и соседними народами многие из них уходили в леса, тундру, откуда было трудно их «выманивать». Местные власти при этом не всегда действовали достойно. Служивые выполняли также многочисленные административные функции: были приказчиками, острожными и таможенными головами, целовальниками, кружечниками, лавошными сидельцами и прочее.455

– Политика администрации по отношению к коренным народам

Присоединение Западной Сибири к России было не только политическим актом. Более существенную роль в процессе включения Обдорского края в состав России играло хозяйственное освоение территории русским народом. С 90-х годовXVI века развернулся массовый приток переселенцев из европейской части страны в Березовский край. Несмотря на огромные трудности для новых поселенцев, заселение и хозяйственное освоение Севера Западной Сибири в конце XVI века – начале XVIII века развивалось успешно. Хозяйственная деятельность русских оказала благотворноевлияние и на совершенствование хозяйства коренного населения.

После присоединения Сибири к России постепенно сложилась система управления. В XVI в. Сибирь как новый край подчинялась Посольскому приказу. В феврале 1637 г. по указу царя Михаила Федоровича был образован специальный центральный орган управления – Сибирский приказ, который существовал с 1637 по 1708 и с 1730 по 1763 гг. Во главе его, как правило, стояли представители знатных боярских родов, приближенных к царю. Сибирский приказ занимался решением вопросов административного управления, контроля сибирских таможен, приема, хранения и торговли пушниной. Территория Сибири, как и вся Россия, для удобства управления была поделена на уезды. Вскоре большая территория потребовала ввести в Сибири дополнительную административную структуру над уездами. С этой целью в конце XVI в. был образован Тобольский разряд, объединивший все сибирские уезды. Тобольский воевода стал главным сибирским воеводой, которому подчинялись воеводы других сибирских острогов.

В ходе первой губернской реформы весь край в 1708 г. был объединен в одну Сибирскую губернию с центром в Тобольске. Сибирский приказ в 1710 г. упразднился, его функции переходили к сибирскому губернатору, воеводы сибирских уездов переименовывались в комендантов. Вторая губернская реформа 1719—1724 гг. внесла в сибирское управление более кардинальные перемены. Вводилось четырехстепенное административно-территориальное деление. Сибирская губерния была разделена на Тобольскую, Енисейскую и Иркутскую провинции во главе с вице-губернаторами. Провинции в свою очередь разделились на дистрикты во главе с земскими комиссарами. Однако уже в конце 1720-х гг. на большей территории Сибири вернулись к старой системе местного управления: уезды во главе с воеводами. C 1760-х гг. начинается новый виток реформирования управления г Сибири, еще более унифицировавший ее с Россией и коренным образом изменивший всю структуру власти сверху донизу. В 1763 г. окончательно упраздняется Сибирский приказ, и Сибирская губерния начинает управляться на общих основаниях с прочими российскими губерниями. Сибирские дела распределяются по центральным правительственным учреждениям – коллегиям, а с 1802 г. – министерствам. В 1796г. было проведено новое административное деление империи. Вся Сибирь была разделена на две губернии: Тобольскую и Иркутскую. В Тобольскую губернию вошли девять уездов: Тобольский, Тюменский, Туринский, Курганский, Ишимский, Ялуторовский, Тарский, Березовский, Сургутский. Целью всех преобразований был поиск оптимальной системы управления, более жесткая централизация и субординация, стремление к законности и правопорядку. Осуществляя реформы, правительство неизменно рассматривало Сибирь как неотъемлемую составную часть Российской империи.

По отношению к коренным народам севера администрация была весьма внимательна и заинтересована в их развитии. Это подтверждается частыми соответствующими рекомендациями местным воеводам. Вот наставление из архивного документа, адресованное в сибирские земли: «Ясак и пошлины с ясашных людей брать, смотря по людям и по промыслам… давать в ясаке сроки насколько пригоже… выбирать с ясашных людей мягкую рухлядь (меха) ласкою, а не жесточью и правежем…, чтоб тем ясашных людей от государева жалованья не отогнать и тем бы их не оскорбить».456 Ее целью было «замирение» северных народов: превращение их в исправных плательщиков дани, (ясака); даже за нередкими бунтами обычно не следовало чрезмерно жестких карательных санкций.

Отказавшись от методов силового принуждения и окончательно перейдя к методам административно-бюрократического контроля, государство нарабатывает новые приемы и формы взаимоотношений с коренным населением Севера. Ясачные волости были достаточно устойчивыми окладными и административно-территориальными образованиями. В 1823 г. губернские власти возродили институт старшины, статус и право родового управления. Ответственность за население лежала на родовых управлениях и на инородных управах.

Первым частным комиссаром Обдорской волости стал Василий Павлович Лагунов.457 К 1840 г. комиссарства переименовали в участки с теми же названиями, сохранившимися до конца XIX в. Они должны были «состоять из головы и двух выборных и если возможно, то завести письмоводство из письмоводителя; по Обдорской инородческой управе с давнего времени и едва ли с учрежденной оной, присутствуют двое вместо головы; обдорский князь в качестве председателя и один из ближних обдорских родовых остяцких старшин по избранию обдорского князя».458

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. М. 1977

Кребер А. Клакхон С. Культура. Критический анализ концепции и дефиниций. М. 1992; Кребер А. Л. Конфигурация развития культуры. //Антология исследований культуры. Т. 1, Интерпретация культуры. СПб., 1997; Леви-Строс Структурная антропологи. М., 1983; Малиновский Б. Научная теория культуры. М. ОГИ, 1999; Фромм Э. Психоанализ и религия. //Сумерки богов. М., 1989 и др.

