В объятиях города с белой стеной

Она не успела заметить, как они подошли к корпусу, который также окрашен в белый цвет, но входная дверь была побита ногами и висела на одной петле. Елена оглянулась на розовое, местами синее, небо и зашла внутрь.

Во втором корпусе был полумрак, окна заколочены старыми, кривыми досками. Всюду стоял смрадный запах, под ногами земля, стены обшарпаны, а краска с них сходила пластами. Елена поняла, что Паша спасал её из этого корпуса.

– О, беженка! Теперь точно не убежишь, – из темноты вышел небольшого роста мужчина в белой одежде. – Ведите её, на этот раз, в подвал, к этому, – видимо, он говорил о Паше.

– Веди её сам, Рус! Нам бы пожрать! – морщась, сказал Гоша и толкнул Елену своими толстыми волосатыми руками к Русу. Она не удержалась на ногах и упала на него. Рус подхватил её:

– Ух, какая ты, – начал трогать её за талию Рус. – Только я люблю попышнее, у тебя кости одни, ну ничего, – он медленно облизал скользким языком её шею.

– Не дури, – внезапно заступился Гоша. – Директор велел не трогать её. Девок тебе мало. Иди в третий корпус да выбирай любую.

– Приелись они мне, – облизываясь, сказал Рус.

– Я ж сказал – нельзя, – Гоша подошёл к нему ближе и замахнулся дубинкой.

– Да я болтаю просто.

– Пошли жрать уже! —визгливо взмолился Сеня.

Трое товарищей пошли прочь, Рус проводил их взглядом:

– Ну, теперь тебя некому защитить, – потирая руки, сказал он.

– Расправы не боишься? – не моргая, спросила Елена. Она старалась сохранить спокойствие, а внутри её всё дрожало, она с трудом выговаривала слова.

– Нет, ты ж болтать об этом никому не будешь. А может, ещё сама попросишь – понравится! – он с силой прижал её к себе и пустил шершавые руки ей под футболку.

– А я помню твою историю, Рус.

– Замолчи! – со злостью крикнул он, забрызгав лицо Елены слюнями.

– Помнишь наши беседы?

– Заткнись! – он содрал с неё легкую хэбэшную футболку.

– Я уговорила Артёма Сергеевича свозить тебя к дочери! Я уговорила твою жену, чтоб она разрешила вам встретиться! Я заверила её, что ты не представляешь опасности! Посмотри на себя! Чтобы сказала твоя дочь!

– Не говори о ней!

– Почему? Она единственная, кто тебя любит, и я думала, что встреча с ней поможет тебе пойти на поправку, – Рус отпустил руки.

– А в кого ты превратился? Что ты творишь с теми женщинами? А если бы на их месте была…

– Заткнись! Не говори этого!

Послышались шаги на лестнице, кто-то спускался к ним вниз.

– Рус? Что тут происходит?

– Она пыталась убежать.

– Поэтому она без футболки? – к ним подошли двое в белой форме.

– Я случайно порвал.

– Веди её в подвал.

Один из пришедших стянул с себя белую футболку и кинул Елене. Она мигом трясущимися руками надела её на себя, к горлу подкатила тошнота, она с трудом сглотнула.

– Пошли! – приказал Рус.

Елена пошла прямо по темному коридору к небольшой узкой лестнице, ведущей вниз. Сзади близко шёл Рус, дыша ей в затылок. Они спустились вниз по скрипучим ступенькам, завернули направо, где в полумраке виднелись две деревянные двери.

– Сюда! – указал на одну из них Рус.

Он пошарил в кармане свободных белых брюк, вытащил ключ, открыл дверь.

– Иди к своему дружку!

Елена прошла в комнату и увидела лежащего Пашу. Дверь закрылась, и щелкнул замок. Она подбежала к Паше и, опустившись на колени, похлопала его по щекам:

– Я жив, – еле слышно сказал он. Елена начала рассматривать его – нет ли новых ран. В комнате был тусклый свет, единственным его источником было маленькое квадратное окно с решеткой над потолком.

– Ты как?

– Цела.

– Все-таки нашли они тебя.

– Нет, я сама пришла.

– Зачем? – приподнявшись, воскликнул Паша.

– За тобой.

– А вдруг они с тобой что-нибудь сделают!

– Мы уйдём отсюда вместе. Я обещаю, – шёпотом сказала она. Паша стёр слёзы с лица Елены.

– Вместе, – повторил он.

Елена легла рядом с ним, её колотило от холода и нервов, она прижалась к нему сильнее и почувствовала, как он обнял её. Елена закрыла глаза, её бешено колотившееся сердце начало успокаиваться, она вдыхала запах пашиного тела и успокаивалась, погружаясь в сон.

***

– Зачем она тебе? – спросил Юра. – Давай отправим её к остальным женщинам в третий корпус!

Директор сидел за столом и что-то увлечённо записывал.

– Нет, она останется там. Я с ней не закончил, она не всё мне рассказала.

– Что ты хочешь знать?

– Рано или поздно появятся ко мне вопросы. А я ещё не до конца разобрался в системе.

Юра попытался через стол подсмотреть, что записывает Директор, но он увидел попытки Юры и прикрыл блокнот рукой.

– Иди.

Юра смерил Директора ироничным взглядом, про себя посмеявшись над тем, что тот надел на своё квадратное тело костюм и возомнил себя их вожаком. А если присмотреться – плечи-то делового костюма в перхоти от немытой головы, черные сальные волосы Директора лежали неподвижной копной. Он не выходил из своего кабинета ниразу. Усмехнувшись, Юра вышел.

Подождав, пока захлопнется дверь, Директор продолжил запись в блокноте.

«36 новый день.

Обстановка пока стабильная, никто не устраивал бунт и снаружи никто не узнал, что мы захватили больницу. Теперь это мой дом, а эти люди кто? Семья? Нет, таким, как они, как я, нельзя доверять. Но пока я наслаждаюсь этим местом, наслаждаюсь тем, что я ими руковожу. Зачем? Да чтобы не руководили мной! Ненавижу! Ненавижу этих врачей, ненавижу своего предшественника, они диктовали мне, как жить. А Елена… Её я ненавижу больше других, она копалась в моих мозгах. Я просил её посодействовать мне и помочь выйти, а она… Но она пока нужна. Пока.

Я боюсь, что придёт день и всё рухнет в один миг, и меня опять запрут. И я буду вынужден находиться с этими людьми остаток жизни. Владимир разрабатывает лекарство от нашего недуга, надо бы проверить…»

Не успел Директор закончить запись, дверь его кабинета резко открылась.

– Директор! – ворвался Сеня

– Я говорил тебе, чтоб ты так не врывался ко мне?

– Извини! – воскликнул он и притворно наклонился. – Мне срочно надо домой!

– Зачем?

– Я, когда уходил, чайник поставил на плиту греться, думал, быстро вернусь. А женато на работе допоздна сегодня! А вдруг дети вернутся, а там пожар! Отпусти меня! Срочно! – взмолился Сеня.

– Успокойся, сядь. Когда ты принимал таблетки?

– Какие таблетки? С детства их не любил. Вот, бывало, матушка насильно заставляла, а сейчас такие пироги знатные печёт.

– Санитары! – гаркнул в громкоговоритель Директор.

– Ты домой меня отпускаешь?

– Да.

– Ой, хорошо. Жена порадуется, что я раньше пришёл, – мечтательно проговорил Сеня. В кабинет вошли два санитара и молча посмотрели на Директора. Он еле заметно кивнул им головой.

– Иди с ними, они помогут тебе, – ласково проговорил он. Сеня встал и вышел из кабинета вместе с санитарами.

– Владимира ко мне приведите, – сказал Директор в граммофон.

Он сел обратно в своё кресло и начал нервно стучать пальцами по столу. Директор просидел так, не шевелясь, несколько минут, пока в дверь его кабинета не раздался стук.

– Входи, – буркнул он.

Дверь отворилась, и в кабинет медленно вошёл высокий худощавый мужчина в белом халате. Ему на вид было около пятидесяти лет, его волосы уже тронула седина, а небольшая борода осталась насыщенно черной.

– Добрый день, – любезно склонился он.

– Расскажи мне, как продвигаются опыты?

– Хм, – Владимир плотно закрыл дверь, медленно пошёл к стулу около стола Директора и сел, сложив руки на груди.

– Ну? – поторопил его Директор, руки которого забарабанили по столу настойчивее.

– Куда такая спешка?

– Некоторые начинают терять контроль над собой, если мы, – Владимир поднял бровь, – если ты, не изобретешь лекарство от нашего недуга, то всё бессмысленно. Мы сами себя погубим.