Тайлор Э. Б. Первобытная культура, М. 1989

Боас Ф. История и наука в антропологии: ответ / Пер. Ю.С.Терентьева // Антология исследований культуры. – СПб.: Университетская книга, 1997. – Т.1.

Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 1999

Радклифф-Браун А. Р. Историческая и функциональная интерпретация культуры и практическое применение антропологии в управлении туземными народами // Антология исследований культуры. Т. 1. СПб. 1997. С. 633—635.

Кребер А. Клакхон С. Указ. Соч.

Ратцель Ф. Народоведение (Антропогеография) //Геополитика: Хрестоматия / Сост. Б. А. Исаев. СПб. 2007.

Культурология XX век. Энциклопедия. Т. 2. СПб. Университетская книга. 1998; Краткая философская энциклопедия. М. 1994

Белик А. А. Культурология. Антропологические теории культур. М. 1998.

Арутюнов С. А. Адаптивное значение культурного полиморфизма. // Этнографическое обозрение. 1993. №4. С.44.

Арутюнов С. А. Указ. Соч. С.64.

Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973. С.47.

Бромлей Ю. В. Указ. Соч. С.50.

Маркарян Э. С. Теория культуры и современная наука. М.: Мысль, 1983. С.55.

Арутюнов С. А. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие. М. 1989.

Маркарян Э. С. Указ. Соч. С.68—69.

Маркарян Э. С. Узловые проблемы теории культурной традиции. // Советская этнография. 1981. №2. С.80.

Александров В. А. Русское население Сибири XVII – начало XVIII в., М. 1964; Бояршинова З. Я. К вопросу о присоединении Западной Сибири к Русскому государству. Томск. 1957. Т. 136; Шунков В. И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII – начале XVIII в. М. 1946

ТГВ 1879, №7: 7

Миненко Н. А. Этническая история русского населения Западной Сибири в конце XVI – XIX вв. //Проблемы административно-государственного регулирования межнациональных отношений в Тюменском регионе: исторический опыт и современность. Тобольск. 1995; она же: Северо-Западная Сибирь в XVIII – первой половине XIX в. Новосибирск. 1975; Туров С. В. Старожилы населения Ямало-Ненецкого автономного округа: динамика и механизация складывания субэтнической группы. //Научный вестник. Салехард. 2002. Вып. 2

Бартенев В. В. На крайнем северо-западе Сибири. Очерки Обдорского края. СПб. 1896; Миненко Н. А. Северо-Западная Сибирь в XVIII – первой половине XIX в. Новосибирск. 1975

Арутюнов С. А. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие. М. 1989.

Титов А. Сибирь в XVII в. Сборник старинных русских статей о Сибири и прилежащих къ ней землях. М., 1890, стр. 4—5

Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. СПб., 1884. Т. 1: Извлечения из сочинений арабских. С. 240—241.

Алексеев М. П. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей. Иркутск, 1932. С. 52—53

Герберштейн С. Записки о Московии. М. МГУ. 1988

Исаак Масса. Краткое известие о Московии в начале XVII в. Государственное социально-экономическоеиздательство. М., 1937. Перевод и комм. А. Морозова.

Белов М. И. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX в. М. 1956.

Берг Л. С. Очерки по истории русских географических открытий. – М.; Л., 1949. – С. 92—93. См. также: Он же. Первые русские в Англии //Наша страна. – 1941. – №5. – С. 20—23.

Путешествие Ивана Шильтберхера по Европе, Азии и Африке с 1394 по 1427 г. //Перевел с немецкого и снабдил примечаниями Ф. Брун, Одесса, 1866

Алексеев М. П. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей. Иркутск, 1932. С. 52—53; Хенниг Р. Неведомые земли. М., 1962. – Т. 3. С. 391.

Герберштейн С. Записки о Московии. М. МГУ. 1988

Замысловский Е. Герберштейн и его историко-географические сведения о России. СПб. 1884. С. 434

Герберштейн С. Записки о Московии. М. МГУ. 1988

Штаден Г. Записки о Московии. В 2 томах. Публикации. Издательство: Древлехранилище, 2008

Англичане в России в XVI – XVII столетии. – СПб., 1865

Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I, Иркутск. Крайгиз. 1932.

Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XVII – XVIII в. Иркутск. 1941. С. 203, 204

Де-Фер Г. Плавание Баренца. 1594—1597. Л. 1936.

True description of thrre voyage by the North-East tu ward Cathny and China by Gerrit de Veer. Edited by Chartes P. Becke Printed for the Hakluyt Society, London, 1853

TieleP. MemoireBibliographiquesurlesjournauxNavigateursNeerlandais. Amsterdam, 1867.

Де-ФерГ. ПлаваниеБаренца. 1594—1597. Л., 1936. С. 102

<1...12 13 14 15 16 17 >

На страницу:

Перейти

14 из 17