– Тут нельзя торопиться, надо испытать всё.

– Я понимаю. Но все-таки, сколько тебе надо времени?

– Думаю, пару месяцев.

– Пару? Почему так долго?

– Спустись ко мне в лабораторию – я тебе всё покажу и подробно расскажу.

– Нет, я не могу.

– Тогда жди, – просто ответил Владимир, лицо Директора приобрело бардовый оттенок.

– Ты, видимо, забыл, кто тут Директор. Один мой кивок – и твои останки будут покоиться рядом с работниками этой психушки, которые диктовали мне свои правила.

– Ты мне дал троих подопытных с разными психическими расстройствами, я опробовал на них несколько способов.

– Каких?

– Для этого тебе и надо спуститься со мной! Я не могу словами объяснить! Ты сам увидишь, что подействовало и как! – повысив голос, сказал Владимир.

Директор, кусая ногти, смотрел на него исподлобья тяжелым немигающим взглядом, на его лбу пробились капельки пота.

– Ладно, – выдавил он, – Я спущусь с тобой, – его руки одолел тремор, он поднялся с идеально ровной спиной и направился к выходу. Владимир молча последовал следом.

***

Елена уютно устроилась в пашиных объятиях, и ей казалось, что всё приснилось, что это все лишь страшный сон. Она сквозь дрему потянулась к нему, нащупала теплые губы и слегка прикоснулась к ним своими губами. Паша не ответил ей взаимностью, он даже не шелохнулся. Елена немного смутилась и расстроилась, она лежала и дальше представляла, что они вдвоём нежатся в теплой, чистой постели в её квартире, а рядом, в ногах, мурчит пушистый кот. Она старалась вспомнить каждую деталь, каждый уголок своего дома, чтобы этот образ переместился в её сон.

– Елен, ты не спишь?

– Нет, – нехотя ответила она Паше, не открывая глаз.

– Что же нам теперь делать?

– Есть у меня некоторые мысли.

– Расскажи.

За дверью послышались шаги и недовольные голоса.

– Они пришли за нами!

– Тише, – Паша прижал ко рту Елены палец. – Давай послушаем разговор.

– Куда вы меня тащите?! – кричал голос.

– Успокойся, или он прикажет накачать тебя транквилизаторами!

– Он обещал этого больше никогда не делать с нами! Он обещал отпустить меня!

Дверь рядом скрипнула, и послышалась возня: видимо, санитары заталкивали в соседнюю комнату ещё одного заключенного, который завыл нечеловеческим голосом.

– Сень, успокойся, приди в себя! Иначе, ты знаешь, что тебя ждёт! – сказал один из голосов под вой Сени, замок в соседней двери защелкнулся, и шаги начали удаляться.

– На всех ему комнат не хватит, – под вой Сени сказал Паша. – Сколько ещё времени у Директора, пока у других не начала прогрессировать болезнь?

– Сложно сказать, я даже про себя это не могу сказать. Я не знаю, когда у меня может случиться следующий приступ.

– Сколько мы с тобой знакомы?

Они сидели друг напротив друга. Елена отвела от Паши взгляд, ей меньше всего хотелось вопросов.

– Пару лет.

– А точнее три года. Три! И я ни разу не видел у тебя приступа, – возмутился Паша. Сеня за стеной рыдал и что-то неразборчиво кричал.

– Об этом никто не знает, а кто знал, того уже нет.

– Почему ты не сказала мне?

– Зачем? Чтобы ты считал меня больной?

Паша молча посмотрел на неё, она права. Это её проблема, и он бы не хотел быть связан, загнан в тюрьму проблем. Зачем? Вокруг много здоровых женщин, тысячи лучше её, с шикарной фигурой, всеми материальными благами и без проблем. Куда загнала его эта женщина? Возможно, он и умрёт тут, в плену, – морально и физически.

– Да я благодарю небеса за то, что встретил тебя, – корчась, сказал Паша.

– Я не тащила тебя к себе, не заставляла насильно быть со мной! Ты сам! Сам так решил!

– Я не знал, что ты больна!

– Что ты сказал? – у Елены потекли слёзы.

– Извини.

Он приблизился к ней и крепко прижал к себе, медленно начал поглаживать её по спутанным волосам, провёл рукой по костлявому плечу. Паша чувствовал её горячее дыхание, а слёзы просочились через рубашку, и он ощутил их мокрую теплоту. По всему его телу пробежала мелкая, будоражащая дрожь.

– Ты знаешь причину, почему они появились?

– Да.

– Расскажешь?

– Когда-нибудь потом, обещаю. Но не сейчас. Поверь эта история не для такого места.

Паша молча согласился, он продолжал обнимать Елену и сосредоточился на её мягком медленном дыхании.

– Я рад, что ты рядом, несмотря ни на что, – прошептал Паша, Елена уткнулась носом в его пропахшую потом футболку.

***

Директор стоял в подвальном помещении – Владимир называл его лабораторией – тусклый свет, заплесневелые стены, обшарпанная мебель нагоняла на Директора тоску. Не так он представлял место, где должна была зародиться его свобода.

– Ну что, показывай, – он сжимал и разжимал руки, пытаясь угомонить тремор.

Владимир жестом показал на огромную простыню, которая небрежно висела, явно что-то огораживая, и была покрыта неприятными жёлтыми пятнами.

Владимир подошёл к простыне и отогнул её.

– На первом пациенте я использовал древний метод стимуляции работы головного мозга, – он подошёл к кушетке с голым мужчиной, его вторичные признаки прикрывала старая сероватая простыня, на налысо обритой голове был шлем из проводов, которые вели к беспрерывно мигающему монитору, на котором отражались непонятные для Директора волны.

– Я наблюдаю за работой его мозга через электроэнцефалограмму. Первую половину дня я пускаю беспрерывный поток тока через отдельные участки коры головного мозга, затем смотрю на изменения в электроэнцефалограмме.

– Ты не убьешь его током? – потрясенно спросил Директор.

– Нет, локальная микрополяризация не разрушает ткань мозга, а лишь оказывает влияние на сдвиги потенциала коры в стимулирующем участке, поэтому я использую её в психофизиологических исследованиях. Как раз сегодня я испытал на нем метод и электромагнитным полем. С его помощью я надеюсь увидеть изменение деятельности центральной нервной системы.

– Есть успехи?

– К сожалению, особых изменений я пока не зафиксировал. У пациента на фоне, неконтролируемых вспышек гнева развилась болезнь Альцгеймера с суицидальными наклонностями. Но пару дней у пациента я наблюдал улучшение, он возвращался в реальность, но потом всё повторялось заново. Вспышки гнева, бред, потеря в пространстве и так далее. Я увеличу поток тока и тогда сделаю более конкретные выводы.

– Нет, прошу, не надо, – взмолился пациент, до этого он смотрел в одну точку отсутствующим взглядом, рот его был немного приоткрыт.

– Как тебя зовут? – спросил Директор.

– Я не помню, – прошептал он и устремил на Директора безумный взгляд. – Прошу, освободите меня!

Пациент начал кричать, бить ногами о кушетку, его простыня немного сползла, и Директор увидел, что он прикован к кушетке толстыми верёвками. Он дико кричал, слёзы ввперемешкус соплями стекали к нему в рот с желтыми зубами, слюни брызгали в разные стороны. Директор брезгливо отстранился от кушетки.

– Поспи, – равнодушно сказал Владимир. Директор заметил, как тот уже убрал шприц от ягодиц пациента.

– Что это? – спросил он, пытаясь перекричать пациента.

– Снотворное, – пациент снова уставился в одну точку и медленно закрыл глаза.

Владимир жестом указал Директору на следующую кушетку, он подошёл, и резкая рвотная волна подкатила к его горлу. Он не смог её удержать, и она шлепком плюхнулась на пол, наполняя помещение зловонием. Владимир лишь вздохнул и накрыл кучу тряпкой.

– Итак, пациент номер два. Ему, конечно, повезло меньше всех, он попал в нашу больницу на стационарное лечение с жалобами на затяжную депрессию, расстройства сна.

– Что ты с ним сделал? – в гневе воскликнул Директор. Перед ним лежал такой же голый, налысо обрытый мужчина, покрытый старой простыней, На его лысой голове был кривой в кровяных подтёках шрам от лба до затылка, не аккуратно сшитый темными нитками.

– В головном мозге множество разных отделов, каждый из которых отвечает за психическое состояние человека. Труднодоступное поле 25, расположенное в глубине срединной поверхности лобной доли, отвечает за развитие депрессивного состояния. Медикаментозное лечение не дало существенных результатов, и я провел операцию и удалил поле 25 у пациента.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.